S-T-I-K-S. Брат во Христе. Второе пришествие

Сергей Панченко, 2018

Рэб не смог жить на Земле. Улей серьезно прописался в его ДНК и как только наступила известная дата переноса куска города в Улей, он без раздумий воспользовался этим шансом. В книге присутствует нецензурная брань.

Глава 5

По мере приближения вооруженной колонны Рэб пытался определить степень ее опасности. Вариант с мурами сразу же отпал: слишком строго и мало оружия. Муры были похожи на анархистов времен Гражданской войны, из каждого окна должен был торчать один или несколько стволов оружия, на крыше каждой машины — минимум по одному пулемету, а еще лучше — безоткатное орудие.

В приближающейся колонне очевидный упор делался на скорость и возможность преодолеть опасность с ходу. Это могли быть опытные рейдеры либо парни из какого-нибудь близлежащего стаба, отправившиеся на осмотр подконтрольной местности, где, судя по всему, шла незаконная стрельба.

Рэб намеренно держал руки перед собой, демонстрируя миролюбивые намерения. Страх был: в Улье человеческая жизнь стоила мало, и никто особо не озадачивался вопросами морали, если ему хотелось убить. «Бардак» Рэба был завидной вещицей, из-за которой его с пацаненком могли и прихлопнуть.

Колонна взяла Рэба в полукольцо. Ствол одного крупнокалиберного пулемета смотрел на него, второго — на «бардак». В течение нескольких секунд после остановки из машин никто не выходил. Рэб почувствовал на себе изучающий взгляд. Наверняка их сбил с толку единственный человек, позволяющий заявлять о себе так громко. Одиночки в Улье были либо психопатами, либо самоубийцами. Век обеих категорий был недолог.

— Ты кто такой? — спросил бородатый мужик из легковушки по центру.

— Меня зовут Рэб.

— Почему один?

— Так получилось.

— Подними руки и подойди; если попытаешься дернуть ими, пристрелю.

Рэбу ничего не оставалось, как выполнить приказ. Он поднял руки вверх и, чувствуя себя абсолютно беззащитным, направился к машине бородача.

— Стоять!

Рэбу приказали остановиться в десяти шагах.

— Обыскать!

Из машин выскочили двое парней, подбежали к Рэбу и бесцеремонно проверили его одежду.

— Чист, — доложил один из них.

Только после этого бородач позволил себе выбраться из машины. Не сводя взгляда с Рэба, он подошел к нему.

— Ну, рассказывай, мужик, какого черта ты здесь отираешься, да еще и палишь белым днем почем зря?

— Отирался здесь, потому, что нам на хвост рубер сел, а у меня только «пукалка» с собой, вот и пришлось на воде от него прятаться. — Рэб кивнул в сторону БРДМ.

— Отбился?

— Кое-как.

— Ценный у тебя аппарат! — Бородач оценивающе оглядел «бардак». — Где взял?

— Давно мой, — уклончиво ответил Рэб.

Он не знал, что соврать о своем возвращении в Улей. Его бы не поняли или, скорее всего, не поверили.

— Давно? — Бородач направился к машине.

Осмотрел ее со всех сторон, поскреб пальцем по ошметкам прилипшей к ней грязи.

— Давно, говоришь? А краска-то почти не поцарапана, есть только свежие следы, сегодняшние, поди. Махнемся?

По наглой ухмылке бородача Рэб понял, что равноценного обмена ждать не придется. Скорее всего, ему предлагали обмен на жизнь, а не на одну из машин из колонны.

Вдруг башня «бардака» крутанулась. Бородача как с ног сбило. Он тут же оказался на земле. Рэб ругнулся про себя.

— Какого хрена мужик у тебя там? — не поднимаясь с земли, спросил Бородач. — Ты же сказал, что один?

— Это ребенок, мальчишка. Он слишком мелкий, чтобы считать его за полноценного напарника. Так, лишний рот.

— А ну-ка, прикажи ему показаться, и без глупостей! — Бородач вынул из-за пазухи «макаров» и направил его в сторону верхних люков.

Открылся боковой. Вначале показались руки Бубки, он помахал ими, чтобы обратили внимание на его появление, а потом выбрался полностью.

— Я же говорил, — произнес Рэб.

— Нахрена он тебе?

— Подобрал из жалости.

— Больше сюрпризов не будет, а, Дед Мазай?

— Я не знаю, чему вы вообще удивляетесь. Могу и я теперь спросить у вас, кто вы такие?

— Спросить можешь, но ответ не получишь. Слишком много развелось в последнее время людей, задающих вопросы.

— Шторм! — Из машины с пулеметом выбрался мужчина невысокого роста, с большим шрамом по левой щеке.

— Шторм; слыхал, это мое имя: Чего тебе? — спросил он у позвавшего его человека.

— На ушко.

Шторм бросил на Рэба подозрительный взгляд, ничего не сказав, направился к напарнику. Пока тот шептал ему, Шторм удивленно смотрел на Рэба.

— Как так? — проговорил одними губами Шторм, но Рэб сумел понять вопрос по артикуляции.

Мужчина пожал плечами.

— Пойдем, спросим сами. — Шторм вернулся к Рэбу.

— Мой человек с уникальными способностями сказал мне, что ты новичок, максимум двое суток в Улье, и пацан этот тоже. Я тут давно уже и повидал новичков из того городского кластера, знаю, как они выглядят и как себя ведут — совсем не так, как ты. Объясни мне, как так получилось.

— Твой человек может и ошибаться, его дар не гарантирует стопроцентного результата.

— Не-е-ет, он не ошибается. Теперь и я вижу, что ты новичок. Ты слишком лоснишься для жителя Улья: холеный, чистенький. Мы тут все, на кого ни посмотри, как из дерева топором вытесанные, а ты прямо с подиума, модель.

— Да какой я новичок? Просто хорошо сохранился. Разве новички знают, как живец приготовить, как мутанты называются, что они плавать не умеют, как «бардак» достать?

— «Бардак», говоришь? А «бардак» у тебя гражданский, переделанный там, на Земле, тут ведь у всех армейские нормальные «бардаки», с пулеметом, без бортового люка.

— Удача, случайно нарвался.

— Да? Конечно. Ты с «пукалкой» поперся в новый стаб, как последний лох, удачно нашел там «бардак», специально для тебя подготовленный; видимо, и споранов мешок нашел по дороге?

