Warm

Сергей Панченко, 2020

Господь создал мир за семь дней, а уничтожил за пятнадцать минут мощной сейсмической волной. Но одним землетрясением отделаться не удалось, выживших настиг поток раскаленного воздуха…

Глава 4

Александр пришел в себя от запаха дыма, разъедающего легкие и жара подбирающегося к ногам. Он не стал разбираться в том, где он и что происходит, а просто начал кричать.

— Помогите! Я здесь! Здесь огонь!

— Живой, живой! — Раздались глухие голоса. — Тяните!

Заржала лошадь, закряхтели мужики, заскрипели бревна. Открылся просвет, и ногам сразу стало еще жарче. Александр попытался их подтянуть, но не смог. Он был плотно зажат и не мог пошевелиться, совсем как Джордано Бруно на костре святой инквизиции. Пламя начало облизывать ступни.

— Живее! Тут огонь. — Закричал Александр.

В щель света показалась бородатая физиономия Гордея с огнетушителем в руках. Шумная струя накрыла Александра белым порошком.

— Извините барин, но чем мог, помог.

— Сам ты, барин! Вытаскивайте уже.

— Придется немного подождать. Лошади разбежались, осталась только Гайка, а она еще слабая.

— Ох, я здесь сдохну пока дождусь. Гордей?

— А?

— Сильно городище разрушилось?

— Нормально. Крыши у всех снесло, но срубы стоят, а землянки, так вообще, почти не тронуло. Амбары осыпались, но они из досок были, чего ждать от них. Хуже всего терем, в котором вы оказались.

— Понятно. А кроме меня еще есть пострадавшие?

— Дежурную не нашли, Ленку-Глашу. Вам повезло, вы под куполом оказались, а ее, наверное, закатало в бревна. Телефон теперь тоже того.

— Не, телефон был у меня. В той землянке лежит, в которой я жил. Идите, кто-нибудь, позвоните на станцию, узнайте насчет всего, и если смогут, пусть приедут на микроавтобусе и моем джипе, людей заберут.

— Ага, понял. Аглая! Аглая, твою мать! Телефон, оказывается, у барина в землянке лежит. Иди, позвони на станцию, пусть приезжают на автобусе и джипе барина, за людьми, только осторожно. — Гордей просунул голову внутрь. — Всё, сказал.

— Я не барин. Зови меня Санек. — Александру не нравилось это обращение.

— Не, давайте, я буду звать вас Сергеич? И уважительно и по-свойски как-то.

— Ладно. Поймали лошадь?

— О, ведут. Видели бы вы, что тут было после этой волны с животными? Кто куда, даже свиньи выскочили. Многие провалились с перепугу.

— Куда?

— А, вы же не видели. Да вы и не узнаете, каким тут все стало. Земля вся растрескалась. Реки больше нет, того оврага, который вчера появился, тоже, зато других появилось. И это, молнии обрабатывали все разломы, будто в них что-то притягивало.

— Молнии? Гроза была?

— Как бы гроза, но без туч. Сверкало и грохотало минуть пять. Я приказал всем по домам разбежаться, но бог миловал, попала только одна, в ваш терем. Из-за нее, видать, затлело.

— Клиенты как? Не ропщут?

— Они еще в шоке. Мечутся, не знают, как домой позвонить, узнать про родных. Неудобно, конечно, с телефоном получилось.

— Да кто же думал, что такое случится? Я бы в прилет инопланетян охотнее поверил, чем в то, что здесь случится землетрясение, в хрен его знает сколько баллов.

— Это да, неожиданно.

Гордея окликнули. Его голова исчезла.

— Цепляйте за конус! Да не так, черт криворукий. Дай, я сам.

Александру показалось, что Гордей тут больше подходит на должность чрезвычайного администратора, чем Аглая. Купол заскрипел, подался, щель увеличилась.

— И раз, и раз! — Командовал Гордей.

