Откуда взялись казаки. История казачества

Сергей Пузырев

История казачества, как история Новгорода и Великого княжества Литовского полностью политизирована и искажена почти на 100%. Когда официальная история противоречива и не дает всей правды, которую часть историков просто не знает и домысливает, каждый по своему, кто во что горазд. Другие искажают эту историю по долгу службы, третьи из каких-то своих корыстных соображений.

Исторические особенности

Русский историк Николай Костомаров о достоверности имеющихся исторических фактов в истории Древней Руси выразился следующим образом: «Наша история о временах, предшествовавших принятию христианства, темна и наполнена сказаниями, за которыми нельзя признать несомненной достоверности.

Этому причиной то, что наши первые летописцы писали не ранее второй половины XI века. И о событиях, происходивших в их отечестве в IX и X веках, за исключением немногих греческих известий, не имели других источников. Кроме устных народных преданий, которые по своему свойству подверглись вымыслам и изменениям с достоверностью можно сказать, что, подобно всем северным европейским народам, и русский только с христианством получил действительные и прочные основы для дальнейшей выработки гражданской и государственной жизни — основы, без которых, собственно, для народа нет истории» [12].

Так же один из исследователей исторического наследия, периода правления царя Иоанна IV, Р. Г. Скрынников, в своей книге: «Россия накануне «Смутного времени», отмечает: «Новый летописец» возник в окружении Филарета Романова [13]. История русского народа еще не написана, — утверждает Иван Солоневич. Есть «богословская схоластика», есть «философская схоластика». Обе подогнаны под заранее данную цель и обе базируются на сознательном искажении исторических фактов. Схема русской истории, лишенная, по крайней мере, сознательного искажения, будет в одинаковой степени неприемлема ни для правых, ни для левых читателей.

Народы не меняются. Или, если меняются, то только в случаях весьма основательного смешения рас, то есть, рождения, собственно, уже иного народа, — как это случилось с Грецией или Италией. Солоневич считает, что Русский народ, — точнее, его великорусская ветвь, это результат смешения славянской крови с финской кровью — а не с татарской. По-видимому, это смешение началось задолго до освоения окско-волжского междуречья. Во всяком случае, основные черты русского государственного строительства мы можем обнаружить уже в Киевской Руси.

Но, если мы станем формулировать основные черты русской национальной доминанты, то мы неизбежно столкнемся с двумя обстоятельствами. Первое. Во всей истории России есть некоторые ясно и бесспорно выраженные черты и факты, — более или менее общеизвестные и более или менее игнорируемые историками. Второе. Диапазон разногласий между историками — русскими и иностранными — объясняется не их научными взглядами, а их политическими целями: здесь наука служанка политики.

В русской историографии были представлены четыре основных мифа: миф о призвании к себе варягов — или варяжском завоевании. Миф об отсталости Москвы, миф о гениальности Петра I и миф о февральской народной революции. Варяжский миф соответствовал социальной потребности раннего правящего слоя Киевской Руси отгородиться от остальной массы населения страны своим происхождением, хотя бы от Рюрика. Совершенно таким же способом японская династия произошла от луны… [14].

Подобное мнение высказывают и современные историки: «… за последние три столетия учеными историками были написаны тысячи трудов. Сложились различные, враждующие между собой школы. В тот или иной исторический период одни мнения одерживали верх, а другие объявлялись антинаучными…» [15].

Как можно заметить, из всех отмеченных выше высказываний, мнение многих историков говорят о том, что имеющаяся традиционная информация об исторических фактах развития Русского государства не является неопровержимо правдивой. Поэтому при исследовании истории возникновения казачества, на определенной территории земли, необходимо отследить, сверяясь с более ранними историческими процессами, происходящими на данной земле. В том числе и с нетрадиционными мнениями исследователей, например, такими: «А не прав ли был Гумилев, когда он утверждал, что первые очаги человеческой культуры возникали под воздействием некоего облучения из космоса?

Не были ли основатели первых оседлых цивилизаций загипнотизированы из космоса, получив приказ создавать оседлые культуры? Какая таинственная сила притягивала народы к землям, вытянувшимся в виде полос по трем континентам планеты? С материалистической точки зрения человек, по существу такой же физико-химический процесс, как горение спички. Погасить жизнь или погасить спичку — не все ли равно? Простое физико-химическое воздействие на простой физико-химический акт [16]

«А может быть, для того чтобы обнаружить тайну рождения цивилизаций, следует отказаться от „лобовой атаки“? — говорит очередной исследователь, — Сколько ни разглядывай места расположения первых цивилизаций, которые то сплошными, то пунктирными линиями протянулись через континенты, они сами по себе ничего не скажут, если у нас нет пособия для истолкования этих линий. Но, к сожалению, никто не составил пособия для прочтения линий на континентальных ладонях Земли» [17].

Ранние оккультисты и астрологи говорили, что в соответствии с древними эзотерическими знаниями, заповеданными Гермесом Трисмегистом, Земля, как и вся вселенная, распределена по своим королевствам и провинциям между планетами и знаками Зодиака. А это, в свою очередь, означает влияние энергии космоса на отдельные территории в соответствии, выстраивающихся комбинаций между планетами и зодиакальными созвездиями.

Комбинировать сегодня умеют не только астрологи, но и на вполне научном уровне, имея возможность при этом прямого влияния на формирование этнической структуры общества. Работы Ю. Бромлея и П. Пучкова [18], показывают, что проживающие на Земле народы, насчитывающие по количеству этих народов несколько тысяч, создают сложную этническую картину, которая динамична и постоянно меняется. Эти изменения вызваны действием этнических, демографических и миграционных процессов, меняющих сегодняшнюю картину бытия, от той, которая была в недавнем прошлом и которая ожидается в будущем.

Среди этнических процессов выделяются этноэволюционные и этнотрансформационные направления. Различие между ними в том, что, во-первых, при изменении ряда компонентов, этнос или какая-то его группа остаются самими собой, когда не происходит смены этнического самосознания, во-вторых, — самосознание изменяется. Этническое объединение, и этническое разделение были свойственны всегда, всем периодам человеческой истории. Происходящие этнические процессы, могут быть и смешанными — эволюционно-трансформационными.

Первый из них — межэтническая консолидация, которая представляет собой слияние нескольких ранее самостоятельных, но родственных по языку и культуре народов в единый новый, более крупный этнос. Второй — внутри этническая консолидация, при которой происходит внутреннее сплочение более или менее крупного народа путем сглаживания различий между имеющимися внутри него группами.

Другой тип этнического объединения — ассимиляция. Она заключается в растворении самостоятельного этноса или какой-то его части в среде другого обычно более крупного народа. Для ассимилируемого в другом народе этноса, ассимиляция это процесс этнотрансформационный, а для ассимилирующего этноса, этноэволюционный процесс. Различаются два вида ассимиляций: естественная ассимиляция и насильственная. Первая из них, имеет прогрессивное значение. Она происходит при непосредственном общении разнородных этнических групп населения и обусловлена потребностями упрочения их общей социальной, хозяйственной и культурной жизни.

Часто ассимиляцию такого рода сопровождают смешанные браки. Совершенно иной характер имеет насильственная ассимиляция, при которой органы власти предпринимают специальные меры, направленные на достижение этнической однородности. К таким мерам, в частности, относятся ограничение или полное запрещение употребления языков национальных меньшинств, дискриминация традиционной культуры малых народов, давление на самосознание.

Картину этнических процессов способствующих появлению на историческом поле действия, казачества, как отдельной этнической группы народов, мы можем наблюдать, изучая разные материалы, имеющиеся в научных, художественных и иных источниках информации начиная от «отца истории» Геродота и заканчивая работами современных историков.

В древности существовало своеобразное изречение о том, что «все дороги ведут в Рим», — центр могущественной империи, история культурного наследия которой служит своеобразной точкой отсчета для каких либо исследований в области истории и философии. Философ И. Солоневич пишет по этому поводу: «Древний Рим создал империю, которая в смысле организации человеческого общежития, стояла выше сегодняшней Европы настолько, насколько современная Европа стоит выше Рима в техническом отношении.

Самолетов у Рима не было — но были и водопроводы и вообще обязательное обучение, многое такое, чего нет и сейчас. «Науки» в Риме не было. Место сегодняшних светочей человечества там занимали авгуры. Они гадали по внутренностям жертвенных животных и результаты своих научных исследований сообщали массе в качестве того, что мы сейчас назвали бы «научной неизбежностью».

Авгуры имели перед философами, политикоэкономами, геополитиками, историками и прочими то подавляющее преимущество, что они сговаривались заранее, вероятно, не без учета всей политической обстановки данного момента. И не без предварительных совещаний с деловыми людьми тогдашнего Рима. Авгуры не запирались в кабинетах и библиотеках, не питались цитатами и не говорили о «законе». Они, кроме того, были умными людьми.

В результате всего этого римская масса получала один единственный, простой и ясный рецепт. Она в него верила. Он спаивал ее единством цели и воли. Вековая практика показала, что — в противоположность нынешним светочам — глупых рецептов авгуры не давали. Если бы они давали глупые рецепты, то Римская Империя не создалась бы. Или, иначе, — если бы нынешние светочи, давали бы неглупые рецепты. То мы с вами, не сидели бы там, где мы имеем удовольствие, сидеть, в результате философского прогресса последних столетий.

Энциклопедия, дает нам такие сведения: «В 1-м тысячелетии до н.э. в Крыму обитали племена киммерийцев, тавров (от названия последних происходят названия горной и прибрежной части Крыма — Таврика, Таврия, Таврида) и скифов. В 6—5 вв. до н.э. на побережье Крыма основали свои колонии греки. Первым Таврическим древним городом — государством был Херсонес, который был основан гераклейцами и располагался близ современного Севастополя.

В 5 в. До н. э. в районе Керченского полуострова возникло Боспорское государство, в степной части Крыма в 3 в. до н. э. Скифское государство. В I веке до н. э. Скифия [21] и часть Сарматии [22], а также Боспор со столицей Пантикапеем [23], либо принадлежали Понтийскому царству, либо были зависимы от него. Понт [24], — основное население каппадокийцы, господствующий класс — персы, в городах проживали колонисты греки. При Митридате VI царство было расширено, подчинены сопредельные области, а также Колхида.

