Рубежник

Сергей Плотников, 2019

Охотником на чудовищ ты быть не хочешь, опасно. Бароном стал – и сразу спихнул ответственность на первую же попавшуюся девчонку. На мага начал учиться – и там всё не слава Свету: местные порядки его, видите ли, не устраивают. Ну ничего, армия и не из таких обезьян людей делала, попаданец!

Глава 3

— Значит, опыт командования вне боевой обстановки — взвод, в бою — два человека? — Ромар поморщился и под столом потёр живот. От моей помощи товарищ майор отказался, хотя я предлагал. Настойчиво.

— Всё верно, — согласился я, не поправляя офицера. Я-то сам сказал “разумные”, но раз он сам себя считает человеком, то на разницу между дочкой кузнеца и эльфийкой ему должно быть плевать.

— Не “всё верно”, а “так точно!” — Лицо рубежника скривилось сильнее. Он и в первый раз гримасничал совсем не от боли. Не от физической боли то есть: живот под повязкой, я подозреваю, у мутанта уже зажил, а вот повреждённое самомнение явно ныло и требовало сатисфакции. Надо отдать мужику должное: воли этим своим порывам он не давал. Старался не давать. — И эти ваши рабы, даже если их было четыре десятка, вряд ли могут считаться за рядовых-сослуживцев.

— Формально рабами они не были, — прокомментировал я. И под хмурым взглядом из-под кустистых бровей с самым серьезным видом развел руками. — Крестьяне из деревень по законам северных королевств считаются свободными… как бы.

Не то чтобы я прямо специально подбешивал майора — хотя это было приятно, не спорю. Не стоило тыкать меня “мальчиком”, даже если я в броне и бесформенной мантии тяну едва ли на треть объёма разумного изменённого. Дело было в другом.

После скоротечной схватки собеседник наконец-то соизволил представиться и сообщить своё звание и должность: второй заместитель командующего тылом. Теперь мне стало понятно, почему я минут десять шлялся от кабинета к кабинету, пока наконец меня с моей совершенно стандартной для армии задачей не согласились принять. Разумеется, у самого майора тоже были заместители, которые решали вопросы с новобранцами. Но, как я теперь сообразил, они, едва завидев зелёную робу на зелёном же юнце, благополучно сплавили такое привалившее им “счастье” наверх, руководству. Думаю, им за это ещё прилетит отдельная “благодарность” от оцарапавшегося о пику начальства… неважно.

Важно, что услышав звание, но не услышав титула, я обратился к офицеру так же, как слышал от гвардейцев: “Господин майор”. И тут же нарвался на раздражённую пятиминутную отповедь о том, что господа служат королям, а рубежники, присягнувшие защищать человечество от Тьмы, все между собой товарищи. Наезд я проглотил, постаравшись принять виноватый вид: Ромару требовалось спустить пар после сокрушительного щелчка по носу. А теперь исподволь демонстрировал, какой я объективный и непредвзятый. И товарищей способен увидеть не только среди своей социальной страты, как это принято в королевствах, да и среди магов тоже, но и в других людях. И не очень людях — тоже.

— Ещё и благородный, — потёр переносицу рубежник.

— Барон. Безземельный, — уточнил я. Всё равно это всплывёт, а неточности в личном деле вряд ли порадуют одного из старших офицеров Войска Рубежа. Тем более заполнением бумажек ему пришлось заняться лично. — Не думал, что это важно.

Ну да, после громких слов “Товарищам не важно, как тебя называли там, за Рубежом. Им важно, сможешь ли ты закрыть их собой, когда это будет нужно так же, как они закроют тебя! Понял, нет?” безразличие к титулам как бы подразумевалось. Неважно, кем ты был. Принят в рубежники? Стал рубежником.

— Как бы я ни относился к аристо, вас хотя бы хоть немного учат управлять людьми. Криво-косо, но, по моему опыту, уж лучше так, чем никак. Барона недаром в гвардии сразу капитаном жалуют, — дёрнул уголком рта Ромар. А я, зацепившись за “вас”, только теперь сообразил, кого мне лицом, да и характерным звучанием имени напоминает второй зам комтыла. Гильдейских купцов Рамона и Рахмана. Да, эти точно неплохо умеют управляться с людьми — на собственном опыте испытал. — Так, подожди.

Офицер нашёл пальцем нужную строчку в деле и поднял на меня глаза.

— Двадцать полных лет. Гражданин республики Лид, охотник, маг виталист — и барон.