Купол заскрипел, того и гляди развалится, наклонился и упал, сложившись на отдельные элементы. Мужики, среди которых были и отдыхающие, быстро растянули бревна, освободив Александра.

— Спасибо, мужики. — Он осмотрел себя, чтобы понять, есть ли на нем серьезные травмы.

Рубаха была порвана на спине по все длине. Одного лаптя вместе с онучей, как не бывало. Видимо, они там и горели, потому что дерево, из которого строили, было пропитано особым негорючим составом.

— Вроде, легко отделался. — Александр поднял голову и обомлел.

Его взгляд был направлен на пойму реки. Теперь вместо нее находился неровный профиль ландшафта, состоящего из возвышенностей и черных трещин. Деревья, до этого росшие ровным лесом, выглядели, как разлохмаченная с утра прическа. Невозможно было понять, в каком месте протекала река до этого, потому что изменилось всё до неузнаваемости. Проще было поверить, что городище перенесло в другое место, чем пытаться найти знакомые элементы пейзажа.

— Ничего себе. — Одними губами произнес Александр. — Как это могло случиться?

— Неясно. Мы же изолированы. По интернету и телеку уже сказали бы.

— Аглая где? — Александр спустился с развалин.

Администратор бежала с телефоном в руке.

— Нет связи! Связи нет! — Крикнула она, не доходя до Александра.

— Так, значит, все вышки в округе тоже попали под удар. Выходит, надо ждать или ехать на станцию.

— Мы ждать не будем. — Заявил кто-то из клиентов. — Дайте нам транспорт, мы уезжаем.

— Хорошо, мы сейчас соберемся с мыслями и организуем вам транспорт. Подождите немного или помогите нам, у нас еще одна девушка под завалом. Лошади могут понадобиться.

Часть мужчин даже не двинулась с места, но нашлись и те, кто накинулись на завалы. Примерно час ушел на то, чтобы разобрать бревна. Хорошо, что были те, кто строил терем. Они знали, в каком порядке стоит разбирать, чтобы не тащить всю конструкцию.

Ленку-Глашу придавило очень сильно. Она потеряла сознание и не пришла в себя даже после нашатыря. Ее отнесли в землянку, решив, что она поедет на первой телеге. Любое промедление могло стоить ей жизни. Желающих уехать было гораздо больше, чем могло поместиться на две телеги. Александру пришлось надавить на клиентов, чтобы в первую очередь отправить семьи с детьми, иначе некоторые начинали меряться своим авторитетом, чтобы получить преимущество.

— Кому не терпится, можете идти пешком. Здесь не так уж далеко. — Предложил Александр тем, кто возмущался сильнее всех.

— Мы не за то деньги платили. И кстати, хотелось бы вернуть назад, за те дни, что не вошли в отдых.

Это произнес тот мужчина, которого Александр по предыдущей беседе, насчет Ивана Купалы, отнес к неблагонадежным.

— Бог вернет. Нашей вины в этом землетрясении нет. — Ответил Александр и демонстративно отвернулся от неприятного типа.

Тот зашлепал губами, замычал, но ничего членораздельного произнести не смог.

— Чё встала? — Прикрикнул он на жену. — Иди сумку собирай, мы уходим.

Их примеру последовала еще одна семья без детей.

Свои угрозы они не поспешили выполнить, расселись в беседке, ожидая неизвестно чего. Зарянку покинули два обоза, на которых уместились три семьи с детьми и раненая Глаша. В городище остались еще несколько семей, без детей, либо уже с достаточно взрослыми.

Едва повозки отъехали метров на сто, снова тряхнуло, так, что бревна разобранного терема покатились по площади, едва не зацепив людей. Экипажи замешкались, не зная, что лучше, вернуться или продолжить путь. Выбрали второе, потому что за толчком следующих не последовало.

