Ветер. Книга 3. За горизонт

Сергей Панченко, 2020

Ветер, уничтоживший мир, не затронул полярных областей, но и там ощущались его последствия. Огромные массы воды, сгоняемые к полюсам, вызвали страшные ледовые штормы. Последствия стихии испытали на себе команда и гости ледокола «Север». Так же в книге продолжена история Матвея, героя первой книги, и Прометея из второй.

Глава 4

— Шею свернёшь! — Иван с сыновьями Борисом и Захаром подошёл к Прометею, не замечающему ничего, кроме летающего змея. — Дались они тебе?

Прошло пять лет с того дня, как на плато Путорана был обнаружен ещё один островок цивилизации. Иван и Анхелика с подросшей двойней вернулись на родину всего год назад, когда появилась уверенность в относительной безопасности морских путешествий. Теперь за летний сезон небольшие судёнышки успевали сделать по три рейса между двумя посёлками, обмениваясь контактами, людьми, продуктами и опытом. Общение было взаимовыгодным, что не замедлило сказаться на подъёме хозяйственной и культурной жизни обоих посёлков.

Молодёжь знакомилась и женилась между собой, разбавляя генофонд. Капраз Борис радовался этому и даже планировал отстраивать новый посёлок для молодожёнов. Пока это были только планы. Из реально осуществлённого была экспедиция с гостями на Шпицберген к хранилищу семян, до сих пор поддерживающему внутри отрицательную температуру. Жители плато были поражены разнообразием растений, предусмотрительно сохранённых погибшей цивилизацией. Климат на плато отличался от климата Новой Земли, поэтому там могли произрастать растения, которые не приживались на архипелаге.

Помимо растений для жителей плато оказалось важным знание о том, что океан до сих пор выносит на берег остатки судов, погибших во время катастрофы. Железо на плато было в большом дефиците, которого совсем не ощущалось на Новой Земле. В благодарность за помощь и материалы председатель Захар, потомок Виктора Терёхина, поделился агротехникой выращивания лесов, а также завёз домашнюю птицу, которая прижилась и быстро дала обильное потомство.

Наблюдая за тем, как развиваются оба островка цивилизации, Прометей радовался, но с каждым днём чувствовал, что в душе зреет неудержимое желание сорваться с места. Чтобы найти для этого реальную причину, ему была необходима зацепка. На сей момент он считал, что обязан найти следы ещё одной цивилизации, внезапно прекратившей подавать о себе напоминание. Записи обо всех посещениях Новой Земли и Шпицбергена имелись в судовом журнале, но только в первые двенадцать лет после катастрофы, а затем — тишина.

Раньше, посещая хранилище семян, жители посёлка каждый раз надеялись увидеть приметы его посещения жителями другого посёлка, основанного матросами с американской подлодки и всеми, кого они смогли найти живыми. Годы шли, о них забывали и вскоре перестали надеяться увидеть их снова. На большой карте, висящей в подлодке, рукой капитана Коннелли было отмечено место их поселения. За сезон на гребной посудине до него не доплыть даже через полюс. А у капитана имелось небольшое рыболовецкое судно, работающее на дизельном топливе, позволяющее спокойно пересечь океан за один месяц.

Прометей знал, что на плоту и даже на том судне, построенном на плато, пускаться в такое экстремальное путешествие безрассудно. Да никто бы и не разрешил ему использовать этот необходимый для жизни двух посёлков транспорт. При всех заслугах перед жителями его не перестали считать чудаком, и потому он не надеялся на их благосклонность к своим проектам.

Плот не годился для пересечения океана. На полюсе нередки были шторма, а также внезапные похолодания даже посреди лета. Взгляд Прометея был устремлён в небо, к новой стихии, которая должна была доставить его к новым берегам. Он изучал воздушные потоки второй год, тщательно фиксируя их каждый день в своей тетради. Для этого он изобрёл «летающего змея», случайно наткнувшись на короткую заметку о нём в одной из книг.

— У меня шея гибкая, как у этого змея, — усмехнулся Прометей, не сводя глаз с серого треугольного пятна в небе.

— И как ты собираешься на нём летать? — иронично спросил Иван.

— На нём — никак. Это флюгер, который укажет мне, на какой высоте какой ветер дует.

— Тебе самому не кажется это слишком дурацкой затеей?