В то время Понт был могущественным государством, которое много лет соперничал с Римом, и представляло постоянную военную угрозу восточным границам Римской империи. Высший класс Понта, бывший ранее Ираноязычным, воспринял греческий язык и греческую культуру, ибо Понт являлся осколком империи Александра Македонского, в него входила и малоазийская Греция (Иония). И потому Понт почитал себя наследником Великой Греции и противостоял Риму, завоевавшему в 146 г. до н.э. европейскую Грецию.

Во главе Понта стоял царь и полководец Митридат VI Евпатор, подчинивший своей власти огромнейшие территории, все Причерноморье, Боспорское царство, греческие города — государства Тавриды, Малую Скифию, Малую Азию. Он вторгался в Македонию, постоянно грозил нашествием на Грецию и Рим. Завоевание Северного Причерноморья, в том числе Скифии, Митридат предпринял в 109—110 г. до н. э. Тогда он вмешался в войну скифского царя Палака [25] сына Скилура [26] против Херсонеса.

В самый разгар войны в Херсонесе высадился понтийский флот во главе с полководцем Диофантом [27] и разгромил главные силы скифов, потом взял Неаполь Скифский [28], и Хевбею. Скифскому царю Палаку пришлось признать над собой власть Митридата. Потом Диофант с помощью херсонесцев подавил в Боспоре восстание рабов во главе со скифом Савмаком [29], который убил царя Перисада и правил Боспором почти год (107—106). Диофант вновь утвердил власть Митридата.

Так Скифия и Боспор стали частью Понтийского царства. Затем начались так называемые Митридатовы войны Понтийского царства и Рима. Понтийское царство было очень сильно, его не могли покорить знаменитейшие римские полководцы Сулла [30], Лукулл [31], Помпей [32]. В 89 г., во время первой Митридатовой войны в Боспоре благодаря интригам Рима произошло восстание против Понта. И Боспор отложился от обременительной власти Митридата, разоряющей боспорцев. Но во время второй, удачной для Митридата войны в 79 г. до н.э. полководец Неоптолем вновь утвердил в Боспоре власть Понта.

Война с Римом, который рвался к мировому господству, не прекращалась и на восточных границах Римской империи перемалывались лучшие ее легионы. Война шла с переменным успехом, так как Рим по сложившейся уже к тому времени традиции «воевал сам с собой» имея противником своих же бывших легионеров воевавших ранее под римскими знаменами под началом Сертория [33], ставшего союзником понтийского царя Митридата Евпатора.

Наибольшего успеха в этой войне из всех римских полководцев, воевавших с Понтом, сумел добиться Помпей — в 65 г. до н.э. он одержал победу над войсками Митридата в битве над Никополем недалеко от Амаси — столицы Понтийского царства в Малой Азии. После сражения под Никополем еще не побежденный Митридат отступил по восточному берегу Черного моря, чтобы заманить Помпея внутрь страны и на территорию армянского царства. Помпею тогда пришлось преодолевать горы, сражаясь с армянским царем Тиграном и горцами.

Тактика Митридата оказалась верной, и Помпей отступил к флоту Сервилия, поджидавшему его у устья Фасиса. Затем он возвратился в Малую Азию и ушел покорять Иудею, оставив надежду настигнуть Митридата и победить его. Однако, как часто это бывало в истории Рима, подкуп и предательство сделали свое дело, и неукротимого Митридата не стало. Рим вздохнул облегченно, узнав о его смерти, и объявил десятидневные торжества по случаю избавления от одного из наиболее опасных врагов.

Но история не заканчивается со смертью царя полководца, цари приходят и уходят, а народы остаются и продолжают борьбу за свое существование. На смену одним вождям выдвигаются другие, которые в ходе истории возносятся на гребень событий и в свою очередь так или иначе сами влияют на исторический процесс, вносят в него черты собственной индивидуальности.

Митридата сменил его сын Фарнак [34], который сразу после захвата власти поспешил выдать труп отца римлянам и заверить Помпея в своей преданности Риму и готовности быть верным исполнителем его воли. В стремлении укрепиться на отцовском троне любой ценой молодой царь не поскупился и на подарки римскому полководцу. В их числе оказались драгоценный меч Митридата в ножнах стоимостью в четыреста талантов и не менее дорогая золотая китара — головной убор бывшего царя.

Золото! Оно исстари правит миром. Олицетворение солнечного света, оно содержит в себе принцип огня, сжигая на своем пути все, что является помехой для обладания этим сиянием вечного металла. Ради золота уничтожались народы, страны и цивилизации. Золото служит своеобразным мерилом уравновешенного порядка между добром и злом, своеобразного баланса сдерживающего силы природы от их разрушительного воздействия на все живое. Иногда этот баланс нарушается и начинается движение народов с ранее занимаемых коренными народами территорий на другие позиции, новые и часто неведанные.

Так началось великое переселение народов, — перемещение по территории Европы славянских, германских, кельтских и других племен и народностей в 4—7 вв., которое привело к падению римской имперской власти, сохранившейся только на востоке империи, в Константинополе. Активное передвижение племен началось в середине 4 века: с междуречья Волги и Дона двигались гунны, с одной стороны, по северному побережью Черного моря и восточноевропейской степи, с другой, — через Кавказ, Иберию, Армению в Сирию.

Движение гуннов вызвало цепную реакцию: из буго-днепровских степей на запад двинулись готские племена, которые, разделившись на вестготов (западных готов) и остготов (восточных готов), прошли через Дакию на север Адриатики, несколькими волнами накатились на Константинополь после грандиозной битвы под Адрианополем в 378 г., закончившейся гибелью императора Валента. Вестготы заняли большую часть Северной и Средней Италии, а в 410 г. их король Аларих взял Рим [35].

Падение Рима резко активизировало миграции многочисленных европейских и пришедших из Азии племен. Гуннские орды Аттилы, закрепившиеся в Подунавье как исходном стратегическом плацдарме, двинулись через Францию, когда в 451 г. на Каталунских полях произошла битва, в которой под предводительством римского полководца Аэция против гуннов выступили вестготы, бургунды, франки. Эта битва была проиграна гуннами и практически уничтожила все предыдущие успехи всех их прежних завоеваний.

На территории Восточной Европы варвары столкнулись с интересами Византийской империи. Когда расселение болгар и венгров на их новых «родинах» уже навсегда закрепило общие контуры будущей политической карты Юго-Восточной Европы. 7-й век в Центральной Европе был ознаменован утверждением Аварского каганата. В это же время на Нижнем Дунае тюркское племя болгар, возглавлявшееся правителями из рода Дуло (хан Аспарух и др.) заняло равнинно — степные территории, на которых в дальнейшем, в середине 10-го века сталкивались политические интересы раннего Болгарского царства, Византии и Руси.

Периодически, в частности, во время походов Киевского князя Святослава (968—972 гг.), в эту борьбу активно включались викинги. Передвижения варварских племен в Европе в 4—7 вв. подготовили создание устойчивых европейских крупных государственных образований. Период так называемого Великого переселения народов фактически предопределил позднейшую религиозную и политическую систему взаимоотношений между всеми этими народами. Например, Крым, куда в 3—4 вв. н.э. вторгались различные племена — готов, гуннов, аваров. А с 4—5 вв. Крым становится объектом экспансии Византии.

К концу 1-го тысячелетия восточная часть Крыма входила в состав Тмутараканского княжества Древнерусского государства. В этот период население Крыма состояло из потомков скифов, тавров, готов, сарматов, аланов, хазар, печенегов и д.р., а по побережию также из греков и славян. В 13 в., после вторжения монголо-татар, в Крыму образовался Крымский улус Золотой Орды. В 13—15 вв. в Крыму существовали укрепленные торговые центры генуэзских купцов, наиболее крупным из них было княжество Феодоро. После распада Золотой Орды в 1443 возникло Крымское ханство, которое с 1475 — являлось вассалом Турции» [36].

Историки Костомаров Н. И. [37], Жукова Л. В. [38], Сыров С.Н [39] А. Нечволодов [40] и другие, в популярных изданиях, дают нам информацию о том, что к десятому веку сложился определенный довольно устойчивый порядок расселения племен и народов, которые нашли свое место в окружающем их ландшафте.

Николай Костомаров, например, в своей истории отмечает, что с давних времен восточная половина нынешней Европейской России была населена народами племени чудского и тюркского, а в западной половине, кроме народов литовского и чудского племени, примыкавших своими поселениями к балтийскому побережью, жили славяне под разными местными названиями, держась берегов рек: Западной Двины, Волхова, Днепра, Припяти, Сожи, Горыни, Стыри, Случи, Буга, Днестра, Сулы, Десны, Оки с их притоками.

Тацит, Плиний Старший и Птолемей Клавдий (I—II вв.) описывают славян, называя их венедами и антами. Именуются славяне также склавинами. Из описаний византийских историков VI в. видно, что славяне жили родоплеменным строем. Они жили небольшими общинами, которые имели свое средоточие в городах — укрепленных пунктах защиты, народных собраний и управления. Никаких установлений, связующих между собой племена, не было.

Признаков государственной жизни мы не замечаем. Славяно-русские племена управлялись своими князьями, вели между собой мелкие войны и не в состоянии были охранять себя взаимно и общими силами против иноплеменников, а потому часто были покоряемы. Религия их состояла в обожании природы, в признании мыслящей человеческой силы за предметами и явлениями внешней природы, в поклонении солнцу, небу, воде, земле, ветру, деревьям, птицам, камням и т.п….

Л. Жукова добавляет: «Большое значение для изучения истории древних славян имеют иностранные письменные источники. Некоторые считают, что о предках славян говорит Геродот, описывая земледельческие племена Среднего Поднепровья в Vв. до н. э. Он называет их «сколотами» или «борисфенитами», отмечая, что греки ошибочно причисляют их к скифам. Далее Геродот указывает, что за рекой Танаисом (древнее название реки Дон — авт.) — уже не скифская земля, а владения савраматов, которые как можно предположить произошли от скифов и амазонок [41].

Более современная версия об амазонках полагает, что это были сарматские женщины, игравшие большую роль в социальной организации племен. Почему-то считается, что они были прекрасными наездницами и стрелками, наравне с мужчинами участвовали в сражениях. И их якобы хоронили в курганах как воинов — вместе с конем и оружием. Возможно, именно сведения о сарматах стали источниками античных мифов об амазонках. В I в. до н.э. они вытеснили остатки скифских племен с берегов Черного моря.

