Актуальные медиапонятия: опыт словаря сочетаемости

Сергей Страшнов

Читателю предлагается сборник материалов, позволяющий сформировать четкое представление о современных медийных явлениях. Фактически это не словарь в строгом значении этого жанра, а цикл эссе. Первое издание словаря вышло в свет еще в 2012 году. В новой редакции автор внес ряд исправлений в имеющиеся наименования, а также добавил 12 новых понятий. Выполненный автором проект адресован всем, кто изучает журналистику и медиа, занимается и интересуется ими.

Авторская программа

Первое понятие, к объяснению которого мы приступаем, для кого-то самоочевидно и бесспорно — это какой же, если не авторской, является любая программа (публикация) в журналистике? Уточнение здесь, казалось бы, столь же нелепо, как в присутствующем у составителей одного из словарей медиатерминов плеоназме «авторское творчество». Между тем доля креативности и субъектная маркированность продукции в СМИ далеко не стопроцентные, а значит, они не только заслуживают, но — требуют обсуждения. То есть обозначение «авторская журналистика» уже не столь тавтологично, как «авторское творчество», потому что, во-первых, таким образом называют лишь один из видов медиадеятельности — наряду, но и в противовес редакторской или социально-организаторской; во-вторых, не стоит забывать, что основная цель журналистики — работа информационная, основной принцип — объективность. А поскольку это так, то словосочетание «авторская журналистика» преподносит нам чуть ли не один из оксюморонов, во всяком случае — проблему. Авторская программа (наряду с колумнистикой, эссеистикой, очеркистикой и т. п.) — частный случай подобной медиадеятельности. Попытаемся же тогда выяснить, насколько распространена и законна подобная форма.

Исходно и на уровне исполнения — безусловно: профессией, а именно занятием массовым, журналистика сделалась лишь к середине XIX столетия, поэтому допустим был персональный журнализм. Нормой являлся и высокий градус творческой активности в нем. Но, покинув материнское лоно искусства, газетчики — особенно на Западе — выработали весьма строгие стандарты подачи информации, все более разветвленной становилась и специализация. Особенно с появлением радио и телевидения.

Однако — как бы это парадоксально ни выглядело — богатый спектр задач и возможностей вернул некоторой части журналистов статус творцов, легитимизировав его. И недаром один из основополагающих тезисов своей знаменитой концепции — о том, что средства массовой коммуникации передают уже не столько само сообщение, сколько его автора — Г. М. Маклюэн сделал на материале ТВ. Особенно справедливо такое утверждение по отношению к телевизионной публицистике, поскольку самая креативная разновидность журналистики реализуется здесь в самом близком к художественным исканиям СМИ. Поначалу некоторые теоретики (например, В. Саппак) вообще склонялись к тому, что ТВ станет искусством по преимуществу. И пусть этого не произошло, немалая часть телевизионщиков — и прежде всего создатели тех самых авторских программ — непременно бывают наделены художественной одаренностью, они артистичны и оригинальны.

Правда, та же самая природа телевидения как деятельности всегда коллективной и ограничивает работников СМИ. Даже программа авторская — продукт сотворчества целой группы исполнителей. В наиболее объемных, многосоставных, панорамных передачах короля иногда частично играет свита: так, В. Молчанову в сольных номерах «До и после полуночи» ассистировали А. Денисов, А. Ливанская, И. Зайцева. Однако чаще всего усилия помощников остаются за кадром, а в кадре оказывается именно журналист, ведущий программу, — и это, действительно, ведущее лицо в таком объединении. Не случайно его авторитетное имя выносится иногда в анонсы — например, «Шоу Фила Донахью», или «„Неделя“ с Марианной Максимовской», или «Авторский комментарий Михаила Леонтьева». Создав программе репутацию, ведущий надолго брендирует ее, потому что, по словам В. Соловьева, он выступает как «хозяин ток-шоу».

Этому способствует и его безусловная публичность. Высокая популярность авторских программ и их положение в сетке вещания таковы, что ведущие получают в обществе влияние, сходное с автоматически, по определению приобретаемым руководителями стран. Государственный секретарь США Генри Киссинджер говорил: «Ведущий теленовостей превращался в политическую фигуру в том смысле, что лишь президент имел одновременный доступ к подобной широкой аудитории, но, уж конечно, не столь регулярно». У нас на исходе 1990-х годов дело доходило до того, что Е. Киселев и С. Доренко постоянно конкурировали в верхних строчках рейтингов «Литературной газеты» с записными ораторами из политэлиты.

Понятно, что такое обеспечивается не только коммуникативными способностями, но и качествами людей — лидеров, способных брать инициативу и ответственность на себя. Крайне интересно бывает наблюдать, когда харизматичные ведущие сталкиваются в эфире с амбициозными партийными профессионалами. И надо заметить, что Владимир Соловьев, например, редко уступает в своих программах напористым, самоуверенным гостям.

На западном и советском, а затем российском телеэкране появлялось изрядное количество серийных передач, ассоциировавшихся в сознании зрителей с именем того, кто подчас лишь озвучивал совокупный текст. Аудитории трудно разбираться, в какой степени этот продукт для ведущих свой собственный, но в обыденном восприятии он именно таков, поскольку последней процедурой в его оформлении становится личностная огласовка. В конце концов, происходит то, что С. Муратов называет персонификацией сообщений, отсчитывая начало этого процесса с «Эстафеты новостей» Ю. Фокина, запущенной в декабре 1961 года.

