Засада на призрака

Сергей Самаров, 2023

Убита генерал-майор юстиции Алла Курносенко. Она вела следствие по делу наркоторговцев. Орудие убийства не совсем обычное – биатлонная винтовка. Убийца явно хочет подставить дочь погибшей, ведь та профессионально занимается биатлоном. Подполковник спецназа ГРУ Вилен Бармалеев берет спортсменку под свою защиту, одновременно пытаясь закончить дело, начатое погибшим прокурором. Он готовит наркодиллерам ловушку, намереваясь взять их с поличным. К удивлению спецназовца, в западню попадают те, кого Бармалеев даже не подозревал…

Глава третья

Самолет из Сыктывкара прилетел в аэропорт Домодедово вовремя. Пассажиры только спустились по трапу и ждали, когда им подадут автобус, чтобы доставить в терминал, когда к самолету, почти к самому трапу, подъехал внедорожник «Мерседес». В это время из самолета вышел последний пассажир, вернее, пассажирка. На женщине лет сорока с небольшим, ухоженной, хорошо выглядевшей, был синий прокурорский мундир, и вела она себя уверенно, с чувством собственной значимости. Женщина сразу села на переднее пассажирское сиденье, предоставив заднее двум встречающим ее мужчинам в таких же синих мундирах. Встречающие излишне суетились — им не каждый день доверяли встречу такой высокой особы. Причем высокой в прямом и переносном смысле. Оба мужчины были небольшого роста, тогда как женщина была на полголовы выше самого высокого из них и даже выше водителя «Мерседеса».

— Меня бы кто так встречал… — сказал мужской голос из толпы пассажиров, ждущих, когда подойдет автобус, что уже развернулся и направлялся к ним.

«Мерседес» тем временем сделал небольшой круг и подъехал к воротам, выходящим с летного поля. Ворота перед внедорожником отъехали в сторону, и в этот момент прогремел выстрел, оставивший в лобовом стекле автомобиля только одно отверстие, вокруг которого сразу же разбежалась сеть морщинок. Внедорожник резко остановился. Водитель остался на месте, замерев в ступоре, но выскочили в стороны двое пассажиров с заднего сиденья.

— Нет, меня так встречать не надо… — сказал все тот же голос из толпы.

Половина пассажиров самолета уже загрузилась в автобус. Вторая половина еще только собиралась в него влезть. И мужской голос раздался как раз из этой второй половины. И видно было, что говорит человек высокий, который издали наблюдал за «Мерседесом» и прекрасно видел, что произошло. Более того, человек этот видел, как сразу после того, как раздался выстрел, черный «Форд Фокус» тронулся с места парковки, находившейся по другую сторону ворот, и уехал в сторону дороги, ведущей в город. Ехал он неторопливо, и складывалось впечатление, что его отъезд просто совпал с выстрелом по времени.

Между тем люди в черном «Мерседесе», кажется, не очень торопились оказать женщине помощь. Они, конечно, открыли переднюю пассажирскую дверцу и заглянули внутрь, после чего оба достали телефоны и начали куда-то звонить. Куда они звонили, было ясно. Один запоздало вызывал «Скорую медицинскую помощь», второй, видимо, звонил в полицию.

Высокий человек перестал ждать, когда в автобус загрузятся все пассажиры, и, бросив свою спортивную сумку, побежал в сторону внедорожника. Один из людей в темно-синем мундире, растопырив руки, пытался его остановить криком: «Туда нельзя!» Второму все же удалось схватить высокого человека за рукав распахнутой куртки, в результате чего куртка осталась у человека в синем мундире в руках, а высокий мужчина с криком «Я — врач!» проскочил к машине. Но сразу понял, что опоздал и помощь оказывать уже некому. Женщина спокойно сидела на переднем сиденье, приоткрыв рот, а прямо посреди лба зияло входное отверстие от пули. Выходное отверстие было, видимо, на затылке, поскольку с затылка стекала за шиворот кровь.

Первой приехала машина «Скорой помощи», и буквально следом за ней микроавтобус с белой полосой посредине с надписью по полосе «Следственный комитет». И тут же приехал еще и третий микроавтобус с надписью: «Федеральная служба безопасности».

— Почему на месте происшествия посторонние? — едва покинув машину Следственного комитета, спросил человек ниже среднего роста, широкоплечий, с бычьей крутой шеей и помятыми ушными раковинами, сразу выдающими в нем бывшего борца классического стиля или «вольника». Человек был в распахнутом черном кожаном плаще, левый бок которого оттопыривался от подмышечной кобуры.

И он кивнул в сторону высокого мужчины.

— Я не очень-то и посторонний… — начал тот оправдываться. — Я с этой женщиной в одном самолете летел — сидел неподалеку. И слышал выстрел. А потом видел, как с места сорвался черный «Форд Фокус»…

— Номер! — требовательно произнес человек в кожаном плаще.

— Я, простите, не запомнил, — испуганно ответил высокий мужчина. — Даже на него не посмотрел. Да и далековато было.

— Он врачом представился, — сказал один из людей в синем мундире, глянув на высокого мужчину, которому он с трудом доставал затылком до плеча.

— Простите, Христа ради, это я так… Чтобы не задерживали. Подумал, что время терять нельзя. В действительности я только ветеринар. Но ко мне со всех окрестных деревень люди идут. Никому в помощи не отказываю. Одного даже от цирроза печени избавил.

— Куда «Форд Фокус» двинулся? — лающим голосом спросил человек из машины Следственного комитета.

— В сторону города.