С тех пор на античных картах причерноморские степи — «Скифия» — стали называться «Сарматией». В первых веках н.э. среди сарматских племен выделились племенные союзы роксолан и аланов. В III в. вторгшиеся в Причерноморье готы подорвали влияние сарматов, а в IV в. готы и сарматы были разбиты гуннами. После этого часть сарматских племен присоединилась к гуннам и участвовала в Великом переселении народов. В северном Причерноморье остались аланы и роксоланы [42].

В эпоху Великого переселения народов (III—VI вв.) славяне расселяются по территории Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. К VI в. начинается выделение восточных славян из праславянского мира (Западные славяне — поляки, чехи, словаки, кашубы, лужицкие сербы, восточные славяне — русские, украинцы, белорусы; южные славяне — болгары, сербы, хорваты, словенцы, македонцы, боснийцы, черногорцы — Л.Ж.). Они занимали территорию от Карпатских гор на западе до Средней Оки на востоке, от Невы и Ладожского озера на Севере до Среднего Поднепровья на юге.

В этот период времени у них, очевидно, уже начинают складываться племенные союзы. В эти племенные союзы входило довольно значительное количество племен (120—150); племена, в свою очередь, объединяли несколько родов, все члены которых были между собой родственниками. Наиболее древним типом была кровнородственная община, сложившаяся еще у первобытных народов. Такая община долгое время существовала у германцев, иранцев, финно-угров и некоторых других народов у которых археологи находят существование «больших домов» (площадью до 300 м?).

В каждом из таких домов жила группа близких родственников по отцовской линии. Кровнородственные связи у этих народов продолжали играть большую роль и при переходе к соседской общине. Все члены патронимии возводили себя к хорошо памятному предку. Иногда имена предков помнились на протяжении жизни 10—12 поколений. Чужеземцев в такую общину принимали лишь на «правах» раба, поскольку он не происходил от общего предка. Постепенно родственные связи ослабевают — начинается переход от родовой общины к общине соседской.

В племени, состоящем из общин — патронимий, существовала строгая иерархия родов — от правящих до незнатных. Выходец из незнатного рода не мог стать во главе племени. Автор «Повести временных лет» доносит до нас названия нескольких таких племенных союзов, которые впоследствии объединятся в государство. Это поляне, северяне, уличи, древляне, волыняне, бужане, дулебы, тиверцы, белые хорваты, дреговичи, радимичи, вятичи, кривичи, полочане, словены и другие племена. Князья, которых, — по мнению Николая Костомарова, — еще долго проявляли свое древнее значение предводителей воинственных шаек. И только принятое христианство мало — помалу преобразовало их в земских правителей [43].

Славянское государство возникает в социально неоднородном обществе и представляет собой способ регулирования отношений между различными социальными слоями, классами и т. д. Государство можно определить как особую организацию политической власти общества, располагающую специальным аппаратом принуждения, выражающую волю и интересы господствующего класса, иной социальной группы или всего народа.

Государственность у славян начинает формироваться в VII—IX вв. н. э. К этому времени произошел переход к соседской общине, которая у славян возникла очень рано. Об этом свидетельствуют находки археологами «малых домов», в которых могла проживать только одна семья. В состав славянской общины достаточно легко вливались чужеземцы. Рабы, захваченные в войнах, со временем имели возможность или уйти, или стать полноправными членами общины.

Старейшины в общине выбирались. Земля принадлежала общине, а не отдельной семье. Характерной особенностью славянской общины были переделы земли. Славянские города служили центрами племен и местом убежища крестьян — общинников от внешней опасности. Предполагается, что жители города и сельской округи делились на десятки, сотни, тысячи. Возможно, существовал и совет старейшин — «старцы градские», руководившие вече (народным собранием).

У славян развитие соседской или крестьянской общины связано с постепенным разложением родоплеменных отношений и вероятно, на ранней стадии община объединяла несколько близлежащих поселений, в каждом из которых жило несколько (иногда несколько десятков) семей. В общинном владении находились пастбища, луговые и лесные угодья, места охоты и рыбной ловли, а также скот. Община обеспечивала устойчивость внутри племени или союза племен. Свободные общинники («люди» по терминологии «Русской Правды») оставались основным населением Руси и в первые века после образования Древнерусского государства.

начало складываться имущественное неравенство [44].

Одним из признаков государства является наличие особой публичной власти, которая осуществляется особой группой людей, выполняющих функции управления и принуждения. Переходной ступенью к образованию государства у восточных славян был период военной демократии. Выделяется военная знать (князь и дружина), которая сосредоточивает в своих руках значительные материальные ценности и политическую власть, однако вече еще продолжает играть определенную роль в жизни общества.

Князь — военный вождь, первоначально племени, а затем — общий для союза племен, а затем — великий князь, — глава государственного территориального образования. Дружина — профессиональное войско, под руководством князя, постоянное занятие которого — война, где малая дружина являлась личной охраной князя.

Вече — племенное собрание, в котором первоначально участвовали практически все мужчины, а затем только боеспособные; верховный орган племенного самоуправления и суда. Обще племенное ополчение — боеспособная часть мужского населения племени, участвующая в военных действиях в случае крайней необходимости.

Вхождение племенных союзов в состав единого государства происходит постепенно. Ядром образования государства стало племя полян. Вокруг него еще в VI в. сложилось крупное объединение племен со столицей в Киеве (Куябия). Другое крупное объединение сложилось в районе озера Ильмень, центром его стал Новгород (Славия). Третье объединение (Уртаб или Артания) пока не удалось отождествить. Объединение этих союзов произошло в конце IX — начале X вв., однако формирование территории государства продолжалось.

Ядром формирования государства восточных славян стали два центра — Киев и Новгород, а также города по пути «из Варяг в Греки». В 882 г. князь Олег объединил их в единое государство и сделал Киев столицей. Кроме того, Олег подчинил себе племена северян, радимичей и древлян. Впоследствии им несколько раз удавалось отложиться от Киевской Руси, и окончательно они были присоединены лишь при князе Ярополке. При князе Игоре в состав русского государства входят, уличи. В правление князя Святослава было присоединено племя вятичей.

В княжение Владимира к русскому государству были присоединены земли по обе стороны Карпат, окончательно присоединяется земля вятичей. На юге страны возводится линия укреплений и засечных черт, строятся крепости на реках Стугне, Суле и Десне. Таким образом, начинается оформление границ государства. После смерти Рюрика в Новгороде остается его малолетний сын Игорь, опекуном которого был поставлен Олег. Относительно личности Олега существует несколько версий. Согласно «Повести Временных Лет» Олег был родственником Рюрика.

По другой летописи (Начальному своду) Олег был воеводой Рюрика. В 879 г. Олег, фактически, оказывается правителем Новгорода, однако уже в 882 г. он покинул Новгород. Выйдя из Новгорода на юг, Олег захватил Любеч, а затем, хитростью убив киевских правителей Аскольда [45] и Дира [46], взял Киев [47]. Часть историков высказывала предположение, что Аскольд и Дир были славянскими князьями, наследниками династии Кия [48].

Более распространена версия, что это были дружинники Рюрика, которые покинули его, и, дойдя до Киева, заставили киевлян платить себе дань. Захватив Киев, Олег сделал его столицей государства, назвав «матерью городов русских». Таким образом, произошло объединение двух основных центров восточного славянства и образование единого Древнерусского государства. Согласно византийским источникам, Олег носил титул Великого князя русского. При Олеге границы государства расширяются — он подчинил себе племена северян и радимичей, обитавшие в бассейне Десны и Сожа.

В 908 Олег предпринял поход на Византию. Регулярные русско-византийские связи установились после подписания в 860 г. мирного соглашения, однако на рубеже IX—X вв. произошел разрыв. Летом 907 г. Олег с большим войском осаждает Константинополь, разоряет его окрестности. Византия, откупившись от Олега щедрыми дарами, вынуждена была согласиться на выгодный для Руси договор, о торговле подписанный Олегом и императором Львом VI в 911 г.

После похода 911 г. все имеющиеся сведения об Олеге не ясны и противоречивы. По одной версии он умер в Киеве, ужаленный змеем и похоронен на горе Щекавице, по другой — пошел в Новгород, а оттуда в Ладогу, где умер и был похоронен, по третьей — «уплыл за море». В любом случае, считают, что княжение Олега закончилось в 912 г. Вся власть на Руси перешла в руки князя Игоря.

По другой версии Игорь Старший (Старый) древнерусский князь. Ежегодно в осенние и зимние месяцы князь Киевской Руси Игорь Старший со своей дружиной объезжал подвластные ему славянские племена и собирал дань. Население славянских городов и сел нередко оказывало сопротивление княжеским дружинникам. В 945 году князь собрал с племени древлян большую дань. С богатой добычей он возвращался в Киев, но по дороге решил, что добыча могла бы быть еще больше. Отправив обоз с данью под охраной дружины в Киев, Игорь с небольшой группой воинов вернулся в землю древлян и снова потребовал дань.

Древляне со своим князем Малом, собрались на вече, где они говорили: «Когда повадится волк к овцам, то перетаскает все стадо, если бы его не убить». К Игорю по поручению веча пришли послы и заявили, что народ отказывается во второй раз платить дань. Но Игорь пришел в главный город древлян Искоростень и стал снова собирать дань. Тогда жители города восстали, убили князя Игоря и всех его воинов. Правление на Руси перешло к жене князя Игоря — Ольге, которая по всей вероятности являлась регентом при малолетнем сыне князя Игоря Святославе.

Не вполне понятно, когда Святослав становится правителем — в 957 или в 962 г. (по другой версии его следует считать правителем с 945 г.). Князь — воин, Святослав Игоревич основное внимание уделял внешней политике. В 965—967 гг. Святослав предпринимает длительный военный поход, в результате которого была разгромлена Хазария, Нижний Дон снова колонизирован славянскими поселенцами, а на острове Тмутараканском [49] образовалось русское княжество, в состав которого вошли и племена Северного Кавказа — ясы и касоги….

С большею долей достоверности, — утверждает Николай Костомаров, — можно принять вообще известие о том, что князь Владимир, будучи еще язычником, был повелителем большого пространства нынешней России и старался как о распространении своих владений, так и об укреплении своей власти над ними. Таким образом, он повелевал Новгородской Землею, берегами рек: Волхова, Невы, Мсты, Лучи, землею Белгородскою, землею Ростовскою, землею Смоленскою в верховьях Днепра и Волги, землею Полоцкою на Двине, землею северскою на Десне и Семи, землею полян, или Киевской, землею Древлянскою (восточной частью Волыни) и, вероятно, также западной Волынью.