“Сам в шоке!” — очень просилось на язык, но я только вздохнул:

— Так получилось.

Рубежник подарил мне долгий, задумчивый взгляд, потом хмыкнул.

— Знаешь, почему я не выспрашиваю у тебя подробности?

— Некогда? — предположил я, только чтобы не промолчать. Лично я бы нашёл, кого заставить записать биографию рекрута, будь я начальником здесь. Такая информация никогда не бывает лишней… хм, или бывает?

— И это тоже. Но главное, — он опять потёр живот, — ты мне уже рассказал. Копьё в твоих руках способно разить тварей, а всё остальное — финтифлюшки. Как ты думаешь, почему я не хотел брать тебя, мага, на службу до получения опыта в гвардии?

— Из-за сомнения в моих боевых качествах. — Тут два и два сложить было несложно.

— Нет, из-за того, что магия ведёт себя на Рубеже Тьма знает как. Но по большей части — никак, потому что одарённый её толком и отбросить от себя не может. По крайней мере, нашу магию — у тварей таких проблем нет, — совсем невесело улыбнулся майор. Я машинально отметил, что у Ромара никаких проблем с суевериями нет, и только после этого до меня дошёл весь смысл фразы. — Вижу, до тебя дошло.

— А как тогда… — Вот теперь мне стало очень даже не по себе.

Я понял, о чём говорит рубежник: однажды, охотясь на нарийца, мне с Таней пришлось отдалиться от вала. Не так уж и далеко — верхушку километрового барьера вокруг супер-кратера ещё было видно. Но даже там я чувствовал давление, лёгкий дискомфорт, словно тело в плёнку обернули. И это не самовнушение: Стихии могут воздействовать друг на друга и, стало быть, на носителей. А метастабильные проявления магии, типа огненного шара, в волне чужой силы немедленно теряют эту самую стабильность. Грубо говоря, получается, если попытаюсь выстрелить из метателя на заставе, то заряд сдетонирует, не врезавшись в цель, а в полёте. И, судя по услышанному, хорошо, если не в стволе.

— Как-как. Копьё или меч в зубы — и в рукопашную, — пожал плечами мужчина. — Ты же научился благодаря своей Стихии сильнее бить и быстрее двигаться, другие не дурнее. Пироманты раскаляют оружие и поджигают огнесмеси, аэроманты тоже повышают подвижность, только толкая себя воздухом снаружи. Рядом с телом вашим колдовать худо-бедно обычно получается, каждый как-то приспосабливается… или умирает. Собственно, потому в Войске Рубежа в штатном расписании вообще нет мест магов.

— Даже жизнюков? — мягко говоря, “удивился” я.

— Жизнюки особенно любят жизнь и не любят лишний риск. В чём смысл штатных должностей, которых некем заполнять? — А, ну да. С перспективой надолго пережить любого другого человека, одарённого или нет, умирать в молодом и цветущем возрасте ну совсем не хочется. — Бинтами и лекарствами обходимся. А некоторым и того не нужно.

И мужчина звучно похлопал себя по животу. Мы помолчали, каждый думая о своём, потом Ромар закончил мысль:

— К нам идут служить маги, да только совсем уже отбитые, прости за прямоту. У кого к чудовищам личные счёты или кому вообще на гражданке жизнь не мила. Но, конечно, виталист на заставе лишним не будет. Совсем не будет. Вот только в бой тебе так и так придётся идти со всеми, понимаешь? Отсидеться в сторонке, когда прёт, не получится так и так. Просто негде. Может, всё-таки передумаешь? В последний раз предлагаю. Направление виталиста на практику у меня любой гвардейский полкан с руками оторвёт, даже вскрытое. Будешь как сыр в масле кататься три года…

— Нет. — Что ж, похоже, Вирн был более чем прав: одного из немногих отбитых магов-рубежников генерал Кристиан с собой в самоубийственный поход не возьмёт. Просто потому, что сослуживцев-мутантов ещё попробуй убей, а вот от меня на заставе гораздо больше толку, чем от рядового бойца. Ну а раз своей дистантной магии у меня всё равно нет — я по большому счёту ничего не теряю. Кроме безопасности и спокойного сна на три года. Чтоб ты сдох, папаша хренов!

— Ну раз так… — Ромар поднялся из-за стола, и я встал со стула вслед за ним. — Поздравляю по случаю вступления в Войско Рубежа, товарищ!