— Знаешь, из моей предыдущей дурацкой затеи ты вернулся с двумя детьми, — Прометей подмигнул близнецам, глазеющим, как и он, в небо. — Неплохой результат.

— Они бы и так у нас получились. Наверное.

— Не уверен. Такая строптивая женщина, как твоя Анхелика, могла и не выбрать тебя, если бы не поняла во время испытаний, что ты достойный парень.

— Хм, так и она после нашего путешествия остепенилась.

— Вот, и я о том. Путешествия, они же сближают.

— Так то по воде, какая-никакая, но опора, а по воздуху — глупость.

Прометей вздохнул, не веря, что слышит искренние сомнения из уст друга.

— Не можешь помочь, так хотя бы не мешай. Я справлюсь и один. К тому же я больше не собирался приглашать тебя, пока ты не вырастишь достойную смену. Теперь ты — муж и отец, и у тебя на первом месте совсем другое. Это я — одиночка, смерть которого не причинит никому особого расстройства, кроме родителей. Но мне кажется, что они морально готовы к этому.

— Вряд ли родителей можно к такому подготовить. Помнишь Хосе? Ведь дурак был, и весь посёлок знал, и родителям за него стыдно было, а как погиб, так мать кричала сколько дней.

— Ничего со мной не случится, а сидеть и ждать, когда к нам ещё кто-нибудь пожалует, глупо.

— А кого ты собрался найти? Тех людей, которых называют американцами?

— Да. Я вообще считаю, что там могло выжить намного больше народа, чем в этих местах. Там сплошные горы, и ветер не был таким сильным.

— А в чём же причина, что они больше не возвращались?

— А причин могло быть сколько угодно: закончилось топливо, поменялся лидер, конфликт, шторм, нападение голодных медведей, да много чего ещё. А ещё я читал про то, что двигатели на подлодках могли взорваться в результате неправильной эксплуатации. А те, кто выжил после взрыва, умирали от лучевой болезни.

— Что за болезнь такая?

— Не знаю, я не понял точно. Её вызывают продукты распада ядерного топлива, — повторил Прометей зазубренную фразу.

— Вообще непонятно.

— Согласен. На фоне их знаний мы сущие дикари, запускающие в небо воздушного змея, чтобы разобраться, куда дует ветер.

— Папа, а можно мы леммингов половим? — маленький Борис дёрнул отца за штанину.

— Ловите, но чтобы они вас не покусали, а то мать опять будет ругаться, — разрешил Иван близнецам. — В рот после этого руки не суйте, червячки заведутся.

— Ага.

Мальчишки бросились в траву, неуклюже вылавливая снующих под ней мелких грызунов.

— А как ты собираешься подняться в небо? — поинтересовался Иван.

— На шаре, — не вдаваясь в подробности, ответил Прометей.

— На шаре? — ничего не понял Иван.

— На воздушном шаре. Сейчас я делаю его макет, чтобы опробовать материал, который я придумал для его изготовления в натуральную величину.

Прометей показал на одинаковые куски материи, разложенные на земле. Иван посмотрел на них без всякого энтузиазма.

— Пока что это похоже на куски, вырезанные из большого льняного мешка.

— Так и есть, это куски льняной ткани, которые я сошью в шар, наполню его горячим воздухом, и он полетит.

— Точно? — Иван представил себе этот процесс в уме.

— Ты совсем не интересуешься знаниями, которые хранятся в библиотеке. Любая обыкновенная вещь для человека из прошлого воспринимается тобой как повод сомневаться в её существовании.

— Зато я научился шить одежду и обувь из медвежьих шкур. Вон, полюбуйся, это я сам смастерил для своих пацанов, — не без гордости сообщил Иван, показывая на обувь близнецов.

Борис и Захар бегали по траве в белых сапожках с чёрным орнаментом на голенищах. Обувь выглядела ладной.

— Хм, поможешь мне сшить шар? — внезапно обратился Прометей к Ивану.

Тот даже опешил.

— Пожалуйста, Иван.

— Слушай, у меня не так много времени. Я сейчас на плотине работаю, за рыбой слежу.

— Давай, я подменю тебя на то время, — предложил Прометей, ища в глазах Ивана поддержку.

— А что сам?

— Руки кривые. Я пытался сшить, но у меня то стежок неровный, то ткань топорщится, а надо плотно, чтобы воздух не сквозил.