— Нет, споранов не нашел.

— Какого хрена тогда ты поперся в город?!

— Тварей, как ни странно, было мало — одни лотерейщики; с них почистил немного. Только рубер один попался, и то я не смог его одолеть.

— Не пойму, под кого ты косишь? То ли натаскали тебя за два дня, что говорить, то ли ты матерый, под новичка заделываешься? — Шторм на всякий случай не убрал «макарова» в штаны. — Что, есть и такой дар, выглядеть под молодого груздя? Этот, — он ткнул стволом пистолета в Бубку, — он-то, может, вообще в обратную сторону развивается, а? Эй, Бенджамин Баттон, сколько тебе лет?

— Восемь. — Глаза Бубки перебежали от Рэба к Шторму и обратно.

— Восемь, половину просим. — Шторм сплюнул под ноги. — Я в шоке с вас, господа! Полгода в Улье, и первый раз вижу не пойми кого.

— Полгода?

— Что, впечатлен?

— Наоборот, срок еще небольшой.

— Ха, небольшой! — Шторм усмехнулся. — А ну, ребята, поднимите руки: кто здесь больше полугода вялится?

Руку поднял только мужчина, признавший в Рэбе новичка.

— О! Это наш ветеран, Большой Ух, и он жив только потому, что чует всё вокруг, а остальные здесь недавно, и мало кто из них перевалит этот знаменательный рубеж. Ух, ты по-прежнему считаешь этого болтуна новичком?

— Он неправильный новичок. У него организм, как у человека, только попавшего в Улей: к живцу привыкает, иммунитет еще не развит, нет ни одного развитого умения, но мозговые импульсы, как у бывалого.

Шторм приподнял бровь над левым глазом.

— Как так?

— Так как-то? Ваш народный целитель точно не по кофейной гуще диагнозы ставит?

— Покажи, что умеешь. Ведь не бывает бывалого без умения.

Рэб понял, что его все-таки загнали в тупик. Он еще ничего не умел и понятия не имел, какой дар в него заложит Улей. Что сочинять дальше, не приходило на ум, но и сказать правду было не вариантом.

— Я, в некотором роде, уникум, застыл в физическом развитии. Вместо дара Улей наделил меня проклятием: мое тело никак не приспосабливается к этому миру, — кое-как соврал Рэб.

— Чёт я не слышал о таком проклятье ни разу? — засомневался Шторм.

— Я же говорю: уникум, очень редкий случай.

— Раз ты такой мягкотелый уникум, сидел бы на стабе, споранами банчил.

— Сидел, но надоело.

— Куда путь держишь? — спросил Шторм.

— На север.

— Как Шерхан и Табаки? — хохотнул Шторм.

— Типа того.

— Та-а-а-ак, «бардак» у тебя мы изымем, уж прости, такими вещами не раскидываются, вместо него дадим тебе вон ту развалюху. — Шторм указал пальцем на замыкающую колонну машину. — Она посажена на раму, так что таранить отвалом какого-нибудь спидера-лотерейщика годится.

— Но я… — начал было Рэб.

— Не благодари, нам твоя жизнь ни к чему. Кислый! — громко позвал он водителя из предложенной на обмен машины. — Подгоняй свой сарай к «бардаку».

— Стойте, мужики, я же просто пропаду без него! — взмолился Рэб. — Давайте рассмотрим варианты какие-нибудь, у меня водки несколько ящиков, продукты свежие. Все отдам, не забирайте «бардак».

— Ты, чмо бородатое, я тебе башку снесу! — раздался писклявый крик Бубки.

Никто не обратил внимания, когда он забрался назад в БРДМ. Из бортового люка торчал длинный ствол «Тигра», направленный на Шторма.

— Бубка, не надо! — Рэб не на шутку испугался за жизнь пацана. — Бубка, положи ствол, у них пулеметы!

— А мне посрать, я в танке.

Шторм замер, боясь пошевелиться. Он понимал, что ребенок блефовать не будет.

— Бубка, это не танк, и в борт пулеметом прошьется, — увещевал напарника Рэб. — Мужики, простите, недоглядел.

— Усмири выродка, — углом рта попросил Шторм.

— Бубка, не дури, у нас нет шансов.

— Есть шанс: я его грохну, а ты главным станешь! — выкрикнул из люка мальчишка.

— Устами младенца… — Рэб развел руками, удивленный неожиданным ходом мыслей своего юного товарища.

На лице Шторма отразился неподдельный ужас. Он завертел головой, ища поддержки у своих напарников. Большой Ух спрятался за машиной и не показывался, Кислый не спешил подъезжать. Шторму хотелось отдать команду открыть огонь, но не ценой своей жизни.

Рэб и подумать не мог, что восьмилетний пацан сможет найти хотя бы подобие выхода из ситуации. Судя по реакции компаньонов Шторма, они были не так уж и против замены лидера. Рэбу, конечно, не хотелось возглавлять коллектив джентльменов удачи, но еще меньше хотелось потерять свой броневик. Оставить его у себя был только один шанс: вступить в эту банду, в надежде сбежать при первой подвернувшейся возможности.

— Мужики, возьмите нас с Бубкой к себе, послужим верой и правдой! — громко произнес Рэб.

Его предложение было встречено полным пониманием со стороны Шторма.

— Черт с тобой, возьму, лишний штык не помешает. Скажи этому мелкому психу, пусть перестанет в меня целиться.

— Бубка, перестань пугать дядю! — Рэбу стало смешно от того, как бородатый брутал превратился в трусливого мужичка.

— Перестану, когда ты вернешься в танк. Я не верю ему! — Бубка проявил уместное упрямство.

Рэб вопросительно глянул на Шторма.

— Иди, напарничек! Хорошо у нас сотрудничество начинается.

— Доверять будем, когда лучше узнаем друг друга.

Рэб направился к «бардаку», стараясь не попасть на линию выстрела, обошел его кругом и забрался через верхний люк.

— Ты чего творишь? — спросил он у мальчишки, только сейчас опустившего винтовку. — Мы же договаривались, чтобы ты тихо сидел.

— Я… мне показалось, что… они хотели забрать наш танк. Нас же без него сожрут эти уроды.

— Ладно, ты на удивление сделал все правильно. Пока пристроимся к этим неудачникам, а дальше — как пойдет.

В закрытое бронещитком окно постучали. Рэб приоткрыл люк.

