Обретение дома

Сергей Садов, 2019

Володя Старинов, у себя на родине бывший сиротой-беспризорником, здесь, в чужом мире, проявив чудеса доброты и мужества, стал герцогом. Он словно был послан сюда местными Всевышними богами: в диком лесу спас от стаи волков девчушку, ставшую ему названой сестрой, вернул жизнь смертельно больной принцессе Ортинии, ее брату, юному королю Артону, помог справиться с бандой заговорщиков и предателей. Земные знания и технологии, внедренные Стариновым в быт королевства, позволили справиться с нашествием армии Эриха Родезского, и дарованный Вольдемару замок с прекрасными обитательницами, которых он уберег от гибели, становится для него родным домом.

Глава 5

После обеда разговор о делах решили перенести на смотровую башню замка, откуда открывался хороший вид на ведущееся вокруг строительство. Очень уж герцог заинтересовался происходящим. Вот сейчас, стоя на вершине, князь отвечал на вопросы герцога и графа.

— Дороги я не просто так решил делать первыми. Пусть люди тренируются. Уже есть планы прокладки центральных магистралей через герцогство, с полным обновлением мостов. Сейчас эти парни под моим присмотром, а дальше они уже сами работать будут.

— Магистрали? У тебя есть на это деньги? — удивился Ленор Алазорский.

— Купцы поделятся, — пожал плечами князь. — Они в этих дорогах больше меня заинтересованы, я сразу закинул удочку на этот счет. Они долго думали, но согласились. Тридцать процентов необходимых сумм мои, остальные вносят они. Единственное, что они вытребовали, это чтобы те купцы, которые внесут суммы в строительство дорог, не платили бы за перемещение по ним своих караванов. Я не возражал, пусть сами разбираются с коллегами. Для остальных, в том числе и крестьян, дороги останутся бесплатными. Я посчитал, что по новым дорогам на тот путь, на который раньше караваны тратили недели три, они пройдут за пять дней.

— Весьма интересно. — Герцог в задумчивости потер подбородок. — Надо будет присмотреться к этим дорогам. Может, и для всего королевства сгодятся. Только хватит ли у тебя людей?

— Людей как раз хватит. Герцогство разорено, а сейчас у меня единственного можно заработать и не умереть с голоду. Люди в очередь выстраиваются, работать готовы даже без денег за еду для себя и своей семьи. Я отправил Филиппа Норта на исследование важных дорог. Он же и людей в пути нанимает. За зиму вдоль тех дорог, которые наметят к ремонту, будут построены склады для песка, гравия, камней, начнут карьерные разработки. Уже посланы распоряжения землевладельцам, чтобы они оказывали всяческую помощь.

Скептический смешок граф Танзани даже не пытался замаскировать. Князь чуть обернулся к нему.

— А это и им выгодно. Сейчас, когда я велел убрать внутренние таможни, это для них реальная возможность заработать. Причем даже больше, чем с дорожных сборов. Если карьер расположен на их землях, то и камни будут продавать они. И часть средств, выделенных на строительство, пойдет им в качестве компенсации. Не очень большой, правда. Но ведь и еду для рабочих они станут продавать.

— А кто им помешает поднять цены на выработку карьеров? — заинтересовался Алазорский. Сразу видно государственного человека — зрит в корень.

— Никто, — улыбнулся князь. — Только и нам никто не запретит закупать материал в другом карьере, даже если камни придется везти дальше. С Нортом я отправил толковых людей, которых подобрал мой казначей. Они и распоряжаются деньгами, и договоры заключают. Вот дождусь топографов и инженеров из империи, и совсем хорошо станет. Пусть начинают мосты проектировать.

— Но ведь сейчас война. Ты уверен, что время подходящее для твоих планов?

Князь вздохнул. Ни граф, ни герцог не понимали его. Не их вина, конечно, но все же. Хотя как раз он очень надеялся, что герцог поймет. Вот от графа Танзани, солдата, ожидал такого вопроса, но не от герцога.

— Война не останавливает жизнь, а людям всегда хочется есть. Если я не найду им занятия, они уйдут в леса. Вы действительно думаете, что во время войны правильно плодить разбойников? Война — это вообще комплексная штуковина… — Поймав удивленные взгляды собеседников, князь постарался объяснить: — Простой обыватель полагает, что война — это гордые рыцари в доспехах, идущие в атаку на врага, таранные удары, лучники, обстреливающие противника с холма. Развевающиеся знамена и плюмажи. Человек воевавший вспомнит о еде, которую солдатам хочется употреблять раза три в день. И желательно, чтобы она по вкусу отличалась от старой подметки сапога в лучшую сторону. О тех же сапогах вспомнит — попробуй пошагай сколько-то там километров, если обувь неудобная и натирает ноги. Привычно поругают обозников. Обозники напомнят о том, что именно им приходится тащить груженые телеги по грязи, порой на себе вытаскивая их с обочин. Кушать хочется всем, но кто задумывается о тех, кто эту еду тащит на своем горбу? Командующий армией еще подумает об оружии, которым неплохо бы снабдить собственные войска. У дворян свое есть, а что делать с пехотой? Можно им и вилы дать, но много ли толку от таких «солдат»?