Ивану просьба друга польстила. А такой аргумент, как подмена на плотине и совсем пришёлся по душе. Не нравилось ему возиться в воде.

— Показывай, как сшивать, — словно делая одолжение, согласился Иван.

— Вот так, потом вот так, — Прометей сложил два куска, затем приставил третий.

До Ивана, наконец, дошло, что куски ткани, похожие на лепестки, при сшивании образуют шар.

— Смотри, острый край — это верхушка, а тупой — это низ, туда вставится обруч. Глянцевая сторона внутренняя. Понятно?

— Вроде. Снизу останется дыра, чтобы попадал горячий воздух, — догадался Иван.

— Молодец, именно так.

— Когда нужно?

— Хоть сейчас.

Иван взял в руки один кусок и с любопытством рассмотрел его.

— Это же не просто лён?

— Конечно, нет, это моё изобретение. Я спрессовал ткань и бумагу, чтобы уменьшить потерю горячего воздуха, ещё и пропитал тюленьим жиром, на случай дождя.

— Выдумывать ты всегда был горазд, Прометей, а вот руки у тебя, действительно, кривые.

— Согласен, и даже не обижаюсь. Значит, да?

— Куда от тебя денешься, сказочник. Инструмент есть, надо приноровиться к работе, — Иван по-хозяйски оглядел ткань, прикидывая в уме как удобнее с ней работать.

— Ты про иголки?

— Да, иголку и нить. Придётся частить, чтобы плотно было.

— Конечно, Иван, но особо не старайся, это же модель, — Прометею стало неловко, что друг согласился помочь ему в этом сомнительном предприятии.

Прометей подал грубую иглу и клубок суровой нити, тоже пропитанный жиром. Иван взял иглу двумя пальцами и рассмотрел её.

— Н-да, только мешки латать и сгодится, — Иван проверил пальцем остриё иглы.

— На кузне я не стал признаваться про шар, тоже сказал, что для мешков, вот и дали такую.

— Ладно, приглядывай за пацанами, а я попробую.

Прометей с готовностью кинулся к близнецам друга, пытающимся спрятать в карман пойманного лемминга. У одного из них из пальца капала кровь, но малыш словно не замечал её.

— Вам что отец сказал, осторожнее надо, — назидательно, но тихо произнёс Прометей, чтобы не отвлечь родителя близнецов от важной работы. — Давай руку сюда.

Прометей взял руку ребёнка с окровавленным пальцем в свою, вынул из кармана небольшой кожаный мешочек со спиртом, и полил на ранку. Мальчишка скривился, но промолчал.

— Молодец, крепкий, как папка, — похвалил он ребёнка.

Прометей перевязал ранку куском льняной ткани. Сын Ивана смотрел на то, как о нём заботятся, сморщив лоб.

— Готово! — довольно произнёс Прометей. — Теперь заживёт быстрее.

Близнецы на некоторое время забыли о лемминге, рассматривая перебинтованный палец.

— Я тоже такую хочу, — и второй брат захотел себе такую же повязку.

Прометей перебинтовал и ему здоровый палец. Близняшки, выставив пальцы как знамёна над головой, побежали к отцу, чтобы похвастаться.

— Смотли, папка, мне не больно.

— И мне не больно.

Иван отложил работу в сторону и сделал серьёзное выражение лица.

— Да вы уже большие, не плачете, скоро сами на охоту будете ходить.

— Да, — согласился Борис.

— И я буду ходить, — Захар притопнул ногой. — На медведя.

— Конечно, на медведя, только горшок с собой возьмём, чтобы было куда валить со страху.

Малыши не уловили иронии в голосе отца, развернулись и побежали играть дальше. Прометей, как наседка, кружился рядом, присматривая за детьми. Бывали случаи, когда осмелевшие совы пытались напасть на детей. Унести не получалось, но они ранили их острыми когтями. У посёлка сов не было, но на отшибе иногда бывали, словно чувствовали границу, отделяющую дикий мир от человеческой цивилизации. Прометей как раз занимался своими делами вдали от людских глаз, не желая лишнего обсуждения своих планов.

Ивану понадобилось три дня, чтобы сшить все куски ткани. Далее Прометей доделал его до рабочего состояния. Он вшил в основание шара деревянный обруч, накрыл шар сеткой с висящими концами верёвок, к которым прикрепил корзину. В корзину положил несколько мешков с песком.

