ПОЛКОВНИК ЧЕРНЫШОВ. 1.03
Он поставил свою подпись на последней странице уголовного дела и закрыл картонную папку. Сделав это, он испытал невероятное облегчение. Старший оперуполномоченный по особо важным делам Управления по борьбе с терроризмом ФСБ России Павел Чернышов развалился на стуле и с удовольствием отодвинул папку на другой конец стола. За тем же столом, напротив Чернышова, сидел подполковник Желнин из следственного управления. Именно ему в дальнейшем и предстояло заниматься этим делом — делом о захвате Пятигорской метеостанции чеченскими террористами, угрожавшими жителям Пятигорска химическим оружием. Полковник Чернышов тогда руководил всеми антитеррористическими действиями. Силам безопасности удалось уничтожить террористов и спасти город от гибели. Сам Чернышов в этом смертельном противостоянии сыграл едва ли не решающую роль[1].
Желнин тяжело вздохнул, принимая у Чернышова папку. Следствие по такому крупному делу не может быть быстрым, и Желнин отлично понимал это. Уже сейчас в папке скопилось около сотни страниц. А что будет потом? Следствие осложнялось тем обстоятельством, что практически все террористы погибли. Значит, потребуются дополнительные допросы свидетелей и проведение всевозможных экспертиз. И это не то дело, которое можно закрыть в связи со смертью подозреваемого. Тот факт, что в руки террористов попало самое страшное химическое оружие — нервно-паралитический газ «VX», — требует самого тщательного расследования. Все это означало, что Желнин со своей следственной бригадой застрянет в Пятигорске не меньше чем на месяц. Следователь опять тяжело вздохнул и с завистью посмотрел на Чернышова, который теперь совершенно свободен и уже завтра или даже сегодня мог вернуться в Москву.
— Ну что, Павел Андреевич, отстрелялись? Теперь домой? — спросил Желнин.
— Да, Михаил Тимофеевич, мы свою задачу выполнили. Теперь ваша очередь во всей этой грязи копаться, — ответил Чернышов.
— Вот-вот, Павел Андреевич, вы намусорите, а нам, следователям, разгребать.
— У каждого своя работа, Михаил Тимофеевич, — философски ответил Чернышов.
— Все вы, оперативники, так рассуждаете, — обиженно заметил Желнин, — а нет чтобы остаться и помочь коллегам из следственной бригады.
— Ну вам-то, Михаил Тимофеевич, уж грех жаловаться. Эти три дня вы же вообще с меня не слезали. В конце концов, надо и совесть иметь! А я, признаться, устал.
Желнин на это ничего не ответил, а только взял в руку папку с уголовным делом и покачал в воздухе, словно хотел ее взвесить. Глядя на удрученное лицо следователя, Чернышов добавил:
— Да не переживайте вы так, Михаил Тимофеевич, посмотрите лучше в окно. Какое солнце, а воздух! Вы на лучшем горном курорте страны. Красота!
— А, оставьте, Павел Андреевич. Вы сами-то не стремитесь среди этой красоты задержаться. Домой спешите вернуться, к жене и дочери. А у меня тоже семья. Мы с женой уже забыли, когда последний раз праздники вместе встречали. А тут Восьмое марта на носу.
Желнин утрировал. В работе следователя командировки случаются гораздо реже, чем у оперативника Управления по борьбе с терроризмом. Но в данном случае в Москву возвращался именно Чернышов, а Желнин оставался. Поэтому следователь в споре с оперативником считал для себя возможным кое-что преувеличить. Видя, что последнее слово осталось все-таки за ним, Желнин уже без обиды спросил:
— Когда вылетаете, Павел Андреевич?
— Вот доложу начальнику управления, что все материалы передал вашей следственной бригаде, и тогда со спокойной душой в Москву. Думаю вылететь завтра. Сегодня надо еще Олега Муромцева в госпитале навестить, — ответил Чернышов.
Кроме полковника Чернышова, в Пятигорске находились еще два члена его оперативной группы: капитаны Ветров и Муромцев.
