Синтез

Сергей Слюсаренко, 2015

Если искренне о чем-то мечтать, то мечта обязательно сбудется. Так сбылась мечта Олега Шергина о контакте с внеземной цивилизацией. В результате цепочки невероятных событий он попадает в Центрум и становится аспирантом одного из самых уважаемых университетов Лореи. Но безоблачные дни продлились недолго – из глубин космоса к Центруму подступает тень смертельной угрозы…

Глава первая

Аспирант с Земли

Узкая тропинка, припорошенная снегом, вилась меж замшелых глыб вниз, в долину. Поднявшийся из долины туман укрыл темные стены Депозитария, устроившегося на вершине горы, скрыл кривые улицы, превратив их в таинственные и призрачные лабиринты. А потом сверху налетел южный ветер и всю ночь норовил раскидать черепицу над профессорской кельей. Звонкая клондальская терракота печально перестукивалась под ударами шквалов. С вечера Лано Батрид, профессор прикладной истории Лорейского университета и хранитель Депозитария, развел огонь в очаге и, когда прогорели дрова, набрал углей в большую медную сковородку-кальдано с дырчатой крышкой. Он согрел свою постель, хоть и не любил теплых простыней, а потом отнес и положил грелку под одеяло пустой узкой койки в небольшой комнатке, примыкающей к гостиной. На всякий случай. Когда пришел служка со скромным университетским ужином, Батрид подробно проинструктировал его о завтраке и даже предупредил, что сам готов заплатить за дополнительные блюда. Сон не приходил, Батрид долго ворочался, пытаясь отогнать ненужные мысли, но в конце концов уснул.

Пастухам, перегоняющим по утрам отары в долину, строго-настрого запрещалось проходить мимо Депозитария. Блеяние животных, вопли перегонщиков и лай собак в такой ранний час мешали нормальному распорядку дня научных сотрудников. Но сегодня Батрида разбудили не крики пьянчужки Чиммарозо, плюющего на правила, и не шарканье овечьих копытистых лап по брусчатке. К тому времени, как отара топталась на городском газоне, разгребая его до корней, профессор уже давно не спал и лежал в постели с отрытыми глазами. Наконец он поднялся, внешне храня спокойствие и, не изменяя традиции, сам сварил себе крепкий кофе задолго до того, как принесли завтрак. А потом еще два раза подмел пол. Сегодня приедет его первый аспирант. Так было написано в письме, которое пришло вчера. В нем говорилось, что по согласованию с Ректоратом профессору Батриду предлагается осуществить научное руководство исследованиями молодого ученого из мира Земли. Лано даже не стал вдаваться в подробности — от кого письмо и кто его направил. Академические традиции не допускают сомнений в официальных документах. Аспирант — дело почетное и важное. В возрасте Батрида, при его чинах и регалиях, надо было иметь уже десятки учеников, славу педагога и глубокие связи во всех континуумах. Но у Лано этот аспирант был первым. И потому это его волновало и радовало одновременно.

Утром к нему должен прибыть молодой человек, который, как сказано в документе, «имеет целью продолжить научные исследования по теме «Корреляция товарных потоков и политических течений в многообразии внешних связей Центрума». Еще больше профессора волновал не сам факт, что наконец у него появится аспирант, а то, что это будет человек из иной реальности, гость из другого мира. До сих пор за много лет службы Лано встречался с переходящими только в официальной обстановке, а проще говоря, на допросе, когда суровые лорейские инспекторы выясняли, зачем и с какой целью контрабандист доставил данный предмет в Центрум. Теперь у Батрида будет ученик, ученик с Земли. И еще профессор надеялся, что впервые ему будет с кем поговорить вечером, устроившись возле очага с бокалом синего аламейского.

Пришел служка, туповатый, вечно шмыгающий носом мальчик из приуниверситетской деревни, принес роскошный завтрак на двоих. Рогалики с кремом, свежий домашний творог, к нему конфитюр, ароматные десертные семечки. Все это Батрид лично расставил на столе и накрыл чистой льняной салфеткой c вышивкой работы цадских монахинь. Но аспиранта не было. К завтраку Лано не притронулся и, подождав еще полчаса, накинул теплую меховую куртку и вышел из кельи. Кельи университетских сотрудников располагались с внутренней стороны городской стены. Она осталась с тех времен, когда Лорея еще не была континуумом и беспрерывно воевала с ордами кочевников, налетавших из Пустоши. Сейчас стена за ненадобностью из фортификационного сооружения превратилась в архитектурную достопримечательность. Старые лестницы вели к зубчатым бойницам, но проход вдоль бойниц уже давно стал местом для прогулок.