— Хочу проверить грузоподъёмность шара, — объяснил он Ивану, для чего ему нужны мешки. — Я взвесил всё по отдельности и думаю, что через специальный расчёт смогу понять, как увеличение размеров шара повлияет на его грузоподъёмность.

Иван до момента начала опыта смотрел на эксперименты друга с некоторым недоверием. Как и многие в посёлке, он считал, что прежний успех Прометея сыграл с ним злую шутку, заставив его поверить в собственную исключительность, граничащую с лёгким помешательством. Не верил он в то, что воздух пригоден для перемещения, считая эту стихию слишком непредсказуемой.

Для накачки шара Прометей использовал горелку, заправленную спиртом. Прометей делал его из всего, что испортилось в хозяйстве. По большей части это был рис, за которым не углядели, иногда ягоды и даже фрукты. Никто особо не знал и потому не считал, что сжигать драгоценное топливо на разные эксперименты сущая глупость.

— Я растворил в спирте загустевший мазут с корабля, чтобы он не горел слишком быстро. Пламя стало жарче, а расход меньше. Для длительного путешествия топливо будет основным грузом.

— Да ты ещё и не взлетел, — не удержался от иронии Иван.

— Сомневаешься? — спокойно произнёс Прометей.

— Есть такое.

— Помоги лучше, — попросил Прометей, — держи кольцо, чтобы я мог направить в него тёплый воздух.

Прометей насосом поднял давление в горелке, поджёг кресалом промасленный факел и открыл вентиль. Мелкодисперсная струя мгновенно вспыхнула оранжевым пламенем. Прометей направил его в основание шара, ещё лежащего на боку. Иван отвернулся от бьющего в его сторону огня, хотя расстояние до пламени было больше метра.

Горячий воздух, направляемый внутрь, вызвал конвульсии внутри сшитой ткани. Шар приходил в себя, как откачанный утопленник, выплёвывающий в судорогах воду из лёгких. Тело шара росло и расправлялось на глазах. Иван не верил своим глазам, но подъёмная сила горячего воздуха потихоньку отрывала тело шара от земли.

В расправленном состоянии он казался больше, чем ожидалось. Сетка на шаре натянулась, продавив борозды в ткани.

— Бросай! — перекрикивая шум горелки, попросил Прометей.

Иван отпустил основание шара, не боясь, что он сложится. Прометей приблизился, чтобы горячая струя била прямо в центр отверстия. Шар оторвался от земли и завис, натянув удерживающие корзину верёвки. Пламя горелки ещё некоторое время нагревало нутро шара. Подъёмная сила тянула шар вверх, а лёгкий ветерок заставлял верёвки скрипеть под нагрузкой.

— Убери один мешок, — попросил Прометей.

Иван кинулся к корзине и вынул из неё один мешок. Шар не оторвало от земли.

— Второй.

Иван исполнил просьбу. И случилось чудо, корзина оторвалась от земли. Прометей отскочил с горелкой в сторону, чтобы не поджечь шар. Конструкция бесшумно поднималась вверх, гонимая ветром в сторону побережья. Иван смотрел на неё, как заворожённый, как человек, которому открылось что-то до невероятности новое. Прометей бежал за шаром.

— Вот я болван, к земле не привязал верёвкой, — кричал он вслед улетающему шару.

Это на самом деле оказалось досадной неудачей на фоне блистательного эксперимента. Прометей посчитал, что подъёмная сила с каждым вынутым мешком будет увеличиваться незначительно, и потому даже не задумывался о том, чтобы зафиксировать шар верёвкой, укрепленной на земле. Шар поднялся на высоту метров тридцати и начал дымить. Прометей понял, что бежать за шаром больше нет смысла, остановился и схватился за голову.

— Всё-таки я его поджёг, — догадался он.

Вдруг по кольцу шара вспыхнул огонь. В доли секунды он охватил пропитанную жиром ткань. Зрелище было незабываемым. В небе горел огонь, и несло его теперь уже в сторону посёлка. Прометей со страху бросился за ним следом, моля Бога о том, чтобы шар не долетел и не наделал бед.

Сгорел он за несколько секунд. Тяжёлая корзина с остатками дымящейся ткани упала на землю в полукилометре от места взлёта. Прометей успел к ней одновременно с некоторыми напуганными жителями из посёлка.