Граф и герцог слушали внимательно, не перебивая, хотя было видно, что им пока непонятно, к чему ведет Вольдемар.

— А вот Эрих смотрит на войну целиком, что и делает его великим полководцем. Он не сосредоточивается на отдельных проблемах. Если в тылу врага начинают плодиться разбойники, значит, гонцам его противников будет трудно передвигаться по дорогам и приказы начнут запаздывать. К тому же каждый крестьянин, ушедший в леса, — это невыращенный урожай, невыращенный урожай — голодные солдаты, голодные солдаты — небоеспособная армия. Небоеспособная армия — расплодятся мародеры, начнутся грабежи уже не только на дорогах. Грабежи в городах — начинают плохо работать мастерские, армия получает меньше одежды и оружия. Всего лишь чуть помочь разбойникам, снабдить их оружием — и проблемы у твоих противников начинают расти лавинообразно. Репрессии против них только ухудшают ситуацию, а подступающий голод вынуждает к грабежам. Виселица или меч феодала? Все лучше, чем смотреть, как твои дети умирают от голода и болезней. Армия противника. Ее слабые и сильные стороны. Как нейтрализовать ее силу и воспользоваться слабостью? В чем сила Локхерской армии по сравнению с Родезской?

— В латной кавалерии, — ответил граф, ни на секунду не задумываясь.

— А слабость?

Теперь ответ был уже не так быстр. Граф задумчиво осмотрел строительство, понаблюдал за учениями полков.

— В отсутствии дисциплины, — признал он. Все-таки общение с Вольдемаром не прошло для него даром — он видел, ЧТО способна сделать небольшая, но дисциплинированная армия, обученная взаимодействию на поле боя. И он помнил, как Вольдемар сокрушался, что его армия еще плохо действует, еще не слажена и он не может действовать эффективно. Что такое эффективно с точки зрения князя, граф даже боялся представить, если виденное им на поле боя Вольдемар называл плохой слаженностью.

— Вот. Значит, надо сражаться так, чтобы нейтрализовать кавалерию и обеспечить преимущество своим более дисциплинированным солдатам. Если вы вспомните, как происходили битвы с Эрихом, то увидите, что именно это родезский король и сделал. В одном случае вынудил к бою в узости, где кавалерия просто не могла развернуться, разрушил плохой строй пехоты и прижал всю массу к оврагу. В другом заставил атаковать сильные позиции под обстрелом и, выдержав первый натиск, контратакой опрокинул фланг. Он осматривает местность, следит за передвижением противника, изучает его. Готов поклясться, что и дальше он будет действовать в схожей манере. И если ваши полководцы опять бросятся сломя голову на врага, едва его завидев, то… Что-то мне подсказывает, что никто так и не озаботился подтягиванием дисциплины в армии и отработкой взаимодействия пехоты и конницы. И ваши рыцари опять захотят добраться до врага быстрее всех, чтобы снискать славу.

Глаза графа гневно сверкнули. Обидно, но и возразить нечего.

— И я думаю, — задумчиво продолжил князь, — что не надо их сдерживать в этом благородном порыве. Настаивайте на своем, а когда начнут давить дальше некуда, отправьте героев геройствовать.

Граф Танзани вспыхнул:

— Это выглядит, по меньшей мере, бесчестно.

— Бесчестно — это гнать солдат на убой, прекрасно зная результат. А тут все равно они настоят на своем и полезут. Разница только в том, полезут только они или прихватят с собой и королевскую армию. И вы это знаете не хуже меня. Вы не сможете отговорить Совет от прямой атаки.

— Князь дело говорит, — спокойно возразил Танзани герцог Алазорский. — Именно это они и делают — выталкивают королевскую армию вперед, чтобы именно она понесла самые большие потери. Если мы верно сыграем на чувствах этих героев, то отказать нам они не смогут. Сами кричат о смелости, но вперед идти не хотят. Интриги ведь плетут старые и опытные, такие как герцог Ортонский, например. А вот о подвигах кричат совсем другие, но они и есть опора Совета. А если рванутся вперед горячие, то и остальным отсидеться не удастся, иначе от них отвернутся их союзники, не понимающие ситуацию.

— Вы сознательно толкаете армию на поражение! Ладно герцог, но от вас, князь, я такого предложения не ждал.

Князь глянул на кажущегося спокойным Танзани. Этого человека никогда не поймешь! Что он сейчас чувствует или о чем думает? Вот сейчас он сердится? Одобряет? Презирает за такое предложение? Одобряет его?

— Извините, граф, но чтобы выглядеть лучше, чем я есть на самом деле, я не буду притворяться. Я считаю вас другом, а между друзьями притворство неуместно. Я так думаю. Теперь вы меня знаете таким, какой я есть, без прикрас. И вы вправе решать, остаться моим другом или стать просто союзником, интересы которого временно совпали с моими. Но если мы не прижмем Совет, и король не получит всей полноты власти, то война будет кровавой и долгой.

— Если королевская армия уже сильнее армии Совета…

–…все равно не стоит затевать свару во время войны, — закончил князь. — Пусть лучше Совет пощиплет Эриха. Если и не выиграет, то хоть какие потери нанесет. К тому же есть у меня одна мысль…

— Это ты о чем? — подозрительно поинтересовался герцог Алазорский.