Лано просто так, для моциона, поднялся по выщербленным ступенькам и осмотрелся. Низко летящие облака, казалось, еще немножко — и начнут хлестать ледяным туманом в лицо, тупые овцы Чиммарозо ковыряли муниципальную травку под крепостной стеной. Над сонным городком тянулся запах печного дыма и теплого хлеба. Профессор старался не смотреть на дорогу, ведущую из долины, но все-таки время от времени бросал на пустынный тракт мимолетный взгляд. Конечно, аспирант мог приехать верхом на коне, если на Земле владели искусством верховой езды, но было бы очень здорово, если бы он приехал на транспортном средстве, о котором так много слышал Батрид. На моторино. Лано знал, что на Земле есть компактные и дешевые повозки с двигателями внутреннего сгорания. И первое время, пока не разрушится запас горючего, можно было бы изучить, как они работают. А возможно, и решить проблему его хранения. Эти и другие совершенно неуместные мысли роились в голове профессора. Он устал ждать.

— Господин смотритель! — раздался голос внешнего стража. — К вам пришли.

— Кто пришел?

— Не знаю… вас ищет… — Свободный от вахты заспанный стражник без ритуального меча выглядел совсем не воинственно.

— А где он? Что же вы меня сразу не позвали?

— Да вот, зову, — буркнул сонный охранник. — У вашей кельи. Одет не по-нашему.

Лано помянул неакадемическое слово и, цепляя за щербатые камни теплыми шлепанцами, поспешил к своему жилищу.

Возле входа в келью стоял высокий молодой человек. У его ног лежал простой вещмешок, который показался Батриду не соответствующим статусу научного сотрудника. Гость был одет в короткую светлую куртку, под которой виднелся толстый свитер с высоким воротником. Из-под синих, потертых на коленях брюк торчали носки странных пестрых туфель. Совсем непривычный для здешних мест щегольской наряд.

— Здравствуйте, молодой человек, вы ко мне? — с деланым равнодушием спросил Батрид, теребя декоративный шнурок на своей куртке.

— Я Олег Шергин, планета Земля. — Молодой человек закашлялся — то ли от холодного горного воздуха, то ли от волнения. — Я приехал к вам, профессор. Вас должны были предупредить.

— А! Точно, как я мог забыть! — Лано театрально хлопнул себя ладонью по лбу. — Ну что же, давайте зайдем ко мне, раз уж вы приехали. Вы опоздали.

— Мне не указывалось… кхэ-кхэ… точное время прибытия, — осторожно возразил Шергин.

— Могли бы сами поинтересоваться, когда вас будут ждать. Привыкайте сразу к собранности, в научной работе без нее нельзя.

Профессор, царапнув ключом вокруг замочной скважины, отпер дверь и пропустил Шергина вперед.

— Видимо, на Земле живет очень здоровая раса, — Лано жестом предложил оставить вещмешок в прихожей, — если у вас молодые аспиранты такого роста и с такими плечами. Комплименты вашему миру.

— Да что вы, — сквозь бронзу загара на лице Олега проступил румянец, — просто я в молодости спортом увлекался, баскетболом.

— Молодой человек, увлечение баскетболом не приводит к увлечению наукой! Тем более я не в курсе, что это за вид спорта. Все зависит от здорового образа жизни, — назидательно сообщил Лано.

Батрид повесил свою теплую куртку на крючок и накинул на себя темно-коричневый балахон из грубой шерсти, подпоясавшись пестрым шелковым шнурком. Из прихожей он провел Шергина в гостиную. Гостиная была одновременно столовой с небольшим кухонным уголком и очагом.

— У вас практически нет акцента, это не характерно для переходящих, — внезапно сменил тему профессор. — Как вам это удается?

— Я готовился к аспирантуре и учил язык еще дома.

— Похвально, похвально. Никогда бы не подумал, что на Земле уже есть учебники лорейского.

— Нет, я случайно книгу нашел, — неожиданно стал оправдываться аспирант.

Он вышел в прихожую и через мгновение вернулся с толстой книгой в руках.