* * *

— Шаг! Шаг! Шаг! Коли!

Я же говорил, что Ромар найдёт способ наказать своих замов и подручных? Он нашёл.

— За-алп!

Иезуитская же хитрость товарища майора заключалась в том, что под то же наказание попал и я. Как причина майорских проблем — это неофициально, а официально — в качестве ученика. Точнее курсанта. Единственного курсанта на десяток проштрафившихся мужиков лет сорока — сорока пяти.

— Курсант, мать твою, ты как щит держишь?! Дон, слепой совсем? Петуха десятником вместо тебя поставлю в следующий раз, оф-фицер!

Надо сказать, спрятаться за малым пехотным щитом от ливня стрел не так-то просто. Даже учитывая импровизированный парапет из мешков с песком, который мы перед каждым занятием строили, а потом разбирали. Предполагалось, что новоиспечённые рубежники уже обладают неплохим военным опытом, а потому в лагере для новобранцев не было учебно-тренировочной полосы. Зато был плац, а песок и мешки второй замком по тылу организовал по щелчку пальцев. Кто бы сомневался в его талантах…

— Ар-р-рн! — Назначенный десятником учебной десятки капитан Войска Рубежа Дон, вызверившись, повернул в мою сторону голову… и именно в этот момент в его щит влетел выпущенный из станкового стреломёта снаряд. Кожаный бурдюк, залитый краской и утяжелённый некоторым количеством щебёнки. И если тяжёлый стальной блин держать в момент попадания не под тем углом… Капитана унесло, выбив из рук защитное приспособление.

Поскольку за пять дней с момента принятия в ряды я успел изрядно потренироваться, то ускорение реакции и восприятия за счёт выплеска Стихии использовал совершенно бездумно. Потому успел заметить, что кэп не выпустил из рук снаряжение, щит сорвало, вырвав клёпки ручек. Значит, ошибка была не столь уж большой: в противном случае мне бы пришлось собирать кости капитанских рук из осколков и, возможно, заращивать трещины и переломы в костях лицевой части черепа. А так всё обойдётся ушибами и ссадинами — ерунда, потому что в реальном бою Дона не протащило бы по плацу, а на фиг снесло со стены заставы. И полило бы сверху дождиком из суперкислоты: мешочек с краской имитировал плевок гидры. И, разумеется, от удара лопнул…

— Плохо! Плохо, товарищи офицеры… и курсанты. В тот момент, когда человечеству особенно требуется ваша защита, вы демонстрируете Тьма знает что! Где выучка, присущая доблестному Войску Рубежа, где ваша сила и мощь?

— Так отправь нас обратно на Линию, Ром! — не выдержал кто-то из правого края строя.

— А работать кто будет? Я один за вас всех? — немедленно сменил пластинку майор, не поленившийся в очередной раз притащиться на импровизированный полигон по окончании своего рабочего дня. Его лейтенанты и капитаны тоже работали, причём начинали на этой неделе на час раньше, чтобы застать по крайней мере два часа светлого времени на плацу. Можете представить, как они все меня теперь “любили”. Но — никакой неуставщины. И дело было не в том, что я каждый вечер залечивал всем травмы после тренировки — изменённых среди подчинённых Ромара не было. Просто… мы служили в составе действующей, воюющей армии. И я, кажется, начал понимать, что это значит. И тренировки с этим пониманием очень помогли.

— К счастью, умные люди придумали замечательный способ повышения боевого духа без отрыва от штабной работы. — В голосе мутанта только глухой не расслышал бы злорадства. В ответ донеслись сдавленные стоны. — Десяток, нале-ево! С песней… Курсант Арн!

— Я, тащ майор!

— Пой молча. Десяток. С песней. Ш-шагом марш!

Петь молча. Маршировать. В армии не бывает бессмысленных приказов — в армии бывает мало хождения строем по плацу. Но любой офицер, если что, с радостью поможет тебе в этом вопросе. Тебе и твоему десятку.

* * *

Ромар о живом оружии Лида явно знал несколько больше, чем жители королевств. На мой прямой вопрос, заданный перед первой тренировкой на плацу, он ответил так:

— Солдат должен выполнять приказ командира, потом думать. Без всяких условий. Кто не может — тому в составе Войска делать нечего.