— Держи рацию для координации. — В щель просунули простую черную рацию.

— Спасибо! Мне какое место в колонне занимать?

— Первое, друг. Будешь у нас главным тараном.

— Тараном? — переспросил Рэб. Знакомое имя мутанта, которым он управлял долгое время, ностальгически резануло слух.

— Тараном — стрелять-то у тебя нечем.

Человек имел в виду нормальный крупнокалиберный пулемет, который должен стоять в башне.

— Я понял.

— Слушай, куда скажут, туда и рули. Если попытаешься самовольничать, отхватишь в корму.

— Понял, не дурак.

— Давай. — Мужик хлопнул по броне и вернулся к своей машине.

— Рэб, дай глоток, во рту пересохло, — попросил Бубка.

— Держи. Ох уж этот подростковый метаболизм! Мне оставь, не наглей.

Бубка протянул Рэбу «шейкер». Тот не успел налить из него живца, как в рации прохрипела команда трогаться. Пришлось сделать глоток через край, чтобы не замешкаться перед новыми друзьями.

Колонна избегала нормальных дорог с асфальтовым покрытием. Ходом пересекали их по прямой в самых закрытых от наблюдения местах. Рэб пришел к выводу, что новые товарищи — не самая главная опасность в округе и что они сами всего боятся. Ясно, что «бардак» им очень бы пригодился.

У небольшой деревушки колонна остановилась. Одна машина пронеслась по центральной улице, выманивая мутантов на пулеметы. Крупный топтун, предводитель своры более мелких тварей, клюнул на наживку и попытался ударить легковушку в борт, но не успел, слегка зацепил ее, оступился и, поднимая пыль, закувыркался. Два спидера, рванувшие на звук двигателя, врезались в передний отвал и отлетели в стороны, как тряпичные куклы.

Топтун поднялся, рявкнул и бросился следом. Свора мелких тварей не поспевала за ним. За околицей машина резко ушла вбок, подставив мутантов под пули. Пулеметы били одиночными, прошивая насквозь тело топтуна, не говоря уже о более мелких тварях. Потом ударили из стрелкового оружия. За несколько секунд от своры мутантов остались только дергающиеся трупы, поднимающие дорожную пыль и разбрызгивая из ран черную кровь.

Топтуна и потенциально несущих спораны мутантов быстро почистили и двинулись дальше. Бубка сидел на приборах наблюдения, приглядывая за обстановкой. Дело в том, что Рэб решил ехать с опущенными бронещитками, опасаясь стать первой целью для недругов Шторма, которые у него, судя по «долгожительству» его людей, должны были иметься. Через щели триплекса дорогу было видно плохо, Рэб постоянно съезжал на обочину и скакал по неровностям. Бубка как штурман старался корректировать курс.

Команды Шторма привели колонну к реке. На желтом песке виднелись еще не высохшие следы протекторов автомобилей, совсем недавно пересекавших реку вброд. Колонна остановилась. Какой-то следопыт выскочил из машины, чтобы определить принадлежность следов. Он, как близорукий, почти лежа разглядывал следы, поднял голову с закрытыми глазами вверх, поползал по берегу на четвереньках, вскочил и подбежал к машине босса.

Рэб решил, что у человека имеется какой-то дар, раз он так дотошно подходит к делу.

— Разворачивайся! — Приказ в первую очередь касался Рэба.

БРДМ развернулся и проехал мимо колонны, потянувшейся следом за ним. Снова неприметными дорожками, прячась за холмами и небольшими лесочками, колонна выехала к стабу. Рэба обогнала машина, в которой ехал Шторм.

— Стой! — раздалось по рации.

Рэб выполнил приказ. Шторм остановился в пятидесяти метрах. Не пойми откуда взялись два человека, убравших с дороги неприметную полосу с шипами. Рэб был уверен, что есть и те, кто держит на мушке. Шторм несколько раз показал рукой в сторону БРДМ.

— Хвалится, наверное, — решил Бубка.

— Однозначно, — согласился с ним Рэб. — Скажет, что добыл в неравном бою.

Шторм замахал рукой, приглашая продолжить движение. Помимо «ежей» дорогу к стабу преграждали фундаментные блоки и рвы — защита от техники, но никак не от мутантов.

Стаб, в который они заехали, мало чем отличался от большинства стабов, создаваемых на время. Вместо нормального жилья — палатки, какие-то шалаши, каркасные времянки. Центральное здание, являющееся одновременно баром, ночлежкой, притоном, а также местом обитания руководства стаба, выглядело, как восстановленная ферма. Из него, кажется, еще не выветрился запах навоза и силоса. Поверх старых обшарпанных дверей были сделаны мелом надписи, помогающие гостям стаба не запутаться: «Бар», «Сельпо», «Досуг», «Сейф», «Хостел», «Сауна», «Приемная». Дверей было много, и за каждой был соответствующее помещение. Рэб не спешил выбираться из БРДМ. Шторм рысью вбежал в дверь с надписью «Приемная», и теперь надо было ждать, как оценит начальство его поступок.

— Знаешь, Бубка, я бы перед такими зданиями ставил таблички «До восемнадцати вход воспрещен». То, что ты увидишь здесь и в куче таких же мест, как это, может ранить твою детскую психику. Улей, он выворачивает из людей всю гадость.

Рэб думал: если у них отберут «бардак», им придется какое-то время снимать место в этом многофункциональном центре, в котором он никак не сможет оградить ребенка от картин взрослой жизни.

— Не переживай, Рэб, я дома в батином кинотеатре и не такое видел, — признался Бубка.

— Да?! — удивился Рэб и, немного подумав, добавил: — Значит, батя тебя подготовил к такому.

Он даже был рад тому, что застрелил его отца, обернувшегося мутантом.

— Угу, — согласился Бубка.

Дверь с надписью «Приемная» распахнулась. Из нее вышел усатый мужчина в пиджаке — ни дать ни взять председатель колхоза. Рядом с ним — Шторм и два крепыша с «калашниковыми» наперевес. Они направлялись к «бардаку».

— Выходи! — Шторм постучал рукоятью пистолета по броне.

Рэб выбрался наружу.

— Здравствуйте! — поприветствовал он подошедших.

— Здоровеньки булы. — «Председатель» не спешил подавать руку.

Он внимательно разглядывал Рэба, и от его сканирующего взгляда начало жечь в затылке.