Радимичи, жившие на Сожи, и вятичи, жители берегов реки Оки и ее притоков, хотели выйти из подданства, и были укрощены. Владимир подчинил дани даже отдаленных ятвягов, полудикий народ, живший в лесах и болотах нынешней Гродненской губернии (старое название области — авт.). Не надо, однако, думать, чтобы это обладание имело характер государственный, — такое собирание имело вид грабежа. Сам Владимир укрепился в Киеве с помощью чужеземцев — скандинавцев, называемых у нас варягами, и роздал им в управление города, откуда со своими вооруженными дружинами они могли собирать дань с жителей.

После Владимира его дети, как и он сам ранее, затеяли междоусобицу. В 1019 г., победив Святополка в сражении при Альте, Ярослав становится Великим князем Киевским, а Святополк бежит в Польшу, где вскоре умирает. Первоначально титул великого князя носили киевские князья, начиная со Святослава считавшиеся главными среди всех русских князей. В источниках они именовались также «великими князьями Русскими», «светлыми князьями Русскими», «каганами». В 12—14 вв. после распада Киевской Руси великими князьями стали титуловаться также правители Тверского, Рязанского, Московского, Суздальско-Нижегородского и некоторых других княжеств, что отличало их от правителей более мелких, удельных княжеств, входивших в состав их земель.

С конца 12 в. первенство среди князей Северо — Восточной Руси перешло к великому князю владимирскому, которого остальные признавали своим «старшим братом». С 13 века среди князей Западной и частично Южной Руси первенствовал великий князь литовский. С 1362 г. Великое княжество Владимирское объявлено наследственным владением московских князей, ставших старшими среди князей Северо — Восточной Руси. В конце 15 в. великий князь московский Иван III принял титул «государя всея Руси», а его внук Иван IV Грозный — царя; титул «великий князь» вошел в царский титул.

Титул великого князя литовского после заключения Люблинской унии 1569 г. вошел в титул главы объединенного Польско-Литовского государства. Но это будет потом, а пока в 1024 г. против Ярослава выступил его брат Мстислав. Мстислав Тмутараканский, — князь по древним источникам, крепкий телом, отважный в битве, щедрый к дружине, получил от отца удел в Тмутаракани. Мстислав прославился своей богатырской удалью и воспет в старинных балладах своим единоборством с касожским князем Редедей.

Русские, владея Тмутараканью, часто воевали со своими соседями касогами. Князь, касогов по имени Редедя, предложил Мстиславу единоборство с условием, что тот из них, кто в борьбе останется победителем, получит имущество, включая жену, и детей, и землю побежденного. Мстислав принял предложение. Редеди и в единоборстве одолел своего врага, повалил Редедю на землю и зарезал ножом. По условию единоборства Мстислав овладел имуществом, женой, детьми касожского князя и наложил на касогов дань.

Затем Мстислав нанес поражение своему брату недалеко от Чернигова. В результате Ярослав был вынужден согласиться на раздел страны, где территория к востоку от Днепра переходила к Мстиславу, а западнее Днепра остались владения Ярослава. Оставив брату Киев, Мстислав вернулся в Тмутаракань. В 1036 году Мстислав умер и не оставил по себе детей. Удел его достался Ярославу, и с тех пор киевский князь остался до смерти единым властителем русских земель [51], кроме земли Полоцкой [52], которая была выделена в самостоятельное княжество.

Однако границы русских земель формировались не сразу, замечает Иван Солоневич [53], писавший по этому поводу: «Не забудем того обстоятельства, что русская государственность не была первой на этой территории. До нее была готская «империя», как квалифицируют ее немецкие источники. На эту империю, как и на русскую впоследствии, свалилось с востока монгольское нашествие. В конце четвертого века сюда хлынули гуннские орды, — как и Русь, начала двенадцатого, разгромили готскую империю, как впоследствии и русскую, — но тут параллели кончаются.

Готы были увлечены в гуннские походы на Европу. Они гибли где-то на Каталунской равнине, где римский полководец Аэций разгромил гуннские полчища вдребезги. Они рассеялись по всей Европе с тем, чтобы потом появляться на самых разнообразных сценах европейской истории. Ни на одной из них ничего готам не удалось сделать, и в 1778 году какие-то люди, претендовавшие на готское происхождение, но говорившие только по-турецки обратились к русскому правительству с просьбой о «въездных визах».

Им дали и визы и земли. Они основали город Мариуполь и 24 деревни вокруг него. Остготы освободились из-под гуннского влияния при царе остготов в Паннонии Валамире около 440—470 [54]. Старший сын Вандалария, из династии Амалов, дядя Теодориха «Великого» Валамир пал в борьбе со скифами. Так замкнулся круг, и готы растворились в истории. Сначала готская империя и готские королевства, потом остготы и вестготы, потом Мариуполь, а потом вообще ничего.

На место готов и гуннов пришли авары — тюркский народ, который также пытался создать на русской равнине свою государственность. Аваров разгромили болгары, остатки, государства которых удержались у устьев Камы до десятого века. Болгарская государственность охватывала в одно время бассейн Верхней Волги, Приуралье и Башкирию. Болгар разгромили хазары, которым одно время платили дань и приднепровские славяне. Хозары были разгромлены Русью, которую с русской территории уже не удалось выжить никому.

В 9—10 вв. название «Русь» закрепляется за территорией будущего Древнерусского государства. По летописным данным, князь Олег за 15—20 лет сумел сколотить первое Русское Государство [55], охватывавшее огромную территорию от Новгорода на севере, до Днестра на юге — «империю Рюриковичей». Поначалу эта империя охватывала земли восточнославянского племени полян — Руси с городами Киев, Чернигов и Переяславль. В 11 — начале 12 вв. Русью стали называть земли и княжества, подчиненные киевскому князю (Киевская Русь).

В 12—14 вв. Русь — общее название территории, на которой располагались русские княжества, возникшие в результате раздробления Киевской Руси. В этот период возникли Великая Русь, Белая Русь, Малая Русь, Черная Русь, Червонная Русь и др. как обозначения различных частей общей Русской земли. В 14—17 вв. Русь — название земель, входящих в Русское государство, центром которого со 2-й половины 14 века стала Москва.

По масштабу и времени создания Русского государства его можно сравнить только с созданием империи Чингисхана, предпринимавшего по существу чисто разбойные походы, и империей Александра Македонского. Хотя по территории она, была меньше империи Олега, и после смерти Александра его империя сразу же распалась. Империя же Олега существует больше тысячи лет. Ее росту не помешали ни правление князя Игоря, ни княгини Ольги, которая уже по одному женскому своему происхождению едва ли годилась в полководцы.

Так, лет восемьсот спустя, избрание на царство малолетнего Михаила Феодоровича никак не помешало консолидации расшатанного смутой Московского Государства в невероятно короткий срок. Шестнадцатилетний Михаил — очевидно, ничем править не мог. Ничем не мог править и Игорь. Из всего этого можно было бы сделать вывод, что и Олег, и Ольга, и Игорь, и Михаил были более или менее не причем. За ними всеми — их скипетрами или их вывесками — действовали силы, гораздо более мощные, и, что может быть, еще важнее, гораздо более постоянные.

В княжение Олега определилась и еще одна черта русской государственной стройки. В 907 году Олег занял Константинополь. Тысячу тридцать три года спустя, Вячеслав Молотов предъявил Адольфу Гитлеру требование о передаче Константинополя СССР…». Здесь Иван Солоневич, так же, как и Лев Гумилев говорит о силах природных явлений способствующих возникновению этносов, движению народов и других этнополитических процессов влияющих на формирование народонаселения.

В дальнейшем, эти силы, на которые обращают внимание указанные философы, будут показаны более явственно. А пока для того, чтобы попытаться получить ответы на интересующие нас вопросы, следует внимательно изучить все это народонаселение, проживающее на территориях впоследствии заселенных казаками.

Г. Е. Афанасьев в своей статье «Исчезнувшие народы» дает описание таких народов: «В сочинениях арабского географа Кальби, написанном, вероятно, в 819 г., упоминается народ бурджасов. Некоторые историки считают возможным отождествить его с буртасами. Если такое отождествление, верно, то можно считать, что сведения о буртасах [56] стали поступать на восток со второй половины VIII в.

Затем буртасы упомянуты в сочинениях восточных географов Ибн-Русте (903 г.), Истахри (903—933) и Масуди (943—947гг.), отражающих ситуацию IX века. Но уже в первой половине X в. термин «буртас» требовал объяснения, так Ибн-Хаукаль писал в 976 г.: «В настоящее время не осталось и следа, ни из Булгара, ни из Буртаса, ни из Хазара, ибо Русы [57] напали (или истребили) всех их, отняли у них все эти области и присвоили их себе. Те же, которые спаслись от их рук, рассеяны по ближайшим местам, из желания остаться вблизи своих стран и, надеясь заключить с ними мир и подчиниться им».

Считается, что в этом отрывке речь идет о знаменитом походе киевского князя Святослава на Хазар в 965 г. а в источниках 8—10 вв. Русы, — название народа, участвовавшего в образовании Древнерусского государства. В исторической науке до сих пор нет единого мнения этническом происхождении руссов. Согласно свидетельствам арабских географов 9—10 вв. и византийского императора Константина VII Багрянородного (10 в.), русы, являлись социальной верхушкой Киевской Руси и главенствовали над славянами.

Немецкий историк Г.З.Байер, считал, что русы и варяги — это одно норманнское (т.е. скандинавское) племя, принесшее славянским народам государственность. Последователями Г. З. Байера в 18 веке были Г. Миллер и Л. Шлецер. Так возникла норманнская теория происхождения руссов, которую до сих пор разделяют многие историки. Опираясь на данные «Повести временных лет», одни историки полагают, что летописец отождествлял «руссов» с племенем полян и выводил их вместе с др. славянами с верховьев Дуная — из Норика.