Ну да, в случае смертельной угрозы для меня Таня наплюёт на любой приказ. Печать просто не оставит ей выбора. С другой стороны — мне же лучше: телохранитель, способный на равных потягаться с рубежником-мутантом, дорогого стоит. В спаррингах с майором один на один волкоухая толком не смогла достать противника, но и он её — тоже. А вот вдвоём на одного мы заставили матёрого воина, ничуть не растерявшего прыть на бумажной работе, порядком попотеть и отдать в ремонт изодранную буквально в клочья кольчугу. И это я ещё ни разу не пробовал задействовать свою Стихию в атакующем ключе, как против папочки: с регенерацией у замкома по тылу было куда лучше, чем у человека, но всё-таки до Кристиана он сильно в этом плане не дотягивал. А я не был уверен, что смогу превратить гниющий кусок мяса назад в старшего офицера. Опыт работы с внутренними органами тварей у меня был, но вот сначала убивать магией дорогой биоматериал, а потом пытаться его спасти я как-то ни разу не додумался. Ну ничего, у меня, точно знаю, теперь будет много возможностей для экспериментов…

— Вот, Горец, принимай пополнение, — подтолкнул меня в спину Ромар. Рубежники… Я уже успел привыкнуть к тому, что формализм и чинопочитание в Войске удивительным образом соседствует с предельной фамильярностью и чуть ли не семейными доверительными отношениями. Только так и не смог понять, как сами “доблестные защитники человечества” определяют, в какой момент как общаться.

— Что за фрукт? — Горца, мужика, на мой взгляд, самого обычного на вид, без всяких характерных черт, ничуть не смутило, что я стою прямо перед ним.

— Это, понимаешь, стажёр, — вкрадчивым голосом “объяснил” майор. — Маг жизни Арн Миракийский. Ему на заставу Сим.

— Стажёр, значит… — в упор рассматривая меня, протянул логист.

— Так точно, товарищ лейтенант, — чётко стукнув правым кулаком по левому плечу, отозвался я.

— Я его погонял недельку, от сердца, можно сказать, ребят своих оторвал, чтоб натаскали, сам едва в бумагах не потонул. Зато смотри — орёл! И знаки различия теперь читать умеет, и щит на стене держать, и петь.

Не спрашивайте. Непереводимый армейский юмор — типа ходить строем и петь для повышения мощи и силы. Тоже уже привык.

— Я передам Бассу, что для него у меня лично от тебя подарок, — пообещал лейт. — Лучше скажи мне, что вот это такое. На второго стажёра как-то не похоже.

Таня шевельнула ушами и нехорошо прищурилась — но этим все действия с её стороны и ограничились.

— Это? — Майор посмотрел на вытянутый палец сослуживца, провёл взглядом вдоль воображаемой линии целеуказания и уткнулся глазами в разумную химеру, стоящую у наших кобыл. — Личные вещи, снаряжение и иное имущество курсанта.

— Н-да? — Командир военно-транспортного каравана посмотрел в ту же сторону. — А почему я тогда вижу бабу?

Тонко очерченные крылья носа моей напарницы дрогнули. Я продолжал стоять навытяжку, удерживая лицо, только руку от плеча убрал.

— Обман зрения? — чуть подумав, предположил замкома тыла.

— В самом деле? — Рубежник-логист склонил голову набок. — Ну, тебе виднее, командир.

— Главное, ты как лошадей своих за баб начнёшь принимать, сразу рапорт пиши, — участливо и, как мне показалось, совершенно без иронии посоветовал ему Ромар. — У тебя увольнительные на три месяца не отгуляны.

— Чтобы у тебя логистика восточного сектора п… нехорошим местом накрылась, Ром? — невесело хмыкнул Горец. — Оно тебе нужно? Особенно сейчас, когда… ну, ты сам знаешь.

Мужчины помолчали, не глядя друг на друга, потом лейтенант махнул мне рукой:

— Ладно, давай я тебе объясню, что к чему… и твоему имуществу тоже. И прекрати уже тянуться, не на плацу.

* * *

— Так, значит, слушать сюда: два раза объяснять не буду. Тебя это тоже касается… собственность, просто подъедь ближе, нечего ушами махать. — Караван миновал ворота штабной крепости, стены успели скрыться из виду — только после этого Горец решил дать обещанные объяснения. Нет, он не специально тянул — просто отправление своеобразного поезда из вьючных лошадей под прикрытием конного охранения оказалось не такой уж простой процедурой. Добиться, чтобы никто не отстал, выстроить животных так, чтобы они не мешали друг другу, обнаружить и устранить проблемы в сбруе и подвесных системах…

— Позвольте представить, товарищ лейтенант: Таня, мой доверенный помощник, напарник и телохранитель. — Незаметно отрицательно качнув головой для волкоухой, я поспешил переключить на себя внимание недовольного офицера.

