Новая Зона. Кромешный свет

Сергей Слюсаренко, 2014

Московская Зона. Место, куда стремятся искатели приключений со всего света. Военные держат Новую Зону под своим пристальным контролем. Однако череда совершенно неожиданных событий привлекает внимание Центра Аномальных Явлений. Кто и зачем уничтожает архитектурные памятники в Москве, кто и зачем ведет охоту на бывших сталкеров по всему миру? С этим предстоит разобраться группе Вадима Малахова. Привычная работа приводит группу к неожиданным открытиям, но даже смертельная опасность не заставит отступить, и настойчивость героев в конце концов приведет их к разгадке.

Глава 5

— Это что такое? — Бубо обошел машину с таким выражением лица, словно осматривал мертвую жабу больших размеров. Он увидел, что за рулем сидела женщина. — У вас, научников, что, совсем с мозгами плохо? Вы вообще понимаете, что мы едем в ЗОНУ?

Стакер посмотрел на Малахова так, что, казалось, сожжет всех, включая машину с водителем.

— Садись, поехали, так надо. — Вадим не стал вдаваться в подробности.

Бубо с гробовым молчанием втиснулся на заднее сиденье и сразу уставился в окно, демонстративно не глядя ни на Моисейчик, ни на остальных членов группы. Клава, улыбнувшись уголками губ, осторожно тронула машину и до самого КПП старалась вести ее аккуратно и бережно. Герман делал вид, что спит, а Тимур хранил буддистское спокойствие.

КПП на кордоне выглядел неприветливо. Из бронированной будки, примыкающей к трехметровой стене барьера, вышел человек в титановой полусфере и бронежилете, с автоматом в руке и издали жестом приказал остановиться.

— Выйти из машины, руки держать за головой, — проревел рупор на здании КПП. Человек с автоматом стоял, держа машину под прицелом.

— Сидите, — тихо сказал Вадим, — я сам.

Малахов сбросил куртку, чтобы было видно, что он без оружия, взял спецпропуск и повернулся в сторону военных. Он поднял обе руки и помахал пропуском.

— У нас разрешение на въезд в Зону! — громко, так чтобы его услышал охранник, сказал Вадим.

— Стоять где стоишь, — раздалось в ответ.

Военный достал рацию и связался с начальством, потом, получив инструкции, закричал:

— Пройди десять шагов, положи пропуск на землю и отойди к машине!

Пока Вадим выполнял указания, из КПП вышли еще двое вооруженных людей. Они стали чуть позади первого. Тот дождался, когда Малахов вернется в машину, и, не спуская с него глаз, двинулся к пропуску. Двое других в это время не опускали оружия. Вадима эта показная настороженность веселила, но виду он не подавал.

Подобрав документ, первый охранник оправился к начальству в домик КПП, остальные все так же грозно смотрели через прицелы автоматов на Вадима и на автомобиль.

Военные совещались минут пятнадцать, потом из здания КПП вышел солдат без оружия, в потертом хэбэ с расстегнутым воротом и без головного убора. Типичный разгильдяй. Он подошел, нагнулся к водительскому окну. Увидев за рулем женщину, отскочил как ужаленный, обошел автомобиль сзади и склонился теперь к другому окну, где сидел Малахов.

— Вот ваш пропуск. — Солдат протянул Вадиму бумагу. — Езжайте, начальство дает добро. Сказали, чтоб от маршрута не отклонялись!

— Крутая у вас ксива, — пробормотал Бубо. — Вон как вояки топорщились, пока не проверили. Видать, непростая ваша контора.

— Да проще некуда, — ответил Тельбиз. — Надо закон чтить, и все получится.

— Так! — В голосе сталкера вдруг прорезались командирские нотки. — Теперь слушайте сюда. Ехать по осевой. Не спеша.

— Есть, кэп! — бодро отрапортовала Клава. — Куда едем, дорогу покажешь?

— До проспекта Мира, потом по нему к ВДНХ.

— Понятно, — ответила Клава и вжала педаль газа в пол.