— Вот, я случайно эту книгу там, у нас, купи… э… нашел. — Шергин протянул том Батриду. — По ней и учился.

— Юбилейное издание по случаю годовщины основания университета Лореи, — прищурившись, прочел Батрид название на обложке. — Уникальное издание, никогда такого не видел.

— Да, очень интересная, масса иллюстраций. В общем-то благодаря этой книге родилась идея поступить к вам в аспирантуру.

— Да что же вы стоите, давайте завтракать! Рогалики еще теплые, а кофе я приготовлю быстро, — спохватился Батрид и легким движением сорвал салфетку, скрывавшую сервированный завтрак. — Вы пока можете вымыть руки.

Он показал на умывальник в кухонном углу.

— Ну, рассказывайте. — Лано стал колдовать над кофе. — Как добрались?

— Да без особых приключений, но, конечно, к вам подняться на гору было нелегко. Ноги просто гудят, — ответил Шергин.

— Вы пешком? — Профессор удивленно глянул на своего аспиранта.

— Ну, вы же сами заметили, что у меня спортивная подготовка. Пройти всю дорогу пешком в ваш храм науки…

— Вы излишне патетичны, — сдержанно улыбнулся Батрид и круговыми движениями погрузил джезву в горячий песок в очаге.

Шергин, наблюдая за священнодействием, широким жестом откинул прядь волос, все время сползавшую на лоб.

— Ну что вы, профессор! Я просто люблю ходить пешком. У меня была уйма времени, вот я… И время перехода пришлось выбирать не мне.

— Так взяли бы коня, в любой таверне в долине можно взять лошадь до Депозитария. — Лано хитро глянул на Олега. — Или вы не обучены верховой езде? А, понял! Эта странная обувь у вас специально предназначена только для ходьбы?

— Обувь да… На Земле это называется krossovki. Очень удобная. Не могу сказать, что я жокей, но с коня не упаду. Просто я не умею ездить на лошади с такими странными копытами. Не привык, господин профессор. — Олег не выдержал и протянул руку к пахнущему ванилью рогалику.

— Угощайтесь, угощайтесь, — поддержал его Батрид. — И что я хочу сказать… У нас есть старая академическая традиция. Мы называем друг друга по именам. Так что, если вы позволите, я буду называть вас Олег, а вы меня Лано. Договорились?

— Согласен, хотя и непривычно. У нас используют имя-отчество. — Шергин стряхнул пряную красную пудру с рогалика в тарелку, чтобы не испачкать свой длинный, с легкой горбинкой нос.

— Вот, Олег, это лучший кофе из Аламеи! — сказал профессор, наливая ароматный напиток в толстостенную чашку из черного фарфора.

— Спасибо, Лано. — Олег с трудом назвал своего руководителя по имени. — А сахара у вас не найдется?

— Извините, у нас сахар не употребляют, хотя его и доставляют иногда из вашего мира. Хотите сосновый сироп? Очень вкусный!

Батрид заметил на лице аспиранта легкое недоумение и добавил:

— Я могу предположить, что ваши сосны не дают такого сладкого сиропа, как наши.

— Они дают, э… деготь… У нас сосны дают смолу и ее производные. — Олег сделал глоток кофе без сахара. — Прекрасный кофе! И сахара не надо!

— Это правильный вывод, — кивнул Лано. — Кофе — напиток небес. Кстати, что вы думаете по поводу того, чтобы первое время пожить у меня в келье? У нас не принято выделять университетское жилье аспирантам, они, как правило, местные. Так что вам придется искать себе квартиру самому, а это требует времени.

— Нет, конечно, как я могу нарушать традиции, — ответил Олег. — А где я могу разобрать свои вещи?

Профессор подошел к левой из трех дверей в гостиной и распахнул ее:

— Это ваша каморка. Скромно, но все же лучше, чем искать сейчас жилье. Вот этот шкаф полностью ваш. — Батрид указал на потемневший шифоньер из массивного дерева, стоявший напротив маленького окна. — Располо́житесь позже, я думаю.

Олег забрал свой вещмешок из прихожей и перенес в комнату, мельком глянув на узкую кровать, покрытую лоскутным одеялом, и скромный письменный стол.

— Давайте теперь поговорим о вашей научной работе, — предложил Лано, когда аспирант вернулся.