— Значит, хе… хреновый из тебя рубежник, стажёр, если требуется телохранитель, — немедленно прицепился к словам логист.

— Так точно, тащ лейтенант!

Командир всегда прав. А если командир не прав — сначала выполни приказ, а потом уже… пиши рапорт. Да, за семь дней в меня не только работу со щитом вбили. К счастью, остальное вбивали словами, порой используя сильно непарламентские выражения, но всё же. Потому что в гвардии вбивают науку палками, а иногда просто офицерскими сапогами. В общем, к будущей звезде военно-полевой медицины (куда ж я денусь-то?) относились со всем бережением. Я оценил.

— Раз понимаешь, то я, пожалуй, не буду спрашивать, какой Тьмы ты здесь делаешь. — Моему обществу офицер был явно не рад. — Так просто тебя бы Ром не пропустил. Значит, были причины, неважно какие. Важно, что к службе на заставе ты ни хрена не готов. Скоростные ездовые химеры, ушастая в качестве… в каком ты там качестве её используешь — думаешь, это мощно, это здорово? Вот что я тебе скажу, стажёр: это ни хрена не так. У тебя вроде нормальная броня — хотя это ещё проверить надо, ты явно умеешь работать с копьём. Вот и всё, на что там, на первой линии ты можешь рассчитывать. Я понятно выразился?

— Так точно, — покорно согласился я. Надеюсь, голосом у меня сыграть получилось нормально, потому что никаких особых эмоций я от услышанного от лейта спича не испытывал.

Наверняка на двадцатилетнего юнца, выросшего в дворянском поместье и получившего образование в корректном и вежливом Лиде, такое давление оказало бы эффект, да ещё какой — но я-то был им только биологически. А так на Земле я и фильмы смотрел, и в игры играл, в том числе и про военных, и книжки всякие читал. Плюс собственный опыт — что подчинённого, что руководителя… Горец сделал ту же ошибку, что и Ромар поначалу: видя мои скромные габариты, решил, что я как минимум не слишком силён. Зато по поводу ещё более хрупкой и изящной на вид Тани он таких иллюзий не испытывал.

Забавно, что сам военный логист тоже не казался образцом брутальности: не хиляк, выше меня на полголовы, но на фоне некоторых своих подчинённых мог легко потеряться. Тоже вооружён коротким копьём с широким и остро отточенным наконечником — можно бить одной рукой и двумя. Именно с такими штуками отбывающие наказание офицеры защищали “стену” на плацу. Не самое приятное упражнение по смыслу: служит, чтобы выдавливать прорвавшуюся тварь назад за стену. Как представлю, что может атаковать заставу, если в качестве отражения дальнобойной атаки имитируются плевки гидры — сразу ужасно неуютно делается. Неуютно… да, пожалуй, это нужный настрой для разговора. А то, я чувствую, так и до конфликта дойти может, если он Таню продолжит задевать. Пришпилить же офицера копьем при исполнении — это плохое начало службы. Совсем плохое.

Горец наконец-то увидел что хотел: признаки моей нервозности. Логист перестал давить взглядом и заговорил вновь, уже нормальным тоном:

— Посмотри внимательно на караван, стажёр, и скажи мне: чего ты не видишь?

— Химер. — После такой преамбулы и тупой бы догадался.

— А знаешь почему? Они ведь куда выносливее и быстрее, и грузоподъёмность великолепная. Хотя, конечно, не знаешь, иначе бы не попёр их сюда… Как бы тебе подоходчивее… Ах да, ты же маг. Знаешь, что такое Тьма?

— Никто точно не знает, что это, — осторожно ответил я, решив не высказывать своих догадок. — Возможно, Стихия, возможно — другое обозначение дикой магии Шрама. Клирики Белой Церкви так условно обозначили то, что они посчитали противоположностью Света в чудовищах. Возможно, Тьма — причина мутаций.

— Противоположность Света, — задумчиво повторил за мной офицер, странно на меня посмотрев. — Пусть так. Хотя насчёт “никто не знает” — это ты хватил. Тебе не сказали — так правильнее.

Пришлось молча пожать плечами. В наличии двух уровней допуска к материалам в нессарийской вузовской библиотеке я убедился сам, так почему не быть ещё нескольким градациям секретности?