Есть мнение, что русы давшие имя «Русь» Киевской земле — это варяжское племя, «призванное» на княжество в Новгород при князе Вещем Олеге. Третьи доказывают, что автор «Слова о полку Игореве» связывал происхождение руссов с Северным Причерноморьем и бассейном Дона. Ученые отмечают, что в древних документах название народа «Русь» было различно — руги, роги, рутены, руйи, руяны, раны, рены, Русь, русы, росы. Это слово переводят как «красный», «рыжий» (из кельтских языков), «светлый» (из иранских языков), «ротс» (от шведского — «гребцы на весельных ладьях»). Некоторые исследователи считают руссов славянами.

Те историки, которые считают руссов балтийскими славянами, утверждают, что слово «Русь», близко к названиям «Рюген», «руяне», «руги». Ученые, считающие руссов жителями Среднего Поднепровья, замечают, что в Приднепровье встречается слово «рось» (р. Рось). А название «Русская земля» в летописи первоначально обозначало территорию полян и северян (Киев, Чернигов, Переяславль).

Существует точка зрения, согласно которой русы — это сармато-аланский народ, потомки роксолан. Слово «рус» («рухс») в иранских языках обозначает «светлый», «белый», «царственный». Как бы то ни было государственность «Русь» определяется с приходом Вещего Олега объединившего территорию в границах государства Киевская Русь.

Однако текстологический анализ восточных источников привел историков к выводу, что уже вначале X в., когда писали Истахри и Масуди, этнополитической общности буртасов не существовало. Материал, которым пользовались географы, был, хотя и достоверен, но мертв. Уже Ибн-Фадлан, проехавший в 922 г. От столицы хазар в низовьях Волги до столицы волжских булгар, ничего не слышал о буртасах, а анонимный автор сочинения 983 г «Худуд ал — Алем» вообще смешивает их с булгарами.

Итак, первый период существования буртасов на исторической арене в качестве политического объединения может быть ограничен второй половиной VIII — началом Х века. Нужно, однако, оговорить, что целый ряд восточных географов XI—XII вв. — Гардизи (1050 г.), Бакри (1094 г.), Марвази (1120 г.), Идриси (1154 г.) — тем не менее, подробно описывают буртасов как реально существующее этнополитическое объединение, но, как установлено исследователями, все использованные ими материалы взяты из более раннего времени, например из сочинений араба Джейхани, написанных около 900 г., и фактически отражают ситуацию IX века.

К середине X в. относится и еще один интересный источник с упоминанием о буртасах. Это письмо хазарского царя Иосифа. В нем говорится о народах, живущих вдоль Волги, которая тогда называлась Итилем, и платящих ему дань. Народы эти таковы: «бурт-с» (буртасы), «булг-р» (булгары), «с-в-ар» (сувары), «арису» (мордва), «ц-р-мис» (черемисы), «в-н-н-тит» (вятичи), «с-в-р» (северяне) и д. р. Но эти сведения о границах хазарского каганата и окружающих его зависимых народах относятся ко времени былого могущества Хазарии, к VIII—IX вв.

Через два века этноним «буртас» вновь появляется в источниках. В «Слове о погибели русской Земли» они упоминаются вместе с мордвой и черемисами как народы, впавшие в начале XII в. в зависимость от киевских князей. По сообщению Рашид ад-Дина (1300—1310 гг.), золотоордынские ханы устроили в 1236—1237 гг. поход против буртасов. А в 1380 г. летопись перечисляет их в составе войск Мамая. В XVI — XVII вв. имя буртасов встречается в русских актовых документах: в Мордовском и Мещерском краях их считают пришлым населением, с которым связана и соответствующая топонимика. Эти источники характеризуют второй период существования буртасов — XI—XII вв.

Важнейшей частью проблемы является объяснение этнонима «буртас». У Истахри этот термин применяется в двух значениях: как название этнической общности и как название страны. Третье значние термина приводит арабский географ Йакут: буртас — название города. Исследователи пришли к выводу, что этноним «буртас» является самоназванием города; для его объяснения, как правило, ученые используют сообщения Истахри и Ибн-Хаукаля: «Язык булгар походит на язык хазар, у буртасов — другой язык, равно как язык руссов — не язык хазар и буртасов».

Это сообщение восточных географов позволяет исключить из дешифровки этнонима тюркские (булгарский и хазарский) и славянские языки. С другой стороны, предложенная связь буртасов с аланской этнолингвической общностью дает основание производить это название из иранских языков. Разнообразие графических форм термина «буртас» в арабо-персидской письменности показывает, что название буртасов не укладывается точно в арабскую графическую систему, и весьма вероятно, что это, некогда изображенное арабской графикой имя, звучало несколько иначе, чем русское «буртасы».

Возможно, что первоначальной формой этого термина было написание, встречающееся у Бакри, — «фурдас». Такой этноним встречается даже в начале XVII — персидский историк Рази знает народ фуртасов. Если предположить, что данное племенное название, сложно составленное из двух частей — фурт (бурт) и ас, то первую часть можно перевести с иранских языков как «сын» (санскритское «путра», скифское «фурт», осетинское «фырт», персидское «пур» и т.д.).

Некоторые различия в написании первой (п-ф) и третьей (т-д) согласных соответствуют фонетическим особенностям осетинского языка, по которым древнеиранскому «п» в осетинском языке тождественно «ф», а звук «т» может переходить в «д». Вторая часть этнонима — ас — известное подразделение аланской этнолингвической общности. Поэтому этноним «фурт — ас» вполне можно перевести как «сын асский». Определение, стоящее позади определяемого слова, отражает древний синтаксис осетинского языка, что наглядно иллюстрируется такими словами, как батыр — ас, — богатырь асский или сари — ас — вождь асский.

Нелишне вспомнить, что сложно составленные этнонимы с элементом «ас» встречаются в арабоперсидской географической литературе X века. И это связано с упоминанием аланской этнолингвической общности, например, Ибн-Русте упоминает главенствующее аланское племя рухс-ас, что означает «светлые асы», чьи генетические корни восходят к роксоланам, а также народ тул — ас, в котором одни ученые видят туальцев Южной Осетии, другие же полагают, что это собственное имя — так звали аланского князя Дула.

Таким образом, новое осмысление восточных письменных источников, рассказывающих о буртасах, и новые археологические исследования в бассейне Среднего Дона позволяют связать с буртасами памятники аланского варианта салтово — маяцкой культуры, расположенные в лесостепной зоне. Предложенная локализация страны буртасов полностью соответствует информации о территориальных и политических связях буртасов с хазарами, о чем писал Марвази: «Им (хазарам — Г.А.) принадлежат буртасы, чья территория является частью хазарской территории.

Между этими двумя народами 15 дней пути. Они (буртасы — Г.А.) подчиняются царю, хазар и выставляют ему 10000 всадников». Это соответствует и сложившемуся в настоящее время представлению о салтово-маяцкой культуре как культуре хазарского каганата государства в середине 7 — конца 10 вв. во главе с каганом. Столица — Семендер, с начала 8 в. — Итиль. В начале 8 века — территория Северного Кавказа, Приазовья, большая часть Крыма, степные и лесостепные территории до Днепра. В 964—965 каганат был разгромлен князем Святославом Игоревичем [58].

Вместе с тем очевиден и степной характер территории, лежащей между хазарами и буртасами, описанный Гардизи: «Вся местность между их (буртасов — Г.А.) владениями и страной хазар представляет равнину». Это — степи нынешних Ворошилов градской и Волгоградской областей. Более того, предложенный вариант объяснение этнонима «буртас» раскрывает реально выраженную этногенетическую связь буртасов лесостепной зоны бассейна Среднего Дона с общностью алан — асов Северного Кавказа.

В начале X в. памятники лесостепного варианта салтово-маяцкой культуры прекращают существование. Причины этого явления окончательно не ясны. Одни полагают, что алано — асское население этого региона было разгромлено хазарами в наказание за восстание, поднятое против каганата. Другие связывают исчезновение этих памятников с нашествием печенегов. Третьи — с началом широкой славянской колонизации на нижнем Дону. Однако совершенно очевидно, что какая-то часть буртасов продвинулась на территорию мордвы и мещеры на Средней Волге, где их упоминают источники вплоть до XVII в. [59].

Помимо вышеназванных буртасов в период становления Руси, на ее границах жили другие народы. Например, роксоланы предками, которых считаются сарматы Поволжья и Приуралья. Во 2—1 вв. до н.э. роксоланы отвоевали у скифов степи между Доном и Днепром. Как сообщает античный географ Страбон, «роксоланы следуют за своими стадами, выбирая всегда местности с хорошими пастбищами, зимою — в болотах около Меотиды (Азовского моря), а летом и на равнинах. В 1 в. н.э. воинственные роксоланы заняли степи к западу от Днепра. Во время Великого переселения народов в 4—5 вв., часть этих племен откочевала вместе с гуннами. [60].

Другой живший по соседству народ Торки, по свидетельству «Повести временных лет», в 985 г были союзниками князя Владимира Святославича в походе на волжско-камских булгар. Однако нередко торки тревожили своими набегами пограничные земли Южной Руси. В 1060 г. братья Ярославичи — Изяслав, Святослав и Всеволод, а также их двоюродный брат Всеслав Полоцкий собрали «бесчисленное войско» и отправились в поход на торков, которые «в страхе бросались в бегство» и с тех пор не беспокоили Русь.

В 1064 г. теснимые половцами торки вторглись в пределы Византийской империи, опустошили Македонию и Фракию, а затем двинулись к Константинополю. Однако из-за начавшейся в их войске эпидемии они отступили в степи Северного Причерноморья и поселились на границах Киевского и Переяславского княжеств. Наиболее крупное поселение торков — Торческ находилось в бассейне р. Рось. Впоследствии торки и другое тюркское племя — берендеи — выступали союзниками Руси в борьбе с половцами. В 12 в. часть торков вошла в объединение Черных клобуков. Часть торков постепенно оседала на землю и смешивалась со славянским населением. Другая часть слилась с половцами. [61]

Другого соседа Волжскую Булгарию населяли булгары и угро-финские племена, пришедшие сюда после разгрома Великой Болгарии. В 9—10 вв. жители Волжской Булгарии перешли от кочевничества к оседлому земледелию. Некоторое время в 9—10 вв. Волжская Болгария находилась под властью Хазарского каганата. В начале 10 в. хан Альмас начал объединение булгарских племен. В 10 в. булгары приняли ислам и формально признали арабского халифа в качестве верховного владыки — главы мусульман. В 965 г. Волжская Булгария обрела независимость от Хазарского каганата.

