Новая жизнь. Книга 1. Сергей Савелов

Сергей Савелов, 2019

Это рассказ о покалеченном войной офицере-афганце, начинающем новую жизнь после службы в армии. Бонусом ему в помощь – возможность заглядывать в будущее. На этом фантастические возможности ГГ заканчиваются. Постараюсь обойтись без значимых «роялей» и показать, что только за счет человеческих качеств, знаний, понятий о чести и справедливости, несмотря на все удары судьбы человек способен подняться над обыденностью и построить свой мир.Содержит нецензурную брань.

Глава 3. Начало гражданской жизни. Осень 1990 года.

Приезд. Первое знакомство.

Автобусный вокзал располагался в историческом центре моего города. Когда-то на этом самом высоком холме возвышался величественный Воскресенский собор города. Рассматривая в городском Краеведческом музее в школьные годы старые фотографии, удивлялся: зачем снесли такую красоту? Сейчас на месте архитектурного шедевра с колоннами и куполами находилась обшарпанная невыразительная коробка автовокзала с отваливающейся штукатуркой и расписанная на оставшихся ровных местах всевозможными граффити.

Выгрузив свой багаж из междугородного рейсового «Икаруса», огляделся. Это историческое место и сегодня являлось официальным центром города. Автовокзал находился у перекрестка центральных улиц. Через дорогу возвышался памятник горожанам, погибшим в Великую Отечественную войну. Высокая стела символизировала три штыка от трехлинейки. У подножия — чаша вечного огня, сейчас не горевшего. Территория вокруг памятника выложена плиткой. На окружающих сооружение ровных газонах рассажены голубые ели. По традиции брачующиеся молодожены всегда возлагали цветы к подножию монумента и фотографировались. В праздничные дни рядом воздвигали трибуну, мимо которой проходили колонны горожан, приветствующие руководителей города, и проводились митинги.

Когда заключали брак со Светкой тоже запечатлелись на фоне монумента. Фотографии с нашей свадьбы где-то лежат среди остальных — школьных, училищных и армейских. Все руки не доходили купить альбомы и разложить. Вероятно, теперь найдется время на все.

От автовокзала через дорогу все выглядело красиво, но уже во время бракосочетания вблизи было заметно, что облицовочная плитка отваливалась, а территория и сам монумент требовали реставрации. Сейчас уже отсюда было видно, что ели поломаны и ободраны, а газоны заросли. Не думаю, что в нынешнее тяжелое время у местных властей найдутся финансы на ремонт.

Памятник занимал часть старой рыночной площади, где с тех времен остались старинные торговые ряды, в настоящее время занимаемые многочисленными магазинами и кооперативными предприятиями. По субботам на прилегающих площадях и улицах разворачивался многолюдный рынок, популярный у населения северо-запада области.

Через другую дорогу виднелась невзрачная ограда городского сада, ранее популярного места отдыха горожан, где когда-то работали аттракционы, действовала танцевальная площадка для молодежи и летняя эстрада для выступлений городских и заезжих артистов. Здесь можно было в выходные покатать детей на каруселях, познакомиться с девчонкой, съесть мороженного, выпить стопку водки или стакан вина, пострелять в тире, посидеть на многочисленных лавочках или погулять по аллеям.

Всегда по приезду в город после продолжительного перерыва в глаза бросалась городская запущенность и не ухоженность на фоне накануне виденных крупных городов и с каждым годом становилось все хуже. Потом, как правило, привыкал и уже не удивлялся. Знакомые пожимали плечами или обижались за наш город на мою оценку. «Квасной» патриотизм аборигенов заставил в будущем держать свое мнение при себе.

За последние годы городской сад пришел в упадок. Территория заросла, аттракционы не действовали и частично были демонтированы, танцы и концерты не проводились, торговля заглохла.

До революции город считался купеческим и зажиточным. Это подтверждали многочисленные старинные дома вычурной архитектуры на главных улицах, когда-то явно красивые, а сейчас требующие сноса или срочного ремонта.