— Скажите, вы можете предоставить мне свободу действий?

— Что именно вам нужно?

— Нужно что-то вроде рескрипта, лучше даже, если его выдадут по инициативе Совета, но за подписью короля, предоставляя мне выбор — остаться в герцогстве или принять участие в войне, не присоединяясь к основной армии.

— Провернуть подобное можно без труда. Всех солдат из герцогства ты забрать не сможешь, а если не присоединишься к основной армии, то ничего не добьешься. Подкинуть тебе такую подлянку они не откажутся. Даже если будет выбор, настоящий рыцарь, с их точки зрения, не сможет остаться в стороне. Но ты уверен в этом?

— Мне нужно время, чтобы укрепиться в герцогстве, но полагаю, оно у меня будет, пусть и немного. А еще мне нужны деньги.

— А при чем тут деньги? — изумился герцог.

— Добыча на войне, — коротко ответил Володя.

Граф хохотнул.

— Все-таки у вас там, в империи, странные князья. Деньги считаете не хуже купцов.

— Деньги — кровь войны. Так что главная слабость армии Родезии — это недостаток золота, а не отсутствие кавалерии.

— Ладно, сделаю, — кивнул герцог. — Все же надеюсь, что ты не прав и до весны ничего не произойдет.

— Напрасно надеетесь, — улыбнулся князь.

— О чем ты? Есть какие-то доказательства, кроме твоих предположений, о которых говорил в прошлый раз?

— Дня два назад приехали купцы из Родезии. Там уже неделю дорожает шерсть… дорожала неделю, когда они отплывали.

— И что это значит? — не понял граф.

— Это значит, что надо готовиться к зимней кампании, — объяснил герцог Алазорский, которому однажды уже пришлось выслушать лекцию князя об анализе. — А то, что родезцы устраиваются на зимние квартиры — это всего лишь обман. Значит, друг мой, долго мы в гостях у князя задержаться не сможем. Кстати, как думаешь, когда Эрих начнет действовать?

— Когда ляжет снег и встанут реки. В грязь воевать даже он не будет. Да и окончания уборки урожая дождется, чтобы было что с закромов забрать.

Танзани все эти планы явно не нравились, но и осуждать их он больше не пытался, только осматривал стройку. Князь ему даже бинокль дал. Иногда граф задавал вопросы, касающиеся чего-то для него непонятного на строительстве, но в разговор с герцогом не лез. Отвечал только когда его спрашивали.

— В конце концов, в любом случае все закончится столкновением армий, — попытался хоть как-то успокоить его князь. Графу попытка не понравилась.

— Вольдемар, я не пугливая барышня, которая падает в обморок от крепкого словца. Я все понимаю. Я сам был недоволен, когда Совет начал подгребать под себя власть. И понимаю, что иными средствами с ними не справиться — они намного опытнее и гораздо более беспринципны. И они, не колеблясь, пошлют королевскую армию на убой, даже если это грозит проигрышем в войне — лишь бы сохранить собственную власть.

— У меня на родине есть поговорка: с волками жить — по-волчьи выть.

— Весьма точно, — хмыкнул Ленор Алазорский. — Кстати, к нам спешит слуга. Что-то случилось?

Князь заглянул в люк башни.

— Нет. Это я просил сообщить, когда Арвид закончит приготовления. Идемте.

Слуга действительно сообщил, что его послал господин Арвид. Князь махнул ему, и тот так же быстро исчез. А у подножия башни их дожидались Улияна Тиндон и ее дочь Аника.

— Ваша светлость, ваш слуга сообщил, что вы ждете нас здесь?

— Совершенно верно, госпожа. — Князь огляделся. — Только не хватает еще двоих охламонов.

— Это почему я охламон? — из-за сарая вышла Аливия и как раз услышала последнее слово. Уперла руки в бока и гневно уставилась на Володю.

Князь усмехнулся.

— Госпожа маркиза, позвольте заметить, что ничьих имен я не называл. Сказал только, что не хватает двоих охламонов, а это я мог говорить о ком угодно. Однако вы приняли услышанное на свой счет. Есть причина?

Аливия растерянно моргнула, открыла рот, чтобы что-то сказать. Закрыла. Глянула исподлобья на улыбающегося герцога и хихикающую Анику.

— Да ну тебя! — Аливия решила поступить чисто по-женски: не знаешь, что сказать — обидься. — Вредина.

— Где Корт?

— А я ему нянька?

— Так, Кнопка, я сейчас буду зверствовать.