Александр проводил их взглядом до горизонта. Повозкам пришлось попетлять из-за того, что дороги в нескольких местах пересекали разломы. Над некоторыми разломами, особенно широкими, будто бы наблюдалось марево, словно из них выходил горячий воздух.

— Погреб не обвалился? — Поинтересовался Александр у Гордея и Аглаи, стоящих рядом.

— Не смотрели. Не до этого было? — Признался Гордей.

— Я сейчас гляну. — Аглая убежала.

— Это мне знак. — Задумчиво произнес Александр. — Чтобы я не сомневался.

— В чем? — Гордей не понял хода мыслей начальника.

— Метался я, выбирал, что значит хорошо жить. Хорошо — богато, или хорошо — спокойно.

— А, понятно, после такого богато жить не захочешь. Представьте, вас тут бревнами придавило, а в городе бы плитами этажей в двадцать. И никакое богатство бы не помогло?

— Точно. У меня офис на двадцатом этаже, а надо мной еще двадцать. Интересно, до города достало?

— Наши вернуться, расскажут. За женой поедете?

— Нет. Стыдно признать это, но время, проведенное в ее обществе, было совсем бесполезным. Детей ей не надо, ничего не надо. Фу! — Александр помассировал глаза пальцами, словно хотел выдавить из них образ супруги. — Надо будет восстанавливать потихоньку городище.

— Восстановим, делов то? Не так уж и пострадали. Не повторилось бы.

— Да-а-а. Девчонок можно распустить, останутся только те, кто в строительстве сечет, с ними подымем снова Зарянку. Баня-то как?

— Нормально. Крыша поехала, но там подправить недолго.

— Придется тебе, Гордей, баб пока не парить.

— Жаль, конечно, эта часть работы мне нравилась больше всего. Подожду до следующего лета.

— Смотри, а что это? — Александр указал рукой в небо.

Еще несколько минут назад оно было чистым, а теперь в нем стремительно собирались облака, причем их не несло из-за горизонта. Облака формировались прямо на глазах. Александр прочертил рукой мысленную прямую от разлома вверх. Гордей изумленно смотрел за его движениями, смысл которых не мог понять.

— Идем со мной. Что-то мне подсказывает, что эти трещины в земле и облака над ними, связаны между собой.

— Да что вы такое придумываете, барин? Э-э, Сергеич.

— Идем, говорю.

Птицы беспокойно летали над головой, почти не издавая звуков. Было такое ощущение, что он просто боялись садиться на землю, поведение которой вдруг стало для них непривычным. За пару сотен метров до разлома почувствовался слабый запах тухлых яиц. Чем ближе к разлому, тем он становился сильнее. Воздух сырел и теплел. На траве появилась роса. Александр провел рукой по мокрому стеблю цикория. Обнюхал ее и попробовал на язык.

— Что? — Спросил Гордей.

— Соленая, как будто минеральная и воняет сероводородом.

— Ну, это не диво, бурят здесь скважины под минералку. Метров с трехсот уже идет минеральная вода.

— Почему горячая?

— Без понятия.

— Гордей, смотри тут. — Александр показал ему волнующуюся в испарениях, идущих из разлома, картинку природы. — И тут. — Он перевел его взгляд туда, где картинка была обычной. — А теперь на небо.

Пока они шли к разлому, облаков стало гораздо больше. И чем ближе к нему, тем становилось жарче. Метров за пятнадцать Александр почувствовал от подымающегося горячего газа жуткий жар. Вся растительность повяла, а та, что росла непосредственно на краю, уже была черной, как обгоревшей.

— Трындец, барин, земля до ада лопнула. Сейчас черти полезут.

— Гордей, ты прям вжился в роль. Что думаешь, насчет этого?

— Без понятия.

— А я думаю, что все хреновее, чем я предполагал.

— Это почему?

— Ну, потому что я вижу, то, что вижу. Из земли поднимается раскаленный пар, а единственной причиной, по которой он поднимается, это близкое нахождение магмы.

