Асы контрразведки

Сергей Москвин, 2003

Этот «спектакль» поставлен террористами вдали от театра боевых действий. Импровизированная «сцена» – правительственный аэропорт Внуково-2. В «главной роли» – чеченский наемник по кличке Блэк. Цель мероприятия – индийский премьер-министр, прибывающий в Москву с официальным визитом. Только это и известно «зрителям» – российским спецслужбам… А еще то, что цена на «билеты» неизмеримо высока – на кону судьба межгосударственных отношений России и Индии… Роман издавался под названием «Спец-волкодав».

Глава 8

ПОЛЕВОЙ ЛАГЕРЬ БОЕВИКОВ,

17 КМ ЮЖНЕЕ ШАЛИ

6.09, пятница, 15-20

Мальчишка был худ и тяжело дышал широко открытым ртом, отчего его впалые щеки втягивались еще больше. Однако черные прищуренные глаза горели ненавистью к неверным и осознанием важности собственной миссии. Мальчишка преодолел бегом по лесу более десяти километров и совершенно выбился из сил, но вместо того чтобы хоть немного передохнуть, явился с докладом к командиру отряда. Человек, которого Ильяс Бисламов считал курьером и инспектором, а командир диверсантов называл заказчиком, взглянув в лицо мальчишки, одобрительно кивнул головой. Вот именно из таких ослепленных ненавистью и жаждой мести мальчишек его организация набирала своих бойцов. Это они совершенно бескорыстно, всего лишь за идею, обвешанные взрывчаткой и оружием, врывались в торговые центры и дискотеки, родильные дома и больницы, полицейские участки и блокпосты. Из них организация готовила смертников-камикадзе, со связкой гранат бросающихся под вражеские танки и бронемашины, примером своей героической смерти поднимающих на борьбу десятки и сотни таких же фанатиков.

Малограмотный чеченский мальчишка, которому лишь недавно исполнилось тринадцать лет, не знал, о чем думает пристально рассматривающий его незнакомый человек. Для него это было и неважно. Раз сам командир разрешает ему присутствовать при разговоре, значит, при нем можно говорить. И подросток заговорил:

— Русские в Ханкале освобождают артиллерийский склад… — Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, и продолжил: — Сегодня с утра их солдаты перетаскивали ящики со снарядами, чтобы освободить часть склада… А их прапор все время подгонял их.

— Откуда сведения? — поинтересовался Бисламов.

— Иса сообщил, — ответил гонец. — Те солдаты, что склад разгружали, к нему в чайхану заходили, шаурму ели… и прапора своего ругали, который их с утра работать заставил.

— И много ящиков они перетащили? — подал голос молчавший до этого незнакомец.

— Иса не знает. Наверное, солдаты ему не сказали, — предположил подросток. — Но Иса заметил, что они выглядели очень уставшими, словно работали несколько часов.

— А сколько их было? — поинтересовался незнакомец.

— В чайхану заходили четверо, но, по их собственным словам, работали все.

Незнакомец кивнул и быстро уточнил:

— Когда, говоришь, они появились в чайхане?

— В час, нет, в половине второго. Я как раз посуду мыл, — вспомнил подросток. — А как они ушли, Иса меня сюда и послал.

Бисламов бросил мимолетный взгляд на зарубежного курьера и, поняв по его лицу, что у того больше нет вопросов к гонцу, произнес:

— Молодец, Руслан. Ты нам очень помог. Вернешься, передай Исе мою благодарность. А сейчас иди к Ахмеду. Он тебя накормит. И возьми, что захочешь, для своей сестры! — крикнул он вслед выходящему из палатки мальчишке.

Когда зарубежный гость и хозяин вновь остались в палатке одни, курьер повернулся к Бисламову и спросил:

— А что это за солдаты, которые заходят к твоему человеку в чайхану?

— Дембеля из взвода обслуживания российской базы. Иса их хорошо знает, они у него часто бывают.

Гость удовлетворенно кивнул:

— Значит, целый взвод или минимум одно отделение полдня освобождало место на складе боеприпасов. Похоже, русские ждут новый груз, который должен прийти в самое ближайшее время. Вопрос только откуда?

— В воскресенье в Гудермес должен прибыть очередной воинский эшелон. Может, ожидаемый груз прибудет с ним, — предположил Бисламов.

— Может быть, — зарубежный гость задумчиво кивнул. — Надо уточнить. У вас есть свои люди на станции?

— Обижаете, уважаемый Мухаммед, — произнес Бисламов и самодовольно улыбнулся.