— Мне сказали, что ты уникум. Странный иммунный, сохраняющий былую свежесть, присущую новичкам.

— Да, есть у меня такая особенность.

— А мне что-то подсказывает, что ты врешь. — «Председатель» сделал наивные глаза.

— Зачем это мне нужно? — Рэб попытался выглядеть натурально удивленным и немного оскорбленным.

— Зачем? Да здесь у всех какие-то тайны. Каждый, кто просит у меня защиты, держит за пазухой камень.

— У меня нет камня. Я не просил защиты, просто мне ваш товарищ Шторм сделал предложение, от которого я не смог отказаться.

— Что сказал Большой Ух? — «Председатель» развернулся к Шторму.

— Он сказал, что этот — новенький снаружи, но матерый, — он звонко постучал суставом указательного пальца по голове, — внутри.

— Что ни день, то новое чудо. А пацаненок, что с тобой, он откуда?

— Подобрал в городском кластере. Прятался в гараже с этим «бардаком».

— Понятно. Если хочешь, можешь сдать пацана в аренду.

— В смысле, в аренду?

«Председатель» усмехнулся в усы.

— В прямом: поработает в досуге, заодно наскребет вам на отдельный номер.

Рэб еле сдержался, чтобы не плюнуть в усатую рожу. Кажется, «председатель» почувствовал ход его мыслей, потому что в затылке опять почувствовалось жжение. Рэб сделал медленный вдох и выдох.

— Спасибо, это мой штурман. Если вам нужна плата, мы готовы расплачиваться споранами и горохом.

— Ладно, идет. Времена сейчас непростые, в округе завелась банда, твой «бардак» нам будет кстати. Без пулемета он, конечно, не вундервафля, сделаем ему небольшой апгрейд, в экипаж стрелка добавим. Хорошо проявишь себя — оставим за машиной, если нет… вариантов куча.

— Буду стараться.

— Будешь хорошо стараться — продвинешься по карьерной лестнице, правда, Штормушка? — В интонации «председателя» чувствовалась ирония. — У нас не стаб, а кузница кадров. — Он хлопнул Шторма по плечу. — Кстати, меня зовут Председатель.

Рэб не удержался от усмешки.

— Что? — не понял ее значения глава стаба.

— Я так и думал: внешность характерная.

Председатель ничего не ответил, но в затылке Рэба снова потеплело.

— Если есть спораны, можете снять себе уголок. На сегодня никаких новых рейдов.

— У нас нет споранов, мы в «бардаке» расположимся. Нам только туалет будет нужен.

— Туалет? Пожалуйста, туалет здесь везде — вон какие заросли лебеды и конопли. Шторм, проводи их до мастерской, пусть пулемет в башню приладят.

— Ага. — Шторм с готовностью согласился.

— Патроны только перед боем, наперечет, — предупредил Председатель.

Пока в сарае, отдаленно похожем на мастерскую, двое мастеров ставили КПВТ в то место, где он должен стоять, Рэб и Бубка решили пройтись по стабу, осмотреться. Председатель, если он на самом деле был главой стаба, совсем не уделял внимания внешнему виду поселка. Самодельное жилье утопало в диких зарослях лебеды, конопли и крапивы. Отовсюду несло характерным запахом отхожих мест. Публика, изредка попадавшаяся на глаза, не внушала доверия: либо перегулявшая, либо головорезы, на которых было страшно смотреть. Только в одной стороне они обратили внимание на мужчину с косой, облагораживающего свой участок.

Рэб решил поговорить с ним, сразу проникшись к нему симпатией.

— Доброго дня! — поприветствовал он мужчину.

Тот оглянулся через плечо и, поняв, что с ним хотят поговорить, поднял косу.

— Здорово! Недавно прибыли?

— Только что, — опередил Рэба Бубка.

— Слыхал, может, это мы на БРДМ заехали?

— А, слышал, по звуку двигателя догадался, что тяжелая машина. Чего к нам?

— Да так получилось. — Рэб не хотел вдаваться в подробности. — Собираемся на время обосноваться здесь, интересуюсь, что за поселок.

— Поселок так себе, сразу скажу: разгильдяйство по полной.

— Я заметил, — признался Рэб.

— Наш глава внимание уделяет только охране внешнего периметра да рейдерам. В самом стабе жизнь уже давно, как в цыганском таборе. Хорошо, что безопасно, иначе свалил бы давно. Чаю хотите?

Рэб хотел отказаться, но почувствовал, как Бубка легонько подтолкнул его под руку.

— Не откажемся.

Каркас жилища мужчина собрал из деревянного бруса и накрыл его рекламными баннерами. Для проветривания вырезал в них окна, однако запах материала, похожий на запах надувных кругов для плавания, все равно присутствовал. В доме хозяйничала молодая женщина, от силы под тридцать.

— Варварк, вскипяти нам самовар, — попросил мужчина.

— Здрасте! — поприветствовала гостей Варвара. — Сейчас.

Она взяла в руки самовар, растапливаемый деревянными чурочками, и вышла на улицу.

— Присаживайтесь. — Мужчина указал на стулья вокруг симпатичного стола, явно привезенного из города. — Меня, кстати, Дворником зовут, жену — Варваркой.

— Меня — Рэб, это — Бубка.

— О, Бубка, высоко прыгает? — Дворник решил, что имя мальчишке дали за то же умение, что и у великого тезки.

— Нет, он свежий, два дня как.

— Рэб, — тихо спросил Бубка, — а имена же нельзя. Почему у нее имя обычное?

Дворник услышал.

— Нет, это не ее имя. Она забыла свое, чтобы не вспоминать ту жизнь. Психологический прием, просто она теперь другой человек, по имени Варвара.

Варвара занесла потный от холодной воды самовар, набила пространство под ним приготовленными заранее чурочками, надела гофрированную трубу на трубу самовара и разожгла. Сухое дерево быстро занялось. Дым уходил через выведенную на улицу гофру.

— А держит ли ваш Председатель слово? — Дворник так расположил Рэба к себе, что тот не побоялся задать такой вопрос.

— А ты его видел?

— Да, час назад.

— Усатый?

— Ну, да.

— Это не Председатель, это его двойник. Он может любого человека выдать за себя. Наш глава никогда перед новеньким не выйдет, пока точно не узнает, что за человек. Будь уверен: к тебе в башку он уже слазил.

— Да, мне припекало затылок.