Вздохнул и покосился на свои чемоданы с кейсом. Нужная мне остановка общественного транспорта находилась на другой стороне улицы метрах в двухстах. Несмотря на то, что один импортный чемодан был на колесиках, но для моей одной свободной руки — неподъемный багаж. Другой рукой я опирался на инвалидную палку. Этот атрибут в последние месяцы стал постоянной моей опорой при перемещении. Сделав несколько шагов, выглянул из-за массивного автобусного корпуса на то место, где когда-то стояли такси.

Однажды, приехав в очередной отпуск с тяжелым чемоданом попытался доехать до дома с комфортом как «белый человек». К моему удивлению бездельничающие таксисты не обрадовались клиенту. Ели уговорил одного из них подбросить меня до ближайшей автобусной остановки и только потом узнал, что таксисты сидели на окладе от автохозяйства и возили только работников государственных учреждений, заключивших договор на оказание транспортных услуг с их предприятием.

Сейчас вместо государственных таксомоторов в колонне стояли частные автомобили и возле них, собравшись в кружок гоготали молодые парни.

Заметив мой интерес, один из них крикнул:

— Тебе куда, командир?

«Знакомая фраза, объединяющая всех таксистов и шабашников-бомбил, подрабатывающих извозом во всех аэропортах и вокзалах крупных городов от Владивостока до Ленинграда!» — ухмыльнулся про себя.

— В гостиницу! — громко ответил.

— Поехали, — кивнул тот на первую машину.

— Помоги загрузиться, — попросил.

Водитель замялся, но взглянув на мою палку неохотно поплелся к автобусу, а остальные «извозчики» засмеялись. Когда тронулись, водила проинформировал:

— Три рубля.

— Ты меня через Заводской поселок собрался везти? — демонстративно удивился названной цене намекнув, что знаю город.

От автовокзала до гостиницы было меньше километра.

— Рубль и не наглей, — отвернулся к окну, разглядывая знакомые окрестности и выискивая изменения, которые могли произойти после моих прежних посещений города.

Последний раз был здесь на похоронах мамы, но тогда мне было не до городских красот.

Асфальт на дорогах и тротуарах потрескался и пестрел выбоинами, газоны заросли и были засорены. «Куда делись дворники?» — удивился. Старые дома даже на центральной улице ветшали и разрушались. Встречались откровенные развалюхи, хотя в некоторых еще проживали люди.

Вид окрестностей вызывал жалость. Деревья на обочинах были давно не стрижены, как регулярно делали в брежневские времена. «Представляю, что творится на пустырях и в глубине дворов!» — усмехнулся про себя.

«Машину надо покупать!» — пришла разумная мысль. Ходить по инстанциям придется много. Насколько знаю, официальные учреждения разбросаны по всему городу. Хоть городок не большой, но с больной ногой не находишься, а ездить на такси с подобными рвачами слишком накладно даже для меня.

Водитель обиженно сопел, глядя на проезжую часть. Выгружая чемоданы из багажника у входа в гостиницу, он заискивающе предложил:

— Накинуть бы за багаж!

— Если подъедешь через час, то получишь свой «трояк». Мне еще в Заводской поселок надо будет съездить, — обрадовал его.

Услышав предложение, довольный парень с готовностью подхватил оба чемодана и потащил в гостиницу. Пока хромал от входа к стойке администратора, был осмотрен, оценен и взвешен опытным взглядом дежурной по гостинице.

— Здравствуйте! Что Вы хотели? — профессионально улыбнулась молодящаяся женщина, лет сорока.

Сунув рубль вопросительно смотрящему таксисту, улыбнулся ей в ответ:

— Номер на пару дней пока, а потом будет видно.

— У Вас бронь? Вам люкс, сколько комнат или полулюкс? — поинтересовалась, продолжая улыбаться.

— Главное, чтобы был телефон, койка и горячая вода, — ответил, прикидывая — за какое время смогу снять комнату с телефоном у частника.

Насколько помнил — в жилых домах горячей воды не было, а город был слабо телефонизирован.

— Полулюкс устроит? — спросила администратор.

Дождавшись моего кивка, протянула бланк и попросила:

— Ваш паспорт, пожалуйста, и заполните карточку.