— Вот и отлично, — подвел итог гость. — Взрывоопасный груз не будут держать на станции, значит, через три дня из Гудермеса в Ханкалу пойдет очередная автоколонна. — Курьер поднял взгляд на полевого командира. — Похоже, у ваших людей в скором времени будет работа. Только, — гость сделал вид, что задумался, — ценный груз всегда хорошо охраняется. Я думаю: не стоит рисковать нашими преданными борцами. Пусть эту опасную работу выполнят наемники. Не зря же они получают за это деньги.

Ильяс Бисламов никак не ожидал, что зарубежный инспектор может выступить с таким предложением. Однако, когда оно прозвучало, поспешил согласиться. А курьер, получив принципиальное согласие полевого командира на использование наемников, выбрался из палатки и отправился на поиски Блэка. Командира диверсантов он нашел в окрестностях лагеря. Блэк сидел на земле и армейским ножом выстругивал из срезанной с дерева ветки нечто, напоминающее детскую рогатку. Заказчик опустился на траву рядом с Блэком и, не глядя на него, спросил:

— Как вы смотрите на то, чтобы в ближайшее воскресенье продемонстрировать свое умение?

— Где? — вместо ответа спросил тот.

— На трассе Гудермес — Ханкала. Конкретное место можете выбрать сами.

Лезвием ножа Блэк снял с обрезанной ветки тонкую стружку и, повернувшись к заказчику, утвердительно кивнул.

* * *

Мать, увидев сделанную учительницей запись, не поверила своим глазам, а потом долго допытывалась у сына, что же в действительности произошло в школе. Но Боря молчал. Не мог же он вслух повторить прозвище, которым наградили его эти противные маменькины и папенькины сынки. Так и не добившись от сына ответа, мать ужасно расстроилась, а ночью даже тихо, чтобы не услышал спавший на соседней кровати сын, рыдала в подушку. Но Боря все слышал и от обиды и злости на своих обидчиков сжимал под одеялом свои маленькие кулачки.

Новое унижение он испытал уже на следующий день. Мать ученика, которому Боря накануне разбил губу, вечером явилась в школу и принялась допытываться у классного руководителя, кто «изувечил» ее сына. Получив от классной дамы ответ, она сначала грозила Боре тюрьмой и детской колонией, но, так и не услышав от него ни одного слова, набросилась на мать, которая в этот момент мыла пол в школьной раздевалке. И тогда Боря увидел, как его мать виновато и униженно оправдывается перед наступающей на нее чужой разъяренной мамашей. Боря не мог простить матери ее унижение и поклялся, что сам отомстит за нее. Прокравшись за выходящей из школы женщиной, прилюдно кричавшей на его мать, Боря увидел, как она вместе со своим сыночком направилась к новеньким «Жигулям» третьей модели. Усадив сына на заднее сиденье, женщина сама уселась за руль, после чего машина тут же уехала.

Известие о том, что мать новенького работает простой техничкой, а не заведует магазином, столовой или модной парикмахерской, мгновенно разнеслось по всей школе, и новые насмешки посыпались на Борю буквально со всех сторон. Иначе, как Моча, его в классе больше никто не называл. Боря перестал разговаривать с одноклассниками, стараясь делать вид, что не обращает внимания на их обидные слова, хотя у него внутри все буквально кипело от негодования. Но Боря молчал, выжидая удобного случая, чтобы отомстить обидчикам. И такой случай вскоре представился.

Узнав о предстоящем в школе родительском собрании, Боря назначил себе час долгожданной мести. Во время собрания он тайком пробрался к школе. В карманах его детской курточки лежала верная рогатка и десяток металлических шариков. Перед центральным входом лицея выстроилось два десятка различных автомобилей, среди которых Боря без труда отыскал уже знакомую ему золотистую «тройку». Незаметно для прохожих Боря прокрался в кусты, росшие в десяти метрах от машины обидчицы его матери. Выбрав момент, когда на проложенной возле школы пешеходной дорожке не окажется ни одного человека, Боря за одну минуту выпустил по стеклам машины все десять пулек и незамеченный покинул свое убежище.

Сердце маленького мстителя радостно билось в груди, а в ушах стоял звон разлетающихся под его выстрелами автомобильных стекол. Боря торжествовал. И хотя его распирала гордость, у него хватило сообразительности не рассказывать матери о своем поступке. Но несмотря на его молчание, на третий день в их с матерью квартиру явились двое милиционеров. Один из них назвался районным участковым и поинтересовался, имеется ли у Бори рогатка.

— Что вы, откуда? — ответила мать, которая понятия не имела об увлечении своего сына.