— И мне, — признался Бубка.

— Это он сканировал вас. Бывало, что отдавал приказ пристрелить новенького на месте. Если вы еще живы, значит, ничего плохого не увидел.

— Он распорядился установить в наш «бардак» пулемет.

— Значит, в рейдеры вас взял. Знаете, тут что-то непонятное в последнее время творится, будто кто-то решил Улей начать делить. По мне, так самая глупая затея.

— А как это проявляется?

— Ну, скажем так, появились люди на серьезной технике. Не идут на контакт, не предлагают сотрудничества. Совсем недавно заехали в наш бар на трех БМП и двух «Тайфунах», высадились, отмудохали всех, кто был в баре, один так и не оклемался, сказали, что их босс по имени Мираж приедет скоро и установит свои правила, типа «Одна жизнь — одна почка», и уехали. А совсем недавно схлестнулись две группировки, пожгли друг другу технику, положили кучу людей, даже твари, говорят, обходили место боя десятой дорогой. Вот кто это? Чего ради они валят друг друга? Мутантов мало? Как по мне, так расширение территории — довольно сомнительное занятие. Не Бог весть какой актив. Да и вообще, жизнь в Улье — сплошной пассив. — Вода в самоваре вскипела и забулькала. — Вот так и живем, пассивно ожидая решения своей судьбы.

— Дворь, не нагоняй тоску на гостей. — Варвара откуда-то достала поднос с четырьмя чашками и поставила его рядом с самоваром.

— Ну, раз воюют, значит, есть за что, — ответил Рэб. — А давно они тут появились?

— Нет, недавно. Слухи месяц назад появились, что, мол, рейдерам бизнес портят какие-то люди Миража. Слухов-то много всяких приносят, мы не обращали внимания — своих забот полон рот, а потом все чаще и все ближе появлялись люди из соседних стабов, которые их видели. А потом и сами заявились.

— Пейте, мужчины, хватит о своем, потом поговорите. — Варвара подала чай.

— Будь у тебя подружка в гостях, языки уже сточили бы, а нам так и не поговорить?

— М-м, какой ароматный чай! — Рэб втянул носом поднимающийся из чашки пар. — После живца — прямо божественный нектар!

Варвара подала плошку с горкой разных конфет. Бубка тут же без разрешения сгреб полную пятерню.

— Бубка, скромнее в гостях, — негромко упрекнул его Рэб.

Пацаненок сжал губы и, вылупив глаза, собрался уже вернуть конфеты на место, но Варвара его остановила.

— Ешь, даже не переживай. У нас тут кластер с магазином под боком каждую неделю приносит. Этого добра у нас всегда полно.

— Простите его — молодой растущий организм, — извинился за Бубку Рэб.

После чаепития Рэба повели показать огород — гордость Дворника, и на том темы для общения иссякли. Рэб откланялся, поблагодарил за гостеприимство и сообщил, что торопится посмотреть на свою машину. Дворник и Варвара вышли провожать парочку.

— Какие хорошие! — не удержался Бубка.

— Хорошие, — согласился Рэб. — Даже слишком. Тебе Варвара не показалась странной?

— Нет, нормальная тетька.

— Нормальная.

Рэб еще не мог сформулировать в голове, что ему показалось странным. Какие-то мимолетные ощущения, за которые он не мог зацепиться, чтобы собрать воедино, давали сигнал, что глаза обманывают. Рэб так и не смог понять, в чем именно. Спустя полчаса он уже забыл о Дворнике и его жене.

Два пьяных мастера неловко монтировали пулемет в гнездо на башне. Рэб сразу догадался, что они добрались до халявной водки.

— Эта… мужик… мы сейчас… рука набита… ваще без проблем воткнем, — заплетающимся языком предупредил один из них. — Ложить будешь с километра в копеечку.

Мастер попытался просунуть тяжелый пулемет в предназначенную ему щель, но не удержал его. Пулемет вывалился и ударил работника тыльной стороной ствольной коробки в лицо. Удар рассадил до крови.

— Твою ж мать! Кум, помогай уже, морду разбил без тебя.

Кум был еще меньше готов к подобному труду. Они кружились возле пулемета, как бестолковые макаки. Рэб не стал им мешать, прекрасно зная, что алкоголь выветрится из них довольно скоро. Они с Бубкой вышли из мастерской на свежий воздух, присели на лавку, пространство вокруг которой обильно усеяли окурки, и стали ждать. Закат уже начал желтеть, день готовился к окончанию своей вахты.

— Если не думать ни о чем, то хорошо как-то. — Бубка, как смог, сформулировал свои ощущения.

— Ты о чем?

— В школу завтра не надо, батя пьяный не полезет драться.

— А тебе не страшно, что вокруг много смертей, злые мутанты, которые хотят тебя сожрать, люди тоже не лучше? Не все, конечно, но многие.

— Не-а. Здесь, как в игре: страшно, но интересно.

— Страшно интересно, это ты точно подметил.

— Да и с тобой мне не страшно, Рэб. Главное — танк никому не отдавать.

— Спасибо, что доверяешь! А танк нам нельзя отдавать, мы еще слишком мягкие для этого мира. Нам свою броню еще растить и растить. Может, завалим с тобой как-нибудь элитника да накормим тебя жемчужиной.

— Зачем?

— Затем, чтобы у тебя развилось какое-нибудь умение, которое поможет тебе выжить. Что бы ты хотел уметь такого, нереально крутого?

— Хотел, чтобы одним ударом быка убить. — Бубка, сжав маленький кулачок, показал, как бьет в лоб воображаемому быку.

— Не покатит. В драке, конечно, оно поможет, но против мутанта или человека с автоматом вряд ли.

— Тогда хочу быть молниеносным: вжух, вжух, вжух! Чтоб никто не мог увидеть, как я ношусь.

— Ну, это уже что-то.

— Или стать невидимкой — всегда мечтал быть невидимым.

— А ты знаешь, почему невидимок не существует?

— Нет.

— Невидимка не сможет видеть, потому что картинке не на что будет упасть, она будет проходить сквозь глаз, а должна оставаться на сетчатке. Мне придется водить тебя за невидимую руку, чтобы ты не провалился куда-нибудь или не налетел на столб.

— Блин, а из чего выбирать-то вообще? Ты чего умел?

