Залечь на дно в Тагиле, или «В глаза смотреть!»

Сергей Семипядный, 2023

Георгий Павлович, бывший воздушный гимнаст, решает спрятать ослика Карлоса, своего подопечного и друга, которому грозит тяжёлая работа в шапито. В компании с одиннадцатилетним Даном он везёт Карлоса к своему внебрачному сыну. Беглецы приезжают в Нижний Тагил, где им приходится скрываться, с переменным успехом, от взявших след назначенного дрессировщиком Карлоса авантюриста Недоеденного и его подельника Пыляева. Однако не всё так просто. Заслышав звуки циркового оркестра, Карлос забывает об опасности.

Сам списан, а осла отдай

Ещё в вестибюле он ощутил, словно бы, неуют, будто холодком, будто неродным чем-то повеяло. И лестница не та. Словно не по-над этими ступенями взлетал он на административный этаж когда-то.

В приёмной никого не оказалось, и Георгий Павлович прошёл в директорский кабинет.

— А вот и я. Салют! — проговорил максимально бодрым голосом.

— Уже пообщался с кем-то из наших? — не отозвавшись на приветствие вошедшего, унылым голосом задал вопрос Киселёв, мешком сидевший в кресле за огромным своим столом.

Георгий Павлович, уже ухватившийся за спинку стула, замер.

— Нет. А что случилось? И где Галина Николаевна?

— А Галина Николавна носочки вяжет. Но — дома. Да ты садись, Палыч.

Георгием Павловичем овладело нехорошее предчувствие. Он присел на стул и выжидающе уставился на Киселёва. Да что предчувствие, теперь уже совершенно понятно было, что в цирке что-то происходит. И — не из приятного.

Однако, спохватившись, подумал, что ему никакого дела до этого нет. И объявил:

— Я же и сам собирался приехать. Хочу просить, Юрий Ильич, подыскать Карлосу другого компаньона. Чтобы здоровьем покрепче… А то я… Болячки, в общем, косяком пошли. Вплоть до того, что дом свой уступлю.

— Не-не, твой дом — ты и живи, — взмахнул рукой Киселёв и глубоко вздохнул. — У нас, понимаешь, учредитель сменился. Человек — замечательный. Хороший человек. С большим жизненным опытом человек.

— Понял, — кивнул Георгий Павлович. — Не из наших. Не из цирковых.

— Нет, ну он тоже… — пожал плечами Киселёв. — Он дублёров одной популярной группы по регионам возил. Начинал с этого. Это уж потом — железо из какой-то страны третьего мира. Ну, для компьютеров. Ещё — окорочка. Это аж из самих уже штатов. Кстати, у него у первого я когда-то увидел агроменный «Хаммер» жёлтого цвета возле замка в стиле…

— А теперь, значит, до цирка добрался? — перебил Георгий Павлович. — А я-то ему зачем?

— Не горячись. Ты напрасно разволновался, Палыч. — Киселёв выбрался из-за стола и прошёлся по кабинету.

— А чего тянешь-то тогда? — вцепился в него взглядом Георгий Павлович.

Киселёв остановился напротив собеседника и объявил:

— Ты списан окончательно, а Карлос — нет. На балансе он.

— Что? — переспросил Георгий Павлович, подобного не ожидавший.

— Вернуть придётся Карлоса.

— Куда вернуть?! — Георгий Павлович не мог поверить своим ушам.

Киселёв нервно дёрнулся и, нахмурившись, проговорил:

— Дурачком прикидываешься? Возвращай Карлоса!

— Да Стремянкины-младшие давно выросли, а старшие новых не нарожали! — взмахнул руками Георгий Павлович. — Уже и Джек Стрэм Пятый школу, поди, заканчивает!

— На Стремянкиных свет клином не сошёлся. А ослик ещё послужит делу… Не здесь, конечно, не на основной арене. В шапито, в общем, работать будет.

— В шапито?! — вскричал старик и вскочил на ноги.

— Выездной-разъездной будет. Такая, понимаешь, дополнительно труппа организована.

— Да там и молодое и здоровое животное долго не протянет!