— Э!!! — завопил Бубо. — Ты с ума сошла, мы же в Зоне!

— Не боись, нас Клава не первый год возит, — остановил его Тимур. — Держись только крепче.

«Лада» неслась по московским улицам, как желтый призрак. Пустые дороги позволяли выжать из форсированного движка все возможные ресурсы. Прекрасный обзор позволял Клаве упреждать каждое препятствие. А препятствий хватало. Брошенные машины за несколько месяцев превратились в ржавые остовы, словно стояли здесь веками. Разметка на дороге по непонятным причинам изменила свою конфигурацию и вместо ровных, организующих движение линий превратилась в загогулины абстракциониста. Местами сквозь прочнейшее покрытие московских дорог пробивалась поросль нездешних трав и кустов. Бетонные стены торчали из раскрытых канализационных люков, словно кто-то большой выталкивал их из-под земли. Но Клава была тем водителем, который в таких условиях только куражится, не принимая всерьез эти преграды. Бледный от ужаса Бубо вжался в сиденье. Видимо, со скоростью двести километров в час по московским дорогам он никогда не ездил.

— А на ВДНХ куда? — Клава оглянулась, не сбрасывая скорости.

— А-а-а! — простонал Бубо, тыча пальцем вперед на оставшуюся от блокпоста бетонную плиту.

— Видела. — Клава чуть качнула руль, объезжая препятствие. — Ехать куда, Сусанин?

— К статуе «Мосфильма». — И, увидев недоуменный взгляд, добавил: — Работница и колхоз.

— Ясно, косноязычный ты наш. — Клава повернулась к дороге. — А там где?

— Там музей был, в постаменте, бабы какой-то…

— Вот где вас, высокообразованных сталкеров, только находят, — фыркнула Клава. — Там музей Мухиной был!

— Ну, так бабы, а я чё? — недоумевал Бубо. — Вам бы, местным, все бы из себя грамотных корчить. К музею гони. Шумахер.

— За «хер» ответишь, — сказал Тельбиз.

Машина летела по бывшей двойной осевой проспекта Мира. Неизвестно откуда взявшийся синий плющ затягивал выбитые окна и желтые стены домов сталинской постройки. Стебли, словно жилистые руки сенегальского негра, цеплялись за стены, кроша желтые кирпичи и выламывая пластик из оконных рам. В одном месте такой плющ подхватил ларек возле автобусной остановки и поднял его метров на пятнадцать в воздух, продолжив потом свой рост уже по стене дома. Причудливый узор растений придавал проспекту неземной вид.

— Вот ты едешь, как Шумахер, — начал рассуждать Бубо, немного привыкший к бешеной гонке. — А знаешь, что было тут, прямо посреди проспекта? Дом… ой, не помню, ну, покажу. Так вот, идем мы с… ну, с товарищем моим, нам сказали, что там, в подвале этого дома, «ляпы» найти можно…

— Что? — Малахов удивленно обернулся.

— «Ляп» — это такой артефакт. Не аномальный объект, а именно артефакт. Ну, оно такое, типа, как из воздуха сопля.

— Образность твоего языка потрясает, — улыбнулся Вадим. — Так что сопля?

— Ну, мне сказали, что это такой модулятор реальности.

— Вот блин! — Тимур удивился неожиданному лексикону сталкера.

— Только вам грамотными быть? — фыркнул Бубо. — Так вот, короче, эти «ляпы» могли реализовать то, что у людей является устойчивым мемом, образом. И самое главное, эти «ляпы» не из реальности взяты, то есть, они вообще никак не связаны с настоящей жизнью. Они… ржать будете…

— Почему? — заинтересовалась Клава, переключая передачу.

— А потому что они почти все из книг взяты! Вышла книга тиражом сто тысяч…

— Каким? — переспросил Герман.

— Сто, — упавшим голосом ответил сталкер.

— Урежь осетра, десять.

— Ну, не важно! Говорили, сто… Ну, десять тысяч раз написано, что колбаса стоит два двадцать. Вот с этим «ляпом» можно по магазинам ходить и покупать!