— Магмы? Это что, как в вулкане? Да, не, Серегич, при всем моем уважении к вашему авторитету, позвольте не согласиться. Сказки это.

— Тогда, что нагрело эту воду?

— Ну, не знаю, она там всегда такая была. Просто, треснула земля, как ржавый бак с водой в бане и поперло наверх.

— Да уж, твоя теория все объясняет.

Земля под ногами завибрировала сильнее. Газ, идущий из разлома, загудел, будто ему дали давления. На мужчин накатила волна жара.

— Уходим, не нравится мне эта активность. — Александр развернулся и побежал.

Гордей не стал раздумывать. На него накатил суеверный страх, что из разлома на самом деле выбегут черти и утащат его, за то, что он так часто прелюбодействовал на рабочем месте. Гудение пара перешло в свист миллиона закипающих чайников. В разные стороны полетели куски земли, и вдруг раздался взрыв. Матовая взрывная волна, разошедшаяся от эпицентра взрыва, бросила на землю Александра и Гордея. Нестерпимый жар обдал их тела. Гордей закричал и сорвал с шеи раскалившуюся цепь.

Над местом взрыва, на высоте в несколько сот метров, сформировался белый паровой гриб, похожий на ядерный. Теперь сомнений в том, что причиной формирующихся облаков был горячий пар из разлома, не было даже у Гордея.

— Херакнуло! — Он потер красный след на шее оставшийся от цепочки. — Не отошли, сейчас бы сварились, как два пельменя.

Александру стало смешно, когда он представил себя пельменем. Навстречу им, вниз по холму, бежал парень из персонала.

— Живые там? — Крикнул он издалека.

Александр поднялся. По телу ручьями сходил пот.

— Обошлось! — Александр помахал руками. — Вставай Гордей, коллеги переживают, что мы сварились.

— Ну, меня так просто не сваришь, я же банщик, привычный к жаре. Черт, куда я свою цепь запулил, она же триста рублей стоила? — Гордей закружился на месте.

— Не парься, кузнец тебе новую сделает.

— Я что, корова, у кузнеца цепь заказывать. Ах, ты, вот она, зараза. — Он не стал надевать ее на шею, намотал на запястье.

Шум поднимающегося пара из разлома ослаб. Ветер сдул облака от эпицентра взрыва.

— Теперь возле Зарянки будет настоящая достопримечательность, долина гейзеров. — Александр окинул взглядом поле разломов. — А к бане проведем трубу, и ты будешь мыть клиентов гейзерной водой, а?

— Ну, вы, барин, мастак придумывать выгоду на ровном месте, в смысле, Сергеич.

Они поднялись в городище. Народ немного оклемался и раскладывал бревна полуразвалившегося терема по номерам, чтобы удобнее было собирать здание заново. Гости, боясь новых толчков, сидели в беседке, на вещах. Некоторые наблюдали за тем, как курятся паром свежие разломы.

— Интересно, а сколько баллов было по шкале Рихтера?

— Там максималка, по-моему, девять.

— Да у нас тут точно максималка. — Мужчина, который не нравился Александру, еще не ушел. — А что, другого места не было? Обязательно было строить свой аттракцион в таком сейсмоопасном месте?

— Последнее землетрясение здесь было еще при динозаврах, извините, что не поинтересовался у них. — Александр подошел к беседке. Народ выставился на него. — Знаете, то, что произошло сегодня, вряд ли можно назвать простым землетрясением. Я никогда не слышал о таком, чтобы земля поднималась вверх, как на море. Смотрите, какие разломы, какой они глубины, что оттуда сифонит раскаленный пар, воняющий сероводородом. О чем это говорит?

Народ молчал, ожидая его гипотезы.

— То, что произошло сегодня не просто землетрясение, это что-то из ряда вон.