— И что это ты снова придумал? — требовательно поинтересовался запыхавшийся капдва Севастьян. — Чуть деревню не сжёг.

— Прости, — Прометей упёрся руками в колени, тяжело дыша. — Накладка. В следующий раз этой ошибки я не допущу.

— Накладка. Предвидеть надо такие накладки. Опять на мыловарню захотел?

Капдва обернулся в сторону остальных жителей, ища поддержки. По большей части, они были согласны с ним, но активно поддерживать не стали, считая Прометея достаточно толковым парнем, чтобы не повторять ошибок.

— Опыты тем и хороши, что в них случаются ошибки, которые впредь можно избежать, — ответил Прометей, глядя на останки своего труда.

Неторопливым бегом к толпе подбежал Иван.

— Ну, что? Теперь ты сможешь рассчитать подъёмную силу? — спросил он у Прометея, думая, что не получится.

— Конечно, — убедительно произнёс друг. — Все массы у меня записаны.

— И этот туда же, — капдва закатил глаза. — У тебя дети, жена на сносях, а ты тоже всё в игрушки играешь.

— Это для вас игрушки, — Иван почувствовал, как ограниченный разум Севастьяна затмевает ему рассудок. — Вы и в прошлый раз говорили, что плыть никуда не надо, что у вас и так всё хорошо, а сами дураков рожали. А теперь у вас и куры есть, и лес вон отрастает, и много ещё чего прибавилось. Было бы это, если бы не Прометей? Никогда. Выродились бы от своей глупости.

— Иван, хватит, — одёрнул его Прометей. — Ничего же не случилось? — обратился он к капдва.

Севастьян окинул парней злым взглядом, фыркнул как тюлень и спешно направился к посёлку.

— Доложить спешит, — буркнул ему в спину Иван.

Народ постепенно разошёлся, оставив экспериментаторов у останков шара.

— Что, будешь строить большой шар? — спросил Иван.

— Да, думаю за зиму сшить в полный размер, и спирта нагнать достаточно. Не ожидал, честно говоря, что он так потянет. Силища.

— Я тоже. Я вообще не думал, что у тебя получится, — признался Иван.

— Э-э-х, — Прометей ткнул носком сапога дымящую кучу. — Перестарался.

Капраз не стал устраивать взбучку Прометею, как того ждали некоторые. В посёлке существовал кодекс негласных правил, нарушаемый время от времени некоторыми своевольниками, за что те бывали сурово наказаны. Так было совсем недавно с Питом-идиотом, без всякой причины избившим двух подростков. Капраз Борис приговорил Пита к работам, что было сделано официально, но промеж мужиков он дал молчаливое согласие на самосуд. Когда наутро Пит явился на работу с разбитой физиономией, всем стало понятно, что настоящее наказание было совершено. Полегчало, будто, и самому Питу.

В случае с Прометеем, проделавшим эксперимент, который мог закончиться печально для посёлка, капраз запретил народу хоть как-то давить на парня. Прометею было назначено наказание в виде выделки оленьих и медвежьих шкур. Работа тяжёлая физически и морально, но крайне необходимая. В выходные он имел право заниматься чем угодно. Прометей тратил всё время на изготовление частей шара.

Наступила дождливая зима. К этому времени были готовы несколько клиновидных кусков ткани, развешенных под крышей сарая, плетёная из лозы корзина и литров пятьдесят спирта, наличие которого особо скрывалось от любопытных глаз. Прометей переживал, что к началу весны он не успеет доделать шар и придётся откладывать полёт, рискуя попасть в период июльских штормов.

Обычно ему доставалась ткань по остаточному принципу, с браком. Капраз объяснял, что потребностей Прометея хватило бы, чтобы одеть человек сто, поэтому он никак не может отдавать ему нормальную ткань. Люди ему этого не простят. Прометей, как мог, исправлял недостатки, приделывал заплатки, подклеивал, чтобы ткань при нагрузках не порвалась.

Ему приходилось подкупать разными способами Ивана, чтобы тот помогал ему сшивать ткань. Друг не отказывал, но и не навязывался. А под Новый год Иван стал отцом во второй раз. У него родилась дочь, копия его самого. Девочку назвали Катей, выбрав имя из книги первых поселенцев. После рождения дочери помощь Ивана сократилась многократно. Прометей пригорюнился. Ему светила не просто задержка, а перенос путешествия на целый год, что грозило порчей слоёного материала шара. Бумага могла отойти от ткани, размякнуть, порваться.