На пункте выданного документа о цели заселения задумался и написал «командировка». Передавая заполненную карточку с Удостоверением личности офицера вместо паспорта, заметил — у женщины дрогнула рука, а я удостоился очередного внимательного взгляда.

Мне еще только предстояло получать Паспорт гражданина СССР, а для этого надо решить вопрос с пропиской и встать на воинский учет в военкомате. Инвалидность еще не получена, и я по-прежнему являюсь военнообязанным. «В военкомате к тому же надо оформить и получить удостоверение участника боевых действий, дающее право на льготы», — вспомнил информацию, полученную от кадровика госпиталя.

Передавая ключ с пристегнутым бочонком с номером комнаты и бланком квитанции, администратор посоветовала:

— На третий этаж можете подняться на лифте, — показала рукой в сторону. — У дежурной по этажу можно заказать чай и попросить утюг. Карточку передайте дежурной. Будете уходить, ключ от номера оставляйте здесь. Ценные вещи, деньги и документы рекомендую сдать в хранилище, — проинструктировала.

Поблагодарил и направился к лифту под внимательным взглядом женских глаз. Столько прожил в городе, но не знал, что наша четырехэтажная гостиница оборудована лифтом! «Сервис, блин! Хранилище, горячая вода, и лифт! Чего еще не знаю о гостинице? Может и девочку на ночь можно заказать?» — мысленно иронизирую.

Через час трясся в «Жигуленке» Виталия (так звали «бомбилу») по выщербленной дороге в Заводской поселок к тете Маше. По времени она уже должна была вернуться с работы и быть дома, если не уехала на дачу. С собой захватил только кейс со своей наличностью и ценными вещами. Не хотелось рисковать, оставляя все деньги в гостинице, а также сообщать о сумме, сдаваемой в хранилище.

— Машина больше не понадобится? — поинтересовался Виталий.

— Понадобится, — согласился подумав. — Только, как с тобой связаться? — заинтересовался.

— Можно договориться о времени, и я подъеду, если не буду занят, — предложил он.

«В крайнем случае, сегодня до гостиницы доберусь сам, а завтра надо начать обход учреждений с военкомата», — планирую.

— Подъезжай завтра к гостинице к десяти утра, — предложил парню. — И еще! Не знаешь, продает ли кто машину? — вспомнил о необходимости своего транспортного средства.

Виталий удивленно покосился на меня и кивнул головой, а потом проявил интерес:

— Собираешься жить у нас в городе? Откуда ты?

— Отсюда, — коротко ответил, думая о своем.

— А машина, какая нужна? — не унимался водитель.

— Типа этой, — хлопнул рукой по панели приборов, — не требующая ремонта хотя бы в течение года, — добавил.

Тетя Маша.

Еще в госпитале много думал о постоянном месте жительства после излечения и увольнения из Вооруженных Сил. Всегда все отпуска проводил на родине и не ездил в различные санатории и Дома отдыха Министерства Обороны. Тянуло домой к знакомым с детства местам, друзьям и родителям. Терехов и многие другие советчики с лучшими намерениями предлагали разные большие и малые города, удобные для проживания военных отставников. Однако решил вернуться в свой город, несмотря на то, что родителей уже нет, а друзья разъехались, переженились или спились. Меня никто здесь не ждал и никому я не был нужен, но все-таки решил обосноваться в своем городе детства.

Тетя Маша была дома. Не спрашивая кто звонит открыла дверь, охнула, увидев меня, обняла и заплакала.

— Слава богу, вернулся! А я уж заждалась! Проходи, проходи, — предложила посторонившись. — Ты насовсем? — поинтересовалась, запирая дверь.

— Да, — односложно ответил, остановившись в прихожей.

В узком коридоре, выполняющем роль прихожей присесть было некуда. Слева — вешалка для одежды, дальше трюмо с баночками, тюбиками и расческами, а справа двери в туалет и ванную.

Вместо ампутированной пятки для ходьбы использовал рекомендуемые врачами супинатор или пристегиваемый протез, поэтому при обувании испытывал определенные трудности и, как правило, надевал обувь сидя.

Добрая женщина, не задумываясь о моих затруднениях, просто подтолкнула в сторону кухни — привычном месте для серьезных разговоров и пока собирала на стол, рассказывала о местных новостях.

