Не боец

Сергей Плотников, 2019

«Не боец» – фантастический роман Сергея Плотникова, первая книга цикла «Наездник», жанр попаданцы, городское фэнтези, социальная фантастика. Ярослав приходит в себя в другом мире и другом теле. Врачи говорят, что он по возрасту школьник-старшеклассник, живёт в Японии, очнулся после длительной комы, и зовут теперь его Йоширо. Япония какая-то странная, да и вообще весь мир кажется Ярославу-Йоширо похожим на компьютерную игру, вернее, смесь всех известных ему игр. С помощью наручного компьютера можно измерить свои характеристики в цифрах как в РПГ (и даже выбрать, что «качать»!), по улицам Токийской Агломерации вместе с японцами и иностранцами запросто бродят эльфы, вампиры, разумные человекоподобные роботы и прочие вроде как выдуманные существа. А закон и порядок наряду с полицией защищают… чёрт, старшеклассники-супергерои!? Вот… «повезло». И ведь хочешь-не хочешь, придётся как-то выкручиваться.

8

Сказать, что после ранения, шока и почти мгновенного исцеления через убийство я пребывал в неадекватном состоянии — значит ничего не сказать. А при взгляде на труп и сидящую рядом с ним Фаю голова и вовсе становилась пустой-пустой. Только где-то на заднем фоне шли какие-то мыслительные процессы, но к моему сознанию пробиться не могли. Зато эти процессы заставили меня подняться на ноги и сделать шаг к поверженному врагу. При этом я как-то отстранённо удивился, что опять могу ходить и, вот удивительно, никакой боли не чувствую… И тут я, наконец, разглядел покойного со всеми подробностями.

Мумия. Туго обтянутый коричневой кожей череп с провалившимися глазницами и застывшим оскалом безгубого рта. Тонкие и сухие, словно ветки, руки, торчащие из коротких рукавов футболки. Ещё более тонкие пальцы с длинными ногтями. Если бы не современная одежда, сейчас болтающаяся на невероятно усохших останках, сказал бы, что покойному уже лет двести. Я сделал ещё шаг, зачем-то пытаясь вглядеться в лицо несостоявшегося убийцы — и ногой поддел пистолет.

Оружие заставило немного прийти в себя — пальцы непроизвольно сжались на бедре, где меньше минуты назад зияла страшная рана.

«Не имеет права куратор наше собственное оружие и снаряжение отнимать», — словно услышал я в голове голос Синдзи, и, не колеблясь, поднял пушку. Пальцы ощутили приятную тяжесть, а разум — иррациональную уверенность, что в следующий раз успею выстрелить первым. Обязательно успею, ведь какой-то шкет успел пальнуть в меня, хоть сам был ребёнок ребёнком. Я что, хуже или тупее? Когда меня ранили — мне очень не понравилось, а на своих ошибках я умею учиться.

Все остальные мои действия стали лишь следствием принятого решения — сохранить столь важный для защиты жизни трофей. С ясностью мышления у меня оставались ого-го какие проблемы — но в тот момент я этого не понимал. Я, наконец, отозвал борзую, пока не кончилась донорская кровь, правда, перед этим ласково похвалив и погладив по неожиданно тёплой и приятной на ощупь голове. Хорошая собачка, обязательно выгуляю тебя ещё!

После того, как бордовый туман втянулся в мою левую руку, я по-хозяйски огляделся по сторонам и тут же увидел аккуратную кучку булыжников, один из которых для притапливания моего трупа и хотела использовать мелкая мразь. Как говорится, не рой яму другому, ничего личного. Хотя нет, вру — очень даже есть личное! Рядом с камнями лежали в траве несколько странных корзин — с такими дырами в стенках, словно их пьяные плели. И вместо ручки попытались сделать второе дно. И верёвку к нему привяза… Ба! Да это же ловушки для раков!

Хм, я правильно догадался, что местная братва, которой полицейские склады перевернули, тут регулярно «мусор выбрасывала»? Раки-то, выходит, прикормленные профессионалы по утилизации человечины? А деревенские и довольны халявной прикормкой, хех. Отлично, не будет труп в болоте десятилетиями гнить, отравляя воду. Надеюсь на вас, клешнястые пацаны, слышите?

Дальше — дело техники: под футболку тройку булыганов и подвязать слишком свободный подол на поясе. У меня даже хватило мозгов сначала притащить груз к концу узких и хлипких мостков, где среди тростника открывалось окно чёрной как ночь воды. Второй ходкой я подхватил удивительно лёгкие останки, рассыпав по траве какие-то блестящие шарики. Пришлось собирать — не оставлять же столь приметный след? Вдруг малолетку хватятся? Хотя, судя по тому, что он якшался с бандитами — особо некому… Плюх! Только круги по воде пошли.