На новогодние праздники, когда народ гулял и радовался редким снежинкам, падающим на зелёный ковёр травы, на тёмные подоконники, на соломенные крыши, Прометей совсем не испытывал праздничных чувств. Вокруг он видел праздную публику, грязь и никакого повода для радости.

— Ты чего такой смурной? — окликнула со спины Прометея девушка, имя которой он не помнил.

— Не твоё дело, — резко бросил Прометей, но тут же понял, что нагрубил ни за что. — Работа стоит, а поделать ничего не могу, — ответил он мягче.

— Народ говорит про тебя, что ты снова куда-то собрался. Людей искать?

— Да, собрался, но не только людей. Чего сидеть на одном месте? Из окна дома весь мир не увидишь. Кто-то должен заниматься открытиями.

— А мне нравится, что ты этим занимаешься. Меня даже мать ругала за то, что я заступилась за тебя, когда они между собой с отцом косточки твои перемывали.

— Спасибо. Не влетело?

— Нет. Отец на меня уже руку не поднимает, взрослая, а что он покричит, так это с меня как с гуся вода. Видела я, как у вас с Иваном шар загорелся. Красиво было.

По интонации Прометей понял, что девушка не просто выпендривается перед ним, её действительно впечатлило его изобретение.

— А ты кем работаешь? — поинтересовался он у девицы.

— Ткачиха, но работаю не только на ткацком станке, но и на сучильном.

— А руками шить умеешь?

— Ну, смотря, что вкладывать в это понятие. Родня не жалуется.

— Прости, не помню, как тебя зовут?

— Мария. Я так и думала, что ты не помнишь моего имени. Ты вообще, как будто не из нашего посёлка.

— А вот и нет. У меня хорошая память, но только на другие вещи.

— Ты когда-нибудь дружил?

— Слушай, Мария, такие вопросы обычно не задают человеку, который не помнит твоего имени. Сколько тебе лет?

— Семнадцать. Скоро.

— Я так и думал. А что ты не в обществе обожателей?

— Тебя увидела. Хотела узнать, почему такой смурной.

— Узнала.

— Да.

— И что?

Девушка опешила. Видимо, дальнейшего плана у неё не было.

— Ничего. Не расстраивайся, как-нибудь всё наладится, — нашлась девушка.

— Спасибо. Это я и без тебя знаю про «как-нибудь».

— Тебе помощь нужна? А ты к капразу Борису ходил?

— Он обещал не мешать, на большее не согласен. Считает задумку с шаром идиотской.

— Ну, хочешь, я буду тебе помогать по выходным. Может, и подружек уговорю.

— Это было бы здорово, но только я не особо верю в обещания помочь.

— За болтушку меня принял? — Мария гневно сверкнула очами.

— Сдержишь слово, изменю мнение.

— Ну, ты…

Мария развернулась и быстрым шагом направилась к дому, из которого доносились звуки праздника.

— В субботу приду! — крикнула она перед калиткой в спину Прометея.

Тот не стал оборачиваться, но головой кивнул, давая знать, что услышал. Не поверил он ей, и даже забыл об этом разговоре. И как же он был удивлён, когда в субботу с утра Мария пришла с двумя девушками-ровесницами.

— Привет! — поздоровалась она смело. — Видишь, не болтушка оказалась.

— Вижу. Привет.

— Это Селена и Вера, мои подруги. Не хотели идти сперва, боялись тебя, но я их убедила, что ты нормальный.

— Спасибо, девчата, вам и правда со мной бояться нечего.

Девицы смущённо засмеялись.

— Что делать надо? — по-деловому спросила Мария.

— Ничего сложного, шить, если не учитывать, что размеры ткани очень большие. Вот готовые куски, которые сшивал Иван, — Прометей снял с перекладины образец и показал его подругам. — Родители в курсе, где вы?

— Да, — с готовностью согласилась Мария.

— И наши, — подтвердили подруги.

— Раз вы тут, значит они не против, — решил Прометей. — Осилите?

— Ничего сложного. Стежок, конечно, ровный, как на станке, думаю, с опытом и у нас такой будет. А что сам?