В этот момент появился еще один гость, точнее, гостья, которая как раз услышала последние слова. Князь, заметив ее взгляд, даже поперхнулся. Так смотрят на какого-нибудь червяка. Правда, быстро взял себя в руки и мысленно улыбнулся: ну правильно, чего еще ожидать от иртинского палача. Но какой взгляд! Он еще раз внимательно осмотрел девушку. Казалось бы, ничего необычного, серая мышка, но держится как человек, уже кое-что повидавший в жизни. И руки неизбалованной девушки. Наставники при знакомстве с людьми всегда советовали сначала смотреть в глаза, потом на руки. Говорили, что они больше всего расскажут о человеке. Сейчас Володя мог убедиться в их правоте. Ни в фигуре, ни в одежде, ни во внешнем виде стоявшей девушки не было ничего необычного. Прошел бы мимо, даже не обернулся. Не дурнушка, но и не красавица. Всего в меру. За внешним видом не очень следит, но и не забрасывает. Но было у нее что-то во взгляде… уверенность в себе, представление, что только от нее самой зависит ее жизнь. Не важно, насколько это правда, но такие люди скорее погибнут, чем сдадутся обстоятельствам. М‐да, а герцог знал, кого знакомить с ним. Местные аристократки, с которыми Володя уже успел пообщаться в Родердоне во дворце, ничего, кроме желания держаться от них подальше, у него не вызывали. Фальшивые обмороки, фальшивая заинтересованность в собеседнике. А в этой девушке ничего фальшивого не было. Она из тех, кто прямо выскажет все, что думает, а понадобится — и по шее еще съездит, чем бы это для нее ни закончилось. И не боится запачкать руки работой, не соответствующей баронессе. «Надо бы к ней присмотреться», — решил князь и слегка кивнул девушке, раз уж их пока не представили.

— А вот и последний наш гость! — воскликнул он. — А ты, Кнопка, трепещи!

Та фыркнула и задрала нос:

— Вредина-вредина-вредина!

— Корт, будь добр, дай ей подзатыльник от моего имени.

Мальчишка, подошедший чуть раньше Риолы, радостно улыбнулся и с многообещающим выражением на лице двинулся к Аливии, демонстративно закатывая рукава. Та мигом успокоилась, отпрыгнула и встала в стойку:

— Только попробуй. А ну подходи!

— Все! Все успокоились. Корт, надо будет нам с тобой заняться тренировками, а то эта пигалица слишком много о себе возомнила.

Аливия засопела.

— Все равно ему никогда меня не победить.

Князь только вздохнул. Пожалуй, действительно с Аливией стоит заняться серьезно. То, чему он ее учил до этого, для боя мало годится. Так… отбиться от хулиганов, не более. Если уж ее потянуло к мечу, надо и остальное подтягивать. С таким характером наверняка влезет в какие-нибудь неприятности. Он подошел к девочке, притянул ее к себе.

— Ох, Кнопка. Ну почему тебе обязательно надо со всеми мериться силой?

Девочка доверчиво прильнула к нему.

— Не хочу больше быть беспомощной, — прошептала она. — Не хочу.

Князь резко отвернулся, разглядывая что-то вдали, но тут же взял себя в руки — они тут не одни. Глянул на гостью. Та выглядела… ошарашенной. Ну, хоть что-то хорошее.

— Госпожа Риола, — поприветствовал ее герцог Алазорский и вопросительно глянул на князя.

— Я попросил слуг пригласить всех гостей из дворян, — пояснил он. — Раз так удачно сложилось, сделаю все сразу. А вы, герцог, не представите нас?

— Конечно. Господин герцог, позвольте вам представить дочь моего старого друга, которому я, увы, не смог помочь, баронессу Риолу Уитхолд. До этого дня о ней заботился ее дядя — барон Скет Уитхолд. Сейчас опека над этой молодой девушкой перешла ко мне.

Князь чуть вздернул бровь.

— А ваш дядя, баронесса?

— Он умирает, ваша светлость, — сухо, но точно по этикету ответила баронесса. — И у него много наследников, меня среди них нет. — Девушка даже голову вздернула. Мол, вот какая я нищая.

Князь кивнул, никак не прокомментировав это высказывание.

— Примите мои соболезнования. Я знаю, каково это — терять близких людей. — Соболезнование прозвучало настолько искренне, что Риола даже растерялась. Не ожидала такого. — Баронесса, — продолжал представлять герцог, начав знакомить девушку с Улияны, перешел к ее детям, к Аливии и только после всех представил: — Его светлость герцог Торендский, князь Российской империи Вольдемар Старинов.

— Очень приятно, ваша светлость.

— Взаимно, госпожа баронесса. Но давайте продолжим наш разговор чуть позже, а пока закончим дело, ради которого я всех здесь собрал. Значит, так, дамы и господа. Надо кое-что сделать. Давно хотел, но пока лабораторию Арвида не закончили, я не спешил. И удачно, что как раз сегодня приехали граф Танзани и герцог Алазорский. Прошу за мной.

Никто не понимал, что происходит, но и спорить не стали. Ясно же, что вскоре все объяснится.

Князь провел их к дому, который Арвид выбрал для себя в качестве исследовательской лаборатории.

Арвид их и встретил у входа. Герцог с интересом оглядел толстенную дверь, оббитую стальными полосами, дополнительно укрепленные стены, крепчайшие решетки на окнах. Вопросительно посмотрел на князя.

— Это я отвел для Арвида, — пояснил тот. — Там хранятся лекарства и инструменты с моей родины. И там есть очень опасные вещи, которые из-за невежества могут причинить много вреда.

Внутри, однако, ничего интересного на первый взгляд не было: коридор, двери по бокам, дальше они вошли в просторный зал, где вдоль окон стояли столы, на стенах висели шкафчики, шкафы стояли у двери. И еще одна дверь — гораздо более массивная, чем даже центральная.