Вернувшись, я продемонстрировал прихрамывающему кендоисту дыру в брюках и скорчил рожу: типа, не поймал по техническим причинам. Ещё минут двадцать мы так и ковыляли вдвоём: он — припадая на правую ногу, а я — придерживая левую полу пиджака, чтобы дыры не было видно. Хвала всем японским богам, что надоумили местных сделать такую школьную форму и обязать старшеклассников её носить — про пистолет во внутреннем левом кармане, что я придерживал вместе с полой, так никто и не догадался. Теперь — моё! Надо ещё как-то придумать, как незаметно эту штуку с собой таскать. Хотя — до следующего выезда просто в портфеле, а потом официально покажу.

Увезли нас в школу точно так же, как и привезли, только назад ехали ещё дольше — целый час, и вернулись в интернат уже в сумерках. Я в уме, чтобы не запинаться, несколько раз проговорил версию на счёт «упущенного» пацана — но она так и не понадобилась: не стал куратор никого опрашивать или требовать отчёта, просто всех распустил спать. И только когда я потопал домой, продолжая придерживать добычу под пиджаком левой рукой, ко мне стала возвращаться способность мыслить адекватно. Только начала, но и этого хватило, чтобы около торгового центра купить в автомате свежую газету.

Так уж получилось, что я черпал сведения об этом мире сначала из разговоров с докторами, потом из энциклопедий и научно-популярных изданий, пытался разыскать нужную информацию в интернете (фейл) и по справочникам (частичный успех), но вот про такой способ узнать новости даже не вспомнил. Ну что поделать — в моём-то мире бумажные газеты уже давно стали рудиментарными придатками к тем новостным сайтам и агентствам, которые они сами когда-то и породили.

А вот здесь у газет осталась их ниша новостных лент — раз глобальная сеть пребывала в каком-то странном недоразвитом состоянии. А это значит, что в них пишут то, чего нет в книгах, в том числе и про криминал, и про сверхов, и прочие актуальные для читателей проблемы. Обязательно пишут, иначе газеты никто не будет покупать…

Уже в палате мне пришла в голову мысль, что незнакомое оружие, с таким трудом мне доставшееся, нужно как можно скорее сделать знакомым. А вдруг опять какой форс-мажор — снова борзую выпускать? Тоже выход, но лучше два оружия, чем одно. Особенно в свете информации от кендоиста про внимание к убийствам с помощью сверхъестественных сил.

Откладывать работу с трофеем я не стал. Разобрать пистолет оказалось довольно просто, во всяком случае с плеером я мучился раза в четыре дольше. Конструкция оружия оказалась продумана очень тщательно, части корпуса и те немногие детали, которые выточили на металлообрабатывающем станке, потом не поленились аккуратно подогнать между собой вручную. Остальные части взяли что откуда: хромированная снаружи и изнутри трубка ствола, похоже, от ЗИПа какого-то компрессора для перекачки агрессивных жидкостей, армированными тонкими шлангами поделился пневмошуруповёрт, а пару баллончиков с углекислым газом для автоматических порошковых огнетушителей просто купили в магазине.

Собственно, в стреляющем устройстве больше практически ничего и не было, не считая пары пружин — одна возвращала затвор в закрытое состояние после оттягивания, не давая в нужный момент прорваться выталкивающим снаряд газам, а вторая — тоже возвращала, но уже спусковой крючок на исходную позицию после выстрела. Воздушка, да. Стреляющая шестнадцатимиллиметровыми шариками для подшипников (вот что я вытряс из карманов трупа), и потому по убойности на близких расстояниях сравнимая с револьвером сорок пятого калибра, а то и мощнее, правда, однозарядная. Причём после выстрела нужно не только оттягивать затвор и вкладывать новый снаряд, но и менять миниатюрные баллоны.

Я ещё раз оглядел все детали, выложенные на предусмотрительно разложенной газете — и тут меня накрыло. Или отпустило, наконец — как посмотреть.