— Кропотливый труд мне плохо даётся, — признался Прометей. — Для меня топор, пила, лопата — самый подходящий инструмент. Игла в моих пальцах просто теряется.

Девушки рассмеялись. Прометей раздал им иглы и нитки. С первых же стежков он понял, что девушки понимают толк в этой работе. Они ловко прихватывали ткань, стягивали её, не образуя морщин. Ему даже стало неловко за то, что они у него работают. Прометей сбегал домой и принёс оттуда котелок с водой. Поставил его на печь, обогревающую сарай, а когда вода закипела, напоил девушек горячим и ароматным чаем с рисовыми лепёшками.

Спустя пару часов между ним и девушками создалась непринуждённая атмосфера. Прометей травил истории из своих путешествий, о подробностях которых в посёлке никто и не знал. Рассказал о путешествии на плато, об огромном белом песце, похожем на божество, о реках, в которых живут рыбы размером с лодку, о вечном тумане и болотах, пугающих своей непредсказуемостью.

Девушки слушали его с открытыми ртами, ни разу не перебив.

— Хотела бы я на всё это посмотреть, — мечтательно произнесла Мария.

— Страшно. Я поэтому и боюсь ехать в гору, у них там по дороге такие страсти, — Селену история впечатлила иначе, чем Марию.

— Ну, да, уж лучше пусть их парни приезжают сюда, чем нам, девчонкам тащиться по болотам.

— Да ну вас, трусихи! А я, наверное, уеду отсюда. Желание во мне есть к перемене мест, — призналась Мария.

— Ага, ты ещё с Прометеем попросись слетать, — укорила подругу Селена.

— А что, я бы слетала. Жуть как интересно оторваться от земли, как птица, посмотреть сверху на вас, на дурочек трусливых.

— Девчата, я бы с удовольствием принял ваше предложение, но только у шара будет определённая, заранее рассчитанная грузоподъёмность. Всё свободное место я займу продуктами и топливом. К тому же это очень опасно. Видели, как быстро сгорел мой экспериментальный шар? Падение с такой высоты смертельно.

— А ты что, решил один лететь? Вроде бы вы с Иваном всегда, — поинтересовалась Вера.

— Иван не может, — Прометей не стал распространяться о причинах, которые не пускают друга.

— Так его же Анхелика держит на коротком поводке. Либо с ней ехать, либо вообще никуда. Трое детей теперь. Он ими привязан к земле так, что его теперь ни один шар не оторвёт, — съязвила Мария под одобрительный смех подруг.

— Пусть в посёлке остаётся, симпатичный парень, не дай бог сгинет с тобой, — заступилась за него Вера. — Пусть лучше породу улучшает.

— А не ты ли собралась предложить ему улучшить? — уставилась на подругу Селена.

— Почему бы и нет. Я смотрела в книгу, у нас не будет почти никакого кровосмешения. А я хотела бы, чтобы у меня родилась белокурая девочка, похожая на него.

— Так я готов! — раздался голос Ивана, незаметно вошедшего в сарай.

Девушки подскочили, зарумянились, засуетились, не зная, куда спрятать взгляд.

— Простите, что без стука.

— Девчата, спасибо, что помогли, на сегодня норму сделали, можете идти, — Прометей дал им шанс выкрутиться из нелепой ситуации.

Девушки поняли его правильно, побросали иглы и тряпки и выпорхнули на улицу. Через несколько секунд снаружи донёсся их заливистый смех.

— Вера, теперь не отвертишься! — поддела подругу Мария.

— Отстаньте, дуры!

Прометей с усмешкой в углах губ посмотрел на Ивана.

— Так вот о ком грезят юные девы. Отпускать тебя не хотят.

— Я им что, олень-производитель, породу улучшать? — Иван замолчал. — Ты тоже думаешь, что меня Анхелика не пускает?

Прометею стало неловко. Он ответил не сразу. Почесал затылок какой-то деревяшкой, попавшей под руку.

— Знаешь, я считаю, что семья для тебя сейчас важнее. Ты ведь ею обзавёлся, чтобы заботиться. На тебе ответственность, и по-мужски ты не должен легкомысленно её бросать, чтобы отправиться в опасное путешествие. Как говорит капраз Борис, ты не должен быть инфантильным.