— И правда, я когда увидела, как лес поднялся, не поверила своим глазам. Решила, что это мы проваливаемся. — Поделилась одна из женщин.

— Нечего страх нагонять. Просто в такой дыре никому на ум не приходило узнать, что происходит под землей. А тут назревало, видать, уже давно. — Не унимался неприятный тип.

— Конечно, ваше невежество позволяет вам обвинять в случившемся кого угодно, кроме природного феномена. — Александр развернулся и пошел к коллективу, занятому работой.

— Чего расселась, пошли пешком. — Неприятный мужик, в который раз собрался уходить.

Александр записал его к тому типу людей, которые всю жизнь шантажируют других тем, что уйдут, но никогда не уходят.

Мужчины растаскивали бревна, доски и резные оклады, спорили, что и куда складывать. Чтобы потом не запутаться. Аглая ушла проверять запасы продуктов, остальная часть женского коллектива отправилась за околицу, чтобы собрать разбежавшийся скот. Успокаивающиеся животные понемногу пришли в себя и стали собираться возле городища.

Александр, несмотря на то, что творилось у него на душе, помогал растаскивать бревна, чувствуя свое единение с другими, как будто они занимались одним достойным делом, а не просто спасали его имущество. Он видел, как коллективу интересно восстанавливать терем. У него даже возникла мысль, что Зарянка настолько же его детище, насколько и тех, кто участвовал в ее создании. Каждый вкладывал в нее, то, что у него имелось. Александр мечту и деньги, а люди — душу.

Туристы, устав ждать транспорт, потихоньку пустились в путь. Налегке, дорога не должна была показаться им трудной. Они обходили свежие трещины дальней дорогой. Облака, формирующиеся на небе, темнели, предполагая, что скоро начнут проливаться дождем. Воздух наливался душной влагой.

— Мужики! — Из избы второй линии показалась Аглая. — Кушать подано, идите жрать пожалуйста.

— Я бы сейчас только окрошки бы поел, жара несусветная. — Признался Гордей.

— А я бы нормально поел. После землетрясения я уже три раза в туалет бегал. Расслабило со страха. — Признался Гурьян.

— Ладно, мужики, работа никуда не денется, пойдемте, перекусим, отдохнем, пока жара, а вечером еще поработаем, когда прохладнее станет.

Коллектив согласился с его доводами. Умылись на улице, раздевшись по пояс, поливая друг друга ковшами, и прошли в избу, оставленную туристами. Перед тем, как зайти в помещение, Александр посмотрел на горизонт, где еще виднелись фигурки людей, покинувших Зарянку. Они почти поднялись на холм.

— И черт с вами. — Пожелал он им в спину.

Аглая, как знала, что надо будет готовить окрошку. Сделала ее на первое, на второе приготовила рагу из утки, потушив наскоро все в одном котелке. Хлеба на столе было меньше обычного.

— Не знай, когда теперь за продуктами поедем? Безналом рассчитываться, возможно, не получится, да и вдруг, если там тоже тряхнуло, продукты на первое время людям самим понадобятся. — Объяснила свою экономию Аглая.

— Мудро. — Согласился Александр. — А ты что, не собираешься домой ехать?

— Да, — она махнула рукой, — пока не собираюсь. Мой дом, далеко отсюда.

— Ясно. Я это к чему, народ, если вам надо уехать к родным, пожалуйста, я не держу. Всю зарплату по сей день выплачу на карточку, когда малость утрясется.

Народ покивал головами, но ничего определенного не произнес.

— Мой дом здесь. — Ответил Гордей, утирая рукавом жирные губы.

— Я тоже останусь.

— И я. У меня семья здесь.

Оказалось, что из всех мужчин, только один Вторуша был не связан семейными узами, либо отсутствием близких родственников. Но он сейчас был в рейсе, и за него ответить было некому. Александр тоже посчитал себя одиноким, которому теперь все равно, где жить. Нет, не все равно, а жить там, где нравится по-настоящему.

