Не возвращайся

Сергей Семенович Монастырский, 2021

Была молодость, была любовь. Оглушительная и, казалось, единственная и неповторимая. И было десять дней безумного счастья в отпуске у моря, в домике, увитом виноградом. Потом они потерялись. Прошло двадцать лет жизни. И они нашлись, и была встреча. И захотелось вернуть то, как оказалось, единственное счастье, которое у них было.

Огромные в пол-лица черные глаза смотрели из окна вслед удаляющегося Андрея.

Он на ходу, закутывался в серое старенькое пальто. Впереди была старая Октябрьская улица, позади — уютная, маленькая квартира его девушки с огромными глазами.

Сейчас он повернется, помашет ей на прощание. Она также, молча и неподвижно, будет стоять у окна.

Это был обычный сценарий после их недолгих вечерних свиданий.

Он любил эту девушку до какого-то отчаяния, он начинал тосковать по ней, еще не расставшись. Он не знал, как спрятать это выражение мучительной его любви со своего лица.

А прятать надо было. Впереди была не только Октябрьская улица. Впереди была жена.

Девушку звали Маша, она жила одна, и любила Андрея, как-то серьезно и насовсем.

Так она ему говорила. Он отбивался потихоньку, говорил, что на совсем его нельзя любить, ведь он был женат. И вообще, его нельзя любить по той же причине.

Когда этот шутливый разговор возник у них первый раз, Маша спросила:

— А что же с тобой тогда можно делать?

— Ну, например, заниматься сексом! — засмеялся Андрей.

Маша, молча, и быстро разделась, и коротко бросила:

— Тогда быстро занимайся и уходи!

А Андрей остался. И пока, как ему от отчаяния казалось — навсегда.

Маша была программистом и работала дома. И Андрей прибегал к ней почти каждый день, то срываясь в обед с работы на пару часиков, то вечером, тоже срываясь с работы пораньше.

Маша усаживала его на кухне, кидала на сковороду кусок мяса, быстро жарила, вываливала на тарелку зелень и усаживалась напротив него, подперев щеку, и молчала.

— Что ты так на меня смотришь? Я есть стесняюсь! — говорил Андрей.

— Я люблю на тебя смотреть, — объяснила Маша. — Ты же мой!

Она терпеливо дожидалась, пока он дожует мясо.

— Все? — спрашивала она.

Брала его за руку и почти бежала с ним в спальню.

— А поговорить?! — кричал Андрей

— Потом! — уже целовала его Маша, расстегивая его и свою одежду.

Потом они лежали и говорили. Обо всем на свете. И в очередной раз никогда не могли вспомнить, о чем говорили.

— Ты говорил, как меня любишь! — напоминала Маша.

— Разве? — удивлялся Андрей.

— А я говорила, как безумно люблю тебя!

— Вот это, я точно помню!

Самое трудное для Андрея было, приходя домой, ужинать второй раз.

— Ты могла бы не кормить меня? — попросил как-то Андрей.

— Нет, — ответила Маша. Ты никогда не будешь моим мужем, а я хочу представлять себя твой женой.

— Почему это я не могу стать твоим мужем?

— А ты хочешь?

— Нет, — честно ответил Андрей.

— Почему? — интересовалась Маша.

— Потому, что я вообще не хочу быть ничьим мужем. Хочу только все время быть с тобой.

— А это не то же самое?

— Нет. Тут главное слово — «хочу». Хочу, прихожу, не хочу — не прихожу.

— Понятно. Хорошо устроился!

— А ты почему не хочешь быть моей женой?

— Ну, какой ты муж?! Ты хороший любовник. А муж плохой.

— Это почему же?

— Ну, ты же изменяешь свой жене?!

— Ну, это ей. А тебе, может, не буду!

— Андрюш, — засмеялась Маша, — эти слова ты будешь говорить другой женщине. Если влюбишься.

Они очень любили друг друга.

— Моя девочка сейчас уже встала, — думал Андрей, бреясь утром перед зеркалом.

Маша по утрам иногда ходила в офис.

— Сейчас она одевает трусики — тут, Андрей оглядывался на дверь ванной, чтобы жена внезапно не вошла и не увидела мгновенно оттопырившиеся трусы, — сейчас она причесывает волосы. Так… Какое платье она будет одевать?…

— Андрюша! Завтракать! — вырывал Андрея из этого счастливого сна голос жены.

Когда Андрей долго не приходил, Маша не могла долго усидеть за компьютером. Она то и дело вставала, подходила к окну и подолгу вглядывалась в улицу, хотя знала, что сегодня он не придет.

Подошел Новый год. Раньше Андрей очень любил эти предновогодние дни — беготня по украшенному городу — за подарками, за продуктами к новогоднему столу, установка елки, вообще предчувствие чего-то нового, какого-то чуда, которое обязательно должно случиться, новогоднего праздника.

Вдруг он обнаружил, что сейчас он делал то же самое, но с какой-то тоской, и вроде как по обязанности.

Конец ознакомительного фрагмента.