— А ты?

— А я могу себе это позволить.

— Они назвали меня подкаблучником.

— Это они от досады, что ты не их, и шансов у них никаких.

— А как же тебе удалось заставить их помогать?

— Сами напросились.

Иван осмотрел сшитые заготовки.

— Вроде нормальный шов, крепкий. Много ещё работы осталось?

— Думаю, на месяц-полтора. Отформовать шар надо, обручи сделать, клея наварить. А ты чего пришёл? — перескочил Прометей, вспомнив, что довольно давно не видел Ивана в своём сарае.

Иван замялся. Подпёр рукой стену и нахмурился.

— С Анхеликой поругались. Ушёл, чтобы остыть.

— Ясно. Не буду спрашивать о причинах, неинтересно.

— Спасибо. Давай, поделаю что-нибудь, надо переключиться.

— Не вопрос, бери любой кусок ткани, что твои воздыхательницы побросали, и шей.

Иван выбрал тот, который шила Мария. Прежде чем продолжить, он с усилием подёргал сшитые куски. Остался доволен и молча приступил к работе.

— Я бы полетел с тобой, Прометей, — признался Иван спустя час работы. — Достала меня эта семья. Одно дело дружить, другое, когда всё время вместе. Надо, дай, найди, сделай, принеси, обязан. Мне нужна смена обстановки. Анхелика, хорошая жена, но сил её терпеть у меня больше нет.

— Иван, не стоит искать решения в таком состоянии. Они точно будут неудачными. Я решил, лечу один.

— Ладно, это я сгоряча про полёт ляпнул. Куда мне без Бориски, Захарки, Катьки. Бродит ещё обида на Анхелику твердолобую. Я ей так и влепил, улечу с Прометеем, если не перестанешь себя так вести.

— Шантажировал, значит, — усмехнулся Прометей. — А она?

— Сказала, что порежет шар, — виновато признался Иван.

— Ты… ты в своём уме, Иван? Она же точно порежет! Иди и скажи ей, что никуда не полетишь, что я тебя не беру, и не возьму, даже если ты будешь ползать передо мной на коленях.

— Идём вместе скажем. Мне она может не поверить.

— Конечно, теперь придётся идти вместе, чтобы я был уверен, что она поверила.

Прометей бросил работу и вместе с Иваном направился к их дому. Анхелика развешивала на ветру детское бельё. Увидев двух друзей, упёрла руки в боки и стала дожидаться. Её поза не предвещала ничего хорошего.

— Анхелика… — начал Иван, но Прометей его перебил:

— Знаете, семейство, решайте свои проблемы без меня. Я лечу один, так что весь шантаж твоего супруга — это блеф. Если с моим шаром что-то случится, Анхелика, я твоему Ивану повыдергаю ноги, чтобы ты до конца жизни сидела при нём и не смела отойти.

— Всё сказал? — угрозы Прометея не произвели на супругу Ивана никакого впечатления.

— Всё! Иван не летит со мной. Семейным опасности противопоказаны. Пусть детей воспитывает и жене угождает.

Иван незаметно ткнул Прометей под рёбра кулаком.

— Не собиралась я твой шар резать, только мужа попугать. Раз не летит, то и Бог с ним, с шаром. Что встал, как чужой? — сменила она тон, глядя на мужа. — Иди, там Борис тебе какую-то чашку с железками разбил.

— Что? А как он туда залез? Ты вообще, что ли, за детьми не смотришь? — Иван кинулся в дом.

— Извини, Прометей. Я вижу, как он рвётся из дома, вот и обидно мне.

— Так дай ему немного воли. Кем он у тебя под таким прессом станет.

— Дам, если он не полетит с тобой.

— Не полетит, я же сказал.

— Спасибо, — Анхелика расцвела в улыбке.

— Не за что, — Прометей развернулся и пошлёпал по грязной улице к своему дому.

Он вспомнил, какой была Анхелика, когда отправилась с ними на плоту в опасное путешествие. Дерзкая, своевольная, до той поры, пока испытания не выбили из её головы дурь. Вернулась она в посёлок другим человеком, заботливой матерью и любящей женой, но страдающей комплексом гиперответственности, выливающимся в чрезмерную опеку не только за детьми, но и за супругом. Себе Прометей не желал такого счастья, прекрасно понимая, что семья положит конец его планам.