— Противоположность, это ведь то же самое, только наоборот, верно? — зачем-то спросил у меня лейт и тут же сам ответил: — С Тьмой что-то в этом роде. Свет позволяет разделять, очищать что угодно, а Тьма — складывать, сливать воедино, загрязнять, если хочешь… Ты ведь в курсе, что церковники считают, что Свет есть в каждом?

— В каждом человеке, — поправил я. — И не считают, это действительно так.

Да уж, более наглядного доказательства, чем манифестация Маши, было трудно представить. Неодарённый человек, на котором только что Печать подчинения преспокойно стояла, на одной силе воли враз становится сильным Светлым — это… впечатляет.

— Мне казалось, в вашем университете такому не учат. — Горец неожиданно остро взглянул на меня.

Я вдруг понял, что кроме звания и должности о собеседнике толком ничего и не знаю. В принципе, наличие одарённости и даже прохождение манифестации я мог определить — чужая Стихия сопротивлялась бы моей. Но проверять это нужно было вблизи, находясь совсем близко, а лучше — вообще при прямом физическом контакте. Разумеется, маг попытку вторжения в свой организм почувствует — и она его, мягко говоря, не порадует.

— У меня был… разносторонний личный опыт, — не глядя в глаза старшему по званию, туманно объяснил я.

— То есть ты в курсе, что такое базовая стихия или первостихия, — сделал вывод лейтенант. — Замечательно. А то почему-то научные школы совсем не спешат просвещать своих аколитов, а Церковь — своих клириков. Прямо заговор молчания какой-то.

Упс. А ведь действительно, взаимодействию Стихий нас практически не учили. А про Свет я вообще большую часть известной мне информации почерпнул из беседы с отцом Митчеллом посреди лесной дороги.

— В общем, ты практически всё знаешь, — подытожил Горец. — Прими к сведению вот что. Первостихию можно сменить, углубившись в Шрам, стать, так сказать, единым целым с областью Тьмы. После подобной трансформации и начинаются изменения. У животных нет сознания, всё протекает проще, для человека, как правило, принятие Тьмы — глубоко волевой акт… неважно. Ты ухватил мою мысль, стажёр?

Знаете, это очень интересное ощущение: уехать чёрт-те куда из научной столицы этого мира, забраться в центр предельно милитаризованного укрепрайона, где местное человечество противостоит внешней угрозе, — и нарваться на лекцию о природе первостихий. Сказал бы “невероятное совпадение”, но… с Митчеллом мы же разговорились точно так же. Кстати, и ведь не только с клириком так вышло: чуть ли не каждый встречный маг пытался меня чему-нибудь научить. Правда, тут дело скорее не во мне, а в образовательной системе: церковники ведь тоже когда-то от магического сообщества откололись. Наставничество и передача знаний между поколениями, можно сказать, прошита в культурном коде. Н-да. Получается, уважаемый товарищ лейтенант точно маг… Стоп, не о том думаю. Что до меня попытался донести собеседник?

— Переход от Света к Тьме может произойти без мощного внешнего давления, только из-за длительного пребывания под слабым воздействием? — медленно спросил я и сам себя перебил: — Нет, тогда бы охотников предупреждали о регулярной замене либо ротации химер. Переход от Света к Тьме вызывает отказ Печати вследствие изменения основы, на которую она была нанесена, и смерть гибридного организма. Но почему происходит переход там, где он не происходит у других животных и людей? Ведь по логике, если бы заставы были расположены в зоне, где уровень внешней Тьмы выше переходного, там должны и обычные лошади меняться.

— Направление мысли правильное, но неверное. — Видимо, армейский способ выражения мыслей за время службы въедается в плоть и кровь — куда там Тьме и мутациям. — Подсказываю: в твоих химерах до трёх четвертей ливера вынуто из тварей. Контролирующая их магия держится только за счёт постоянной подпитки из нормальных частей тела, иначе бы давно была поглощена. А ещё — за счет того, что извлечённые из когда-то целой твари части частями и остаются. Разрозненными частями… пока не появится что-то, способное эти части вновь объединить. Теперь понимаешь, что будет происходить с твоими живыми игрушками в области, где Тьма немного сильнее, чем обычно у границы Шрама?

* * *

— Таня.

–…

— Таня…

–…

— Это запрещённый приём, в конце концов. — Я обнял напарницу, сев рядом с ней на постель.

