Хааким. Рассказ о простом человеке

Сергей Пустовойтов

«Хааким» – это повествование о жизни простого иранского мужчины, переехавшего жить в Казахстан. Пройдя Ирано-Иракскую войну, потеряв старшего брата на этой войне и получив от него на попечение жену и двоих детей, сорокалетний мужчина решает уехать из страны и начать новую жизнь на новом месте, где и развиваются невероятные события его личной жизни. Основано на реальных событиях.

2 Тайные становится явным

Фруктовая компания работала стабильно. В черте города строился ангар для хранения большого количества овощей и фруктов. Весь рабочий день Хаакима проходил в телефонных переговорах о том, сколько товара, в каком количестве, куда и когда нужно отправлять, либо получать. В свободные минуты и часы, если такие появлялись, Хааким играл в нарды с начальником базы и слушал его трёп о девушках, празднествах и автомашинах. Его способность к языкам проявилась в освоении азербайджанского и позже казахского языков. Из головы не вылетала ссора с женой, и он все думал и думал о ней…

Анна на специальной кроильной машине вырезала заготовку из целой упаковки брезентовой ткани под рукавицы и попросила начальницу отпустить ее домой, иначе она совсем свалится и не выйдет на работу до конца недели. На самом же деле ей не терпелось выйти в виртуальный контакт со Станиславом.

Эти встречи в интернете длились уже два месяца, и всё время она с содроганием в сердце сидела перед экраном монитора, боясь разоблачения со стороны мужа. И только в те часы, когда Хааким, придя с тренировки и помывшись в душе, заваливался в постель и засыпал, она без опасения общалась с другом.

Начальник кроильного цеха все-таки отпустила ее домой. Анна вызвала такси и ровно в двенадцать с чашкой кофе уже сидела в кресле против компьютерного экрана. После недолгих манипуляций на мониторе появилось довольное и улыбающееся лицо Стасика. Их пальчики, с детства, приученные к беседам, порхали как мотыльки по клавиатуре, и это была та душевная близость, помехой которой не могли быть ни границы, ни расстояния. Анна впервые видела друга за рабочим столом в солидном офисе, где за его спиной то и дело проходили спешащие по делам сотрудники. Работа парня заключалась в наладке сетевых линий, защите их, установке и лечении компьютерных программ в одном из печатных издательств Санкт-Петербурга. Издательство набирало на работу людей со слабым слухом, слабо зрячих и слепых, для которых там было много специфической работы.

Анна распахнула шелковый халат и привстала с кресла, отходя вглубь комнаты так, чтобы Стасику была видна ее грудь, животик и вся она, такая красивая и обнаженная для него. Парню это нравилось, но на работе он не мог ответить тем же и прикрывал собой монитор от сотрудников, снующих позади.

«Как прошел рабочий день?» — набрал он на клавишах.

«Как видишь, отпросилась с работы, чтобы с тобой повидаться», — ответила Анна уже на языке жестов. Стас тоже перешел на этот способ общения. Он спросил:

— Что, с мужем так и не спишь?

— Нет, о чем ты? Как я могу спать с ним, когда люблю тебя. Это только мужики так могут.

— А я никак не могу, потому что еще не пробовал женских прелестей.

— Ты попробуешь, Стасик, и как понравится, таким же станешь как все мужчины.

— Чтобы понравилось, надо попробовать, чтобы попробовать, нужно тебя заманить в Питер. Ты меня тогда бы лишила девственности?

— С пребольшим удовольствием. Ты что, реально можешь меня принять?

— Могу. На Рождественские праздники давай приезжай, я встречу.

— Приеду. Готовься! Хорошо кушай, а то я всю твою энергию поглощать буду. Я из тебя мужика сделаю, не сомневайся!

Вдруг Анна увидела в глазах, смотрящего на нее с экрана Стасика, ужас. Он показал, что позади нее кто-то есть и резко вышел из «сети».

Она все поняла. Обернулась. Сзади стоял Хааким, его глаза горели злобой. Он подбросил вверх монету и накрыл ее ладонью. Анна поняла, что он жребием решает как с ней поступить и, в охватившем ее оцепенении, отступила в спальную комнату.

Когда сегодня в половине двенадцатого Хааким позвонил на работу к жене, и начальница сообщила ему, что отпустила Анну, он сразу заподозрил неладное, приехал домой и тихо прокрался в комнату. Сначала издали, а потом и вблизи он наблюдал предательскую беседу обнаженной жены с каким-то клерком. Он застукал ее с поличным и, по крайней мере теперь ему было понятно, почему она его сторонится. Брошенный им жребий не давал повода к отступлению.

