Чернобыль: История ядерной катастрофы

Сергей Плохий, 2021

Самая большая техногенная катастрофа в истории, авария на Чернобыльской АЭС унесла тысячи жизней, обрушила главный религиозный культ XX века – веру в технический прогресс и стала символом несостоятельности всего советского проекта. Детальная история катастрофы и ее экологических и политических последствий – в новой книге профессора Гарвардского университета Сергея Плохия. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Введение

Мы едем в Чернобыль ввосьмером. (У меня карта на украинском — там он «Чорнобиль».) Кроме меня, в микроавтобусе три будущих инженера из Гонконга, которые путешествуют по России и Восточной Европе. Остальные — британцы, насколько могу судить по их выговору, — трое мужчин и одна женщина, никому из них нет и тридцати. Скоро я узнаю, что насчет женщины ошибся: ее зовут Аманда, и она гордится своей ирландской родословной. Никаких проблем в общении с англичанами это не создает.

Пару месяцев назад Аманда предложила мужу (это один из троих британцев, по имени Стюарт) спланировать отпуск, и он сказал, что хотел бы побывать именно здесь. Вот они и нагрянули, прихватив Стюартова брата, а также друга семьи. Интерес к Чернобылю у них пробудили две компьютерные игры. «S. T. A. L. K. E. R.: Тень Чернобыля» переносит геймера в Зону отчуждения после второго, вымышленного ядерного взрыва. Там ему надо бороться за жизнь, расстреливая орды чудовищ. В «Call of Duty 4: Modern Warfare» главный герой (капитан Джон Прайс) попадает в заброшенный город Припять в погоне за Имраном Захаевым, вожаком радикальной группировки. Стюарт и компания решили взглянуть на эти пейзажи собственными глазами.

Наш украинский гид, юная жизнерадостная Вита, сначала везет нас в 30-километровую зону отчуждения, а затем и в 10-километровую, охраняемую строже. В центре двух окружностей возвышается остановленная атомная электростанция. Мы видим «Дугу» — огромный радар, построенный в разгар холодной войны. Незамысловатая по сегодняшним меркам система должна была засечь баллистические ракеты, выпущенные с восточного побережья США. Затем мы гуляем по самому Чернобылю, атомной станции и Припяти. В этом городе-призраке не так давно жило около пятидесяти тысяч строителей и работников четырех энергоблоков АЭС. Вита вручает нам дозиметры, которые сигналят, когда уровень радиации превышает норму. Кое-где (например, возле уничтоженного взрывом реактора) они трещат без остановки. Вита забирает дозиметры и отключает звук — точно так же как ликвидаторы в 1986 году. Счетчики показывали смертельный уровень радиации, а людям надо было выполнить поставленную задачу. Да и Вита здесь работает, не прохлаждается. По ее словам, за целый день в зоне мы получим столько же облучения, сколько на пассажирском самолете за час. Мы предпочитаем поверить нашей проводнице.

Всего Чернобыльская авария привела к выбросу радионуклидов активностью свыше пятидесяти миллионов кюри — в несколько сот раз мощнее бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Причиной бедствия стала утечка радиоактивного топлива из разрушенного энергоблока (хотя более половины осталось на месте). Изначально там находилось около ста восьмидесяти тонн обогащенного урана — достаточно для опустошения немалой части Европы. Если бы взрыв повредил остальные три реактора ЧАЭС, так или иначе пострадали бы все живые организмы на планете. После 26 апреля еще несколько недель специалисты не могли уверенно обещать, что Чернобыльский радиоактивный вулкан не взорвется вновь — с намного худшими последствиями. Этого не случилось. Но ущерб от взрыва реактора будет сказываться на отдаленных потомках ныне живущих. Период полураспада плутония-239 — его нуклиды тоже попали в атмосферу, а ветер донес их до Швеции — равен 24 тысячам лет.

Припять иногда называют Помпеями наших дней. Между ними есть очевидное сходство, но и различие велико. Хотя бы потому, что в украинском городе более-менее уцелели не только стены и потолки, но даже стекла в некоторых окнах. Опустошили Припять вовсе не вулканический жар и лава, а невидимое излучение. Население покинуло город, но флора не отступила, а дикие звери вновь господствуют на земле, освоенной было человеком. На улицах многое напоминает о давнем советском прошлом. Коммунистические лозунги остались нетронутыми, в заброшенном дворце культуры стоит портрет какого-то вождя. Наша проводница говорит, что его никому уже не опознать, но мне (в начале перестройки — преподавателю в украинском вузе) знакомо это лицо. Это Виктор Чебриков, глава КГБ с 1982 по 1988 год. Прошедшие тридцать лет ему нимало не повредили. Одна дырочка возле носа — в остальном Чебриков сохранился прекрасно. Мы идем дальше.

«Почему же Вита, такой прекрасный экскурсовод, не знает, кто изображен на портрете?» — недоумеваю я про себя. В заброшенном универмаге она теряется, когда нужно рассказать о вывесках «Мясо», «Молоко» и «Сыр», прикрепленных над разными отделами. «Почему теперь пишут, — спрашивает Вита, — что в Советском Союзе не было почти ничего?» Я поясняю: Припять жила богаче других городов благодаря атомной станции. Работников ЧАЭС потребительскими товарами снабжали лучше обычных граждан. К тому же вывески «Мясо» и «Сыр» сами по себе ничего не гарантировали. Не забывайте, что через пропасть между реальностью тех времен и трескотней пропаганды можно было только перешучиваться. Старый анекдот: «Если хотите, чтоб у вас был полный холодильник, подключите его к радиоточке». По радио вещали о росте благосостояния, у холодильника были свои данные.