— Я? Я такое умел, чего в Улье повторить не получится. Я мог забираться в мысли мутанту и спокойно жить в нем, как в своем теле.

— Ого! — удивился Бубка. — Я бы хотел к пацанам в школе подойти мутантом, к старшеклассникам. Дай закурить! — грозно прошипел Бубка, изображая из себя мутанта.

— Не, они не разговаривают. Кстати, любые психологические способности нам подойдут. Знал я одну девчонку (сейчас она, наверное, уже взрослая девушка), так вот она понимала людей, кто чего стоит и кто что думает. Выручала нас, когда всякие мутные личности пытались пристроиться к нам. — Рэб рассказал о Крофт, и сердце его непроизвольно затомилось от нахлынувших воспоминаний о прошлом посещении Улья. — Ладно, чего гадать, дар Улья — это рулетка: что дадут, тем и будешь пользоваться.

Мастера как раз вывалились из мастерской, сели рядом и закурили. Следов алкогольного опьянения, не считая тяжелого духа перегара, обволакивавшего их, не замечалось.

— Готово! Надо взять три патрона на пристрелку, пристрелять — и можно ехать.

— А где брать? — поинтересовался Рэб.

— Сиди. Кум сходит.

Кум согласно кивнул. Мастера докурили, Кум встал и ушел — видимо, за патронами. Вернулся через пару минут, держа в руке три здоровенных патрона, больше похожих на маленькие снаряды.

— Вот жопы, еле выпросил! — пожаловался Кум.

— Поехали на полигон, — предложил другой мастер.

Они выехали за пределы поселка, на ровную местность. Вдалеке виднелся щит для мишеней.

— Мишень надо повесить. — Мастер глянул из-под ладони в сторону щита.

— Давайте я! — решительно предложил Бубка. — Я быстро бегаю.

Кум и его напарник посмотрели на Бубку и заржали, как кони. Бубка смутился. Второй мастер свернул белый квадрат мишени в несколько раз, пока тот не поместился в ладони, заправил в штаны рубашку, зашнуровал потуже ботинки.

— Даже Усейн Болт заплакал, когда попытался бегать со мной наперегонки.

Мастер размял ноги и резко стартанул. Для стороннего наблюдателя его перемещение напомнило размазанную линию. Бегун ускорялся быстрее, чем тысячесильный Бугатти. Через мгновение он уже прикреплял к щиту белый квадрат мишени, а потом так же резко сорвался и тут же появился рядом с БРДМ. Бубка смотрел на него глазами, полными восхищения.

— Как? — Мастер заметил его реакцию.

— Я… я тоже так хочу, — признался мальчишка.

— Поживешь тут — и не такому научишься.

Мастер, так и не назвавший своего имени, и его напарник Кум забрались внутрь БРДМ. Башня и пулемет задвигались. Мощный выстрел, заложивший уши, как его ни ждали, раздался неожиданно. Бегун выбрался из «бардака» и сбегал за мгновение туда и обратно. Они подправили прицел и снова выстрелили. Бегун снова проверил точность пристрелки. После проверки третьего выстрела он уверенно проговорил:

— В копеечку ложить будешь с километра. Вы сами стрелять будете или дадут стрелка?

— Обещали дать.

— Ну и хорошо, у нас тут есть нормальные ребята, а вас еще учить надо. И, это, мы тебе люк для водомета выправили — заедал.

— Я вам что-то должен? — поинтересовался Рэб, думая, что у него выпрашивают за шабашку.

— Не-не, ничего, просто в знак уважения.

Рэб усмехнулся, поняв, что они взяли свое водкой.

«Бардак» вернулся в поселок затемно. У центрального здания кипела жизнь, но в остальных темных и глухих углах поселка она замерла. Тишина создавала иллюзию, будто в поселок можно проникнуть незамеченным. Рэб знал, что это не так. Без знания проходов соваться в любой, самый затрапезный с виду стаб не стоит.

В темноте послышались шаги, потом в броню звонко постучали железом.

— Эй, новенький! — Рэб узнал голос Шторма. — Ночевать — к правлению, под присмотром, иначе придется навесить дистанционную мину.

Рэб не стал высовываться из люка: у Шторма могли быть к нему счеты за пережитый страх и унижение.

— Я понял, сейчас подъеду, — ответил он через броню.

Рэб подъехал к освещенному, как бордель, правлению. Крики пьяных мужиков, визг женщин, матерщина, выяснение отношений — словом, нормальный вечер для тех, кто решил хорошо отдохнуть. Только Рэб, не спавший ночь, думал о нормальном сне.

— Что, Бубка, сможем уснуть в этом содоме? — Рэб переживал за ребенка, которого будут пугать крики.

— Пусть орут, мне пофиг, — ответил мальчишка, ничуть не бравируя.

— Вот и здорово! А я засну даже под звуки атомной бомбардировки.

Рэб постелил покрывало Бубке на коробках с продуктами, а сам лег на пол за сиденьями в обнимку с «Тигром» и не заметил, как уснул. Среди ночи, сквозь сон, он слышал, как кто-то помочился на колесо «бардака», кто-то постучал и поинтересовался, есть ли кто внутри. Под утро рядом с ними затеяли драку: кричали мужики, визжали женщины. Потом кто-то остановил драку, и, судя по частым ударам и быстро наступающему затишью, делал он это весьма эффективно.

Разбудили Рэба стуком в броню. Сквозь триплексы пробивались лучи солнца.

— Подъем, черти ленивые! Пора и честь знать!

Рэб открыл люк и выбрался наружу. Рядом с «бардаком» стояли Шторм и еще пара ребят, которых прежде Рэб не видел.

— Готов идти в рейд? — с вызовом спросил Шторм, будто не был уверен в том, что Рэб согласится.

— Я — как пионер: всегда готов. Вон, пушку ваши умельцы вставили, пристреляли; патронов дадите — и в путь.

— Дадим. Вместе пойдем получать. Это вам в экипаж стрелок, который на «ты» с любым пулеметом. Зовут Квазирогом, прошу любить и жаловать. — Шторм подтолкнул одного из мужчин вперед.

Квазирог пожал руку Рэбу и снова представился.

— Квази-рог, — раздельно произнес он свое имя.

— Рэб, — коротко произнес свое имя Рэб.

— Вас же двое? — спросил Квазирог.

— Бубка еще ребенок, спит.

— Так, пятнадцать минут на приготовление: пожрать, посрать, получить патроны. Ясно? — Шторм изобразил из себя строгого командира.