«Собирайся и завтра же вали к своему инвалиду!» — крикнул он в сердцах, забыв что она его не слышит.

В каком-то исступлении Хааким включил телевизор, уперся глазами в экран, работавший как всегда без звука, и по губам актёров стал читать их реплики. Он совершенно ничего не понимал, в нем смешалось всё, и только ревность прорывалась в его кровь и пульсировала в его висках. Впервые то, что он так усердно созидал, рушилось у него на глазах, разваливалось самое главное и святое, ради чего он все и затеял, разбивалась молодая и неокрепшая его семья. Мозги как будто вскипали в его голове, не желая мириться с таким поворотом судьбы, подступали злость и отчаяние.

Его законная жена отдаляется от него, обманывает его и желает секса с этим молокососом…

Хааким резко вскочил с кресла и влетел в спальную комнату, где свернувшись калачиком на кровати, лежала Анна. Он набросился на нее как коршун на добычу. Глаза его горели ненавистью и призрением, а плоть желала мести. Он одним приемом порвал на ней халат, пуговицы которого как пули полетели в разные стороны. Хааким стащил и повалил Анну на спину прямо на ковер, и с силой раздвинув ей ноги, вонзился в нее своим членом. Она даже не успела опомниться, как он развернул и поставил ее на колени и так продолжил ее насиловать, подобно зверю в звериной позе. Несколько раз у него случилось семяизвержение, но Хааким не унимался, потому что вместе со спермой почему-то не уходили из него ни злость, ни ревность, ни отчаяние. Он двигался и двигался, пока не увидел кровь, стекающую по ногам Анны и впитывающуюся в белый ковер. Кровь остановила его. И он голосом, не терпящим возражения, глядя в ее испуганные глаза, гневно произнес:

«Собирайся и поезжай к нему, пока я не убил тебя! Я до твоего отъезда поживу на работе. Ты поняла меня?» Анна кивнула. Она все прочитала по его губам. Все было кончено.

Хааким быстро собрался и вышел, сильно хлопнув дверью. А уже на работе у него случился сердечный приступ. Он не вызвал скорую помощь, надеясь отлежаться и вскоре боли в сердце действительно прошли.

По причине крайней растерянности, связанной со сложной жизненной проблемой, ему хотелось пообщаться с дервишем, но в этом казахстанском городе его возможно и не было. Волхвы, дервиши, наставники, владеющие сокровенным смыслом происходящего в мире, издревле пользовались благоговейным почитанием на востоке, и на первый взгляд может показаться, что в современном мире, перенасыщенном мощнейшими информационными потоками самого различного тематического наполнения, уже нет места подобным пережиткам «седой старины». Однако просвещённому человеку наших дней, пресыщенному чрезвычайно разношёрстной информацией, всё так же, как и людям ветхозаветных времён, необходим, пусть это и кажется странным, надёжный проводник в жизненном лабиринте. И они, эти мудрецы обыденности, продолжают исполнение своей миссии среди нас с такой же истовостью, как и их славные предшественники. Именно через них выстраивается преемственность исторического пути народа. Как бы ни пытались враги сбить с правильного пути людей восточного склада ума, прививая им чужеродные ценности и вытравляя у них родовую память о собственном величии и своих духовных поводырях. Волхвы, дервиши, наставники денно и нощно несут свою незримую службу во благо людское. И в гуще народной массы встречаются тем, кому это чрезвычайно важно и нужно в данный период их непростой и запутанной жизни.

Их знают, к ним тянутся за душевным успокоением, за добрым словом, способным подвигнуть человека на величайшие дела.

Не оставил Аллах и Хаакима. Он не послал к нему дервиша, не послал к нему никого из людей вообще с подобной миссией. Он Сам поселился в его отчаянном сердце и успокоил его.

Чтобы как-то приглушить ревность и боль потери любимого человека, Хааким посвятил все свое свободное от работы время спортивным тренировкам. После одной из тренировок ему снова сделалось плохо. Это был следующий сердечный приступ, еще не инфаркт миокарда, но серьёзный «звонок», уложивший его в больничную кровать, и давший время для размышлений о смысле бытия.