— Да-да, — подтвердил князь предположение герцога. — Там и хранятся мои вещи. А тут только местное. Там лекарства Арвида, которые мы еще будем исследовать. А вон там травы Беатрис. Кстати, Арвид, а где Беатрис?

— Я тут, ваша светлость.

Массивная дверь плавно открылась, и оттуда вышла Беатрис, неся зажженную спиртовку, на которой стоял небольшой металлический поддон. Она осторожно подошла к столу и поставила все это на него. Князь заглянул внутрь и кивнул.

— Семь. — Оглянулся. — Принеси еще два шприца, пусть тут полежат.

Беатрис кивнула и скрылась в комнате. Вернулась с чистой тряпицей, расстелила ее на столе, снова сбегала в комнату и положила на тряпицу два шприца, иголки. Князь отправился с ней, раскрыл шкафчик, куда он сложил лекарства из своей сумки, достал стеклянные баночки для выращивания различных культур, осмотрел их и кивнул, достал еще один флакон.

— Скоро у нас будет достаточно штаммов ослабленной оспы, и мы сможем привить всех в замке. Ага, и пенициллинная плесень тоже растет. Надо посмотреть, что там наши умники написали о том, как получить из нее пенициллин.

Беатрис осторожно нагнулась и изучила баночки.

— Никак не могу поверить, что тут и впрямь оспа.

— Не совсем. Будь тут оспа, уже весь замок давно заболел бы. Но все равно с этим надо быть очень осторожным. Чуть что сделал неправильно, и мы получим полноценный штамм.

Князь, конечно, пугал, но лишний раз пугнуть не помешает — пусть привыкают к технике безопасности.

— Возьми вату и спирт, а я захвачу дозы прививок.

Беатрис кивнула.

Князь вернулся в комнату, где все пришедшие уже расселись на стульях и скамейках, с любопытством оглядываясь. Осторожно поставил все принесенное на стол, взял одну ампулу.

— Значит, так, как я понимаю, надо кое-что объяснить, а именно что я хочу сделать. Вот это, — он поднял ампулу, — лекарство… ну не совсем лекарство, не хочу вдаваться в детали. Средство от оспы. Насколько я знаю, эта болезнь довольно распространена, а потому хотелось бы оградить от нее хотя бы тех людей, кто находится рядом со мной.

— Мы еще не заболели, а уже принимать лекарство?

Князь обернулся к Риоле.

— Все же мне надо быть точнее в словах. Это не лекарство. Все вы, наверное, знаете, что человек, уже переболевший оспой, больше ею не болеет. Так вот, не вдаваясь в подробности, я хочу научить ваши организмы бороться с оспой без того, чтобы вы ею переболели. Ленор, вам это не нужно. Как я понимаю, оспой вы уже переболели.

Тот кивнул.

— В детстве. Чудом остался жив.

— Да. Аливия, тебе это тоже не нужно, тебе я уже делал прививку. Но это не значит, что тебе можно уходить.

Девочка, было обрадовавшаяся, нахмурилась и подозрительно покосилась на шприцы — знала, что это такое.

— Это больно, — буркнула она.

— Поверь, сама болезнь намного болезненнее. Давай ты первая. Садись на стул. — Князь отложил ампулу с прививкой от оспы и взял другую. Открыл тетрадь, сделал пометку. — Так, от оспы привил, теперь укрепляющее. Кнопка, не переживай, это последнее, если, конечно, не заболеешь чем-нибудь еще.

Девочка зябко повела плечами и осторожно села на табурет. Князь подошел к раковине и тщательно вымыл руки, затем протер их небольшим количеством спирта. Подошел к столу, достал пинцет, концы которого были погружены в кипящую воду.

— Арвид, сразу из кипящей воды инструменты доставать не надо. Некоторые бактерии способны несколько минут прожить и в кипящей воде. — Тот кивнул и что-то записал в тетрадь, лежащую перед ним. — Теперь смотри. Руками в кипящую воду лезть не стоит, и не только потому, что горячо. Вообще, лучше ограничить контакт рук и инструментов до минимума и брать только там, где нужно. Все остальное постараться сделать пинцетами.

Он взял по простерилизованному пинцету в каждую руку, одним достал из воды сам шприц, вторым поршень, вставил поршень в шприц, достал пинцетом иголку, подсоединил и только после этого взял шприц в руку.

— Видишь, я ни разу не коснулся рукой иголки. Если ты случайно это сделаешь, снова брось иголку в кипяток и доставай другую. А вот как наполняется шприц. Теперь иголку вверх и чуть надави на поршень, чтобы в игле не осталось воздуха. Вот так. Ну и обязательно ватка в спирте. Кнопка, ну-ка давай плечо.

Девочка нехотя протянула руку и крепко зажмурилась.

— И кто-то хочет учиться владеть мечом, а от простого укола чуть в обморок не падает.

— Ничего подобного! Я не боюсь! — Глаз, однако, не открыла.

Князь хмыкнул. Быстро протер ваткой плечо и кольнул. Аливия ойкнула.

