Моя жена негритянка

Сергей Самсошко

Это рассказ на тему человеческих взаимоотношений. Здесь затрагиваются вопросы, с которыми почти каждый человек на свете сталкивается, пытаясь их как-нибудь решить, либо наоборот – избегая.

© Сергей Самсошко, 2020

ISBN 978-5-4498-9403-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Приехав в Ставрополь, удивился, что на улицах города встречается такое количество индусов и африканцев. Что за город? Здесь нет никаких серьёзных торговых путей. Он находится в стороне от Большой России. Однако, здесь весьма много студентов и всяких прочих высших учебных заведений, где люди учатся и богатеют знаниями. Тут я и познакомился с моей Аней, настоящее имя которой — Аниша.

Аня учится в медицинском институте. Хочет стать врачом. Любопытно, как она будет лечить людей, если едва говорит по/русски. Я имею ввиду русских людей лечить. Но ей, как она объяснила, необязательно быть врачом в нашей стране. Она говорила, что уедет в Африку. Будет лечить людей там. Она говорила, что там, в её родном городе, слишком часто люди болеют от тропической лихорадки, например, или малярии. А ещё туберкулёз там процветает полным ходом.

«Господи, Аня, — говорю я ей, — ну, зачем учиться в России, чтобы потом ехать в Африку, лечить столь примитивные болезни?!»

«Что такое Господи?» — спрашивает она меня.

Господи? Как бы тут объяснить… Мы так выражаемся. Обычно, когда возмущаемся, или чем/то недовольны. Господь — это, что/то вроде, символ мироздания. После чего, она заявляет мне, что нельзя такие вещи употреблять в регулярных беседах с человеком. Слишком серьёзно.

Потрясающие люди — эти африканцы. И главное, она такая диковатая на вид. Но с таким проницательным умом и великодушием. «У вас все такие?» — спрашиваю я, не переставая удивляться чистотой её души. Разумеется, там далеко не все такие. Это, можно сказать, лучшие представители расы приезжают в Россию, чтобы с отличием, хочу заметить, отучиться в медицинском институте. Представляете, что есть на свете места, где люди в зрелом возрасте читать и писать не умеют.

Поражает, например, приспособляемость этих людей в экстремальных условиях. Аниша экономит на продуктах, когда средства подходят к концу, а родители ещё не думают высылать. У них, как по швейцарским часам, строго на север родители Ани отправляют ей (внимание!) тысячу долларов, чтобы она могла снимать квартиру, платить за интернет, покупать книги, тёплую одежду в суровых российских условиях, продукты, шампуни, и всё в таком духе. Если у неё остаются лишние деньги, она откладывает их на (смешно сейчас прозвучит) чёрный день. При этом, свинину они не едят. Мусульмане, что ли? Нет, просто не любят слишком жирное мясо.

В итоге, я решил на ней жениться. И оставить её в России. Удержать, если точнее выразиться. Зачем мне ехать в Африку, если я и тут хорошо себя чувствую. Однако, ей необходимо было вернуться на родину и сообщить родителям, что она выходит замуж за мужчину русского происхождения. Мы недавно видели такой фильм. Там все страшно волновались и теряли чувство собственного достоинства. А ведь она может почувствовать себя чужой среди русских. И ей крайне будет неловко их лечить. Особенно, если дети родятся от белого мужчины, а всё остальное, как бы это сказать правильно, неважно.

Пусть его зовут Григорий, и он хочет больше, чем это можно себе позволить. Он же влюбился в неё. Как один из самых активных русских мужчин. Это наша типичная русская черта — активность. Мы не любим соваться к девушкам без разрешения родителей. Однако, бегать вокруг неё можем сколько угодно. И в наглости мы (русские) никогда не соревнуемся. Зачем, такие подробности.

Вот, и я говорю, могли бы сразу пожениться, а потом родителям рассказать, как познакомились, скоро ли детей ожидать, сколько их планируется появиться на свет божий — ну, и что с того, что она из Африки приехала. Она же русский язык выучила. Она же ему про Господа объяснила. Она ж в институте все зачёты сдала.

Почему, люди сразу в сказку хотят попасть? Почему не желают подвергнуть себя маленьким испытаниям, чтобы укрепить отношения? А вот, не хотят, видимо, радоваться счастливым мгновениям. Ведь без боли и страданий счастья не бывает. Поэтому, и мучает она его своим жутким произношением.

Объяснила бы она ему, как отношения с людьми строятся, да он же слушать её не станет. Скажет, чего ты жизни меня учишь, лучше пойди посуду помой. А в разных народах, говорят, люди по/разному себя ведут. Просто мне показалось, что с любым человеком на свете можно договориться. Ну, есть ещё исторические корни. Сколько ты их не пытайся выдёргивать, а они всё равно дают о себе знать. Было время, когда евреев в России ненавидели самой чёрной ненавистью. Однако, ничего, привыкли. Даже по телевизору их смотреть научились.

Ну/а, что такого она ему сделала? Они ведь не случайно познакомились. Она врачом хочет стать потому, что там, откуда она приехала нет медицинского института. А там, наверное, и врачей совсем не хватает. Возможно, что там они гораздо нужнее, чем здесь. У нас в стране люди почти не болеют. Так, бывают, иногда, простужаются, но ничего серьёзного. И учиться совсем не хотят.

