Письмо из деревни (сборник)

Сергей Скорик, 2017

Сборник коротких художественно-философских рассказов от первого лица, раскрывающих опыт перемещения из мира города в мир покинутых человеком деревенских полей, деревянных домов, печей, над которыми всегда и очень упорно присутствует Небо… Оно, как и всё под ним пребывающее, не нуждается ни в человеке, ни в его душевности, ни в грандиозном размахе его творческих и хозяйственных планов. Напротив, впуская человека в свою глушь и даль, Природа посвящает в свои замыслы, возвращает нас к Бытию. И если мы найдём в себе немного решимости преодолеть притяжение асфальта и ступить на Просёлок, покинуть свои привычные пределы, то оттуда, из деревни, откроется вид на то, что осталось у нас за спиной, – мир города, вдавленный углами улиц в поэзию Верхарна.

Клеймёново

Тютчев и Фет. Почему они названы здесь вместе? Были Пушкин и Лермонтов. Они ушли из жизни, едва почав золотой век. Тютчев и Фет заполнили относительную пустоту в русской поэзии с 1840-х по 1890-е годы. А потом взрыв: Анненский, Блок, Сологуб и все, все, все…

Как скачкообразно развивалась поэзия! Пришёл Пушкин и над мощами классицизма совершил маленькую революцию. Начал писать стихи по-новому. Создал свой язык. Открыл новые темы. Новое звучание.

Лермонтов пережил его всего на четыре года. Потом допевать век остались двое – Фет и Тютчев. Их стих красив, спокоен, романтичен. Наполнен любовью. В нём нет лишней изысканности, нет надрыва. Именно поэтому о них часто забывают, строят мост прямо от Пушкина и Лермонтова к Анненскому и Блоку. Но у Фета и Тютчева есть мысль, глубина и редкое воссоединение всего себя с природой и миром. В этом –

правда их поэзии.

Потом пришла Цветаева, и снова – маленькая революция. Совсем другое чувство языка, пластика другая. От медлительных, плавных движений пушкинской речи переход к рваным, коротким, пёстрым цветаевским стихам. От огня к искре.

Но если быть хронологически честным, то следует держать в виду не связку Пушкин – Лермонтов и Тютчев – Фет, но Пушкин – Тютчев, Лермонтов – Фет. Пушкин и Тютчев были ровесниками. Когда Пушкин покорял и насыщал стихами Россию, Тютчев служил чиновником в Мюнхене. Всю пушкинскую эпоху он просидел за границей. Стихи начал печатать уже после смерти Пушкина, как второстепенное занятие…

И всё же снова – Фет и Тютчев. Два голоса, которые заполнили пустоту середины XIX века. Два рубина между золотым и серебряным веком. Они прожили долгую, относительно спокойную жизнь длиной в семьдесят лет, поскольку не были ни «героями», ни «гениями». В «эпоху гениев» никто из поэтов так долго не жил.

Фет неповторим и уникален тем, что был едва ли не единственным русским поэтом, сочетавшим поэзию с хозяйствованием в своём крепостном поместье. Причём помещик он был практичный, успешный, хваткий. Разбирался в сельском хозяйстве. Похоронен Фет под Орлом, в одном из родовых имений – селе Клеймёново. Сейчас там глухая деревня. Среди молитвенного безмолвия русских полей возвышается скромная церковь красного кирпича, окружённая ивами да берёзами. И такая заброшенность, упокоенность, такая простая до неприметности, затаённая красота вокруг, что стихи Фета, оказавшись в своём эпицентре, звучат как нигде и как никогда. Как вечность.

Не жизни жаль с томительным дыханьем,

Что жизнь и смерть? А жаль того огня,

Что просиял над целым мирозданьем,

И в ночь идёт, и плачет, уходя.

22 апреля 2005

Осень

Унылы пасмурные дни —

застыла голая природа.

Так смерть приходит – вон, смотри,

она стоит уже у входа.

А ты, поникший весь, сидишь, —

безмолвны гаснущие очи,

и кажется, что крепко спишь,

и маска пасть с лица уж хочет.

С руки обмякшей тёплый плед

сместился вниз, и обнажилась

синеющая плоть, и лед,

и комната заворожилась, —

и голова наклонена,

как будто силам тяготенья

в минуты гибельного сна

она несёт свои моленья.

Здесь всё сковал покой и мгла

накрыла. Пелена тумана

на два опущенных крыла

надела белые саваны

и ждёт недвижно за спиной

последних слов той жизни тленной,

чтобы забрать её с собой

и раствориться во Вселенной.

15 окт 2012