Шанс. Подготовка к выполнению замысла. Книга 2

Сергей Савелов, 2018

Продолжение книги 1 Шанс. (Я в моей голове). Внедрение. Главный герой успешно встроился в социум и укрепил свой авторитет в различных сферах жизни. Содержит нецензурную брань.

Глава 7.

Конец июня.

Дома обрадовал родителей возвращением блудного сына. Узнал, что, наконец-то, они решились и отец прошел обследование. Врачи нашли у него какое-то затемнение. Успокоили тем, что пока не видят проблем, назначили какое-то лечение и дополнительное исследование. Вероятно, ему потребуется поездка в областную больницу.

— Я только «За», — радостно поддерживаю.

«Может отсрочу такую близкую смерть отца?» — думаю.

Завтра встреча с покупателем «блатняка». Павлу звонить сегодня уже поздно, так как музыкант на каком-нибудь вечернем мероприятии. Может записать песни на кассету? Но у меня чистой нет. Сегодня разыскивать импортную кассету уже поздно. Ладно, завтра с утра жду покупателя. «Если не дождусь гостя или посыльных от него, то иду к Павлу и записываем песни с нотами. Родителям оставлю Пашкин телефон для связи», — планирую завтрашний день.

Наутро не дождавшись гостей, оставляю Пашкин телефон маме. Отсчитываю Пашкину долю из московского гонорара (тридцать процентов — шесть тысяч семьсот пятьдесят рублей). Засовываю в сумку магнитолу с микрофоном, забираю гитару и иду в Паше.

«Как же с Павлом трудно!» — отмечаю про себя. Уже полчаса уговариваю его принять деньги и поддержки в лице Евгении Сергеевны нет. Сказать, что Павел был удивлен, когда я достал сверток с деньгами и озвучил сумму, было нельзя. Павел был просто шокирован, когда пацан запросто достал из простой сумки деньги в сумме, сопоставимой с ценой новых Жигулей и протянул ему. Еле уговорил его принять хотя бы десять процентов.

«Ничего. Он еще не привык к большим деньгам. Потом, надеюсь будет легче. Да и Евгения Сергеевна подключится. Женщины практичнее относятся к деньгам из воздуха!» — успокаиваю себя. Решив денежный вопрос, приступили к записи блатных песен. Павла предупредил, что ему домой могут позвонить от покупателя и предложил подумать, где тому можно демонстрировать товар. Паша отмахнулся:

— Пусть сюда приходит.

— Паша, это будет представитель воров, — предупреждаю.

— Ну и что? Это же будет музыкант, скорее всего, — легкомысленно удивляется моему недопониманию.

Телефонный звонок прозвучал, когда мы заканчивали записывать песни на Пашину пленку. Пьем чай с печеньем Юбилейным, дожидаясь гостя.

Знакомлюсь и разглядываю парня, вероятно Пашиного ровесника. Одет в модный джинсовый костюм и бежевые мокасины. Длинные волосы, как у многих творческих людей. На пальце печатка, на шее «цепура», скорее всего золотые. Импортные наручные часы. «Упакован», — мысленно отмечаю.

При знакомстве парень, если и удивился моему возрасту, но эмоций не проявил. Назвался Севой и пожал мне руку, как равному. От чая отказался и сообщил о своей миссии:

— Мне рекомендовали прицениться к вашим песням.

«Все-таки не воспринимает меня, как автора текстов и музыки еще», — констатирую про себя.

— Как будешь слушать? С магнитофона или под гитару? — интересуюсь.

Почему-то мне кажется, что ему можно не «выкать».

— По-всякому. Давай с гитары начнем.

Беру гитару и пою «Извозчика», «Ушаночку», «Владимирский централ». Завершаю «Кольщиком». Павел подсовывает гостю нотную тетрадь и чего-то указывает, тыча пальцем. Парень впечатлен и не скрывает своего удивления.

— Дай, я попробую, — в азарте протягивает руку к гитаре.

Передаю инструмент. Он, заглядывая в нотную тетрадь, пробует несколько аккордов. Потом кивнув головой, начинает петь, глядя в текст с нотами и подыгрывая себе на гитаре. Павел, поворачиваясь к синтезатору, аккомпанирует ему.