Во время перестрелки с террористами Олег Муромцев был серьезно ранен и сейчас находился в госпитале. Врачи определили ему постельный режим, поэтому ни о каком возвращении в Москву для Муромцева не могло быть и речи. В схватке с террористами пострадал и капитан Ветров. Чеченский террорист поранил ножом его левую руку. Но ранение Артема Ветрова оказалось не столь опасным, как у Муромцева. К тому же помощь подоспела быстро. Уже через несколько часов после ранения с перебинтованной рукой Артем Ветров слонялся по госпиталю, пытаясь завязать отношения с симпатичными медсестрами.
— Ну что ж, Павел Андреевич, раз вы категорически отказываетесь переложить часть моих забот на свои могучие плечи, мне остается только пожелать вам счастливого пути, — закончил Желнин.
Но на этот раз Чернышов отчетливо уловил в его словах иронию.
— Не расстраивайтесь, Михаил Тимофеевич, будет и на вашей улице праздник, — оптимистично заметил Чернышов.
Оставив Желнина изучать уже имеющиеся в уголовном деле материалы и планировать добычу новых, Чернышов вышел из кабинета следователя.
* * *
В комнате спецсвязи ему пришлось подождать.
— У вас телеграмма, товарищ полковник? — тут же спросил у него связист, как только Чернышов открыл дверь.
— Нет. Просто соедините меня по телефону с генералом Локтионовым, — ответил Чернышов.
— Придется подождать, товарищ полковник, — заявил связист, который в этот момент заканчивал оформление шифротелеграммы.
Чернышов равнодушно пожал плечами и уселся на стул. Сейчас он никуда не спешил и был готов ждать. Предстоящий телефонный разговор с генералом Локтионовым должен был стать заключительным моментом его командировки в Пятигорск. Начальник Управления по борьбе с терроризмом ФСБ России генерал-майор Локтионов фактически отвечал за все антитеррористические действия в Пятигорске и Москве. И сейчас Чернышов собирался доложить начальнику управления о завершении своей работы.
Чернышов закинул ногу на ногу, поудобнее устраиваясь на стуле. Ожидание затягивалось, так как связист все еще продолжал возиться с телеграммой. Чернышов оглянулся по сторонам, надеясь найти какую-нибудь газету. Он очень не любил впустую тратить время. Но газеты в комнате спецсвязи не оказалось. Чернышов тут же пожалел, что накануне не взял предложенный Ветровым журнал «Андрей». И хотя Чернышов не испытывал трепета перед эротическими изданиями, при случае от нечего делать мог полистать пикантный журнальчик. Он тут же вспомнил, как Ветров в больничной палате показывал ему журнал и говорил при этом:
— Смотрите, Павел Андреевич, замечательное средство для снятия стресса. Я вообще считаю, что мужчин опасных профессий должны обеспечивать подобной печатной и видеопродукцией, причем совершенно бесплатно.
— Тебе дай волю, так ты в управлении публичный дом откроешь, — усмехнулся Чернышов.
— Вы, Павел Андреевич, сразу видно, прогрессивный начальник, мгновенно улавливаете суть проблемы. Считаю, что вы просто обязаны выступить на ближайшей коллегии ФСБ с таким предложением. А мы, молодые сотрудники, единодушно поддержим ваше начинание.
Говоря все это, Артем Ветров оставался совершенно серьезен. Но Чернышов работал с Ветровым не первый год и за это время уже успел привыкнуть к его шуткам. Павел Чернышов и сам обладал хорошим чувством юмора, на шутки своих подчиненных не обижался и сам отвечал им тем же. Благодаря этому в его оперативной группе установились крепкие дружеские отношения. Не только начальник оперативной группы, но и любой сотрудник не боялся сказать то, что думает, не боялся спорить и не боялся признаться в своих ошибках, а это, в свою очередь, наилучшим образом сказывалось на работе всех сотрудников и на достигаемых оперативной группой результатах.
— Генерал-майор Локтионов на связи, — связист оторвал Чернышова от его мыслей.
— Добрый день, Олег Николаевич, — приветствовал Чернышов начальника управления. — Хочу доложить о завершении работы.
— Здравствуйте, Павел Андреевич. Желнин принял дело к производству? — поинтересовался Локтионов.