В больничной палате совершенно не случайно с ним вместе оказались и другие парни, получившие «звонки» и, как и он, время на размышления: как жить, что делать, в кого и как верить…

Хааким по непонятной ему причине вновь стал размышлять о мудрых людях, испокон веков почитавшихся за могучий разум, которые, обладая величайшими знаниями и жизненным опытом, помогали разбираться в житейских ситуациях любому человеку, обратившемуся к ним за советом и вразумлением. Мудрецами народ называл именно таких ведунов, осведомленных духовников, способных разъяснить простым человеческим языком смысл происходящего. Мудрецы, посвящённые в это высочайшее звание, проявляют свои способности с равной степенью эффективно в любых жизненных ситуациях и на любом уровне общественной иерархии.

Их ясность мысли о предмете обсуждения всегда является полноценной как на уровне простолюдинов, так и на уровне высочайших и заслуженных учёных мужей.

Убедительность мудрецов зиждется не на псевдонаучной спесивости, не на утяжелённой форме представления своих мыслей, не на мудреной фразеологии узкого круга специалистов определённой области научных изысканий, не на стремлении унизить и подавить оппонента посредством изощрённой казуистики. Убедительность их слов проистекает из естественного стремления донести знания жизни до любого ищущего истину человека, на каком бы уровне социальной лестницы он не находился.

Когда говорит мудрец, он не рисуется перед собеседником или публикой блеском своей учёности. Ему не важно, благоволят ли к нему и его речам или нет. Ему, на самом деле, абсолютно всё равно кто внимает его знаниям: рядовой труженик физического труда, государственный деятель или высоколобый учёный. Главное для него — донести до людей дар своих познаний. Если есть, кому внимать слову мудреца, то это означает, что пламя жизни ещё не угасло, что душа народная жива, и на Землю еще вернутся светлые времена всеобщей гармонии.

Так что, мудреца от низкопробного умника отличить достаточно легко: мудрец говорит просто, чётко, кратко и уважительно, а напыщенный умник — сложно, запутанно, многословно и пренебрежительно. Мудрец не чурается жизни с её повседневными прозаичными заботами. Умник норовит всё более приглянуться высоким чинам государственной и научной чиновной лестницы и таким способом поправить свой быт и материальное положение.

Именно благодаря повсеместному засилью агрессивных, жадных до денег и власти умников, происходит увеличение дистанции между народной мудростью и официальной наукой. Но и мудрецы не бездействуют. Цикл пассивной созерцательности закончился и сегодня они вновь, как и в былые времена, осуществляют свои деяния в гуще народа. Эти златоусты способствуют формированию в сознании людей целостной картины мироустройства взамен той фрагментарной, что вдалбливалась в головы многовековой ложью. Мудрецы оставляют после себя мудрые книги, чаще написанные от руки. Попадая в руки доброго и верного человека, эти книги оживают и дают жизнь другим людям.

Хааким не писал книг, но он прочитал по его представлению главные из них: Библию, Коран и Зелёную Книгу. Они сформировали его мировоззрение и отношение к людям. Но его последний поступок по отношению к жене не укладывался ни в одну религию и никакую философию.

Он проснулся утром в больничной кровати и подумал, что наказан болезнью поделом. Медсестра зазывала всех на процедуры.

Мужчина лет семидесяти с явно театральным мастерством рассказывал соседу по койке — молодому пареньку Кайрату историю своей первой любви:

«…Она каждый день ходила через наш двор в булочную за хлебом. Она была… даже описать ее не могу… королева! Нет. Она была как мечта! Я долго собирался и, наконец, отважился познакомиться. Как это делается, я видел в кино.

— Девушка, который час? — крикнул я ей вслед.

— Дурак, — сказала она и пошла, не оглядываясь.

Мне было шесть лет, а ей — девять».

Кайрат рассмеялся.

После процедур, выписки выздоровевших и завтрака в палате остались двое, и эти два человека волею судьбы были вынуждены познакомиться. Как выяснилось из беседы, семидесятидвухлетний Виктор Александрович Полоскин попал в больницу после неудачного приземления с дельтапланом. Жену он похоронил три года тому назад и в свободное от воспитания внука время, осваивал что-то новое и неизведанное в своей жизни. Первое, что он продемонстрировал, хвастаясь Хаакиму, была книга с дарственной надписью от автора, только что вышедшая в тираж, в которой красовался стих, посвященный его падению с «небес». Он прочитал его:

Конец ознакомительного фрагмента.