— Пускай — недолго. А что? — Киселёв успокаивающе похлопал старика по плечу. — Да как получится. Не моя воля. Пытался отговорить — не вышло. Там, похоже, что-то личное.

— Не-е-ет, не позволю! — замотал головой Георгий Павлович. — Если у кого-то что-то личное с ослами, то взять вот так вот и сдать друга?!

— Только попробуй препятствовать, друг осла! — пригрозил Киселёв и потыкал оппонента пальцем в грудь. — Он церемониться не будет. Ты знаешь, чем он ещё недавно занимался? Он местами, Палыч, торговал.

— Билеты продавал?

— Билеты! Места в креслах соответствующих учреждений, чтоб ты знал! Из самых дешёвых — на нары колонии строгого режима. Это, вот, учти, мой дорогой ослиный заступник. Самое важное, кстати.

— На нары? — сделал удивлённое лицо «ослиный заступник».

Киселёв прошёл за свой стол и уселся в кресло.

— За воровство, например. Ты, говорят, переехал? Где обитаешь? Диктуй — запишу. Быстро! — распорядился он, решительно выхватывая авторучку из карандашницы в форме раззявившего огромную пасть льва. — И сядь уже!

— Забыл название деревни, — с вызовом произнёс Георгий Павлович, продолжая оставаться на ногах. — А использовать животных в цирке — недопустимо!

Киселёв с искренним изумлением посмотрел на бывшего коллегу.

— Но ведь это ж всегда было! И чтой-то я, друг, не припомню, чтоб слышал от тебя подобные разговоры.

— Принуждение, насилие… — Георгий Павлович пытался подобрать нужные слова.

— А мы? А нас? — вскинулся Киселёв. — Нам тоже не всегда приходится делать только то, что хочется.

— У людей — свобода выбора. — Георгий Павлович опустился на стул и мрачно уставился в пол. — Ну, так считается.

Киселёв бросил на него тревожный взгляд.

— А давай без этих вот… И чтобы в рамках всё.

— Ладно, давай про рамки, — буркнул, не поднимая головы, Георгий Павлович.

Киселёв радостно оживился.

— А вот сейчас подъедет человек. Понимаешь, да? Тебе самому даже транспортировать не придётся. С тобой поедет и заберёт ослика. Уже должен быть, кстати. — Киселёв повернул голову и посмотрел на настенные часы.

Георгий Павлович быстро поднялся на ноги.

— Я сам. У меня и машина оборудована.

— Подожди! Так не делается, Палыч! — Киселёв вскочил и выбежал из-за стола.

— Что значит «не делается»? — Георгий Павлович направился к выходу. — Год его катаю. Не делается!

Он продолжил бы ворчать, пока не покинул кабинет, однако на его пути возник Киселёв, обнаруживший вдруг поразительную резвость.

— Стоп! Всё уже решено! — Киселёв растопыренной пятернёй коснулся груди рвущегося на выход посетителя. — Палыч, сидим и ждём. Мне неприятности не нужны. Тебе, я думаю…

— За меня думать не надо! — оборвал Георгий Павлович. — Восемь с половиной таблеток в день!

— Вот! Вот! — радостно вскричал Киселёв.

Он намерен был ещё что-то сказать, однако дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался человек роста высокого, сложения крепкого. Это оказалось столь неожиданно, что и Георгий Павлович, и Киселёв невольно сделали по шагу, а то и по два в сторону от двери.

— Чуть не опоздал. Прошу прощения, — пророкотал пришедший. — Да, чуть. А вину не признаю принципиально никогда. Юрий Ильич, моё почтение!

Киселёв и ворвавшийся в комнату здоровяк обменялись рукопожатиями и оба, с завидной синхронностью, повернулись к Георгию Павловичу.

— Что ж, знакомьтесь, — предложил Киселёв. — Палыч, рад тебе представить Владлена.

Георгий Павлович вскинул голову и посмотрел на Владлена, сделав вид, что не видит протянутой руки. Лицо всё в шрамах, словно кто-то съесть мужика пытался, а стрижка — подростковая.

— Владлен? Ладно, запомню, — сказал Георгий Павлович.