— Ясно, — без энтузиазма ответил Рэб.

Шторм и оставшийся напарник ушли.

— Залазь, оглядись. — Рэб предложил Квазирогу осмотреться в его машине.

— Ага. — Квазирог пробрался внутрь через тесный люк, с непривычки приложившись о проем головой. — Ах, ты, теснотища!

Однако внутри «бардака» было совсем не тесно. Бубка открыл глаза, сел и странно посмотрел на Рэба. Тот не понял его взгляда.

— Живец с утра. — Рэб протянул мальчишке «шейкер».

— Ты обещал на коньяке.

— Я? — Рэб замер, вспоминая обстоятельства своего обещания. — Так это сегодня, что ли? У тебя денюха сегодня?

Бубка закивал. Рэб звучно шлепнул себя ладонью по лбу.

— Прости, блин, я забыл! Я ж не привык… у меня ж никогда… эй, как тебя… прости…

— Квази-рог, — снова раздельно произнес новый напарник. — Не козерог.

— Прости, Квазирог, у вас тут можно купить что-нибудь ребенку на день рождения?

— Я слышал, он хочет коньяк?

— Не, пока без коньяка; торт можно купить.

— Торт? — заржал Квазирог. — У нас тут нет кондитерского цеха. Кто их тут купит?

— Эта… Варвара, на том конце живет. Сказала, что у вас тут быстрый кластер с магазином есть. Там торты не продаются?

— Ты знаешь, я никогда не задумывался об этом. Будь там магазин тортов, я бы точно не знал о нем, даже если бы мне о нем сказали. Такая инфа мимо ушей проходит.

— Хорошо, где у вас тут магаз, пойду бартер сделаю. — Рэб вынул пять бутылок водки, твердо намереваясь сменять их на что-то такое, чтобы первый день рождения в Улье запомнился Бубке навсегда.

— Так я думаю, за одну бутылку водки дадут пять тортов, а не наоборот, — заметил Квазирог.

Он подвел Рэба к двери с надписью «Сельпо». Рэб потянул тугую дверь, возвращающуюся обратно мощной пружиной. Внутри оказался ни дать ни взять натуральный сельский магазин: прилавок, покрытый скатертью, и стрелочные весы с гирьками.

— Я хочу обменять водку на торт, если есть. Если нет, то предложите что-нибудь для ребенка восьми лет (в смысле, уже девяти) в подарок.

— Торты бывают, но без холодильника не хранятся. Вафельный могу предложить, в шоколаде с орехами. Три штуки за бутылку водки.

— Идет. А что на остальные?

— Лимонад, кола, квас?

— Жопа слипнется. Чай давай хороший, молоко топленое, сгущенку, шпроты, огурцы соленые и хлеб. Есть?

— Есть, только хлеб позавчерашний.

— Да и пес с ним! — Рэб поставил на прилавок все пять бутылок.

Продавщица быстро собрала в пакет все, что просил Рэб.

— Аревуар, красотка! — Рэб остался доволен обменом.

Вернувшись к «бардаку», он увидел Квазирога, заправляющего ленту в пулемет.

— Получил патроны?

— Всего двадцать пять штук дали, жмоты.

— Двадцать пять? — удивился Рэб. — Это на пулемет?

— Они сказали, что это оружие для ювелирной работы — поражения высокоразвитых мутантов, которых мало.

— Рэб, к нашему оружию тоже патроны дали. — Бубка показал два пакета с патронами под СКС и «Тигр». — По тридцать штук на каждую.

— М-да, на двадцать секунд боя должно хватить, — мрачно пошутил Рэб, но затем просветлел лицом. — С днем рождения тебя! — нараспев произнес он и протянул Бубке пакет с гостинцами. — Желаю тебе здоровья, успехов и… и… — Рэб был не силен в поздравлениях.

— И умение крутое, как у того мужика. Ух, ты ж! — Бубка обрадовался дешевому вафельному торту.

Открыл его, откусил большой кусок, не поместившийся во рту полностью, и захрустел.

— Квазирог, а мы что, скоро выезжаем? — спросил Рэб у нового напарника.

— Зная Шторма, — Квазирог понизил голос, — еще два часа собираться будем.

— Ну, тогда я накрою стол.

Рэб, как умел, наделал бутербродов со шпротами и солеными огурцами на хлебе, заварил чай и перед застольем налил в кружки по глотку живца для аппетита.

— Ну, Бубка, желаю, чтобы у тебя все было!

Экипаж «бардака» выпил и закусил. Бубка был неподдельно счастлив, по-детски не умея скрывать эмоции. Он налегал на бутерброды, как будто их готовили в ресторане с тремя звездами «Мишлен». Рэб смотрел на него и думал о том, какой же должна быть семья у ребенка, чтобы через три дня после ее потери не вспоминать о ней совсем.

Как и предполагал Квазирог, колонна выехала в рейд через два часа. Хорошо, что топливо в «бардак» залили казенное. Рэб хотел иметь неприкосновенный запас из ста литров — на тот случай, если планы изменятся.

— Это же колхоз, — отрекомендовал стаб Квазирог. — Здесь никто никуда не торопится.

В этот раз во главе колонны встал легкий пикап, переделанный из небольшого полноприводного внедорожника. Он уходил на расстояние от колонны, потом ждал ее и снова удалялся. Тактика была так себе, по мнению Рэба, но тут был свой Устав, и он не хотел лезть в него со своими рекомендациями.

Квазирог вертел башней броневика во все стороны. Иногда он замирал, напоминая давнего товарища Рэба Пирата, тоже замиравшего перед выстрелом. Пират, несмотря на единственный глаз, был отличным стрелком. Хотелось верить, что Квазирог стреляет не хуже.

— Слушай, Квазирог, почему тебе дали такое имя? На кваза ты не похож? — не оборачиваясь, спросил Рэб.

— «Квази» — это значит «подобный», а Рог — это имя стрелка, до результатов которого удалось дотянуться только мне. Был тут умник, который назвал меня подобным Рогу. Ляпнул для смеху, но имя прилипло. А умника того сожрали. До этого меня звали Каракуртом — я сам себе имя придумал, но не прижилось.

— Ты знаешь, куда мы едем? — поинтересовался Рэб, предполагая, что маршрут был типичным.