«Похоже у Павла любимое место — вращающийся круглый стульчик у синтезатора. Большую часть времени, сколько его знаю, сидит на нем», — мелькает неожиданная мысль. «А Сева поет лучше меня», — завистливо отмечаю.

Парень удовлетворен.

— На пленке давайте прослушаем, — просит….

— Еще, что есть у тебя? — поворачивается ко мне, когда закончилось воспроизведение.

— Больше пока ничего нет по этой тематике, — признаюсь. — Времени совсем нет — только что из похода вернулся, — оправдываюсь. — Есть только дворовые, — предлагаю, замечая недовольную гримасу Севы.

— Давай, послушаю, — скептически соглашается.

Пою «Ребята с нашего двора» и «Старые друзья». По мере исполнения скептическое выражение его лица меняется на удивленно-заинтересованное.

— Некоторые слова, имена и названия можно подставить другие, близкие слушателям, — предлагаю по окончании.

Сева кивает, не сводя с меня глаз, потом, чего-то решив, интересуется, кивая на магнитофон:

— На пленке есть запись?

— Нет, пока, — отвечаем вместе с Павлом.

— Давайте запишем, — предлагает.

Пишем две песни дополнительно. По окончании работы парень подходит к синтезатору и спросив разрешения у Павла, начинает наигрывать некоторые мелодии из песен. Начинают с Павлом чего-то обсуждать, спорить, проигрывая некоторые музыкальные отрезки. Потом достают нотные записи и иногда чего-то чиркают в них.

«Нашли сапоги пару», — иронизирую про себя, наблюдая за увлеченными музыкантами. Снова захотелось чая, но не стал мешать творческому процессу двух профессионалов.

Хлопнула входная дверь и на пороге комнаты появилась раскрасневшаяся Евгения Сергеевна.

— Здравствуйте мальчики! Ой, вы заняты? — замечает незнакомца, — я тогда позже зайду. Вы, наверное, голодные? Схожу, пробегусь по магазинам, — выпалила и тряхнув челкой, умчалась.

Павел, было, дернулся вслед, но остановился, услышав хлопок входной двери.

«Тормозит Паша», — мысленно отмечаю. Сева задумчиво посмотрев на нас, спрашивает меня:

— У тебя вроде есть еще песня. Про жизнь.

— «Так хочется жить!» — подсказываю название.

— Возможно, — пожимает плечами и смотрит на меня вопросительно.

— Об этой песне речи не было, — напоминаю. — Я ее уже продал, — информирую.

Видно, что Сева не доволен.

— Спеть можешь? — интересуется.

— Спеть могу, но эта песня, возможно, уже зарегистрирована в ВААПе под другим авторством и передана исполнителю, — предупреждаю его.

— Пой, хоть оценю, — машет кистью.

— Однако, — качает головой, прослушав, — действительно стоящая вещь.

— У кого песня не скажешь? — придя к какому-то решению, спрашивает.

— Коммерческая тайна, — сообщаю, мотая отрицательно головой, — Даже Павел не знает, — добавляю, отводя от друга возможные неприятности.

— Хорошо. Я знаю, какую цену ты просишь за песни. Я могу купить (тянется за нотной тетрадью) «Кольщика», «Владимирский централ» и «Ушаночку» за названную сумму. «Извозчик» — еще сырой и требует доработки. За него дам пятьсот рублей. За дворовые песни — по триста, — предлагает.

— «Извозчика» отдам за так. Сомневаюсь, что это полностью моя песня. Вроде бы, чего-то похожее слышал, — сообщаю. — А дворовые стоят значительно больше.

Сходимся на пятистах рублях за песню. Сева не скрывает своего удовольствия, убирая в дипломат бобину и нотные записи. Выкладывает на стол банковские упаковки двадцатипятирублевок и десятирублевок и отсчитывает пятьсот рублей. Пишет на бумажке свой телефон и просит звонить ему в случае появления новых песен незамедлительно. Намекает, что за достойные песни сможет заплатить больше. Жмем руки и расстаемся почти друзьями.

Оставляю на столе упаковку червонцев. Остальные деньги кидаю в сумку. Павел горестно вздыхает, глядя на одинокую пачку денег на столе. Сил на споры у нас уже не было и жрать хотелось не по-детски.

Конец ознакомительного фрагмента.