Именно тогда, в Припяти, я решил рассказать историю Чернобыля — ради тех, кто не застал те времена и не видел тех людей своими глазами, но хочет понять, что же произошло в ту злополучную ночь на 26 апреля 1986 года и в те дни, месяцы, годы, что за ней последовали. Советское руководство пыталось было замолчать аварию и масштаб ее последствий, но грохот взрыва услышали многие миллионы людей по обе стороны железного занавеса. Повесть о Чернобыле открыли репортажи, напечатанные по свежим следам катастрофы, а продолжили исследования и романы, документальные и художественные фильмы. Разобраться в причинах бедствия, осознать, чем оно грозило планете, извлечь уроки — все это задача историка, способного понять контекст той эпохи, выстроить факты в определенную схему. Тем не менее даже сегодня, через тридцать лет, эта работа еще не сделана.

Эта книга — исторический очерк и, кажется, первое последовательное изложение событий, начиная от взрыва на четвертом энергоблоке до остановки станции в 2000 году и далее, до ввода в эксплуатацию новой арки укрытия (это произошло одновременно с изданием английского оригинала книги). В исследовании темы мне очень помогло недавнее открытие архивных фондов, связанных с аварией на ЧАЭС. Многие украинские архивы упростили режим работы — увидеть документы компартии и правительственных структур времен перестройки стало легче. А украинский Майдан, народное восстание в начале 2014 года, обернулся «архивной революцией», которая дала невозможный ранее доступ к фондам КГБ.

Я писал эту книгу как историк и одновременно свидетель эпохи. Во время взрыва я тоже жил на берегу Днепра — Чернобыль примерно в пятистах километрах выше по течению. Нашу семью беда как будто обошла стороной. Однако несколько лет спустя врачи в Канаде, куда я уехал работать, сказали, что щитовидная железа у меня не так давно была воспалена — тревожный симптом облучения. К счастью, у жены и детей ничего подобного не нашли. Радиация вообще непредсказуема: моего однокурсника послали в Чернобыль в составе подразделения МВД вскоре после взрыва — и теперь он каждый год не меньше месяца проводит в больнице. А вот коллега по университету, который побывал в зоне заражения примерно в то же время, похоже, не пострадал — он преподает в США историю СССР. Разговоры с ними и другими участниками событий, а также собственные воспоминания помогли мне понять, что двигало теми, кто не щадил здоровья, а иногда и жизни в борьбе с последствиями катастрофы.

С каждым годом она все больше обрастает мифами — и все труднее становится воссоздать реальность, понять, что привело к ядерному взрыву, хуже которого Земля не знала, и чем он нам грозил. Недавно открытые архивные фонды и обнародованные правительственные документы, интервью с очевидцами, книги таких авторов, как Светлана Алексиевич и Юрий Щербак, — все это позволило мне описать политическое, общественное и культурное воздействие чернобыльского взрыва в долгосрочной перспективе. В своем рассказе я перехожу от блока управления и поврежденного реактора к беженцам из зоны отчуждения, а затем в кабинеты первых лиц Киева, Москвы и Вашингтона. Поместив Чернобыльскую аварию в контекст мировой истории, можно извлечь из нее уроки глобального значения.

С точки зрения историка, это повесть о техногенной катастрофе, которая ускорила крах не только советской атомной промышленности, но и советского строя в целом. Она стала началом конца коммунистической державы, не протянувшей после аварии и шести лет. Виной тому был не только идеологический камень на шее СССР, но и ущербность его административной и экономической систем.

Взрыв на ЧАЭС стал испытанием для Советского Союза образца эпохи застоя и навсегда изменил старый порядок вещей. Политика гласности дала средствам массовой информации и простым гражданам право говорить о политических и социальных проблемах, на критику власти. Толчком для нее стали апрельские дни 1986 года. От Кремля требовали все более полной информации, и броня секретности треснула. Именно Чернобыль вынудил правительство позволить обычным людям объединяться в организации для защиты окружающей среды, что нарушило монополию КПСС на политическую деятельность. Первые массовые движения, затем и партии времен перестройки уходят корнями в экологический активизм — он охватил крупные города Советского Союза, сильно загрязненные выбросами заводов и фабрик.

Радиация не обошла стороной ни простых рабочих, ни вождей, поэтому Чернобыль резко обострил этнические и социальные конфликты в Советском Союзе. В Украине это ощутили, как нигде, — ведь уничтоженный взрывом реактор находился в Киевской области. У двух враждебных друг другу сил — компартии Украины и нарождавшейся демократической оппозиции — появился общий противник в Москве, а именно генеральный секретарь компартии Михаил Горбачев. 1 декабря 1991 года жители Украины проголосовали за независимость и тем самым отправили сверхдержаву на свалку истории (Горбачев признал роспуск СССР через несколько недель). Отводить Чернобылю главную роль в становлении гласности или подъеме национальных движений в Украине и в других республиках было бы неверно. И все же в ряду причин этих взаимосвязанных явлений он занимает далеко не последнее место.

Легко винить в атомной трагедии прогнивший государственный строй или конструктивные ошибки реакторов типа РБМК, к которым принадлежал и чернобыльский, — подразумевая, что сегодня подобное невозможно. Но это самообман. Факторы, способные привести к взрыву ядерного реактора, никуда не исчезли. Властителей, которые, лицемерно выражая заботу об окружающей среде, готовы любой ценой добиваться экономического роста, бороться с энергетическим и демографическим кризисами, стало еще больше. Может ли подобная ядерная катастрофа повториться? Ответа никто не знает. Но мы должны понять одно: правильные выводы из того, что произошло в Чернобыле, уменьшат вероятность очередного апокалипсиса.