— Ну-ну, потерпи немного. Все. Вот, подержи ватку. Итак, кто следующий? Господин Корт, не желаете?

Тот неуверенно посмотрел на мать, на девочку. Она уже повеселела и пострадавшей не выглядела.

— Ваша светлость, — несмело выступила Улияна. — Если позволите.

Князь улыбнулся.

— Прошу вас, госпожа. И не бойтесь за них, поверьте, я не питаюсь детьми. И я не сделаю вашему сыну ничего, что не делал Аливии.

Дальше пошло уже проще. После Улияны князь сделал прививку Корту, Анике, хотя та что-то ворчала себе под нос про сумасшедшего князя, но не колебалась и решительно села на табурет. И пока ей делали прививку, внимательно наблюдала за всеми действиями.

— Это правда поможет от оспы? — поинтересовалась она, разглядывая место укола.

— Ты ватку верни, пока заразу какую не занесла. Правда поможет. Возможно, ты и заболеешь оспой, но перенесешь ее, как самую обычную простуду. Никаких следов не останется.

Аника серьезно кивнула, глянула на князя, на Беатрис и отошла к Аливии, наклонилась к ней и что-то тихонько спросила. Девочка удивленно посмотрела на нее, кивнула.

— Володь, а мы тут нужны? Можно идти?

Князь рассеянно кивнул.

— Конечно. Те, кого я уже привил, могут быть свободны.

В комнате из пришедших остались только герцог, граф и Риола, единственная, пока еще не привитая.

— Арвид, — обратился князь к врачу, — когда будет выращен штамм прививки, я хочу, чтобы ты сделал ее всем обитателям замка. Учти только, что этот вид прививки менее совершенен, чем тот, которым я пользуюсь сейчас. Сделать такой же мы не сможем при всем желании.

— Чем это грозит? — тут же поинтересовался врач.

— Возможной смертью от прививок из-за различных осложнений.

— Большая вероятность такого исхода?

Князь задумался.

— Те, кто меня консультировал, говорили, что вероятность такого исхода примерно один человек на тысячу или две привитых.

Арвид презрительно фыркнул.

— Ваша светлость, смертность от оспы — шестьдесят-семьдесят человек из ста. Если тот один человек из тысячи умрет от прививки, значит, он и настоящую болезнь не переживет.

— Просто учитывай это. И не надо делать эти прививки после каких-нибудь болезней, когда человек еще слаб.

Арвид снова застрочил в своей тетради.

— Хорошо, ваша светлость. А пенициллин?

— Еще не пора. Арвид, у меня даже перегонного куба нормального нет. Нет нужной посуды.

— Понятно. — Арвид вздохнул и высказался в адрес глупцов, устраивающих войны.

Князь повернулся к Риоле. Внимательно оглядел ее. Она ответила таким же изучающим взглядом. Никто первым отворачиваться не хотел, но отвернулся все же князь. Не потому, что не выдержал взгляда, просто понял: не уступи он — будут большие проблемы. Раз уж все так получается, не стоит делать из девушки врага.

— Ну а вы, госпожа?

— Могу я отказаться?

— Нет, — одновременно ответили князь и Арвид.

Объяснять отказ взялся Арвид, видимо, сообразив, что к князю девушка настроена не очень дружелюбно:

— Это необходимо, госпожа. Поверьте, уколы совершенно безопасны.

Девушка кивнула, делая вид, что согласилась только из-за объяснений врача. Решительно подошла к табуретке, села и приподняла рукав, обнажив плечо.

— Только я хочу, чтобы укол делал врач.

— Госпожа, — попробовал было воспротивиться Арвид. — Вы не понимаете, я еще не очень опытен…

— Все в порядке, Арвид. Заодно потренируешься. Я присмотрю.

Князь чуть отступил, освобождая место. Арвид вздохнул и отправился к раковине. Вернулся и, не очень ловко орудуя пинцетами, собрал шприц. Ловко или нет, но он не допустил ни одной ошибки. Примерился.

— Арвид, один граф захотел отрубить своей собаке хвост. Ну, знаешь, есть такие породы, которым это надо делать обязательно. Вот только проблемы в том, что ему было ее очень жалко. Так жалко, что он никак не решался приступить к делу. В конце концов из жалости он решил рубить ей хвост маленькими кусочками, чтобы меньше ее мучить.

Врач замер.

— И что я должен делать? — недовольно буркнул он.

— Не надо жалеть пациентку, Арвид, и не пытайся вводить иглу медленно. Этим ты только усугубишь боль. Втыкай резко, словно удар копья. Лучше все сделать сразу, чем рубить хвост кусочками. Вот так, замечательно, только вонзать так глубоко не стоило.

Риола морщилась, но терпела.

— Странные вы все, — наконец высказалась она, придерживая ватку. — Врач, который заявляет, что у него меньше опыта этих уколов, чем у герцога…

— И еще — иртинский палач, который вдруг проявляет жалость к людям, — закончил князь. Риола обиженно засопела, у нее отняли слова, которые пыталась сказать она. — Не переживайте, говорят, самые страшные и безжалостные убийцы очень сентиментальны. Любят кошечек, собачек, детей.

— Зачем вы так, герцог? — Похоже, девушка обиделась всерьез.