— И где здесь магазин?

— Вот зануда! Вне Москвы! С «ляпом» в Рязани в любом магазине я икру куплю по девять рублей за кило! Черную!

— И доллар по шестьдесят копеек?

— Ты, Малахов, долго живешь, — заметил Тимур.

— На каждое свой «ляп» нужен, — важно вставил Бубо. — А тут…

— И что же ты такой бедный, если тут такие «ляпы» водятся? — перебил Тельбиз.

— Не спеши. Прорвались мы в подвал этого дома, вон он, кстати, на горизонте. Только ни оного «ляпа» не нашли… А когда товарищ мой наверх поднялся, на восьмой или одиннадцатый этаж, не упомню, ну, по квартирам решил пройтись, там он и нашел его… Лучше бы не находил. Я его напарнику оставил, не делили мы его.

— Чего это?

— Напарник мой взял себе, ну, у меня должок был… Нету теперь напарника…

— Умер?

— Хуже… Машинистом на Сызрань-Рязанской железной дороге работает. Умом съехал.

— Так может, и не «ляп» виноват?

— Хэ-зэ… Видать, что-то кто-то много раз повторил, вот и получил он… А какой сталкер был! Он меня из «воронки» вынимал, от «ржавой гадости» лечил. Эх… И самое смешное — на единственном в России паровозе машинистит!

— Да, Шекспир рядом не валялся. Приготовьтесь! — Клава заложила вираж, выруливая к северному входу на ВДНХ.

«Лада» лихо затормозила у разбитых ступенек из красного гранита, которые вели к постаменту. Ступеньки упирались в двери музея. Зона не пощадила ни гранит, ни ценное дерево и полированные стекла дверей. Все выглядело так, словно пережило сотни лет запустения.

— Так, ждите меня здесь, — оживился Бубо.

— А ты, мил человек, не смоешься? — спросил Тельбиз.

— А ты хочешь, чтобы я тебе свой схрон показал? — обозлился Бубо. — Может, там у меня деньги лежат. Я же для вас ваще стараюсь. Куда мы с пустыми руками по Зоне?

— Откуда у тебя деньги?

— Да пусть идет, куда денется, — сказал Вадим. — А если и денется, то куда?

Сталкер направился к разбитым входным дверям. Он толкнул одну из половинок, и она, жалобно заскрипев, открылась, повиснув на нижней петле.

— А откуда мы знаем, что этот человек надежный? — спросил Герман, проводив взглядом сталкера, скрывшегося в темноте дверного проема.

— А ты бы взял и пробил его по базам данных. Не только же авторитету Заноса доверять, — сказала Клава. — Хотя какой у него, к черту, авторитет.

— Так времени не было.

— Значит, придется надеяться. Да ты прекрасно понимаешь, что никуда он от нас не уйдет.

Их разговор был прерван воплем и последовавшими за ним беспорядочными выстрелами.

— Вот, блин, влип наш сталкер! — сказал Малахов. — Клава, проскочишь внутрь? Там должен быть большой зал.

«Лада» рванула с места, неожиданно легко пролетела пологие ступеньки и, снеся остатки дверей, влетела в помещение музея.

— Я разберусь, — сказал Тимур. — Не высовывайтесь.

Он молниеносно достал из-под штанины финку и выскочил из машины. Обстановка прояснилась быстро. В свете фар было видно, как два человека держали Бубо. Они были мало похожи на сталкеров, скорее, это были новые московские бомжи — люди, приспособившиеся к жизни в Зоне и промышлявшие мелким разбоем, не подчиняясь никаким правилам. Один из них, помоложе, в старом ватнике и лыжной шапочке, неуместной летом, приставил к виску сталкера пистолет. Второй, пожилой, с испитым лицом, в широких засаленных штанах, держал на изготовку жутковатого вида палаш. Они явно нервничали, не ожидая у сталкера такой поддержки.

— Шаг сделаешь — мозги снесем вашему поцу! — грозно произнес тот, что постарше.