Местонахождения Булгарии на Волго-Балтийском торговом пути, связывавшем Восточную и Северную Европу с Востоком, обеспечивало приток в страну товаров из стран арабского Востока, Кавказа, Индии и Китая, Византии, Западной Европы, Киевской Руси. В 10—11 вв. столицей Волжской Булгарии был Булгар. В 10—15 вв. он находился в 5 км. от левого берега Волги, ниже устья реки Камы. Булгар быстро превратился в крупный центр ремесла и транзитной торговли.

Первым попытался обложить Волжскую Булгарию данью Владимир I Святославич, но в 985 г. был вынужден заключить мирный договор. «Повесть временных лет» сообщает такую легенду: «Пошел Владимир на болгар с дядей своим Добрыней,… И победили болгар. И сказал Владимиру Добрыня: «Осмотрел колодников — все в сапогах. Эти дани нам давать не будут, поищем себе лапотников». Эти слова летописи имеют косвенное отношение и к мифу о казаках. Хотя суть вопроса здесь совершенно другая, где примером тут можно представить езду на велосипеде, когда свободно болтающиеся концы штанов цепляются за цепь. Так и в этом случае, в лаптях невозможно свободно скакать на лошади с развивающимися шароварами. Поэтому обувь кавалеристов должна закрывать ногу всадника до колена, без болтающихся элементов одежды.

Затем Волжско — Камской Булгарии угрожало Владимирское княжество. В 12 в. булгары перенесли столицу в глубь страны.

Новой столицей государства стал Биляр — город на левом берегу реки Черемшан. Он возник в 10 в., в письменных источниках упоминается впервые под 1164 г. Значительное развитие получили ремесла: выплавка железа, резьба по кости, кожевенное, кузнечное, гончарное дело. Найдены изделия, вывезенные из городов Киевской Руси, Сирии, Византии, Ирана, Китая. С начала 20 века на Билярском городище проводятся археологические раскопки, благодаря которым можно восстановить облик города. В цитадели, имевшей мощную бревенчатую ограду, обнаружены древняя мечеть из белого камня, кирпичное здание, некрополь, глинобитные жилища, ремесленные кварталы [62],

Следующий сосед Византия, которой по описанию П. Загребельного представиляется так: «Этот город любил легенды, жил ими полторы тысячи лет, родился тоже, собственно, из легенды, которую привез в парусах своего утлого суденышка дерзкий молодой грек из Мегары в 658 году до нашей эры. Грека звали Визант, и молодой мегарец великодушно пожертвовал свое имя для истории. Он подговорил еще нескольких мегарцев, побывал с ними в Дельфах и, плыл, теперь располагая напутствием дельфийского оракула, странным и неожиданным: «Заложишь город напротив людей слепых».

Визант отправился на поиски места, где мог бы заложить город, он знал также, что следует быть зорким, чтобы не пропустить дара богов; поэтому, когда увидел бугристый выступ земли, который жадно погружался в теплые воды, будто гигантский усталый пес высунул язык и хлебнул морской воды, когда увидел раздольный пролив к северному морю, увидел длинный, похожий на рог изобилия залив, в котором, казалось, могли бы поместиться все корабли мира, а совсем сбоку. На противоположном берегу, — финикийский город Халкедон, Визант понял значение слов оракула; только слепые могли не заметить этого благословенного куска земли, словно брошенного богами между Пропонтидой, Босфором и Золотым Рогом.

Так был заложен город на высоком глиняном мысе, сюда был перенесен треножник, над которым горел огонь, вывезенный, с Мегары, впоследствии в бухту, названную Золотым Рогом, пришвартовался первый корабль. Город вырастал из легенды, торговал, защищался от врагов, приобретал славу во всем мире, а имя унаследовал от своего основателя и назывался — Византий.

Место, выбранное молодым мегарцем, оказалось довольно хлопотным, и все войны почему-то шли именно через эту, самую узкую часть Босфора. Персидский царь Дарий ставил здесь свой мост из кораблей, идя на греков. Через Византий возвращались домой десять тысяч греческих наемников Кира, прославленных Ксенофонтом. Спарта, чтобы досадить Афинам, стремилась разрушить Византий, а Афины в свою очередь, чтобы донять Спарту, морили Византий голодом.

Словарь Брокгауза [64] сообщает нам в свою очередь, что по преданию Визант, — сын Посейдона, глава переселенцев из Милета, основал в 658 до Р. Х. Византию, позднее Константинополь, Стамбул. По преданию русский князь повесил свой щит на воротах Царьграда — Константинополя, показав тем самым, свою силу и власть над городом. То был период рассвета Киевской Руси, когда щит князя Олега на воротах Царьграда является символическим знаком, о котором всегда надо помнить, изучая историю мира.

Время правления Ярослава Мудрого многими историками по каким-то причинам считается рассветом Киевской Руси, однако время правления Ярослава можно так же отнести и ко времени предшествующему развалу государства, когда к середине XII в. на Руси сложилось около 15 самостоятельных княжеств. Однако субъекты феодальной раздробленности были чрезвычайно неустойчивы — к началу XIII в. их количество увеличилось до 50.

История Костомарова описывает этот период так: «После Ярослава начинается уже непрерывно тот период, который обыкновенно называют удельным. Особые князья явились в земле северян или Черниговской, в земле смоленских кривичей, в земле Волынской, в земле Хорватской или Галицкой. В земле Новгородской сначала соблюдалось как бы правило, что там князем должен быть старший сын Киевского князя, но это правило очень скоро уступило силе народного выбора. Земля Полоцкая уже прежде имела особых князей.

В земле Русской, или Киевской, выделилось княжение переяславское [65], и к этому княжению по разделу Ярослава присоединена отдаленная Ростовская область. Княжество занимало территорию на левобережье Днепра, в междуречье рек Остер и Ворскла. Граничило с Киевским, Черниговским и Новгород-Северскими княжествами и Диким (Половецким) полем. Крупнейшие города Переяславского княжества: Городец Остерский, Нежатин, Кснятин, Баруч, Лукомль и крепость-гавань Воин. Княжество играло роль форпоста в борьбе Руси с кочевниками.

Для размещения князей или порядка их преемственности не было ни правил, ни даже прав каждого лица из княжеского рода на княжение, в каком либо уделе, а потому, естественно, возникли недоразумения, которые приводили неизбежно к междоусобиям. Русь как будто приговором судьбы вынуждена была видеть у себя приходивших с востока гостей, сменявших друг друга. В X веке и в первой половине XI века она терпела нашествия печенегов, а с половины XI их сменили половцы. При внутренних княжеских раздорах князья сами приглашали иноплеменников в своих междоусобиях друг против друга.

Первым переяславским князем стал в 1054 г. Всеволод Ярославич (младший сын Ярослава Мудрого). В 12 веке происходила упорная борьба за переяславское княжение, победителем в которой стал Юрий Владимирович Долгорукий. В 1155 г. в Переяславле утвердился его сын Глеб Юрьевич. В 1169 г. Андрей Боголюбский перевел Глеба Юрьевича в Киев, а Переяславское княжество унаследовал Владимир (сын Глеба Юрьевича). Во всех столкновениях Руси с кочевниками оно принимало на себя основной удар захватчиков. В 1239 г. Переяславское княжество было разорено и уничтожено монголо-татарами.

Владимир в этом случае не был исключением, так как в те времена князья вообще очень рано включались в процесс управления, их даже женили в отроческом возрасте. Отец послал Владимира в Ростов, и путь ему лежал через землю вятичей, которые еще тогда не хотели спокойно подчиняться княжеской власти Рюрикова дома. Владимир недолго был в Ростове и скоро появился в Смоленске. На Руси тем временем начинались одна за другою две беды, терзавшие страну целые века.

Сперва поднялись княжеские междоусобия. Начало им было положено тем, что сын умершего Ярослава, Ростислав, бежал в Тмутаракань. Город, находившийся на Таманском полуострове и принадлежавший тогда черниговскому князю, поместившему там своего сына Глеба. Ростислав выгнал этого Глеба, но и сам не удержался после него. Событие это, само по себе одно из множества подобных в последующие времена, замечательно именно потому, что оно было тогда первым в этом роде, когда оставшийся без удела князь бежит в Тмутаракань.

Затем прорывалась вражда между полоцкими князьями и Ярославичами. В 1067 году полоцкий князь Всеслав напал на Новгород и ограбил его. За это Ярославичи пошли на него войной, разбили и взяли в плен. В следующем 1068 году пришла беда другого рода, на русские земли стали нападать половцы, пришедшие с востока. Первое столкновение с ними было неудачно для русских. Киевский князь Изяслав был разбит и вслед за тем прогнан самими киевлянами, с которыми он и прежде не ладил.

Изяслав возвратился в Киев, призвав на помощь поляков, но киевляне при первой, же возможности опять избавились от своего князя. Изяслав снова бежал, а вместо него сел на киевском столе брат его Святослав, княживший прежде в Чернигове, тогда Черниговской землей стал управлять Всеволод, а сына его Владимира Мономаха посадили на княжение в Смоленске. Во все продолжение княжения Святослава Владимир служил ему, как старейшему князю, так как отец Владимира, Всеволод, находился в согласии со Святославом.

Таким образом, Владимир, по поручению Святослава, ходил на помощь полякам против чехов, а также в интересах всего Ярославова племени воевал против полоцких князей. В 1073 году Святослав умер и на киевском столе опять сел Изяслав, поладивший с киевлянами и со своим родным братом Всеволодом. Этот князь вывел из Владимира — Волынского сына Святослава Олега для того, чтобы там посадить своего собственного сына. Олег, оставшись без удела, прибыл в Чернигов к Всеволоду.

Владимир находился тогда в дружелюбных отношениях с этим князем и, приехав из Смоленска в Чернигов, угощал его вместе с отцом своим. Но Олегу досадно было, что земля, где княжил его отец, и где протекало его детство, находится не у него во власти. В 1073 году он убежал из Чернигова в Тмутаракань, где после Ростислава жил уже подобный ему князь, беглец Борис, сын умершего Вячеслава Ярославича. Таким образом, Тмутаракань превратилась в убежище для безудельных князей.