— Но разве вы не собирались сказать то же самое?

— И все же…

— Когда эти слова говоришь про себя сам — они бьют не так больно, чем когда их обращает к тебе кто-то другой.

На этот раз князь не стал отворачиваться, и первой сдалась Риола. Покраснела, резко развернулась и выскочила из дома.

— Тебе не стоило так делать, — вздохнул Ленор.

— Не смог удержаться, — буркнул князь. — Мне не хотелось услышать что-то подобное от нее.

Герцог неожиданно улыбнулся.

— Ну, раз так, — хлопнул он князя по плечу, — тогда все в порядке. Если бы она тебе совсем не понравилась, тебе было бы безразлично, что она говорит.

Князь задумался. И правда, какая разница, что она ему сказала бы?

— Давайте разберемся с этим вопросом как можно скорее, — вздохнул князь.

— Конечно, — согласился с ним герцог Алазорский. — Тем более в свете наших договоренностей и происходящих событий мы с графом не сможем задерживаться здесь надолго.

На этот раз в кабинете, кроме графа и герцога, присутствовала и Риола. Князь подвинул ей мягкое кресло, а сам сел около стола для совещаний. Герцог и граф пристроились напротив. Девушка заинтересованно оглядывалась, вертя головой во все стороны. Видимо, такая обстановка для нее в новинку. Никто ей не мешал, предоставляя возможность осмотреться.

— Здесь очень необычно, — заключила она.

— Я и сам очень необычный, — без тени юмора отозвался князь, а герцог кивнул, соглашаясь.

— Ваша светлость, могу я задать вам неприятный вопрос?

— Что на самом деле случилось в замке графа Иртинского? — догадался князь.

Риола чуть поколебалась, потом кивнула.

— Да.

— А вы разве уже не верите в официальную версию?

— В нее не верит никто из тех, кто знает вас лично. И вы ничего не сделали с семьей бывшего герцога, хотя любой другой на вашем месте отдал бы их королевскому правосудию.

Князь откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза.

— Вы читали древние саги про героев? — поинтересовался он. — Например, сагу о графе Нимвеле?

— А какое это имеет отношение к графу Иртинскому? — нахмурилась девушка.

— До того случая я понятия не имел о существовании этих саг. Я все-таки иностранец, но, насколько я понял, они обязательны для изучения подрастающими аристократами.

— Ну да… Помнится, отец тоже заставлял меня их читать. Но они мне никогда не нравились, особенно этот граф Нимвел. Зануда еще тот. А общается исключительно высокопарными фразами, даже когда отправляется в кусты.

Князь расхохотался и даже зааплодировал. Девушка смутилась, покраснела и отвернулась. Хмыкнул граф Танзани.

— Простите… я…

Князь махнул рукой.

— Знаете, что я подумал, когда увидел вас впервые, Риола? «Вот искренняя девушка, которая всегда скажет то, что думает. Она стоит больше всех этих расфуфыренных аристократок при дворе». Я рад, что мое первое впечатление не было ошибочным.

Похоже, Риола окончательно растерялась и заерзала, не зная, куда девать руки и как скрыть покрасневшее лицо. Князь пришел ей на помощь:

— Тут я с вами согласен. Граф Нимвел действительно зануда. Только это беда не графа, а того, кто сочинил ту сагу. У автора очень странное представление о героях. Однако дело не в главных героях, а в их спутниках, в том числе их женах и детях.

Девушка нахмурилась, видимо, вспоминая сюжет саги.

— Да уж. — Ее даже передернуло.

— Ну а граф Иртинский, говорят, всегда восхищался героями саг и даже следовал их примеру. Во всем.

Риола нахмурилась.

— Вы хотите сказать, что семьи осажденных убили себя сами? Дети, жены?

— Если граф сошел с ума на своих сагах, это не значит, что сошли с ума и остальные. Однако против вооруженных людей у женщин и детей не было никаких шансов.

— Подождите. — Риола потрясла головой. — Вы хотите сказать, что граф Иртинский сам… всех… жену, детей…

— В сагах ведь жены и дети следовали за героем и в жизни, и в смерти, — отозвался князь.

Риола еще сильнее затрясла головой.

— Это какое-то сумасшествие! Я не могу…

— Я там был, Риола, — вдруг заговорил Танзани. — Я вошел в тот зал сразу за князем. Если бы граф Иртинский выжил, клянусь, я бы лично снес ему голову… если бы сумел опередить князя, — добавил граф.

— Если вы все это видели, — обернулась к нему девушка, — почему вы мне не сказали? Я же спрашивала!

— Я хотел, чтобы вам об этом рассказал герцог Торендский лично. Вы слишком предвзято к нему отнеслись, когда до вас дошли слухи.

— А эти слухи?

— Желающие посплетничать найдутся всегда, а во время мятежа особенно. Так удобно обвинить врага во всех грехах. Тем более мятеж в то время еще не был подавлен, и старший сын мятежного герцога как раз собирал новые отряды. Им было выгодно очернить князя. А люди, как правило, с большей охотой верят разным гадостям о других, чем чему-то хорошему в них. У князя хватает своих недостатков, — при этих словах Вольдемар бросил в сторону графа быстрый взгляд и отвернулся, — но он никогда не станет воевать с теми, кто, как он считает, нуждается в защите.