Аглая достала из погреба холодный квас в глиняном кувшине с вензелем Зарянки. После кваса и сытного обеда потянуло немного полежать. В пострадавшей крыше избы светились широкие просветы. Александр смотрел в них, лежа на широкой лавке, отмечая, что небо там уже совсем не голубое, а свинцово-серое. Скоро должна была начаться гроза.

Он прикрыл глаза и почувствовал спиной, как вибрирует пол. Тремор был похож на вибрацию двигателя в автомобиле. Сил бояться уже не осталось. Александр закрыл глаза и сразу уснул. Телу нужен был отдых.

Страшный грохот и звон разбитой посуды разбудил его. Александр упал с лавки на пол и тут же вскочил, совершенно не понимая, что происходит. Выбежал на улицу и только когда подошел к терему, смог разглядеть поднимающиеся высоко в небо клубы грязно-серого цвета. Сложно было определить расстояние, на котором произошел взрыв, но он все равно был колоссальным, потому что его разлетающиеся языки исчезали в серой пелене грозовых облаков.

— Вот это нахрен да! — Гордей нервно закрутил бороду на палец. — Это же как раз в стороне станции. Что там так могло грохнуть?

— Это, Гордей, взорвалась вода, подогретая магмой. — Александр был уверен в этом.

— Вы опять за свое. А что если это жахнул состав с аммиачной селитрой? Вдруг, там пожар был?

— По виду, взрыв напоминает извержение вулкана. Сколько раз такое по телеку видел. Грязь и пар. И молнии, видишь, иногда проскакивают.

— Черт. У нас что, вулкан образовался под боком?

— Я, честно признаться, сейчас ничего не понимаю, что происходит. Предполагаю, только на основании того, что вижу. Может, и ошибаюсь.

— Да уж, лучше бы вы ошибались.

Раздался короткий свист, и рядом с городищем упала куча непонятно чего. Она продолжила свистеть лежа на земле. Следующая «бомба» со свистом свалилась прямо на площадь. Разлетелась, как кусок сырой земли и каждая отвалившаяся часть тоже свистела, исторгая из себя то ли дым, то ли пар.

— Да закончится сегодня день или нет? — Закричал Гордей. — Это еще что?

— Не знаю, но сдается мне, если попадет по голове, мало не покажется. Скорее, в погреб. — Александр повторил свой приказ для всех. — Все в погреб.

Пока народ осознавал опасность и суетился, «минометный» обстрел закончился, не причинив городищу никакого вреда. Сильный взрыв, сотрясший небеса, спровоцировал дождь. С неба хлынула влага. Дождь был непривычно теплым и имел необычный запах. «Бомбы», лежавшие на земле, некоторое время визжали, когда на них попадали капли, но постепенно остыли и затихли. Пелена дождя закрыла Зарянку от остального мира. Стало совсем сумрачно.

Крыши, всех без исключения домов, протекали. Вода затекала во все дыры, и невозможно было найти место, где бы она не капала, или не стекала струйно. Коллектив выбрал саму сухую избу и занял места, на которые не попала вода.

— Я так думаю, что мы со станции уже никого не дождемся. — Произнес Гордей.

— Как страшно. — Аглая передернула плечами. — Я стараюсь не думать, о том, что происходит что-то страшное. Мне кажется, что если я допущу мысль про это, то все станет еще хуже.

— И правильно, не думай, жить-то хочется. — Усмехнулся Гурьян.

— Всю скотину согнали? — Спросил Александр.

— Нет, какой там! Коров собрали, а свиньи, как ломанулись. Их не загонишь, это такая противная скотина, тем более, у них теперь столько радости, и в грязи полежать, и носом корни поковырять. — За всех ответила Лукерья, которую родители нарекли Ларисой.

— Что козы?

— А, козы, нормально. У них карда выдержала, они и не убегали.