— Да необязательно, Палыч, — с усмешкой проговорил Недоеденный, как его только что мысленно окрестил Георгий Павлович, и сунул руку в карман брюк. — Я только скотинку заберу. И вряд ли где пересечёмся.

— Печально, — процедил владелец «скотинки», теперь уже бывший.

— А впрочем… — улыбнулся Недоеденный. — Да, моё имя будет на афишах. Владлен Недоля — такой, вот, псевдоним у меня будет.

— Псевдоним? Будет? — Георгий Павлович непонимающе уставился на Киселёва.

— Ну да, да, — замялся Киселёв. — Владлен — дрессировщик. Начинающий. И… многообещающий.

— Мечты сбываются. Готов забрать осла. Ну, поехали? — Произнося эти слова, Недоеденный опять улыбался и смотрел на старика, как удав на кролика.

— Готов, вишь ли. Осёл не готов, — буркнул Георгий Павлович.

Он вознамерился было пройти мимо полноразмерного «подростка» со шрамами к двери, однако тот преградил ему дорогу и, более того, исключительно бесцеремонно положил свою прямо-таки тяжеленную руку старику на плечо.

— Как это — «не готов», Палыч?

«Сместиться влево, чуть подсесть и — по печени»? — мелькнула в голове Георгия Павловича мысль.

Вслух он произнёс:

— Морально. Так что обождать придётся, Владлен Недоеденный.

— Что?!

— Псевдоним перепутал. А вообще… Ну, я — Палыч, ты — Владлен Недоеденный. Идёт?

Георгий Павлович встряхнул кистью правой руки, упрямо норовившей сжаться в кулак, затем резко подался назад, чтобы сбросить руку Недоеденного со своего плеча. Ему это удалось, и Георгий Павлович быстрым шагом проследовал к выходу из кабинета.

— Если дело за столь малым, так готов посодействовать, Палыч! — прокричал выскочивший в приёмную вслед за стариком Владлен Недоля-Недоеденный. И добавил, уже не так громко: — Палыч-Старикашыч, понимаешь.

Выбежал и Киселёв.

— Палыч! Георгий Палыч! — воззвал он.

Однако тот уже в коридоре и торопливо идёт к лестнице. Затем оглядывается и видит размашисто шествующего Недоеденного и поспешающего следом Киселёва.

— Я с вами! — кричит Недоеденный.

— Не дури, Палыч! А ну, стой! — нервничает Киселёв.

Бежать вниз, прыгнуть в машину и умчаться? Да нет, не получится. Георгий Павлович, уже у самой лестницы, спотыкается, натуральненько этак, и падает сначала на колено, а потом и на правый бок. Теперь обе руки прижимаем к груди и испуганный и растерянный взгляд устремляем куда-нибудь в никуда и мимо. Не заиграться бы только и не словить приход настоящий, ибо уже испытано.

Сработало, однако. Переполох необходимого уровня. Вот уже и про «скорую» речь зашла. Что ж, наблюдаем за развитием событий в ожидании подходящего момента. Но глаза на время зажмурим.

— Вы не могли бы? У меня телефон в кабинете! — взволнованно обращается к Недоеденному Киселёв.

— Нет, вы уж сами. У меня это всегда плохо получается, — следует достаточно твёрдый отказ. — А за ним я присмотрю.

«Реанимировать бы только не начал», — с тревогой подумал Георгий Павлович и поторопился приоткрыть глаза, чтобы не выглядеть потерявшим сознание. И увидел поспешно, семенящей походкой удаляющегося Киселёва. А ведь тоже постарел, и физически, и… по иным параметрам. Учредитель, видите ли, новый, с «Хаммером» и замком, каких и не видывал директор одного из лучших цирков! Репутация, слава, традиции… Не-не, нам окорочков и всего такого прочего.

— М-м-м, — промычал Георгий Павлович и сымитировал попытку переместиться в сидячее положение.

— Не дёргайся! Лежи! — приказал Недоеденный и движением ноги «попытку» эту пресёк.

«Не дёргайся», «лежи», и — ногой! Так футболисты пас партнёру отдают. В следующий раз просто к полу придавит протекторами ботинок. И разгневанный Георгий Павлович смежил веки, не желая выдать своего состояния.