— Это из-за вашей семьи? Я слышала, что они погибли… Ой, простите.

Князь отвернулся. Помолчал.

— Да, — коротко бросил он.

— А как же Аливия? — Риола все же решила спросить. Когда еще представится такой шанс? А ей все-таки с этим человеком предстоит жить. Будет свадьба или нет, зависит от того, что она узнает.

— Аливия — дочь купца. Я наткнулся на них в лесу: на нее и ее мать — на них напала стая волков. Стаю я прогнал, но мать девочки была изранена, а у Аливии начался жар. Спасти я мог только одну из них.

— Ты этого не говорил, — задумчиво произнес герцог Алазорский. — Ты сказал, что ее мать нельзя было спасти.

Князь встал. Повернулся на пятке.

— Я не отличаюсь большим ростом и крепким сложением, а год назад был еще меньше, сейчас немного подрос. Но даже сейчас я не смог бы тащить по зимнему лесу взрослую женщину и восьмилетнюю девочку. Если бы я попытался это сделать — убил бы обеих.

— Ты выбрал девочку? — тихо спросила Риола.

— Нет. Не я. Я не мог это сделать. Не мог оставить кого-то умирать там. Можете считать, что я струсил перед такой необходимостью. А кого выбрала бы ты, Риола?

Девушка отвернулась.

— Слава Возвышенным Богам, — тихонько отозвалась она, — передо мной никогда не стоял такой выбор.

— Мать Аливии тоже поняла, что я никак не могу на что-то решиться. Понимаешь? Она видела мои метания, видела, что хочу помочь. И понимала, что двоих я не спасу.

— А ты действительно мог бы помочь матери?

— Если бы доставил вовремя к себе домой, то с большой долей вероятности — да.

— И мать Аливии попросила тебя спасти дочь?

— Да, Риола. Очень убедительно попросила.

— Что ты имеешь в виду?

— Она попросила мой нож. Я не понял для чего, не стал останавливать. А она попросила спасти дочь, а потом вонзила нож себе в сердце. Вот так. — Князь отвернулся и подошел к окну. — Мне потом несколько ночей это снилось. Поэтому меня порой бесят разные люди, которые говорят о неблагородном происхождении Аливии. Ее мать доказала свое благородство. Кто из этих дворцовых аристократов способен на такое?

— Ты не прав. — Герцог тоже встал и подошел к князю. — Думаю, многие матери сделали бы все ради спасения ребенка.

— Я понимаю. Но мать Аливии — это реальность. А девочка действительно похожа на мою сестру… Хотя сейчас уже чуть меньше. — Володя хмыкнул. — Забавная она. Кстати, Риола, на твоем месте я был бы поосторожнее с ней. Она однажды заявила, что выйдет за меня замуж, когда подрастет. Когда она узнает про нашу помолвку, вы для нее станете врагом номер один. А она очень большая выдумщица в плане ловушек. И драться я учил ее лично.

— Я уже заметила, — хмыкнула Риола. Потом улыбнулась: — Но, думаю, мы с ней подружимся. Я постараюсь ее убедить, что не собираюсь забирать ее любимого брата всего.

— Что ж, попробуй. — «Но если вы не подружитесь, вряд ли дело пойдет дальше помолвки». Эта фраза не была произнесена вслух, но ее услышали все.

— Я так понимаю, что вы двое ничего против помолвки не имеете? — поспешно вклинился в повисшую неловкую паузу герцог.

Риола покачала головой.

— Князь очень странный, но добрый.

Граф не выдержал и рассмеялся. Даже его прославленная невозмутимость имела предел.

— Молодец, девочка. Сразу поняла. А то его враги прямо монстра какого рисуют. А ты, князь, что скажешь?

— Мне нравится ее честность… хотя иногда честность лучше придержать молчанием.

— В таком случае, будучи опекуном Риолы Уитхолд, я объявлю о предстоящей помолвке баронессы и князя, — решил Алазорский. — Завтра обсудим подробнее.

— А сегодня, — направился к двери князь, — я должен объяснить Аливии, с какой целью приехали гости и кто «эта тетя».

— Тетя? — возмутилась Риола. — Я этой девчонке уши оборву. — Князь удивленно обернулся к ней. — Ну что? — всплеснула руками девушка. — Что, твоя сестра не могла сказать: кто эта красавица?

Князь с трудом сдержал смех.

— Знаешь, Риола, кажется, я верю, что вы с ней подружитесь.

— Я постараюсь. — Девушка вдруг снова стала серьезной.

— Граф, герцог, вы просили у меня разрешения посмотреть подготовку войск. Лигур сейчас в замке. Я уже отправил ему просьбу показать вам все, что вы захотите. Он ждет вас в оружейной комнате. Обратитесь к моему секретарю — Абрахим Винкор, он покажет дорогу.

— А я, если можно, просто погуляю по замку, — попросила Риола.

— Можно, — кивнул князь. — Только осторожно. Сейчас тут везде столько строительного мусора, что вполне может что-то свалиться на голову. И на этот раз — не мука.

— Я буду очень осторожна, — заверила девушка.