— Где думаешь остановиться? — поинтересовалась, когда выпили ее самодельной настойки за встречу. — Живи у меня, — предложила. — И мне веселее, и тебя покормлю и обстираю. Места хватит, — добавила и оглядела кухню.

— Пока в гостинице поселился, — сообщил, предчувствуя ее реакцию.

— Вот еще выдумал! — всплеснула в негодовании руками. — Зачем меня обижаешь? Ты ведь, Андрюша, для меня как родной! Переезжай и живи у меня сколько хочешь, — завершила категорично.

— Хорошо, — согласно кивнул.

— Почти всю вашу обстановку и дачу продала. Только боюсь, задешево, — выплеснула на меня очередную порцию информации и стала перечислять проданные предметы и вырученные за них суммы. — Какая из меня торговка? — посетовала.

Отмахнулся:

— Продали и хорошо! Я бы вообще большую часть просто раздал или выбросил.

— Вот еще! Вещи хорошие и еще послужат, а швейную машинку я забрала, как тогда договаривались, — возмутилась моей бесхозяйственностью и продолжала отчет. — Только с долларами не стала связываться. Узнала, что за это дело сажают, и побоялась, — смутилась. — Решила, приедешь и сам этим занимайся, если считаешь нужным.

— Правильно, — успокоил женщину. — Сейчас снимайте все деньги со сберкнижки, и я постараюсь при случае обменять их все на валюту, — пообещал.

Я был уверен, что государство вскоре, спасая финансовую систему, обесценит деньги, а такие простые люди, как тетя Маша враз станут нищими. Всю жизнь люди работали, не жалея сил, поднимали страну из руин и создавали одну из самых сильных экономик мира. Откладывая небольшие суммы из невысоких зарплат на старость, в одночасье лишатся всех сбережений благодаря родному государству. Только не знал точно, когда это произойдет.

Сейчас смотрел на пожилую честную женщину и мне становилось жалко ее. Почему-то крепла уверенность, что на склоне лет ее без моей поддержки, как многих тысяч пенсионеров ожидали лишения и нужда. Хорошо еще, что у нее есть дача, и голод ей не грозит пока позволит здоровье выращивать урожай.

«Обязательно ей надо будет помогать, если наступят тяжелые времена!» — планирую про себя.

Между тем тетя Маша, не обращая внимания на задумавшегося собеседника пересказывала различные новости, делилась своим мнением, жаловалась на трудности с продуктами. Вероятно, одинокой женщине не хватало общения, и она была рада жильцу и слушателю.

Из ее рассказа уловил, что с продуктами и товарами первой необходимости у заводчан было трудно, но терпимо. Завод часто распространял продукты и табачные изделия среди работников по приемлемым ценам. Хлеб и молочные продукты в магазинах города продавались без перебоев, а талоны на водку и сигареты тетя Маша обменивала. К ее сожалению не все талоны успевала отоварить за месяц, хотя уже накопился изрядный запас мыла, зубной пасты, моющих средств и постельного белья. Сахар у нее уходил на самогонку, но и для чая с вареньем хватало.

— После того, как Горбачев дал волю директорам заводов, наш Платонов со своим заместителем Гулуевым никого не стесняясь начали разворовывать завод. Цветной металл вагонами стали продавать куда-то. Новый цех не успели запустить, как все новейшее оборудование опять демонтировали и увезли, а там были импортные станки с ЧПУ. При заводе пооткрывали кооперативов, своих детей директорами туда пристроили, а из заводского сырья начали делать и торговать мебелью, ширпотребом, льют из пластмассы всякие гребни, расчески и детали для заводских машин. Зарабатывают, говорят там сумасшедшие деньги, какие заводским рабочим и не снились, — с возмущением делилась заводскими новостями. — Слава богу, сейчас оба ушли в городское руководство — Платонов председателем горисполкома, а Гулуев его заместителем. Теперь город они будут грабить, а на завод вернулся старый директор Нечаев. Он коммунист — за производство душой болеет и рабочих, как может поддерживает.

Конец ознакомительного фрагмента.