МАИ. Пена юности

Сергей Павлович Проскурин, 2021

Автор новой книги воспоминаний, вошедшей в серию «Хочу в СССР?» – Сергей Проскурин, москвич, выпускник МАИ 1973 года. Это уже его вторая книга в серии, где он рассказывает о своей студенческой жизни, наполненной яркими событиями, любовными приключениями и забавными, и не очень, ситуациями, а также о любимых друзьях и подругах. Герои книги – реальные люди с реальными именами и фамилиями. Время действия – 60-70-е годы прошлого века. В книгу вошли личные фото автора и его друзей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Вступительные экзамены

Физтех

Вот и подошли вступительные экзамены.

С аттестатом, паспортом и какой-то справкой на руках я вошел в электричку на платформе “Окружная” Савеловской железной дороги. И вышел из нее на платформе “Новодачная”, направляясь в приемную комиссию Московского физико-технического института.

Во всех справочниках было указано, что институт находится в поселке Долгопрудном, но идти до него ближе было с платформы “Новодачная”.

На этой платформе электричка опустела наполовину: все молодые люди, с утра заполнившие электропоезд, стремились поступить в этот институт. Хотя, возможно, кто-то, как и я, собирался не поступать, а только попробовать, посмотреть, как сдаются экзамены. У всех настроение приподнятое.

Погода солнечная, школа позади, впереди в любом случае светлое будущее и любопытное предстоящее испытание. Как не радоваться!

По пути рядом со мной спешит симпатичная белокурая девушка. Я заметил ее еще в электричке, а сейчас мы идем рядом, и вполне естественно было поинтересоваться, куда она направляется.

Оказалось — вот удивительно! — туда же.

Девушка живо откликается на мое лукавое удивление, что нам по пути. Я заметил, что ей было приятно не столько проявленное мною внимание, но в большей степени возможность рассказать мне об этом институте.

Она охотно сообщила, что подает документы уже в третий раз. В первый раз она набрала только двенадцать баллов из двадцати, в прошлом году — уже тринадцать, и в этом году очень надеется поступить.

Сама она из Фрязино. Это поселок под Москвой, где находится очень серьезное предприятие, на котором работают ее родители. Они ей много рассказывали о Физтехе, поэтому она мечтает окончить этот вуз и работать там же.

«Вот счастливая, — подумал я. — Она знает что хочет, и главное, имеет возможность добиваться этого. Ей же в армию не идти».

— А Вы на какой факультет хотите поступать? — спрашивает она меня.

«Какая мне разница, на какой! Я же не поступать собираюсь, а только порепетировать» — подумал я, но вслух этого не сказал. Решил, что она огорчится, если я так отвечу. Я же вижу, как горят у нее глаза, как она одержима своим желанием здесь учиться. Будь рядом с ней Квазимодо, а не я, такой молодой и симпатичный, она и ему рассказывала бы об институте с такими же сияющими глазами.

— Я еще не выбрал, на какой, — скромно ответил я.

— Поступайте на факультет физической и квантовой электроники. Это сейчас самое перспективное направление. Мне рассказывали, что за электроникой будущее. Я туда поступаю, — сказала девушка и стала увлеченно мне говорить что-то про лазеры, мазеры и транзисторы с оптронами, о которых я не только ничего не знал, но и слов таких не слышал.

А девушка была очень милая — белокурая, открытая и приветливая. «Жаль, что мне не придется с ней учиться», — подумал я и отогнал мысли о возможном дальнейшем знакомстве.

Документы я подал на факультет, который посоветовала моя попутчица, — к сожалению, имени ее я не запомнил.

Экзамены проходили в три потока: с 1 по 9, с 10 по 19 и с 20 по 29 июля. Я попал в первый.

Впоследствии я неоднократно вспоминал и рассказывал о необыкновенно разумной физтеховской системе вступительных экзаменов.

Мне сразу понравилось, что экзамены шли через день. 1-го июля — математика письменно, 3-го — физика письменно, 5-го — физика устно, 7-го — математика устно и 9-го — сочинение. Кстати, оценка за сочинение в расчет приемных баллов не принималась: достаточно было написать пару страничек не на двойку.