— Куда-куда! Петляем, как зайцы, чтобы не встретиться с этими… не знаю кем. Мы теперь охотимся по остаточному принципу: доедаем объедки с барского стола.

— Да, я слышал, что какие-то люди Миража объявились.

— Знаешь, тут как-то к нам бедолагу занесло. Их стаб вырезали какие-то отморозки, только за то, что они пальнули предупредительным поверх машин. Они тоже называли себя людьми Миража, хотя за день до этого к ним заезжали другие, нормальные парни, которые тоже себя называли людьми Миража. Кто из них кто на самом деле, неизвестно. Наш Председатель не горит желанием меряться силами и очень надеется на сотрудничество, каким бы тяжелым оно для нас ни оказалось.

— Понимаю. Мы сами однажды бежали всем поселком куда глаза глядят.

— То-то и оно! Меряться с ними силами — себе дороже.

Рэб считал, что в Улье всегда будут силы, которые управляются извне, чтобы людям никогда не жилось спокойно. Понятие «определенность в будущем» для Улья не подходило вообще. Любые союзы и договоренности разрушались невесть откуда взявшимися организациями, будто намеренно разрушающими любой намек на стабильность. Что в этой истории Рэба напрягало больше всего, так это намеренное авторство, больше смахивающее на провокацию, чем на желание заявить о себе.

Колонна свернула в лес. Местность показалась Рэбу знакомой, а когда они вынырнули из леса, то Рэб сразу же признал в кластере Оренбург — город, в котором он провел два года жизни. Только заехали они в него с другого конца.

— О! Мой город! — обрадовался Бубка, признав знакомые места.

— Да, когда-то отсюда хорошо кормились, и продукты, и мутантов крошили здесь. Я даже на очереди за черной жемчужиной стоял. Кстати… — Квазирог отлип от прицела и опустил голову в салон. — В последнюю его загрузку случилась какая-то хрень, кто-то побил мутантов в округе, а еще после перезагрузки город был почти пустым, будто люди знали, что кластер провалится в Улей. Ты, пацан, знаешь, куда делись люди?

Глаза Бубки забегали. Он-то знал ответ, но не знал, что можно сказать. Рэб напрягся.

— У нас бомбы заложили, обещали взорвать. Нам приказали эваук… эку… Блин, нам сказали уезжать.

— Да? — удивился Квазирог. — Террористы, что ли?

— Угу.

— Черт, нигде спокойствия не стало — ни там, ни тут!

— Всем — максимальное внимание! — прохрипела рация приказ Шторма. — На мелочь охотимся из стрелковки, «крупняк» — для пулеметов. Пустышей и прочую мелочь — только тараном.

Как только колонна заехала в город, сразу показались зараженные: кто еще в штанах, полных «добра», кто уже без них. Пустыши вяло реагировали на раздражитель. Они сонно поворачивались на звук и не спеша топали в его сторону. Более везучие, набравшие за несколько дней силу, срывались с места и пытались догнать колонну.

Рэб старался не давить мутантов: они были еще слишком похожи на людей, чтобы без нужды переезжать их колесами.

— На рынок едем, — сообщил Квазирог. — Самое грибное место.

Рэб часто бывал на рынке. Ему нравился ностальгический вид открытых рядов, шум и запах базара. Здесь пекли здоровенные чебуреки. Двумя такими можно было запросто наесться. Завсегдатаи рынка покупали их вместе с пивом и поедали на улице за высокими столиками, напоминавшими о советских временах.

Колонна остановилась перед поворотом с Жукова на Богдана Хмельницкого. В конце улицы виднелись ворота рынка.

— Рэб, езжай первым! — приказал Шторм.

— Хорошо, — ответил Рэб и прикрыл окна бронещитками. — Первым так первым.

Шум двигателя в пустом городе отражался от стен домов и даже усиливался. Все окрестные мутанты должны были знать о том, что в город пожаловали гости.

Квазирог неожиданно выстрелил. Рэб и Бубка вздрогнули. Звук выстрела был не таким громким, как ожидалось. Квазирог выстрелил еще раз. Гильза звонко ударилась о броню.

— Чего там? — раздался голос Шторма.

— Дай рацию, — попросил Квазирог. Рэб передал ему. — Шторм, между домами молодой топтун.

Колонна разделилась. Один автомобиль двинулся к тому месту, где подстрелили мутанта. Из машины выскочил «мясник» с ножом в руках. Он добил агонизирующую тварь и собрал «урожай» из ее споровой сумки. Едва он вернулся в машину, как проход между домами наполнился медленными пустышами. На них никто не обратил внимания и уж тем более не стал тратить патроны.

Шторм отдал приказ двигаться вперед. Колонна во главе с «бардаком» подошла к закрытым кованым воротам рынка с надписью «Восточные ворота».

— Рэб, снеси ворота! — приказал Шторм.

— Хорошо, — ответил Рэб и отключил рацию. — А как же вы без меня-то раньше проезжали?

— А раньше ворота всегда были открыты.

— Да, точно, в понедельник рынок не работал, — произнес Рэб негромко.

— А ты что, из этих мест? — Квазирог услышал его.

— Да, гостил у бабушки. — Рэб не нашел более разумного объяснения.

«Бардак» без усилий снес ворота и бетонные колонны, на которые они опирались.

— В круг! — Шторм приказал занять круговую оборону на входе.

— Сегодня все не так, — заметил Квазирог. — Тут должно быть полно мутантов. Охренеть! Попали в понедельник. И сколько раз теперь будет по понедельникам выкидывать?

— Да уж, «видно, в понедельник их мама родила». — Рэб приподнял бронещитки, чтобы оглядеть знакомые места.

В Улье они смотрелись иначе, сиротливо затихшие из-за страха потревожить страшный мир. Рэб только собрался спросить у Квазирога дальнейший план действий, как вдруг в его лобовое стекло громко ударила пуля. Бронированное стекло выдержало удар, но растрескалось. В ушах зазвенело. Рэб резко опустил щитки на окна.

— Откуда это? — спросил он.

Квазирог закрутил башней. С крыши офис-центра сверкнула вспышка выстрела, и тут же пуля ударила в борт «бардака». Тонкая броня не выдержала попадания тяжелой и быстрой пули. В салон влетели искры, осколки брони и пули. Квазирог вскрикнул и схватился за бок. Из-под его пальцев сразу же потекла кровь.

Конец ознакомительного фрагмента.