— Хорошо. Если что, хватит нам скотины перезимовать? — Спросил Александр у коллектива.

— Если скотину будет, чем кормить, то запросто, а если нет, она подохнет еще до зимы. — Произнес кузнец, вставляющий фразы только по делу.

— Так запасем, когда погода установится. — Радостно решил Александр.

Все, кто находились в избе, непроизвольно усмехнулись.

— Что я сморозил не так? — Александр понял, что коллективу его предложение не понравилось.

— Простите, Сергеич, но вручную на такое хозяйство даже в три смены не накосить. — Гордей переставил кружку на другое место, потому что струя с крыши перестала в нее попадать.

— А как же вы обходились?

— В селе соседнем заказывали несколько тракторных телег, погрузчик и ночью, пока народ спал, забивали сеновал.

— М-да, а я наивно полагал, что можно.

— Не, барин, сенокос это адский труд, когда все вручную. Весь день на солнце, косой машешь, потом сгребаешь, потом грузишь, жара, сено в лицо летит, прилипает, пить охота, а потом тошнит от воды, но пить хочется еще сильнее. Уж лучше одну ночь напрячься, подобрать, что трактор обронит, чем так. Для клиентов, можно, конечно, но это расслабон, а не сенокос.

Гурьян поднялся со своего места и направился к двери.

— Пойду, коня привяжу.

Он вышел, постоял в открытых дверях, разглядывая проливной дождь.

— Что-то душно, как в бане. — Произнес Гурьян и выставил руку, чтобы на нее попал дождь. — Теплая.

Яркая молния осветила двор. Через секунду громыхнул гром.

— Простите, но я далеко не пойду.

— Боишься, фитилек подпалит? — Заржал Гордей.

— Банщик ты, Гордей, а не юморист.

Гурьян закрыл за собой дверь и сразу же, где то рядом сверкнула молния. Небо расколол жуткий гром, такой, что люди в избе вжали голову в плечи.

— Ничего себе! — Гордей вскочил. Ему стало совестно за шутку над товарищем. — Эй, Гурьян, ты где?

Народ напрягся, потому что не услышал ответа.

— Гурьян, скотина! — Гордей выбежал наружу.

Александр подошел к двери. Дождь падал сплошной стеной, закрывая из виду главные ворота. Между домами уже бежали ручьи пузырящейся воды. Несмотря на силу дождя, было душно и жарко. За углом дома раздались частые чавкающие по грязи шаги. Показались Гордей и Гурьян. Сверкнула молния, больно ударив по глазам яркой вспышкой. На мгновение мир потемнел. Небеса вздрогнули под раскатами. Дождь припустил еще сильнее.

Гурьян влетел в дом. С него ручьями стекала вода.

— Получилось, или ты под себя. — Пошутила Аглая.

— Ха-ха, так громыхнуло, что можно было и серьезно обделаться. Видала, как близко ложатся молнии?

— И слыхала. Небо рвет на куски.

— Народ, — обратился Александр к коллективу, — по маленькой нужде не выходим наружу, слишком опасно. Есть здесь ведро какое-нибудь?

— Есть, ушат с родниковой водой для умывания. — Алгая откуда-то вынула деревянный тазик с одной ручкой. — Воду вылить?

— Да, разлей по посуде. Пользуемся им, пока не закончится гроза не по прямому назначению.

— Ну, грозы здесь, особенно такие проливные, больше двух часов не идут. — Произнес кузнец.

— Что-то мне подсказывает, что то, как было раньше, совсем не подходит для описания того, как будет теперь. — Александру удалось правильно, но витиевато сформулировать свою мысль.

— Подождем — увидим. — Кузнец откинулся к стене, опершись об нее головой. Его борода задралась вверх.

Сверкнула молния и следом ударил гром. Кузнец даже глазом не повел, делал вид, что задремал.