Человек достал мобильный телефон и стал куда-то звонить, требуя запись дорожных камер с автомобилем «Форд Фокус» черного цвета. Видеозаписи ему обещали, как понял высокий человек, предоставить.

Представитель Следственного комитета наскоро записал номер телефона ветеринара, его домашний адрес и место работы. В ответ протянул визитную карточку.

— Майор Протасов Лев Николаевич, не Толстой, а только Протасов. Следователь по особо важным делам. Если что-то вспомните, звоните… Больше вас не задерживаю. Спасибо. Вы очень помогли следствию… — И он на прощание пожал ветеринару руку.

* * *

Генерал-полковник Сумароков дал задание полковникам Скорокосову и Прохорову подготовить план операции по организации следующего по очереди «котла», и снова на южном участке фронта, что в итоге даст ему возможность совместно с войсками центрального участка фронта, где накануне был совершен прорыв, организовать большой по площади и по общему обхвату войск противника «котел». Тогда осталась бы нетронутой северная группировка ИГИЛ и только часть центральной, но и они практически попали бы в окружение, поджимаемые со всех сторон российско-сирийскими войсками и только частично войсками Турции. Это предвещало общую скорую победу.

В разгар обсуждения вернулись и два комбата.

— А где своего старлея потеряли? — спросил Сумароков. Он уже так привык к тому, что командир саперного взвода находится где-то рядом, что остро ощущал нехватку чего-то, когда Соловейчикова рядом не было.

— Он вместе со своим замкомвзвода благоустраивает задержанного.

— То есть? — строго спросил полковник Скорокосов.

— Полковник Курносенко заявил, что согласно Женевской конвенции в каждой камере должна быть кровать с постельными принадлежностями.

— А сами они в ФСБ очень эту конвенцию соблюдают? — задал риторический вопрос полковник Прохоров. — И вообще, насколько мне известно, Женевская конвенция трактует условия содержания военнопленных. Курносенко что, считает себя военнопленным? Тогда и допрашивать его следует иначе. Более жестко, как предателя Родины. Он и без того, думается мне, предатель, но если сам это признает — совсем другое дело.

— Ну ладно, хотя на голом полу или на столе поспать полковнику было бы полезно, — решил генерал. — Но раз уж озаботили старшего лейтенанта, он расшибется, но найдет что нужно.

— Найдет, — подтвердил Бармалеев. — Он уже почти нашел. Часовой подсказал, что в комендантской роте лишние имеются. Соловейчиков к коменданту пошел. Выпросит.

— А мы пока другой проблемой озаботимся, — решил Сумароков. — И вы вовремя подоспели. Как раз я думал, как мне два ваших батальона выводить?

— Опять к «бармалеям» в тылы? — поинтересовался майор Кологривский.

— Не опять, а снова… — ответил за генерала полковник Скорокосов. — Ваши батальоны у нас считаются лучшими. На их командиров мы надеемся больше, чем на других. И на бойцов тоже.

— Но я обещаю командирам батальонов отправить их подразделения после завершения текущей операции на отдых, — сказал генерал Сумароков. — Я отлично понимаю, что такое усталость, тем более психологическая. Однако больше мне доверить это дело некому… Не майору же Огневу и не сирийскому комбату. Они хороши только в обороне и при общем наступлении, а там, где вертеться приходится, малопригодны… Короче говоря, только вы двое и ваши бойцы… При этом я знаю, что вы обычно сами выбираете себе место и способ вывода. И потому даю вам время на обдумывание ситуации и подготовку. Завтра перед допросом полковника Курносенко прошу мне доложить…

* * *

Вечером того же дня подполковник Бармалеев, захватив с собой майора Кологривского, решил навестить бойца саперного взвода своего батальона, теперь уже младшего сержанта Василия Кичогло. Новые погоны взял с собой. Что касается медали, то генерал их в тумбочке стола не держит, и потому придется подождать какое-то время, пока не пришлют из Министерства обороны.

— Ну, так что ты думаешь относительно вывода батальонов? — спросил комбат морской пехоты. — Есть предложения?

— Есть. Только сначала нужно с Василием Васильевичем-старшим поговорить.

— Ты же не любишь повторения пройденного.

— А кто про повторение говорит? Мы просто в другом месте высадимся. Это не будет повторением. Это будет новый виток операции. В первый раз прошло без сучка и задоринки, и во второй пройдет так же… По крайней мере, я надеюсь…

Подполковник ехал быстро. За управлением бронетранспортера Бармалеев чувствовал себя прекрасно — он был хозяином положения на дороге, в сравнении со своей «шестеркой», на которой он ездил дома и только и успевал увертываться от столкновения с наводнившими в последние годы дороги иномарками и внедорожниками производства западных стран и стран Юго-Восточной Азии. На БТР Бармалеев ехал уверенно, считая, что теперь пусть иномарки и внедорожники опасаются его транспортного средства. Но в Сирии, особенно в прифронтовой зоне, движение было несравнимо меньшим, нежели в России, а сами машины здесь выглядели старше даже его совсем не нового БТР-80. «Восьмидесятка» еще в Афгане воевала. Ее производство началось в уже далеком тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году, когда он сам из детского дома только выпускался, и машина, многократно модернизированная, до сих пор служит в Российской армии, как раньше служила в Советской. А теперь вот сгодилась и в Сирии. Правда, в местах, где довелось воевать Бармалееву, не приходится использовать бронетранспортер как плавающее средство. Летом реки здесь попросту большей частью пересыхают. А лето в Сирии длится долго.

Конец ознакомительного фрагмента.