Однако милиционеры ей не поверили и, с разрешения матери осмотрев Борины вещи, обнаружили в его ранце злополучную рогатку. Увидев, как нахмурились лица обоих милиционеров, Боря с ужасом представил, что может оказаться в той самой детской колонии, которой грозила ему чужая разгневанная мамаша.

Но положение спас Юрка, пришедший в этот момент в гости к своему приятелю. Увидев в квартире друга милиционеров и в их руках Борину рогатку, он сразу заявил, что сделал эту рогатку для своего приятеля и отдал ему только сегодня. Милиционеры недоверчиво переглянулись, но Юрка так убедительно рассказывал, как он выбирал для рогатки подходящую рогульку, как выпиливал ее и как мастерил тетиву из куска велосипедной камеры, что милиционеры в конце концов поверили ему и ушли, впрочем, прихватив Борину рогатку с собой.

На следующий день Боря явился в класс победителем. Радость одержанной победы настолько переполняла его, что в этот день он даже не замечал обычных насмешек своих одноклассников. Но такое поведение изгоя еще больше их разозлило. И после уроков четверо мальчишек из его класса подкараулили Борю возле школы и жестоко избили. Он сопротивлялся, как мог, но их было больше, к тому же все мальчишки были выше Бори и гораздо сильнее, а никого из учителей, которые могли бы остановить драку, поблизости не оказалось. В итоге Боря вернулся домой с расцарапанной щекой, подбитым глазом и в перепачканной грязью одежде.

Перед домом он вновь встретился с Юркой. Выслушав его рассказ о недавней драке, Юрка предложил:

— Давай мы с пацанами их так отметелим, что мало не покажется. Враз забудут, как к тебе приставать.

— Не надо, я сам, — решительно ответил Боря.

— С четырьмя? — недоверчиво переспросил Юрка.

— Да, — упрямо повторил Боря и направился к своему подъезду, внутренне готовясь к тяжелому разговору с матерью.

Мать, увидев, в каком виде вернулся домой ее сын, схватилась за голову и в отчаянии застонала. Но сильнее подбитого глаза сына и его расцарапанной щеки ее расстроило его безнадежно испорченное пальто, на покупку которого она кое-как скопила деньги, откладывая их с каждой зарплаты. Весь вечер она умоляла сына никогда больше не драться, а ночью вновь рыдала, уткнувшись лицом в подушку. Но доносящиеся с кровати матери приглушенные рыдания только подстегнули Борино желание снова и снова мстить своим обидчикам.

И он отомстил. Одному из избивавших его мальчишек он вылил в портфель банку чернил. У двух других изрезал в раздевалке их куртки бритвенным лезвием. А меховую шапку четвертого обидчика спустил в унитаз в школьном туалете, предварительно помочившись на нее. Борины обидчики не рассказали учителям об избиении своего одноклассника, поэтому те так и не смогли выяснить, кто испортил их вещи. Забияки же оставили Борю в покое, решив больше не связываться с Мочой, посчитав его психом.

Но совершенная месть не сделала жизнь Бори Молчанова легче и не избавила его от непрекращающихся оскорблений и насмешек. «Им просто мало досталось, — решил для себя Боря. — Ну так они получат еще».

Приняв такое решение, он принялся накачивать свои мышцы, делая гимнастику. Не от случая к случаю, как обычно поступают быстро меняющие свои увлечения дети, а ежедневно изнуряя себя до седьмого пота. Не имея лишних денег, мать не могла купить для сына гантели. Но во время очередного сбора металлолома Боря присмотрел в куче сваленного в школьном дворе ржавого железа две одинаковые чугунные отливки и утащил их домой вместо вожделенных гантелей. Каждый день он по два часа отжимался от пола, качал пресс, зацепившись ногами за край кровати, и делал упражнения с чугунными болванками, заменившими ему гантели. За два года занятий Борины грудь и плечи раздались, а когда он напрягал мышцы, они становились твердыми, как камень. Почувствовав в себе силу, на любое оскорбление он стал отвечать ударом, стараясь бить так, чтобы причинить своему обидчику максимальную боль. В школе его стали бояться, обидное прозвище Моча слышалось все реже, однако признания одноклассников Боря так и не добился. Но он не особенно переживал по этому поводу. В классе у него не было друзей, а к своему одиночеству он успел привыкнуть, и оно совершенно не тяготило его. Главным для Бориса было то, что одноклассники перестали его оскорблять. Он не догадывался, что за глаза они все так же называют его Мочой, вкладывая в это прозвище всю питаемую к нему злобу.