Из-за плотного дождя быстро потерялось ощущение времени. Казалось, что на дворе поздний вечер, хотя часы показывали начало седьмого. Коллектив Зарянки вполголоса переговаривался между собой. Крупные и частые капли барабанили по крыше. С улицы доносился шум бегущих ручьев.

— Не разломало землетрясением, так дождем смоет. — Лукерья выглянула в окно. — Харитон, два часа подходят к концу, а дождь, как лил, так и льет.

Кузнец лениво повернул голову в ее сторону.

— Это потому что сегодня праздник Ивана Купалы просрали, вот боги и обиделись.

Будто в подтверждение его слов по нарастающей амплитуде затряслась земля. Тремор усиливался в течение нескольких секунд и мгновенно стих. Через минуту пришла взрывная волна. Она сорвала часть досок с крыши, поскидывала посуду на пол. Люди замерли в страхе, не зная чего еще ожидать от беснующейся погоды.

Дождь скрывал масштабы взрыва, что еще сильнее усугубляло пугающее чувство неизвестности. С неба раздался минометный визг. Черная куча упала недалеко от избы прямо в ручей. Она начала плеваться паром и разлетаться на мелкие куски, сопровождая действия истошным свистом.

Несколько «бомб» упали рядом, но не на избу.

— Этот день никогда не закончится. — Аглая опустилась у самых дверей на стену. — Впору, или молиться, или приносить жертвы.

— Ага, осталось удариться в мракобесие, чтобы у бога не было сомнений. — Ответил ей кузнец Харитон. — Расслабьтесь и ждите, если не можете повлиять на процесс.

Александр зачем-то полез в печь, вынул из нее кочережку и железный ковш. Взял их и выбежал на улицу. Вскоре вернулся, неся частички темного вещества, прилетевшего после взрыва. Черное вещество было еще горячим и источало неприятный запах. Александр обследовал его на нюх, попробовал на вкус, раздавил ложкой и осветил фонарем получившийся порошок.

— И что вы поняли, барин, тьфу, Сергеич? — Гордей пристально наблюдал за действиями Александра.

— Пока я понял только то, что эта хрень воняет серой, а выглядит, как кусок прогоревшего угля. Колючая и пористая.

— Она из-под земли взялась?

— Скорее, да, чем нет.

— В голове не укладывается, что у нас тут может произойти какое-то сейсмическое событие, да еще и с намеком на вулканическую активность. — Гордей не хотел верить в то, что видел, но уже готов был изменить свою точку зрения. — Быстрее бы уже дождь закончился, своими глазами увидеть, что происходит.

Издалека как-будто донесся человеческий голос. Народ вскочил и прильнул к окнам. Александр приоткрыл входную дверь. Во время очередной вспышки молнии ему показалось, что он увидел человеческую фигуру, едва различимую за стеной дождя. Александр схватил фонарь и выбежал из избы. Гордей побежал следом.

Александр не ошибся. Это был Вторуша, едва передвигающий ногами. Выглядел он жалко, в грязи с головы до ног и рваной одежде.

— Вторуша! — Гордей кинулся к нему и попытался поддержать.

Тот вскрикнул и вывернулся.

— Больно! Не надо!

— Почему? Ударился? — Спросил озадаченный Гордей.

— Потом разберемся. — Александр взял Вторушу за кисть.

Тот дернулся, но руку не вырвал. Переставлял он ноги, как пьяный, будто держался на них из последних сил. А когда его завели в дом, он сразу упал на пол.

— Что с ним?

— Воды принесите. — Попросил Александр.

Аглая принесла в ковше. Вторуше осторожно плеснули на грязную спину. Одежда там была разорвана. Грязь стекла вместе с водой, но остались висеть какие-то ошметки. Александр потянул за них, чтобы убрать, но отдернул руку, когда понял, что это лоскуты отставшей кожи.

— У нас есть что-нибудь от ожогов? — Спросил он.