Шергин сидел, возможно, даже по умыслу профессора, так, что свет из окна падал ему на лицо, а сам Батрид оставался в тени. Недельная щетина на щеках его ученика отливала красным в косых солнечных лучах. Олег заметил, что взгляд профессора задержался на его лице.

— У нас, в Москве, ну, на Земле, сейчас так все ходят, но если вам не нравится, я могу побриться, — сказал Шергин.

— Да мне совершенно все равно. Но вот… — замялся Батрид, — я вас должен послезавтра представить Ректорату, а там такие уроды.

Аспирант чуть не поперхнулся от такого неканонического высказывания.

— Конечно. — Олег машинально ощупал щетину. — У вас бритва найдется? Классическая. У меня только триммер.

— О, я уже второй раз от вас слышу слова, значения которых я не знаю. — Глаза профессора сверкнули, а кончик веревочного пояса завертелся в его быстрых пальцах. — Кроссовки и триммер. Мне очень интересна их этимология.

— Ну… — Вопрос сбил аспиранта с толку. — Кроссовки — это обувь для того чтобы бегать и ходить на большие расстояния. Сделанная с учетом анатомии. А триммер… Попросту — это бритва, которая бреет, оставляя на лице два миллиметра щетины. Или один. Зависит от желания.

— Господи, до чего может дойти человек в своей… в своем совершенстве. У нас пока все проще. Секунду. — Батрид поставил чашку с недопитым кофе на блюдце, встал из-за стола и, подойдя к навесному шкафчику над умывальником, достал оттуда сафьяновый футляр. — Вот, возьмите. Им никогда не пользовались. Это вам. А то у вас там уже не два миллиметра, а все пять.

— Спасибо. — Олег принял подарок и немедленно расстегнул застежку. Внутри были опасная бритва, помазок, тюбик мыла и камень, останавливающий кровь при порезах. Рукоять бритвы, судя по всему, была из золота.

— Это очень дорогой подарок, — смутился Шергин.

— Не беспокойтесь, — сказал Лано. — Мне прибор не нужен, а вам пригодится. Я привык к своей старой бритве и ни на что ее не променяю. Да ладно, что мы все не о том. Расскажите о вашей научной работе, которую вы хотите продолжить здесь.

— Ну… Мне трудно самому рассказывать о моей научной работе, — протянул Олег. — Я начал изучать историю Средних веков, а потом… В общем, ко мне обратились с предложением изучить альтернативную историю Земли.

— Кто обратился? Меня очень удивило, что между нашими мирами есть мало-мальски официальные отношения. Я всю жизнь был уверен, что все переходящие — это… э… частные лица, скажем так.

— Да нет, что вы, — ответил Олег. — Уже есть структуры, ну, у нас по крайней мере, которые установили и продолжают устанавливать регулярные связи с Центрумом.

— Я не слышал…

— Это совершенно секретные организации. И потому для меня такая перспектива оказалась очень неожиданной. Я и не думал о том, что… ну, вы понимаете. Представьте, вы живете в обычном мире, ходите в школу, мечтаете стать, ну, к примеру, менеджером…

— Кем стать?

— Э-э… — замялся Олег, — это человек, который управляет чем-нибудь. Ну, вроде руководителя невысокого уровня.

— Как можно о таком мечтать? — Батрид даже выпустил свой шнурок от удивления.

— Это для примера, — неуверенно сказал Шергин. — Хотя среди нашей молодежи такие планы на жизнь весьма популярны.

— Я надеюсь, вы не с этой целью сюда прибыли? — Профессор брезгливо поджал губы. — Если так, то у нас нет таких традиций. У нас принято работать.

— Что вы, Лано, — Олегу впервые удалось назвать своего научного руководителя по имени без паузы, — у меня никогда не было такой мечты или даже намерения. Я всегда любил историю и серьезно ею занимался. Так вот. Мне рассказали о реальности мироздания, о Центруме и предложили заняться серьезной работой.

— У нас вся работа серьезная. — Лано сложил ладони и потер ими, словно пытался согреть руки. — Я читал название темы вашего научного исследования. Но, как всегда, по названию судить сложно. Там же просто общие слова. «Корреляция товарных потоков и политических течений в многообразии внешних связей Центрума».