Но не надо думать, о том, что такого князья, уходящие в Тмутаракань, действительно имели какие-нибудь права на то, чего добивались. Тогда еще не вошло в обычай, чтобы все лица княжеского рода непременно имели удел. Как и не утвердилось правило, чтобы во всякой земле были князьями лица, принадлежавшие к одной княжеской ветви в силу своего происхождения. В действиях Ярослава не видно, что, размещая своих сыновей по землям, он распространял право посаженных сыновей на их потомство.

Сыновья Ярослава так же не установили такого права, как это видно в Смоленске и на Волыни, где не было наследственной преемственности между князьями. И киевские князья помещали там своих сыновей, так что, когда княжил в Киеве Изяслав, на Волыни был его сын, а когда Святослав овладел Киевом, то поместил там своего сына. Когда же Святослав умер, и Изяслав опять сделался князем в Киеве, на Волыни стал княжить сын Изяслава. Еще раньше Вячеслав, княживший в Смоленске, умер, князья перевели туда из Волыни Игоря, а по смерти Игоря назначили туда князем Владимира Мономаха помимо детей Игоря.

При такой неопределенности отношений, при отсутствии общепринятых временем прав князей на княжение, понятно, что всякий князь, как только обстоятельства давали ему силу, старался устроить своих сыновей, если у него они были. И в этом случае не стеснялся столкнуть с места бывшего там князя, который не был близким родственником. От таких действий у князей появлялась мысль о нарушении их права искать княжение там, где был князем его отец, где, он сам родился и где с детства привыкал к мысли занять место отца. Такой князь легче всего мог прийти к мысли искать помощь у воинственных иноплеменников.

И вот бежавшие в Тмутаракань Олег и Борис обратились к половцам. Они не первые вмешали этих врагов Руси в ее внутренние междоусобия. Первым, показавшим им дорогу к такому вмешательству, был Владимир Мономах, который водил половцев на Полоцкую землю. Олег и Борис с половцами бросились на Северскую землю. Всеволод вышел против них из Чернигова и был разбит, Олег легко овладел Черниговом; черниговцы приняли его сами, так как знали его издавна: вероятно, он и родился в Чернигове.

Когда после этого Всеволод вместе с киевским князем Изяславом хотел отнять Чернигов у Олега, черниговцы показали себя преданными Олегу, которого не было в городе, защищались до последних сил. Владимир был тогда с отцом. Услышавши, что Олег с Борисом идет против них на выручку Чернигова и ведет с собою половцев, князья оставили осаду и пошли навстречу врагам. Битва произошла близ села Нежатиной-Ниве, Борис был убит, Олег бежал. Но и Киевский князь Изяслав был убит в этой сече.

Смерть Изяслава доставила Киев Всеволоду. Чернигов, потеряв надежду на Олега, сдался, и в этом городе посадили Владимира Мономаха. Олег и брат его Роман Святославович в 1079 году попытались выгнать Владимира из Чернигова, но безуспешно. Всеволод вышел против них с войском к Переяславлю и без битвы избавил сына от соперников; он заключил мир с половцами, помогавшим Святославичам. Половцы и находившиеся с ними хазары предательски поступили со своими союзниками: Олега отправили в Царьград, а Романа убили.

Оставшись на княжение в Чернигове, Владимир со всех сторон должен был расправляться с противниками. Тмутаракань опять ускользнула из-под его власти: там утвердились два других безудельных князя, сыновья Ростислава Владимировича. Половцы беспрестанно беспокоили Черниговскую землю. Не существует четкой границы окончания периода феодальной раздробленности на Руси. Так в 1097 г. образовалось Новгород-Северское княжество, ставшее в конце 12 в. удельным княжеством Черниговской земли с центром в г. Новгород-Северский [67]..

Граничило оно с Черниговским, Переяславским княжествами и Диким (Половецким) полем. Крупнейшие города: Путивль, Брянск (Дебрянск), Рыльск, Курск, Ольгов, Кро. Наиболее известным Новгород — северским князем был Игорь Святославич (1150—1202 гг.), чей неудачный поход против половцев в 1185 г. был описан в «Слове о полку Игореве» В конце 12 в. на территории Новгород-Северского княжества образовалось несколько более мелких владений — княжество Курское, Путивльское, Брянское.

Далее Владимиро — Волынское княжество, где сохранялся древнейший очаг пашенной земледельческой культуры; высокий уровень ремесленного производства. Здесь городов было больше, чем в других русских землях (Владимир-Волынский, Перемышль, Галич, Требовль, Берестье и др.). Западный Буг, Днестр и сухопутные в страны Юго-Восточной и Центральной Европы» [66]. После распада Древнерусского государства. Галицкая земля входила в состав Владимиро — Волынского княжества.

В 1140 г. перемышльский князь Владимир Володаревич (1141—1152) занял город Галич. И сделал его столицей своих владений, положив начало существованию самостоятельного Галицкого княжества. В его состав вошли Червенские города и соседние с ними земли с городами Перемышль, Теребовль, Звенигород, Бужск, Шумск, Тихомль. При сыне Владимира Володаревича — Ярославе Осмомысле (? — 1187), княжившем с 1152 г., Галицкое княжество достигло своего наивысшего могущества. Его территория расширилась до устья Дуная на юге и до истока Южного Буга на востоке.

Ярослав успешно воевал с кочевниками и укрепил отношения с Византией, Польшей и Венгрией. Но ему не удалось прекратить боярские усобицы, раздиравшие княжество. В 1187—1199 гг. княжеский стол занимали, неоднократно сменяя друг друга, Олег и Владимир (сыновья Ярослава), венгерский королевич Андрей, владимиро-волынский князь Роман Мстиславич. Последний в 1199 г. объединил Галицкую и Владимиро-Волынскую земли в единое Галицко-Волынское княжество, вернув территорию раннего Волынского княжества.

Уникальные географические условия Галицко — Волынской Руси, расположенной на пересечении важных водных и сухопутных путей Центральной и Восточной Европы, обеспечивали ей роль перевалочного пункта в европейской торговле. Экономические позиции Галицко — Волынского княжества подкреплялись также интенсивным развитием многочисленных ремесел и промыслов. Здесь повторяется скрытый аналог раннего Новгорода с его многовековой борьбой за власть.

Традиционно сильными были позиции богатого Галицкого и волынского боярства, нередко выступающего как мощный противовес княжеской власти. Став в 1203 г. великим князем, Роман Мстиславич усилил влияние в литовских землях, укрепил связи с Византией. После его гибели (1205) Галицко — Волынское княжество распалось на несколько мелких княжеств, что привело к усилению политических позиций боярства, разные группировки которого ориентировались на Польшу и Венгрию.

В 1219 г. жители Галича пригласили на княжение Мстислава Удалого. На Волыни в 1221 г. к власти пришел его зять Даниил Романович, который в 1238 г. занял Галич и присоединил его к Волыни, а в 1240 г. — захватил Киев, и таким образом объединил Юго-Западную Русь и Киевскую землю, поставив там своего наместника — воеводу Дмитра [69]. В битве у города Ярославля Даниил Романович разбил объединенные силы Венгрии, Польши, Галицких бояр и Черниговского княжества, тем самым, завершив борьбу за восстановление единства Юго-Западной Руси.

В 1240-х гг. Галицко — Волынское княжество подверглось разрушительному нашествию монголо-татарских войск. В 1245 г. Даниил Романович признал номинальную власть Золотой Орды. Попытавшись выступить против монголо-татар вместе с владимирским князем в 1249—1252 гг. Даниил уезжает в Польшу и возвращается на Русь лишь после ухода монголов. Стремясь обезопасить западные рубежи своих владений, галицко-волынский князь пошел на союз с папой Римским и в 1254 г. принял королевский титул. Правление Даниила Галицкого продолжалось до его смерти в 1264 г.

После смерти князя Даниила Галицко — Волынское княжество распалось. В 1320-е гг. на галицко-волынский стол был призван из Польши мазовецкий князь Болеслав Тройденович, перешедший в православие под именем Юрия, а после его смерти (1340) — Любарт Гедеминович. Борьба между Литвой и Польшей за галицко-волынские земли завершилась в 1352 г. их разделом: Волынь оставалась под властью Литвы, а Галицкая земля стала польским владением; часть территории княжества отошла к Венгрии [68]…

Если сравнить карту Киевской Руси IX — X веков с картой русских земель в XIV веке, то можно увидеть, что русский народ утратил большую часть своей первоначальной территории. Продвижение литовцев, немцев и шведов на восток и монголов на запад поставило под сомнение способность Руси быть пограничником европейской цивилизации. Страны Западной Европы и Азии стали соседями, оттеснив Русь на север и северо-восток вглубь Арктиды.

Борьба за обладание азиатской частью Арктиды могла отныне решаться Литвой, Ливонским орденом, Швецией и Золотой Ордой без участия Руси. Походы покорителя Средней Азии, Северной Индии, Ирана и Закавказья Тимура (1336—1405) в западном направлении показали, что монголы отнюдь не исчерпали своей экспансионистский потенциал и готовы к новым нашествиям в Европу. В свою очередь Швеция, Ливонский орден и Литва [70] демонстрировали свою готовность двигаться на восток.

В 1240 — е гг. литовский князь Миндовг, используя тяжелую обстановку, сложившуюся на Руси после нашествия Батыя, начал захват западнорусских земель (Гродно, Берестье, Пинск и др.). Политику Миндовга продолжили князья Витень (1293—1315 гг.) и Гедемин (1316—1341 гг.). К середине 14 в. власть литовских князей распространилась на земли находящиеся между реками Западная Двина, Днепр и Припять. При Гедемине был отстроен город Вильно, ставший столицей Великого княжества Литовского.

Между Литовским и русскими княжествами существовали древние и тесные связи. Со времен Гедемина большая часть населения Великого княжества Литовского состояла из русских.

Русские князья играли заметную роль в управлении Литовским государством. Выходцев из Литвы не считали на Руси иностранцами. Русские беспрепятственно уезжали в Литву, литовцы — в русские княжества. Здесь нужно поправить историка, заметив что само княжество Литовское изначально создавалось на территориях древнерусского государства, которое историки именуют, как «Киевская Русь». Исторический конструкт, который признает большинство историков. В 13—15 вв. земли Великого княжества Литовского входили в состав Киевской митрополии Константинопольского патриархата и подчинялись митрополиту Киевскому, резиденция которого с 1326 г. находилась в Москве. На территории княжества существовали и католические монастыри.