Я считал, что раз мы только что сдали экзамены в школе, подготовка не нужна — что в голове есть, то и буду показывать. К тому же я и мысли не допускал, что способен поступить в этот институт. Мне только так, потренироваться…

Математика письменно

Первого июля начался первый вступительный экзамен — «математика письменно».

Весь наш поток запустили в большой зал. Каждый при входе взял билет со своим заданием и несколько листов проштемпелеванной бумаги. (На своих листах писать было нельзя.)

Нам объявили, что на письменную работу отпускается пять(!) часов. Я даже присвистнул. Что же я буду делать пять часов? Чтобы переписать задание мне хватит и пятнадцати минут. Ну ладно, решил я. Посижу, пока кто-нибудь не будет выходить, а тогда и я выйду. Первым выходить не хотелось.

Я быстро переписал все пять задач, аккуратно сложил листок и убрал в карман. Что же теперь делать?

Мой стол стоял прямо перед окном, за которым шумели высокие зеленые деревья. На их молодой блестящей листве при легком ветре играли солнечные блики, и отраженные зайчики плясали по тихому залу, где пара сотен абитуриентов сосредоточенно погрузились в решение мудреных математических задач… И только один бездельник мог наблюдать красоту солнечного летнего утра.

Проходит около часа, но зал, похоже, никто покидать не собирается. Сидеть «просто так» становится скучно.

«А что я сижу, если дома все равно собираюсь эти задачи решать? — пришла в голову оригинальная мысль. — Начну хотя бы, а дома дорешаю, что не успею.»

«Так… Что у нас в первой задаче? Надо решить какое-то уравнение. Ну, это ерунда!»

Я быстро записываю решение и удовлетворенно откидываюсь на спинку стула. «Ну вот, одну задачу решил! Уже не “сухим” с экзамена выйду».

Снова погружаюсь в созерцание красоты летнего утра за окном. Оглядываюсь на зал — никто выходить не собирается. «Ну, что ж, посмотрим, что у нас во второй задачке»…

Задача оказалась такая же простая, как и первая. Записал и ее решение. «Жалко, что такой простой вариант попался. Не на чем будет потренироваться дома».

Снова оглядел зал. Никакого движения! Посмотрел на третью задачу. Да, такая же простая! Решил — записал.

«Нет, мне явно не повезло. Думал, дома придется голову поломать, а тут получается, что и домой нечего нести».

Четвертой была задача типа «из пункта А в пункт Б». Ну, эти-то задачи у меня вообще никогда затруднений не вызывали. Я быстро составил четыре уравнения с четырьмя неизвестными. Правда, неизвестные в уравнениях присутствовали во второй степени в знаменателе. Подумал, что когда их буду раскрывать и приводить, то вылезут восьмые степени… А я не любил расписывать длинные решения, когда и так все ясно, тем более что поступать, напомню, я не собирался. Что же даром «пером водить»? И не стал завершать решение.

Пятой была задача из стереометрии с усеченной пирамидой. Я еще на уроках Бориса Ивановича полюбил такие задачи. Всякие пирамиды, призмы, сферы, конусы с любыми усечениями были у меня в представлении объемными и почти реальными. Мысленно я проникал в них, ходил по их углам и закоулкам, устанавливал равенства сторон и углов, дотягивался до вершин и падал с их высот. Решение этих задач доставляло мне удовольствие.

Однако здесь решать эту задачу у меня не было никакого желания. Чего зря трудиться? Скорее, для самого себя я сделал все необходимые построения, после чего решение задачи уже было делом техники, и поставил точку. Все! На этом экзамен для меня закончен!

Я решил три задачи и обозначил пути решения еще двух. Дальше их решение уже не составляло никакого труда. Куда же больше! Это же ФИЗТЕХ! Здесь и одну задачу решить было бы предметом гордости…

Прошло еще полтора часа, но из зала так никто не вышел. Хотя теперь я и имел на это полное право, но не хотелось первым покидать экзамен. Ведь контролеры могут решить, что я струсил, еще начнут уговаривать продолжить экзамен. А мне это зачем?