— Если честно, — признался Олег, — эту чушь я сам придумал. На самом деле у нас там, на Земле, принято научные работы называть обтекаемо. Во-первых, если результат окажется совсем иным, чем предполагалось, то в рамках общего названия никто ничего не заметит. Во-вторых, мое непосредственное руководство опасалось своего высшего руководства. Они бы не поверили. А вот вы, надеюсь, поверите. Вам из Центрума должно быть виднее.

— Так расскажите мне свою идею, а не абстрактный тезис, мне очень интересно. — Батрид подвинул поближе к аспиранту блюдечко с творогом и откинулся на спинку стула, приготовившись слушать.

— Ну… — Олег помолчал и начал не очень уверенно: — У нас там, на Земле, уже долгое время существует гипотеза, что когда-то давно у землян был контакт с внеземными цивилизациями. Ему даже название придумали — «палеоконтакт». А тут выясняется, что этот контакт намного более реален, чем предполагалось. Мне показалось интересным проверить, не могли ли предметы, путешествуя между мирами, естественно, через Центрум, влиять на другие миры радикальным образом. Вот, например… Я так, сугубо для примера, хочу сказать. Вот, допустим, автомат Калашникова.

Олег в волнении встал и прошелся по келье, зачем-то выглянув в окно.

— Вот представьте, автомат Калашникова попадает в мир первобытных людей… — увлеченно продолжил он.

— Центрум не связан с мирами первобытных людей. По крайней мере такого пока не наблюдалось. А что касается этого вашего автомата, тот тут я скорее предложу вариант, что он попал на Землю из Центрума. Я понимаю вашу мысль, Олег. — Профессор улыбался. — Сразу скажу, ваша идея не совсем нова, но желание провести ее систематическое исследование похвально.

Шергин, смутившись, вернулся на свое место.

— Но это ведь интересно, да? — с надеждой спросил он. — Вам интересно?

— Несомненно, интересно! И мы будем работать вместе, насколько мне позволит моя служба. Вот вам моя рука!

Олег протянул руку в ответ.

Тут Батрид увидел на запястье у молодого человека татуировку — перечеркнутая окружность.

— Интересный маркер, — заметил он. — Почти пограничник?

— Это мне поставили сегодня по прибытии. Не случайный и не пограничник. Так мне объяснили.

— Опять восхищаюсь вашим здоровьем, как у вас быстро все заживает, никакого воспаления. Так вы здесь в первый раз? — продолжил расспрашивать Батрид. — Язык учили только у себя на Земле? Похвальное прилежание! Если вы так же серьезно отнесетесь к научной работе, успех вам обеспечен.

Возникла пауза, аспирант оттянул рукав рубашки, скрывая метку, и стал щипать половинку рогалика, оставшуюся на тарелке.

— Угощайтесь, угощайтесь! Десертные семечки я заказал специально к вашему приезду, — прервал паузу Лано.

Он уже забыл, что полчаса назад делал вид, что никого не ждал.

— Спасибо! — Олег осторожно взял с блюдца одну из семечек и, раскусив, стал прислушиваться к своим ощущениям. — Очень вкусно.

— Да, и главное — полезно. Помогают общему здоровью организма. Как вы отнесетесь к тому, что мы после завтрака сходим познакомиться с вашим рабочим местом? Или, может, вы устали с дороги?

Профессор проверял рвение своего ученика.

— Нет, что вы, Лано, я не устал, только… — Шергин замялся. — Я бы переоделся, и, может, можно душ принять?

— А, да, конечно! Извините! Это я, старый дурак, забыл вам предложить. Вы же не будете ходить по Депозитарию в спортивной обуви! Идемте!

Правая дверь в гостиной вела в небольшую ванную комнату с туалетом.

— Вот, можете воспользоваться. Ах, да! Вы же еще не разложили свои вещи. Не торопитесь, чувствуйте себя действительно как дома, я пока посижу, еще выпью кофе.

Хозяин кельи нарочно сел за стол лицом к окну, чтобы не смущать гостя.

Шергин быстро достал из вещмешка чистую одежду, полотенце, шампунь и направился в ванную.

— Олег, вы забыли, — остановил его Батрид, протягивая бритвенный набор.

Через пятнадцать минут аспирант, гладко выбритый, приободренный после ледяного душа, сообщил, что готов.

— А без щетины вы выглядите серьезнее, — заметил Лано. — Одно могу сказать, у вас на Земле очень яркое солнце! Такой сильный загар под бывшей бородой…