Здесь надо отметить, что логически выстраивая ситуацию создания Великого княжества Литовского во времена правления Александра Невского надо отметить два важных фактора. Великое Княжество Литовское создавалось для ухода от давления татаро-монголов, как отдельное от Руси государство, в которое переходили русские княжества. И второй вопрос состоит в том, что на тот момент только один человек был способен подчинить себе Полоцкое и Псковское княжества, и только этот человек мог привлекать соседние русские княжества. Кто же этот загадочный персонаж русской истории. Это Тверской князь Ярочлав Ярославич, младший брат Александра Невского. Только ему могли подчиниться все порубежные княжества. Но это только наше предположения, а официальная история признает сказочного короля Миндовга. Который, как князь Гвидон, пришел «из моря» и завоевал русские княжества, при спокойном отношении к этому событию Великого князя Владимирского Александра Невского.

Наивысшей силы и могущества Великое княжество Литовское достигло во 2-ой половине 14 — начале 15 веков при князьях Ольгерде (1345—1377 гг.), Ягайло (1377—1392 гг.) и Витовте (1392—1439 гг.). Территория княжества к началу 15 века простиралась от Балтийского до Черного морей. Помимо столицы Вильно важными политическими и торговыми центрами были города Гродно, Киев, Полоцк, Пинск, Брянск, Берестье и др. В 14 — начале 15 вв. наряду с Москвой и Тверью, Великое княжество Литовское было одним из центров консолидации русских земель.

Русь должна была подтвердить свое право находиться хотя бы на части своих земель [71]. «Вспомним основные попытки создания славянской государственности, предлагает далее Иван Солоневич. — В эпоху упадка Киева и приблизительно до нашего времени таких попыток в основном было сделано семь — я не считаю южных славян. Это Киев, Галич, Чехия, Польша, Вильна, Новгород, Москва. О причинах упадка Киева я уже говорил.

Галич был изнутри съеден боярскими феодалами, которые в борьбе с Галицкими князьями не остановились перед приглашением венгерских и польских интервентов. Тот же Ярослав Осмомысл, который по «Слову о полку Игореве» «подпер горы Угорские своими железными полками, затворил Дунаю ворота, стрелял султана турецкого», уже не был самодержцем — бояре имели возможность сжечь его жену за колдовство и поднять восстание против его сына Владимира.

Очередной князь Галицкий — Роман прямо поставил тот вопрос, который у нас впоследствии пришлось решать Грозному: «пчёл не передавить — меду не есть». Сыновья Игоря, пытались решить этот вопрос практически — перебить бояр вообще, но сами были повешены боярами. И в результате «победы феодализма» галицко-русское княжество совсем перестало существовать. Приблизительно такой же процесс, только раздвинутый на гораздо больший промежуток времени, пережила и Польша — ее судьбу мы знаем (когда самой Польши, как самостоятельного государства, не стало — авт.).

В 1385 г. в замке Крево недалеко от Вильно на съезде польских и литовских представителей было принято решение о династическом союзе между Польшей и Великим княжеством Литовским (Кревская уния) для борьбы с Тевтонским орденом. Польско-литовская уния предусматривала брак великого князя литовского Ягайло с польской королевой Ядвигой. Ягайло принял католичество и стал королем обоих государств под именем Влаислава II Ягелло.

Согласно договору король должен был заниматься вопросами внешней политики и борьбой с внешними врагами. Внутреннее управление оставалось раздельным: каждое из государств имело своих должностных лиц, собственное войско и казну. Государственной религией Великого княжества Литовского объявлялось католичество, что вызвало недовольство русского и литовского населения. Оппозицию возглавил двоюродный брат Ягайло князь Витовт.

В 1392 г. польский король был вынужден передать власть в Великом княжестве Литовском в его руки. До смерти Витовта в 1430 г. Польша и Великое княжество Литовское существовали как независимые друг от друга государства. Это не мешало им предпринимать совместные действия против общего врага. Во время Грюнвальдской битвы 15 июля 1410 г. объединенное войско Польши и Великого княжества Литовского разбило армию Тевтонского ордена.

Литовско-русское государство, с подавляющим преобладанием чисто русских элементов, вначале было почти совершенно свободно от феодальных отношений и, как самостоятельное государство, было предано его аристократией, которая предпочла польские вольности русской дисциплине. Своеобразная форма торгового феодализма, так сказать, венецианско-ганзейского стиля развилось и в Новгороде — и новгородские низы предали Новгород, и перешли на сторону Москвы (битва при реке Шелони)» [72].

Существовал так же особый тип субъектов федеральной раздробленности Руси, — Феодальные республики. Их было всего две — Новгородская и Псковская [73] со своими местническими демократиями. Своеобразным шагом к формированию единой фискальной политики стала перепись, проведенная сначала в Новгороде, а затем и в других русских землях, в связи с обложением данью в пользу Орды. Тем не менее, различие денежных единиц существовало, фактически, до середины XVI века.

Князь Витовт, выдав свою дочь Софью за великого князя московского Василия I, оказывал большое влияние на политику Московского государства. Пытаясь вывести входившие в состав Литвы русские области из-под власти московского митрополита, Витовт добился учреждения отдельной киевской митрополии. Однако в Константинополе не стали назначать особого митрополита Западной Руси.

В 1-ой половине 15 века. Политическое влияние на литовские дела поляков и католического духовенства резко возросло. В 1422 г. в Городке была подтверждена уния Литвы и Польши. В Литовских землях введены польские должности, учреждены сеймы, литовское дворянство, принявшее католичество, уравнивалось в прах с польским. После смерти Витовта в 1430 г. в Литве началась борьба за великокняжеский престол. В 1440 г. его занял Казимир, сын Ягайло, являвшийся одновременно польским королем. Попытки Казимира объединить Великое княжество Литовское с Польшей не удались.

На целом ряде сеймов (люблинский 1447 г., парчевский 1451 г., серадский 1452 г., парчевский и петраковский 1453 г.) соглашение о заключении унии так и не было достигнуто. Сближение двух государств продолжалось при наследнике Казимира Сигизмунде I Казимировиче (1506—1548 гг.). В 1569 г. была заключена Люблянская уния, окончательно оформившая слияние Польши и Великого княжества Литовского в единое государство — Речь Посполитую. Главой нового государства стал польский король Сигизмунд II Август (1548—1572 гг.).

К этому времени Золотая Орда распалась — в 1438 г. из нее выделяется Казанское ханство, в 1443 г. — Крымское ханство, в 1459 — Астраханское ханство. В 1462 г. Иван III повелел прекратить выпуск русских монет с изображением хана Золотой Орды и заявил об отказе от ярлыка на великое княжение. Окончательно свергнуто иго монголо-татар было в 1480 г. когда московский князь отказался платить дань Золотой Орде.

В октябре 1480 г. хан Ахмат предпринял поход на русские земли и дошел до реки Угры. Ахмат дважды пытался перейти Угру, но оба раза был отброшен русскими войсками. Ранняя зима, грозившая бескормицей, разброд и усталость войска заставили Ахмата отступить, фактически признав свое поражение. А в 1502 г. Золотая орда и вовсе прекратила свое существование, разгромленная Крымским ханом Менгли — Гиреем

Далее, воспользовавшись работами вышеназванных историков, для изложения исторических событий так, как это представляет большинство исследователей. Можно высказать предположение о том, что причинно-следственные механизмы существующего противостояния территорий, точнее противоборство населения проживающего на отдельных землях, закладывались задолго до описываемых событий (о чем и говорили астрологи — авт.) и связывались, прежде всего, с периодом правления Ярослава Мудрого закончившегося развалом государства на отдельные княжества.

Ключевым моментом здесь надо указать раздел государства на два удела между сыновьями Владимира Святославича Ярославом и Мстиславом. И далее, — одним из ключевых персонажей получивших прописку на сцене театра исторической действенности, начала формирования причинного механизма зарождения казачества был Галицкий князь Димитрий Шемяка творивший свой «Шемякин суд» над Великим Князем Московским. Отсюда можно далее вести отсчет событий.

И. Л. Солоневич указывает данный момент следующим замечанием: «Прежде всего: маленькая фактическая параллель. Итак, в Византии из ста девяти царствовавших императоров семьдесят четыре взошли на престол путем цареубийства. Это, по-видимому, не смущало никого. В России XIV века князь Дмитрий Шемяка пробовал действовать по византийскому типу и свергнуть великого князя Василия Васильевича — и потерпел полный провал. Церковь предала Шемяку проклятию, боярство от него отшатнулось, масса за ним не пошла: византийские методы оказались нерентабельные.

Нечто в этом роде произошло и с Борисом Годуновым. Династия Грозного исчезла, и Борис Годунов оказался ее ближайшим родственником. Законность его избрания на царство не подлежит никакому сомнению, как и его выдающиеся государственные способности. Он отказывался от престола, как в 1613 году отказалась мать юного Михаила Феодоровича, как в 1825 году отказывались Великие Князья Константин и Николай Павловичи…» [74] Борис Годунов продолжил ту же политику, что и Иван, Грозный: упрочивал положение служилых людей, принимал меры к укреплению границ государства.

Иван Солоневич писал: «В Киеве какие-то древляне и поляне, торки и берендеи, варяги и финны — уживаются без всякой или почти без всякой резни. Представьте себе Великий Водный Путь где-нибудь в Европе: сколько одних «заградительных отрядов» было бы понасажено на этом пути? Сколько торчало бы замков, «Раубритеров» — рыцарей разбойников, какими пергаментами оградил бы свое право на пошлины и прочее каждый феод, который в Европе возникал на каждом перекрестке каждого торгового пути?

Мы привыкли учитывать влияние существовавших явлений истории. Попробуем представить себе влияние не существовавших. Той войны всех против всех, которая была так характерна для Европы этих веков, на Руси или почти не было, или не было вовсе. Как не было и религиозных войн. Если бы организационная сторона русской государственности равнялась бы современной ей западноевропейской, то России просто-напросто не существовало бы, она не смогла бы выдержать.

Россия падала в те эпохи, когда русские организационные принципы подвергались перестройке на западноевропейский лад. Удельные наследники Ярослава Мудрого привели к разгрому Киевскую Русь. Отсутствие центральной власти привело к татарскому игу, петровская европеизация привела к крепостному праву, ленинское «догнать и перегнать» — к советскому [75]. Сейчас можно добавить, что постсоветская перестройка отбросила Россию во времена Ярослава Мудрого и развалила государство на множество мелких «уделов».