Разумеется, с точки зрения социума, когда два совершенно разных человека встречаются, с разной культурой, с разным отношением к Богу, с разными чертами характера, то это становится предметом всеобщей дискуссии. Если так можно выразиться. И если их обоих не обольют грязью, то можно с уверенностью закоренелого скептика сказать, что им крайне повезло в наших суровых северных условиях.

Зачем, вообще, писать рассказ на такую жестокую и щепетильную тему — это спрашиваю я себя. Сейчас поползут слухи, начнутся толки, дескать, мы им не люди, а они нас нисколько не уважают.

А того, гляди, начнутся межрасовые склоки. Сильные начнут бить слабых. А те им в ответ ничего сделать не смогут. Потом, вместе водку пить сядут. И в конце, все друзьями станут с большой Д.

Давайте, я вам лучше расскажу что/нибудь другое. Уж не судите строго, что пишу о ерунде. Ведь и вы не на гения рассчитывали. С моим/то внеклассным образованием. И трёхкопеечной зарплатой.

Жена говорит, ну, хватит уже про зарплату, а то достанешь само правительство тебе помогать. Консервы из дома приносить и чай в пакетиках. Живём же ещё — не померли. Так и будем служить отечеству, пока оно вонять про нас не перестанет, дескать, люди мрут, но работать всё равно не желают. Денег им никто не платит.

А вот, жертвой не надо быть. Вообще, я имею ввиду, по жизни. Если тебя обманули, я извиняюсь, по всем фронтам, то совсем не обязательно об этом ныть. Особенно, так громко. Ты ж сам позволил себя наколоть. Сам угодил, что называется, в капкан доверия. Где ты видел, чтобы жуликов в стране не было.

Это значит, что ничего страшного у нас, как вы понимаете, не происходит. Любой, кто живёт в России, самый довольный человек на свете. Не верите — можете спросить. Мы не обидимся, если скажете правду. Однако, вы никогда её не скажете.

Когда я уже за лысиной твоей буду гоняться, говорит она мне, как бы, вникая в размер моей самостоятельности. То есть, если правильно понимать, то речь идёт о морском путешествии по Средиземному морю, но никак о погулять по парку, посидеть на скамейке, поесть мороженого.

Почему, в нашей стране все женихи навороченные? Простым парням некуда жизнь свою пристроить. Думают, думают, но ничего у них не получается. Особенности национальной толерантности. Мы привыкли совсем к другим условиям, если вы меня правильно поняли.

Как только межрасовые склоки начнутся, дай знать, чтобы я руки успел умыть и слинять на другую планету. Ну, любят люди, черт бы их казнил, козни друг дружке строить. Мы ведь не такие? Мы ведь о благополучии и процветании беспокоимся? Или я не прав оказался, когда в душу плюнул неизвестному мне человеку, сказав, что любить надо так, как никто другой этого не умеет.

Наказание неизбежно. Сам бы попробовал, потом рассказывал истории, где междометия — это признак сухого таланта. Отныне все книги на тему любви! Больше я ничего не умею делать.

Ах, да, забыл, что веселиться не умею. Она старше меня на тысячу лет, поэтому ей не смешно бывает. А о какой любви ты собираешься писать? Некоторые любят вечность. Кто/то, вообще, любит систему образования вымучивать из себя, чтобы было, что людям доказать.

Я уже давно ничего не желаю (никому, заметьте) доказывать. Это удел демагогов. Уел меня страшный недуг под названием зависть. Таким тугодумом я ещё никогда не прикидывался.

Прямолинейность твоя обескураживает. Ты стараешься выдать такую правду, от которой всем плохо станет. Однако, мы быстренько заглаживаем обиды. Возможно потому, что не лишены иронии. Зачем смеяться над собой, если существуют такие выскоки, которые могут довести до.

А после, мы придумаем, что с этим делать. Никто ведь не виноват, что судьба одинокого мужчины насквозь пропитана алкоголем и, если сомнения в чём/то одолевают, то привычка ещё не отвыкла.

Зачем писать такую муру, за которую даже самый невинный писатель не возьмётся? Межрасовые хитросплетения. Ты познакомился с девушкой, приехавшей из Африки? Она тебе что/то наобещала? Или ты просто не знаешь, как жизнь свою вернуть после стольких лет скитаний.

Берег, солнце, море, на мне купальник, на тебе плавательные трусы — мы ещё оторвёмся, только потерпи немного. Не всё ж только от меня зависит. Знаю, как это трудно сидеть в тяжёлом ожидании. Думать, что ничего не получится, хотя надежда нисколько не угасает. Мне это знакомо, как никогда. Однако, бывает, совсем неприятно, когда ясно видишь, что действительно ничего.

Отсиделись дома. Когда люди подолгу находятся в замкнутом пространстве, они дуреют очень быстро. Так быстро, что в скандалах забывают, как друг друга зовут. А затем, ненависть весьма культивируется. Повышается интерес к забытым девушкам. И всё — развод, девичья фамилия, аккуратное произношение иностранных слов. И многое такое, чего вслух нельзя говорить.

Хотим взять реванш. Хотели взять, но передумали, решили просто распрощаться на доброй ноте.

Зачем, снова спрашивается, лезть туда, куда тебя не просят. Потом, утверждать, что всё в жизни можно наладить дипломатическим путём. Вот — наладили. От дипломатии до драмы один сантиметр. Смыли пену иллюзий, и совсем не становится страшно, когда люди, перед тем, как уйти, начинают, мягко говоря, гладить душу.

Конец ознакомительного фрагмента.