Ведущий — лицо подобных телевизионных передач, и он, естественно, должен как-то выделяться и на фоне остальных создателей программы, и среди своих звездных коллег. Разумеется, не только за счет характерной внешности и манеры держаться (нелюдимой, допустим, у М. Шевченко или достаточно отвязной у М. Леонтьева, что лишь подчеркивают всегдашняя небритость и небрежность в экипировке) — стилевое своеобразие следует в данном случае воспринимать объемно: в ход идут киноцитаты, актуальные видеосюжеты и архивная хроника, иные документы и элементы интервью, но их скрепляют, в итоге, индивидуализированная речь и личностная трактовка случившегося.

Происходит то, что сейчас толкуют как «персонализацию контента», хотя ведущие скорее всего выступают не столько творцами содержания (как, предположим, производящая компания «Авторское телевидение»), сколько его аранжировщиками. Прицельный отбор событий из недельной новостной ленты и, главное, выразительная их интерпретация весьма ощутима, например, у А. Пушкова в цикле «Постскриптум». А фактором нетривиальности выступает сама личность, обладающая не просто эссеистской способностью импровизировать в кадре, но собственным видением, самобытным подходом. Требования к авторским медиавыступлениям (а значит и программам) сформулировал А. Аграновский, который и сам дал, по выражению А. Друзенко, «образцы журналистики от первого лица»: «Ты должен увидеть то, чего до тебя никто не увидел, найти факт, которого никто не нашел, высказать мысль новую и незатертую…».

В остальном авторские программы не столь определенны. Так, до сих пор они тематически разнообразны: могут быть посвящены животным и путешествиям, внешней политике и семейным отношениям, кино и здоровью. Не становятся жесткими и жанровые привязанности: достаточно лаконичные информационные выпуски («600 секунд») и обстоятельные обозрения («Итоги»), многие ток-шоу (начиная с «От всей души») и циклы интервью («Момент истины») все-таки сближаются опять-таки за счет своей центростремительности — целенаправленного воздействия на аудиторию человека, который представляет материалы, подготовленные десятками его соратников. Существует даже целая студия под названием «Авторская программа Аркадия Мамонтова», выпускающая фильмы, в основном, в жанре журналистского расследования или того, что несколько туманно величают спецрепортажами. Получается, что авторская программа не столько жанр, сколько метажанр — достаточно широкое явление. Впрочем, некоторые тяготения все-таки просматриваются: наиболее популярным форматом является развернутая колумнистика, наиболее адекватной ролью ведущего — обозреватель.

Само наличие авторских программ на телеэкране, их зацентрованность и субъективность заостряет вопрос о взаимодействии непредвзятой информации и воспроизводящей ее личности. Абсолютно ясно, что ведущий получасовых новостей, задавая тон, изредка вступая в диалоги, давая подводки и короткие комментарии — то есть таким образом объединяя сюжеты, не должен их собою заслонять. Самодостаточность журналиста недопустима и в ток-шоу: в западной традиции есть правило, по которому «ведущий дискуссии не является ее участником». Впрочем, «над схваткой» она предписывает стоять не только модераторам (что совершенно справедливо), но и тем же обозревателям. Однако есть и иная логика, утверждающая: «Объективность есть некий род слепоты» (И. Бродский) — говорящему «от первого лица» эмоциональность и творческие озарения позволяют за наличными фактами видеть перспективы.

В момент возникновения и первоначального развития авторских программ ведущие выступали в качестве антиподов обезличенным дикторам — рупорам официальных мнений. Сегодня другие условия и другие конкуренты: нашествие медиалюбителей делает нелишними напоминания даже об элементарном ремесле, необходимости овладения определенными стандартами. Но тем более массовизация журналистской деятельности, резкое увеличение источников информации побуждает уважительнее относиться к заслуживающим этого творцам — к тем, кому можно доверять. Кроме того, корректируя, а то и взрывая форматы, на которые сориентировано большинство, они развивают потенциал отрасли.

То есть демократизация в ней одновременно резко повышает значение личностей, способных противостоять анонимности информационных сообщений, их сиюминутности, а подчас и сомнительности. Журналисту бывает всегда невероятно трудно преодолевать обязательную злободневность своей профессии. И все же кое-кому подобное удается: материалы самых ярких авторских программ (например, «Намедни» Л. Парфенова), обнаруживая собственную долговременность, издавались весьма востребованными книгами. Так продлевается не слишком протяженный, как правило, жизненный срок отдельных передач.

Правда, приходится констатировать, что на телеэкране в последнее десятилетие — особенно по сравнению с годами оттепели и перестройки — число личностей заметно поубавилось, зато персональный журнализм возвращается сейчас в форме сетевых дневников — блогов, причем не только микротвиттерных, но и все более расширенных. Ценятся выражения творчества и в более традиционных медиа: аналогом авторской программы выглядит и альбом фотохудожника, и цикл газетных колонок, проявляющих прежде всего особый угол зрения на происходящее; узнаваемыми для многих становятся голоса некоторых диджеев в FM-эфире; наконец, на разговорном радио возможны собственные авторские программы (С. Новгородцева, Н. Бехтиной, М. Ганапольского), весьма схожие с телевизионными. Все это убеждает в совместимости творчества и журналистики. Правда, не беспредельной и не безусловной.

Список рекомендуемой литературы

Вакурова Н. В., Московкин Л. И. Типология жанров современной экранной продукции: учеб. пособие. М., 1997.

В творческой лаборатории журналиста. М., 2010.

Кузнецов Г. В. Так работают журналисты ТВ. 2-е изд., перераб. М., 2004.

Муратов С. Телевидение в поисках телевидения: хроника авторских наблюдений. 2-е изд., доп. М., 2009.

Телевизионная журналистика: учеб. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1998