— Они сами льются, — неуклюже, каким-то детским движением, кулаком стёрла слёзы со щеки волкодевушка. Разумеется, на место кое-как убранной влаги тут же попала новая. — И не останавливаются!

— Ну-ну. — Я достал платок и сам стал аккуратно вытирать ей лицо, поддерживая голову левой рукой за подбородок. Вот только это почему-то не успокоило ушастую красавицу, а наоборот — словно капающий кран открыли.

— Хлюп. Хлюп-хлюп! — Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, потом химера неуловимым движением высвободила голову и даже не уткнула — боднула лицом меня в грудь. Рёбра отозвались протестующей болью, а Печать — перемигиванием соответствующих линий: броню я снял. Благо сделать это в форте второй линии можно было безопасно, а комнату мне со всем возможным вежеством предложили занять сразу после того, как я закончил с местным лазаретом.

В этот раз никто не пытался разместить мою ушастую поближе к отдыхающей смене гвардии: рубежникам из каравана выделили отдельное помещение, одно на всех, правда, и постарались больше к ним… к нам не лезть. Впрочем, караванщики не расслаблялись: лейтенант Горец составил график дежурств в конюшне и на складе, куда временно сложили снятую с лошадей поклажу. Мою инициативу с помощью гарнизону форта при этом пресекать не стал, лишь махнул рукой: делай, мол, что хочешь.

Многострадальные рёбра отозвались новой вспышкой боли и, кажется, отчётливо хрустнули, а я непроизвольно выдохнул сквозь сжатые зубы: это Таня, не отрывая голову от моей груди, обняла меня. Вцепились — куда там пресловутому клещу.

— Я не смогу защитить тебя! — едва смог разобрать я слова сквозь всхлипы.

— Зато я тебя — смогу, — взъерошил я волосы на затылке своему живому оружию. — Ты же помнишь? Мы — семья. И я кое-что обещал тебе. А ты — мне. Мёртвая — не сможешь исполнить обещание. А я ведь даже тебя спасти в случае чего не смогу.

Я поморщился: вторая линия геометрически замыкала разрыв в вале Шрама, но стоило мне сосредоточиться на своих ощущениях, как появлялась иллюзия, что моё тело обёрнуто тончайшей плёнкой или плотной, но невесомой паутиной. Дикая магия давила даже тут — а что будет впереди, на заставах? Мне, магу и человеку, ничего: принять Тьму можно, оказывается, только через волевой акт… что бы это ни значило. А вот лишенной полноценной естественной защиты волкодевушке — будет, и ещё как. Получившие подпитку от силы первостихии тёмные части организма начнут воздействовать на светлые, пытаясь растворить в себе линии Печати подчинения и слиться. В ответ светлая часть под управлением Печати будет препятствовать процессам, активно тратя жизненную энергию Тани.

Скажется ли это на силе, ловкости, скорости реакции химеры? А Тьма знает! Но даже если и нет — то ресурсы организма будут расходоваться впустую и со страшной скоростью. Но даже это ерунда по сравнению с главной опасностью: с внешней подпиткой имплантаты под постоянным давлением Печати могут в какой-то момент превратиться во что-то новое. И тогда… получится тот самый кусок гниющего мяса, в который я побоялся превратить Ромара. Это если Печать подчинения не сработает как система самоуничтожения, убирая возникшую на месте защитника угрозу. Твою ж мать!

— Утром возьмешь Вспышку и Зайку, все наши консервы. — Я прикинул грузоподъёмность обычной лошади. Впрочем, попытаюсь договориться разместить часть поклажи по вьючным. — Сейчас пойду договорюсь о транспорте для себя и всего остального. Как можно скорее возвращайся в Лид. Крылатого почтальона выпущу сразу же, как только достигну заставы. Пусть живёт с вами в коттедже, строго раз в месяц будете его присылать. Письма буду писать заранее, к одному и тому же дню: ограничим контакт с дикой магией для ящерицы минимумом времени.

–…

— Что?

— Ты будешь там один, — ослабив наконец хватку, повторила волкодевушка.

— Ну что ты, — улыбнулся я ей. — На заставах гарнизон больше сотни человек. Причём все — опытные бойцы, обученные сражаться как автономно, так и вместе. И вместе — лучше всего. Слышала же: рубежники всегда действуют заодно, потому-то они и справляются с такими тварями, что могут иные королевства опустошить. Не волнуйся, я никогда не останусь без прикрытия. И уж точно на рожон по-глупому не полезу.