От нечего делать я решил написать что-нибудь ироничное тому, кто будет проверять мою работу. Я представил себе этого преподавателя, уставшего от проверок огромной кипы экзаменационных работ. Перед ним — сотни листов с правильными, неправильными и просто нелепыми решениями, которые его страшно раздражают, и он щедро рассыпает по ним двойки.

Выданные мне листочки закончились — ведь один из них с переписанными зачем-то задачами я спрятал в карман, — поэтому пришлось попросить еще парочку. Настроение было отличное: я и план перевыполнил и даже вечер от решения задач себе освободил.

Воспроизвожу это письмо почти дословно.

Послание экзаменатору

Уважаемый экзаменатор!

Ты держишь в руках листы абитуриента, исписанные торопливыми буквами и цифрами. Ты устал, тебе надо проверить еще сотни таких работ. Ты думаешь: «Что за бестолочи их писали? Где они учились? Почему не знают самых элементарных вещей? Как я буду дальше их учить? Нет, нет и нет. Таким не место в нашем институте». И с размаху, нисколько не сомневаясь, оцениваешь очередной труд двойкой.

Ты прав, но прав лишь формально. Вспомни, что и у физиков должна быть душа. Бездушный физик, “аки волк и вепрь рыщет по свету” и несет только горе и разрушение. Вспомни Хиросиму!

Но у тебя же есть душа! Ты представь, как волнуется и переживает абитуриент, когда решает на экзамене эти в общем-то не сложные задачки. Он знает, как их решать, но от волнения в его голову лезут парадоксальные мысли и решения становятся нелепыми.

Не суди его строго. Найди в его решениях то, что не проявлено на бумаге, но присутствует в его светлой и молодой голове.

Душевного спокойствия тебе и успехов в твоем нелегком труде!

Я с удовольствием перечитал свой опус, представил, как посмеется экзаменатор и, может, кому-то чуть-чуть поднимет оценку. Аккуратной стопкой я сложил все свои листки, включая “Послание”, сдал их на выходе контролерам и с чувством полного удовлетворения не спеша пошел, покуривая, к платформе “Новодачная”.

Я не мог и представить, что эту мою письменную работу экзаменатор будет разбирать при мне на устном экзамене!

«Пока все хорошо», — думал я, возвращаясь домой. Неожиданно в голову пришла нелепая мысль: «А ведь я легко мог решить все задачи. Почему я этого не сделал?» Но тут же сам себе ответил: «Да потому что ты не собирался поступать, а хотел только попробовать». Однако внутренний голос не унимался:

«Но попробовать хотя бы в полной мере можно было, если уж получалось?!»

«Да ну тебя!», — отмахнулся я и больше об этом не думал.

Физика письменно

Через день была «физика письменно». Перед входом в тот же зал, где была математика, я встретил «Пашу» (Виталия Хомякова) из нашей школьной компании. Я не знал, что он тоже поступает в Физтех, и на экзамене по математике я его не видел. Позже я узнал, что Паша очень хотел поступить на Физтех и даже посещал подготовительные курсы при Физфаке МГУ.

Но в школе мы об этом не говорили. Мы вообще не обсуждали, кто куда хочет поступать — как-то не до того было.

Получив свои задания, мы сели рядом, но на протяжении всего экзамена не обмолвились ни словом.

Я же, в отличие от Паши, пришел «просто так», поэтому, с моей стороны, мешать ему было бы непорядочно. А Паше, очевидно, мои подсказки были не нужны — он серьезно готовился к поступлению.

Первая же задача вызвала у меня затруднения, — но не в части физики. В задаче шла речь о “диссоциации ионов”. Конечно, из школьного курса химии, я должен был знать, что это такое, но с химией у меня как-то «не сложилось» — в немалой степени из-за взаимной недружбы с учительницей. В общем, как диссоциируют ионы, я не знал. (Впрочем, я и сейчас этого не знаю.)

