Пыхтун. Рассказы

Сергей Сурудин

Рассказы о разных временах и местах жизни человека – от юности, от студенческих лет до… лет более зрелых. И столько людей, и столько их историй. Совпадение с реальными событиями – случайно.

Валентина Валентиновна

Валентин Петрович положил руку на баранку «КАвЗа» в обнимку, лучась морщинками у глаз, смотрел, как выходят из служебного автобуса.

Всё, отработали, домой. Кто-то спросил:

— Как Валя?

— А-а, — махнул рукой Петрович, — в секретарши перешла.

Петровича многие знали и уважали за спокойный, но твёрдый нрав, полную безалкогольность да и за возраст, конечно. Несмотря на дочь. Петрович один из старожилов, возраст пенсионный. Но работает. На ближних рейсах.

Давно, потеряв жену, приехал сюда с дочерью, тогда подростком. На старом месте оставаться не мог…

Живёт в общежитии, ни на что не претендуя. В смысле квартиры. А вот дочери квартирку однокомнатную сделал… Передовик производства, партийный, стаж.

Общежитие Петровича, конечно, семейное. Один справляется с хозяйством. И никто ему не нужен. Новая жена. Крепко любил первую. И не может забыть. Дочь Валю, названную в его честь, выучил, она закончила техникум.

Теперь Петрович едет к ней — проведать, всё-таки дочь.

— Папа. Проходи.

— Здрасти-здрасти. Что празднуем?

На столе стояла бутылка красного болгарского вина.

— Да, нет, ничего. Так, отдыхаем с Васей.

Вася был сожитель, но хотел жениться.

— Ну-ну. Денег надо?

— Балуешь ты меня.

Петрович сунул Вале несколько купюр.

— Ладно, я поехал. Смотрите, не увлекайтесь.

Не увлекаться Петрович предложил женщине за тридцать — 90—60—90. Талия чуть не та, но остальное… И лицо. Помимо красоты, оно умело показать ум и внимание — на людях. Было в меру насмешливым, когда мужчины автоматически начинали ухаживать…

— Что надоедает?! — спросил простой Вася.

— Отец! И денег дал, — отрезала Валя, имевшая над Васей власть.

А что с Васей не расписались ещё… её это особенно не волновало. Так, для приличия, может, и нужно. Как-нибудь потом. Молодая ведь. Детей нет — это даже хорошо. Вон их сколько у других, маются. Меньше хлопот. Да и любят больше.

Новый директор, как приметил, сразу пригласил в секретарши. Ну, прям моё место. А то сидела какая-то лахудра от прежнего…

Зарплата — дай-дай другим. Всегда на виду. Мужчины. Можно ими командовать, а они такие покладистые. Кроме некоторых на-халов — особо приближённых и старичья. Особенно этот, аксакал-саксаул, главный по котлам, придёт — сидит-сидит у Кирилла на диванчике, делать нечего… А тот выпроводить не может, деликатничает. Не могу зайти без свидетелей. Остальные ничего… «Валя-Валя, можно?» «Валентина Валентиновна, позвоните мне, как появится». «Валечка, мне бы письмо зарегистрировать»…

Да, Кирилл Семёнович не зверь… Не зря я тогда летом без нижнего белья ходила. Приворожила. А он — знает меру, всё ж семейный, партийный…

— Пойдём? — бубнил Вася. — Пора спать.

— Да ты что, рань такая. Потом таращись в потолок! — не согласилась Валентина.