* * *

Лейтенанту тоже выделили отдельную комнату — правда, по сравнению с моей его каморка казалась натуральной кладовкой. Своей способности манипулировать Стихией он никому не продемонстрировал, плаща не носил — вот местное начальство и отнеслось соответствующе. Отжалело простолюдину от щедрот-с. Это притом, что место в башнях было, включая комфортабельные апартаменты: даже тут, фактически на линии соприкосновения с враждебной людям магической аномалией, дворяне-офицеры желали жить с максимальным комфортом.

По-хорошему, нужно было договариваться о месте в караване ещё днём, сразу же, но сначала я решил всё-таки добираться до пункта конечного назначения так, как ехал. Да, для здоровья Тани, Вспышки и Зайки в свете новых сведений такой контакт с Тьмой был бы не особенно полезен. Но я был уверен: запаса прочности организмов хватит с лихвой. В конце концов, дуга из застав располагалась лишь немногим дальше от фортов второй линии, чем я уходил от вала при охоте на нарийца. А на такое расстояние периодически заходили охотничьи группы из Рении. Обычные группы, я имею в виду, а не те специальные, что были заточены под глубокие рейды. Однако уже в виду стен фортов, в одном из которых мы должны были остановиться на ночь, уровень дикой магии быстро пополз вверх, начав ощущаться физически. В итоге я так и не смог толком полюбоваться чередой не таких уж маленьких крепостей, вытянувшихся в линию поперёк степи. А зрелище того стоило.

Форты второй линии явно строились так, чтобы при желании гарнизоны можно было удвоить. Или принять отряды рубежников, выжатых волной тварей с первой линии во время большого выплеска — такое, как я понимаю, происходило регулярно, раза три за столетие. Остатки отрядов, точнее — пережить сначала удар враждебной базовой Стихией, а потом волны окончательно взбесившихся тварей было скорее вопросом везения, чем воинской выучки. Именно в такой ситуации оказался Кристиан, когда Лилиана готовилась разрешиться от бремени. Выплеск-то он пережил, но окончательно тронулся головой, похоже. Причём не уверен, что это было связано с мутацией — вон Ромар вполне себе адекватным мужиком оказался…

— Не помешаю, товарищ лейтенант? — Я вежливо постучался, прежде чем приоткрыть дверь.

— К старшему по званию нужно обращаться по Уставу, стажёр, — не глядя на меня, поправил офицер. — Или будешь драить сортиры, несмотря на… Ну, говори, чего нужно?

— Конь и место для сумок, тащ командир, — чётко и по существу доложил я, вытягиваясь по стойке “смирно” и одновременно разглядывая разложенные перед Горцем детали. Две тонкие пружины, скобы, детали рамы, частично разобранный массивный корпус с пистолетной рукоятью без приклада… и совершенно поземному выглядящий магазин под патроны. Снаряжённый. Точнее, из той части магазина, что вставлялась в корпус артефактомёта, выглядывали бока расположенных в шахматном порядке одноразовых артефактов, на патроны, думаю, только похожих. Но похожих достаточно сильно: цилиндрическая форма, коническая головка…

— Внял голосу разума? — Лейт поднял на меня глаза, взмахом отдав команду “вольно”. — Найдётся для тебя коняга, и груз пристроим… Что, знакомая штука?

— Близко видел всего раз, — честно признался я, мысленно стараясь представить, как детали извлечённого механизма будут действовать в сборе. Не самая сложная задачка для того, кого учили из органов собирать новые организмы. — Он что, автоматический?

Под долгим, внимательным взглядом мужчины мне стало слегка не по себе.

— Разносторонний личный опыт, как я понимаю?

— Он самый, товарищ лейтенант, — со вздохом подтвердил я. Мне определённо удалось обратить на себя внимание мага-рубежника второй раз. Хорошо это или плохо? Да чёрт разберёт, но скорее первое. Пока от коллег по цеху я видел только хорошее. В свою сторону, я имею в виду.

— Интересный ты человек, Арн, — скупо улыбнулся военный логист. — Если не помрёшь по-глупому в ближайшие полгода, пиши рапорт Рому на перевод к нам, в дивизион поддержки. Работы будет выше крыши, предупреждаю сразу, но лучше при штабе штаны просиживать и караваны водить, чем задницу под зубы тварей на заставе подставлять. Как считаешь?