Однако задачу надо было как-то решать и механизм диссоциации пришлось выдумать. Исходя из него, как ни странно, я все решил. Забавно? Ну и что? Ведь мне не поступать!

Остальные четыре задачи проблем не вызвали.

На этот раз я уже не «высиживал»: безо всяких “посланий” я сдал свои листы и с удовольствием вышел на улицу. Погода — солнечная, настроение — хорошее! Дождался Пашу, и мы вместе поехали домой.

Физика устно

Следующий экзамен — «физика устно».

Общий поток разбивается на небольшие группы (по-моему, по двадцать человек) и распределяется по малым аудиториям. Мы с Пашей в разных группах.

В аудиторию запускают сразу пять человек. На доске — общее задание из трех тем, где предлагается выбрать любую. Все темы — одинаково легкие.

Я выбрал “Закон Архимеда”: подготовил ответ и стал наблюдать, как проходит экзамен. Передо мной экзаменатор беседовал с юношей, который, как я понял, был не согласен с оценкой преподавателя. Абитуриент был настойчив в своем требовании оценить его знания более высоко и обвинял экзаменатора в предвзятом к нему отношении, чем очень того возбуждал.

— Идите и пишите жалобу в приемную комиссию, но не мешайте мне принимать экзамен, — уже на повышенных тонах потребовал экзаменатор, но поступающий юноша не успокаивался и продолжал настаивать на своем.

Наконец преподавателю это, видимо, надоело, он отвернулся и пригласил следующего.

Им оказался я. Разгоряченный предыдущим конфликтом и покрасневший, достаточно молодой экзаменатор даже не взглянул на подготовленный мною ответ по Закону Архимеда, а сразу начал диктовать мне условия задачи.

Задачка очень простая — на кинематику, чем я был несколько обескуражен. Не может быть, чтобы в Физико-техническом институте на экзамене по физике давали такие простые задачи! Видимо, надо искать подвох.

Но как ни старался, подвох я найти не смог.

«Да черт с ним, ведь мне не поступать, — привычно подумал я, и только начал писать ответ, как преподаватель вырвал у меня листок и написал условие следующей задачи. Тут я уже не заморачивался с поиском подвоха и сразу выдал ответ.

Еще одна задача — ответ, следующая — ответ. И так раз пятнадцать. Наконец он понемногу успокаивается, берет мою письменную работу, перелистывает. Я вижу, что на первой задаче стоит “+/-” а на остальных “+”.

— Все задачи решены правильно, но только первую я не понял, как Вы решали, — говорит экзаменатор.

Мне не хотелось рассказывать, что я не знаю химии. Да и зачем, если мне не поступать? И я сказал, что задачу решил неверно.

Экзаменатор недоуменно пожал плечами — все-таки решение правильное — но допытываться не стал.

— Тогда за письменную работу — оценка «четыре», — говорит он, — и «четыре» — за устный экзамен.

— Почему? — здесь уже удивляюсь я по поводу устного экзамена.

— Над первой задачкой вы задумались.

— Но я же ее решил! — недовольно возражаю я.

Кровь снова бьет преподавателю в голову.

— Если вы тоже не согласны, как предыдущий абитуриент, пишите жалобу в приемную комиссию!

Мне становится его жалко:

— Что вы, я согласен! Вы только успокойтесь — у вас еще так много работы, — и я показал на ожидающих своей участи абитуриентов.

Экзаменатор оторопел. А я пожелал ему всего доброго и довольный покинул аудиторию.

Все-таки хорошо, когда ты сдаешь экзамены «просто так», не имея перед собой цели во что бы то ни стало преодолеть этот входной барьер.

Математика устно

Через день я пришел на устный экзамен по математике. Теперь я уже знал, как он будет проходить, и мне было немного неловко за мое “послание”.

Я живо представил, как солидный преподаватель будет смотреть на мое “послание” и строго спрашивать: «А какое это имеет отношение к экзамену по математике?»