* * *

Скажу так — от первоначального желания поутру пойти и сдаться в полицию самостоятельно меня остановила мысль, что тогда я точно не смогу оправдаться. Убитый с помощью симбионта ребёнок на одной чаше весов, туда же — попытка скрыть улики… И офигительная история о самозащите, рассказанная мною, на другой. Тут даже самый беспристрастный искатель истины колебаться не будет — и дело уедет из полицейского участка прямиком в суд, то есть в Особый Трибунал. А следом уеду я, причём даже не обязательно в тюрьму: что-то подсказывает, вампирский питомец — штука дорогая и редкая. И, разумеется, куда более нужная какому-нибудь смертельно больному денежному мешку, чем сироте вроде меня.

То есть, получается, сдаваться мне нет смысла от слова совсем — по сути ничего не изменится. В смысле, если история всплывёт — а она может и не всплыть. Пробежали через окраину деревни мы быстро и молча — берегли дыхание, да и после нападения на Синдзи мелкому уроду кричать «стой» было бессмысленно. Но даже если нас заметили — на берегу болота точно никого не было. Опять же, если местные связаны с гокудо — так, кажется, называют банды якудзы? — им не с руки ещё раз обращать на себя внимание полиции, а то ведь ещё до чего докопаются.

Другое дело, если малолетний убийца был ребёнком кого-то из деревенских — вот тогда искать будут, и быстро догадаются, где тело — сами-то они в курсе. Но тут, похоже, можно не волноваться: житель села уж придумал бы способ сныкать пистолет так, чтобы никто не нашёл — да хоть бы в огороде прикопал до ночи в полиэтиленовом пакете. Но нет — сам пытался сбежать и оружие унести: видать, сами же селяне и сдали всех чужаков при складе. Тогда, получается, пропавшего никто искать не будет, и уж тем более заявлять о пропаже — наоборот, все облегчённо вздохнут, что он сам куда-то делся и постараются поскорее забыть. Во всяком случае, пока якудзины не вернутся… Если вернутся.

Я бы сказал, что проделав вышеописанную аналитическую работу, облегчённо выдохнул — но как бы не так. Единственное, что более-менее усмиряло мои муки совести — ребёночек на полном серьёзе пытался меня убить. И если бы попал на пару сантиметров в сторону и перебил мне бедренную артерию — я бы Фаю вызывать не успел, очень быстро потеряв сознание от кровопотери. Кстати говоря, без куска мяса в ляжке ждал тот же исход — только несколько позже, а перевязывать меня никто не собирался. Потому я оказал обществу услугу — малолетка после успешного убийства вряд ли поменял бы карьеру бандита на что-нибудь другое. Может статься, я немало жизней спас… Вот только это и мой первый труп.

Возможно, что якудзины в деревне вовсе не являлись отборными головорезами. Собственно, «работникам тыла» в мире криминала это и не нужно — они другим занимаются. Но попонтоваться перед прибившимся и пригретым сиротой — святое дело: оружие показать и похвастаться, как полицейских из вот этого самого большого чёрного пистолета валил направо и налево. Подвести к месту лова раков и Страшным Голосом рассказать, какая там куча человеческих костей на дне — хотя на самом деле туда деревенские только пищевые отходы таскают для прикормки членистоногих. Это всё сопровождая покровительственным «ну ты мелкий ещё для серьёзных дел». Вот мелкий и решил показать, на что способен. Что, впрочем, для меня значения не имеет — выстрелил-то первый он. И целился, небось, не в ногу.

Хорошие, правильные мысли, но… Я — убил. Пусть — случайно, пусть — защищаясь. И теперь мне придётся с этим жить. Ведь первый порыв пойти в полицию — это попытка снять с души давящую вину, ответственность за совершённое. Чтобы и другие подтвердили: «ты был прав и ни в чём не виноват». Психология, да. Но даже если всё понимаешь — легче становится не сильно. Всё та же психология. Лишение жизни себе подобного даром для психики не проходит — особенно в мирное время в мирной стране. И мне придётся как-то преодолеть, пережить случившееся… Стоп.

Я застыл, распахнув глаза. Мирное время в мирной стране? Да ты бредишь, Ярик? То есть Йоширо — член Отряда Содействия, чей состав до выпуска из школы имеет все шансы быть основательно так прореженным. А если верить секретутке — то и обычные люди тут под богом ходят. И, между прочим, устав организации, в которую меня насильно впихнули, запрещает отбирать у людей в своём составе личное оружие.

А меч и лук с боевыми стрелами — именно оружие, и эффективное, несмотря на свой архаичный вид. И более сведущие в окружающей ситуации старшеклассники без колебаний потащили его с собой на, казалось бы, мирное и безопасное патрулирование. А куратор как-то не сомневался, что подростки в случае чего не побоятся применить своё снаряжение по живым людям. Проклятье, только сейчас начинаю понимать, куда я попал!