— Фактически работа по уголовному делу началась еще в пятницу. Я помогал Желнину в опросе свидетелей. Сегодня передал ему последние материалы. Теперь все, чем мы располагали, находится в руках следственной бригады, — ответил Чернышов.
Павел Чернышов пребывал в приподнятом настроении. Руководимые им силы безопасности справились со сложнейшей задачей: обезвредили террористов, освободили заложников и спасли жителей города. Чувство выполненного долга грело Чернышову душу. К тому же он находился в предвкушении встречи с семьей. Он слушал Локтионова, но не прислушивался к его интонации, поэтому и не заметил озабоченности в голосе начальника управления.
— Павел Андреевич, — наконец сказал Локтионов. — Совет безопасности считает, что операция не может считаться успешно завершенной, пока захваченный террористами баллон с остатками газа «VX» не возвращен на место.
Озабоченность Локтионова сразу же передалась Чернышову.
— Но, Олег Николаевич, — попытался возразить Чернышов. — Все террористы, которым могло быть известно о местонахождении баллона с отравляющим газом, погибли. Только Ильдар Набиев — организатор и финансист этого преступления — может знать, где находится баллон.
— Вам должно быть известно, Павел Андреевич, — несмотря на то что пограничники отрицают возможность выезда Набиева из страны, силам безопасности не удается его разыскать. Но даже если это и удастся, надо еще получить от Набиева сведения о местонахождении баллона.
— О чем вы говорите, Олег Николаевич! — едва не закричал в трубку Чернышов. — Набиев — преступник. Уверен, ему известно о том, где находится баллон с газом. Надо любым способом выбить из него эти сведения.
— Павел Андреевич, не мне разъяснять вам разницу между законными и незаконными методами следствия. Да и то, что Набиев преступник, — только наши предположения, — стараясь не повышать голос, отрезал Локтионов.
— Предположения? Нет, это уверенность! — вне себя от возмущения сказал Чернышов.
— Хорошо. Пусть так, — согласился Локтионов. — Но для суда одной уверенности мало. А после гибели руководителей террористов у нас не осталось ни одного факта, привязывающего Набиева к этой банде. Поинтересуйтесь у Желнина, может ли следствие хоть что-нибудь инкриминировать Набиеву?
Чернышов угрюмо молчал. Минуту назад он сорвался и разговаривал с начальником управления на повышенных тонах. Хотя по сути Локтионов абсолютно прав. Ни один суд без неопровержимых доказательств не признает Ильдара Набиева преступником.
— Я понимаю ваши чувства, Павел Андреевич, — между тем продолжал Локтионов. — Но мы должны вести свою деятельность исключительно в рамках закона. Вы согласны со мной?
— Согласен, — взяв себя в руки, ответил Чернышов.
— Я рад, что мы пришли к взаимопониманию. Теперь перейдем к делу. Совет безопасности поручил нашему управлению разыскать баллон с отравляющим газом. При выполнении этой задачи надо рассчитывать исключительно на собственные силы. Наши сотрудники продолжают поиск Ильдара Набиева. Но это отдельная задача, и она никак не связана с розысками пропавшего баллона. Розыск баллона с отравляющим газом я поручаю вам, Павел Андреевич. Вам, как непосредственному участнику пятигорских событий, сделать это будет легче, чем любому другому сотруднику. Пожалуйста, проанализируйте всю имеющуюся информацию. Еще раз переговорите с работниками метеостанции, которые были у террористов заложниками. Завтра утром доложите мне свои соображения. Пока баллон с газом «VX» находится неизвестно где, он опять может оказаться в руках у террористов. И тогда ситуация, подобная пятигорской, может повториться снова. Розыск баллона с отравляющим газом для нашего управления — задача первостепенной важности. Я рассчитываю на вас, Павел Андреевич. И надеюсь на положительный результат, — закончил разговор Локтионов.
Чернышову все стало ясно. Возвращение домой откладывалось на неопределенное время.
— Вы закончили, товарищ полковник? — услышал Чернышов голос связиста.
Только тут он заметил, что все еще стоит, сжимая в руке трубку аппарата спецсвязи, из которой раздаются короткие гудки. Чернышов положил трубку на аппарат и молча вышел из комнаты.