«Ничего, — успокаивал я себя, — должен же он понять. Я слышал, на физтехе юмор ценится».

Как и на предыдущем экзамене по физике половину нашей группы запустили в небольшую аудиторию, рассадили за столы и каждому выдали билет с заданием. На столе у экзаменаторов слева лежала стопка письменных работ и наши экзаменационные листки. Преподавателей было двое: один в годах («наверное, школьный преподаватель, которого привлекли на время экзаменов», — подумал я; мне почему-то казалось, что все преподаватели на Физтехе должны быть молодыми), другой достаточно молодой, кавказского вида, с жесткими черными усами.

Пока мы готовились, “пожилой” сел за стол и стал перебирать письменные работы, прикрепляя к ним экзаменационные листки с фотографиями. Где-то к середине стопки я догадался, что он дошел до моей работы. Быстро ее пролистав и, видимо, добравшись до “послания” он углубился в чтение. Я внимательно наблюдал за его реакцией в надежде увидеть хотя бы тень улыбки… Но зря: он ни разу не улыбнулся.

Дочитав до конца он подозвал “молодого” и протянул ему листок с моим творчеством. У того реакция была иной: после каждой фразы он закидывал голову и тихо, но от души, смеялся. Потом спросил у “пожилого”, чья это работа. Я тут же уткнулся в свои листки, но успел заметить, что “пожилой”, поискав глазами, показал на меня. Теперь я знал, к кому пойду отвечать.

За столом передо мной сидел тот самый абитуриент, который скандалил с экзаменатором на устной физике. “Пожилой” подсел к нему, чтобы принять экзамен, и после нескольких заданных вопросов сообщил, что может оценить его ответ только на “удовлетворительно”. Это вызвало у поступающего юноши точно такую же реакцию, как и на физике: он стал обвинять “пожилого” в предвзятом к нему отношении и умышленном принижении его знаний. Их перепалка длилась довольно долго. Здесь, к моему удивлению, молодой человек не был сразу отправлен в приемную комиссию для написания жалобы, а ему терпеливо объясняли, сколько и каких ошибок он допустил в своем ответе. Разговор тем не менее шел на повышенных тонах.

В это время мимо моего стола проходил “молодой”, и я сказал ему, что готов отвечать. “Молодой”, опознав меня, улыбнулся и сообщил, что сейчас примет экзамен у другого абитуриента и тогда подойдет ко мне. Я довольно откинулся на стуле и стал ждать. Все складывалось удачно.

Но не тут-то было. Ко мне, выпроводив наконец скандального абитуриента, неожиданно подошел “пожилой”. Я даже попытался сказать, что жду “молодого”, но это его не убедило.

— Показывайте вашу работу! — потребовал он, присев рядом со мной.

Я показал. Третья задача была на неравенства. Надо сказать, что эту тему Борис Иванович с нами только обозначил, сказав, что тема сложная и мы обязательно повторим ее в 10-м классе. Но в 10-м его с нами уже не было…

В итоге я услышал, что ответ у меня неполный и потому оценка “удовлетворительно”. За письменную работу — тоже, так как решены только три задачи. Мои попытки указать на правильные уравнения в четвертой задаче и необходимые построения в пятой — его не убедили и вызвали еще большее раздражение. Думаю, моя шутка с «посланием» ему очень не понравилась и, видимо, даже разозлила.

Как и экзаменатору по физике, я посоветовал ему не волноваться и вышел из аудитории.

Сочинение я написал, как и все, — быстро, на двух листочках, не заморачиваясь и не волнуясь. Ведь оценка за него никого не интересовала.

Итак. Имея на руках две четверки по физике и две тройки по математике, то есть в сумме 14 баллов, я мог закончить свои вступительные испытания. Итог был ясен. Однако любопытно же пройти все до конца!