Вася на семь лет моложе. Бурлит. И без ума. От неё. Да и так… Большой, сильный. Работа такелажником его не изматывает. Глупый, конечно. Но предан. А что ещё надо? Может, и надо что…

Вася прискакал чуть ли не на следующий день после смерти первого мужа. Ни стыда, ни совести. Владик и познакомил, первый муж. Хлебосольный был, дружил со всеми подряд. Да и она была не против. На каком-то застолье и познакомились с Васей. Он, как заколдованный, стал заглядывать к ним. Ещё Владик был жив. «Давай, говорит, Владислав Федорович, выпьем с устатку! Валентина Валентиновна, и вас приглашаю!» Дурак безмозглый, а то Владик без глаз… Хорошо, хоть неревнивый был. Усмехался. Ему — на работе побыть, посидеть с друзьями, книжки. Я его, конечно, уважала за ум, но карьеры он не сделал, как надеялась…

Петрович ехал на пустом автобусе в гараж.

Автобус у него новый, да он и следит, слесарям и мотористам не особенно доверяет — всё сам… Нерадостные осенние сумерки. Шуршат колёса, автобус крякает на рытвинах. Радио в машине не признаёт. Тишина одинокой езды, мысли разные…

Мелькает редкий пригородный лесок по сторонам под фарами. Ещё не холодно, до нуля…

В кого Валька такая? А какая такая? Разное говорят. Есть доброхоты, у которых зудит. Ну их к Богу. Да, не повезло ей с первым мужем. Польстилась на красавца-интеллигента разведённого. О чём думала? А ты о чём думал? Ведь люблю я её, дуру! Непростая у нас с ней жизнь задалась после смерти матери. Но ничего, выдержали. И всё вроде в порядке… А потом у неё началось, у Вальки. Понятно, парня хорошего найти непросто. Даже с её красотой, и неглупая она… А что я мог ей сказать или сделать? Квартиру сделал — и то чудо. Что ещё я могу? Только терпеть, надеяться. Хотя надеяться, кажется, не на что. Веет от Вальки чем-то винным, сумасбродным… Одна у меня опора и память — Ирина покойная. Она со мной…

В гараже Петрович пересел на вахтовку, развозившую водителей по домам.

Привычная комната. Взглянул на маленькую карточку Ирины. Не спеша переоделся в домашнее. Стал готовить ужин: достал котлеты, лапшу, жарил, варил, посматривая на телевизор. Там, как всегда, был Горбачёв. Горбачёв говорил ласково, но не совсем понят-но о чём. Петрович сел за ужин.

Стук в дверь:

— Валентин Петрович, вас там спрашивают!

Спустился вниз. Стоял бледный и, кажется, гневный Василий Вали:

— Не знаете, где Валя?!

— Давай-ка выйдем на улицу.

При вахтёрше Петровичу разговаривать не хотелось.

— Вот записку оставила… — продолжал Вася на улице.

В записке было: «Пошла к Людмиле, скоро буду. В.»

— Я задремал немного. Сейчас сходил к Людмиле, Вали там нет и не было! — продолжал Вася.

— А что пошёл-то? Написала ведь, что скоро придёт. Мало ли, какие у баб разговоры?! — с нажимом спросил Валентин Петрович.

— А вдруг она там засидится?! Женщины ведь такие… Но её там нет.

— А к той ли Людмиле ты пошёл? — старался утешить отеллу Петрович.

Город маленький. Многие знали друг друга, и давно. Но не до последнего же человека. Не всех же Людмил.

— Вот что, Василий. Ты бурю в стакане не понимай, иди домой — скоро придёт.

Василий пошёл. Было десять вечера. Дома открыл ещё одну бутылку вина. Курил сигарету за сигаретой на кухне и смотрел, не видя, телевизор.

Ближе к двенадцати Валя пришла.

— Где ты была?! — бросился в прихожку Василий Отеллович.

— Я же тебе написала — у Людмилы.

— Я там был, а тебя там не было!

— Ой, я забыла приписать, Вася! Это не наша Людмила — новая, недавно у нас работает, приехала с Украины. Очень просила зайти поговорить. Чай пили с вареньем, — ответила Валентина Валентиновна спокойно-радостно.

А про себя повторяла слова Кирилла на прощанье:

— В следующий вторник. Здесь же, в охотничьем домике.