— Я тебя и отсюда убью, — заявил Тимур.

— Ножиком? — Бандиты нервно засмеялись.

— Нет. Смотри. — Тимур наклонился и подобрал с пола обломок цемента величиной со спичечный коробок. — Вот чем я тебя убью.

— Ну, убей! Пижон!

Тимур швырнул в сторону бандитов обломок. Они отвлеклись на секунду, следя за камнем, и не заметили, как резким движением Тимур выбросил нож. Лезвие воткнулось в глазницу бандита в вязаной шапочке. Бубо, сориентировавшись, немедленно завалил второго подсечкой и подхватил пистолет из рук убитого. Старший из бомжей на четвереньках стал отползать к выходу. Он почувствовал, что его не собираются убивать, и, выпрямившись, со всех сил рванул прочь.

— Так, уважаемый Бубо, отныне я настаиваю на восстановлении субординации и ранжира, понял? — строго спросил Малахов.

Бубо, не возражая, кивнул.

— Второе: ты до своего схрона успел добраться?

— Да нет, я только вошел, эти налетели…

— А стрелял кто?

— Откуда я знаю кто? Мне этот, — сталкер кивнул в сторону убитого, — по голове чем-то саданул, но у меня кость крепкая, вот и не оглушили. Сначала просто завалили, потом, как машина загудела, ну, в общем, дальше Тимур все видел…

— Видел-видел, — весело отозвался Тимур, тщательно вытирая свой нож.

— Что у тебя еще в схроне, кроме денег? — продолжал допрос Вадим.

— Как что? Оружие, противогазы. Как без этого по Москве ходить? — удивился Бубо.

— Да, по Москве иначе никогда нельзя было ходить, — согласилась Клава.

— Теперь веди в свой схрон, только прошу, без самодеятельности.

— Ну, я что, я ничего. Я просто не хотел вас напрягать, по развалинам лазить…

— И врать не надо. Учти, нам твой схрон до одного места! Идти-то можешь?

— Да, только башка вот… — Бубо осторожно потрогал затылок. Пальцы оказались в крови.

— Дай посмотрю. — Рымжанов подошел к сталкеру.

— А ты что, врач?

— Да, хирург. Специалист по крупному рогатому скоту.

— Я тебе что, корова? — возмутился Бубо.

— Не болтай, а то… Ты знаешь, у меня рефлексы врачебные очень стойкие, доведенные до автоматизма. Могу и кастрировать машинально. Как быка.

Тимур развернул сталкера затылком к свету. Кровоточащая рана говорила сама за себя, досталось Бубо крепко.

— Будь у тебя кость в голове тоньше пяти сантиметров, наверняка бы проломили, — пробормотал Рымжанов, осматривая рану. — Так, не дергайся!

Он открыл багажник и, покопавшись в аптечке, достал баллончик с заживляющей пенкой.

— А теперь — шипи! — Пенная струя покрыла рану.

Сталкер зашипел и задергался.

— Вот молодец, когда слушаешься, — подбодрил его Тимур. — И таблетку проглоти.

— Без воды?

— Вот же народ привередливый. — Тимур протянул пластиковую бутылку, которую он заранее приготовил, и, обращаясь к Вадиму, добавил: — Пять минут посидим, и можно двигать.

— Как пять, я же раненый! — возмутился Бубо.

— Слушай, — не выдержал Герман. — А ты точно сталкер? Или, может, ты в игрушку компьютерную играл? Знаешь все о духе Зоны и песнях под гитару в противогазе?

— Я в Зоне выжил, потому осторожный и с контузией в пекло не лез!

— Клава, за сколько мы отсюда до ЦАЯ доберемся? — спросил Вадим.

— Полчасика, если не спеша.

— Да, лучше не спеша. — Бубо не преминул вставить слово.

— Ты не командуй, сиди раны зализывай, — одернул его Тельбиз.

Сталкер отвернулся и, морщась, стал демонстративно рассматривать потолок, покрытый крупными трещинами.