Вспоминая все пройденные мною экзамены, я только теперь осознал собственную глупость. Почему я решил, что мне не дано поступить в этот институт? На каком основании? Физику я всегда любил, понимал и неплохо знал. С математикой у меня тоже проблем не было — даже Борис Иванович хвалил. Чего я испугался? И тут я вспомнил, что по плану Бориса Ивановича мы должны были весь 10-й класс решать вступительные задачи. А коли этого не случилось, я и решил, что нет у меня тех знаний, которые непременно потребуются при поступлении в этот самый сильный вуз. Значит, нечего и пытаться.

Но ведь я практически сделал всю работу по математике! И если бы еще не поленился записать решения всех задач, то была бы отличная оценка. Тогда и на устном экзамене отношение ко мне было бы другое. В конце концов, из четырех решений неравенства не указать одно — не самая серьезная ошибка, которая вполне могла бы быть списана на волнение.

Такая же ситуация по физике. Ведь первую задачу я решил! Если бы я честно признался, что не знаю химии, и рассказал, что придумал механизм диссоциации ионов сам, возможно, это даже повысило бы мою оценку и позволило экзаменатору не обратить внимания на мою задумчивость над первой задачей.

И тут я все понял. Не поступил я только из-за неправильно поставленной цели — “не поступить, а попробовать”. Хотя мог бы, и даже без особого напряжения.

Однако была еще одна возможность исправить ситуацию. Из бесед с бывалыми абитуриентами Физтеха я знал, что экзамены — это еще не всё. Главное при поступлении в Физтех — это собеседование.

Собеседование

По окончании экзаменов абитуриенты, сдавшие все без двоек, проходили собеседование на комиссии. В нее входили преподаватели, принимавшие у нас экзамены, и руководство факультета. Они знакомились с каждым абитуриентом лично.

Здесь можно было высказать все претензии по приему экзаменов, объяснить свои неудачи и выразить, наконец, несогласие с полученными оценками. Если все оценки отличные, то можно высказать свои предпочтения в дальнейшем к теоретической или экспериментальной работе.

Фактически собеседование и является главным вступительным экзаменом. Мне рассказывали, что были случаи, когда абитуриент, получивший на всех экзаменах тройки, был зачислен в вуз только по результатам собеседования.

Пока я ожидал своей очереди в коридоре в голове крутилась одна и та же мысль, но я так и не пришел к решению, хочу я здесь учиться или нет.

Я уже знал, что если скажу, что не согласен с оценками, комиссия тут же предложит мне переэкзаменовку. Я даже видел, как пятеро ребят, сидевших в уголке аудитории, готовились к повторным экзаменам. Но не знал одного — хочу ли этого я.

И вот моя очередь подошла. Столы комиссии, как на банкете, расставлены буквой «П», а посередине — стул для испытуемого. За столами человек пятнадцать представителей учебного синода, в том числе и мои экзаменаторы. Очевидно, главный в комиссии начинает задавать вопросы.

— Вот мы видим, что с физикой у вас все хорошо. Есть помарки, но они не важные. А что случилось с математикой? Может быть, вы волновались? Хотя, судя по “посланию”, не похоже, — и «главный» широко улыбнулся.

— Да нет, я не волновался, — достаточно глупо ответил я.

— А как вы думаете, если бы вам снова пришлось писать работу, вы бы ее написали?

— Не знаю, — тупо отвечаю я, несмотря на фактическую подсказку, хотя полностью уверен, что без труда написал бы любую работу. Уровень требований я уже знал.

— Возможно, вы хотите пересдать какой-нибудь экзамен, или даже все… Тогда вы можете это сделать прямо здесь, вон ребята готовятся, — уже в лоб подсказывает мне ответ «главный».

— Нет, не хочу, — все так же тупо отвечаю я. Ведь я так и не пришел к решению, хочу ли я здесь учиться, а любое сомнение трактовалось мною в пользу «не хочу».

— Ну что ж, идите, — пожимает плечами «главный».

После собеседования результат моей попытки поступления был предопределен, хотя и до него тоже.

Но 30 июля я все же поехал в институт посмотреть вывешенные списки.

Надеялся ли я на что-нибудь?

Нет. Просто хотел получить справку об оценках полученных на экзаменах. Может пригодится.