Агенты «Аль-Каиды»

Сергей Москвин, 2004

Смертники-шахиды во главе с матерым международным террористом Ахмедом аль Рубеи по липовым документам проникают в Россию. Здесь им предстоит грандиозная акция – захват ядерного реактора и шантаж мирового сообщества угрозой его взрыва… Российские спецслужбы смогли выявить отряд шахидов очень быстро. Но попытка их захвата в аэропорту закончилась трагедией – погибли опытные бойцы, а враги успели скрыться. Группа «антитеррора» в растерянности. Какой объект избрали для себя агенты «Аль-Каиды»? Нервы напряжены до предела – началось отчаянное противостояние. Ведь достаточно одного неверного шага, и произойдет катастрофа с непредсказуемыми последствиями… Роман издавался под названием «Миротворцы».

11. Сотрудник оперативного отдела

«Вымпела» капитан Овчинников

Центр специального назначения ФСБ РФ, Балашиха, Московская область, 11 марта, 17.00

Весь день мы занимались пленкой. Вернее, не пленкой, а записью на DVD-диске, который поутру вручил нам Бондарев, вызвав нас с Валькой к себе в кабинет. Получив диск, Валька сразу же отправился к технарям за проигрывателем, а меня послал за телевизором. Телевизор, точнее, моноблок: телевизор и видеомагнитофон в одном корпусе у нас свой, а более хитроумные штучки, вроде цифровых фото — и видеокамер или DVD-проигрывателей, имеются только в оперативно-техническом отделе. Пока я разыскивал по отделу моноблок, вернулся Валька с проигрывателем под мышкой. Увидев в его руках проигрыватель, я испытал нечто похожее на ревность. Когда, примерно месяц назад, нам понадобилась цифровая фотокамера, мне пришлось дважды ходить в ОТО,^[6] причем выдали мне ее только по соответствующе оформленной и подписанной Бондаревым заявке. Валька же, пользуясь положением командира оперативной группы, похоже, получил проигрыватель без всяких бюрократических формальностей. Я, конечно, и виду не показал, что позавидовал его начальственной хватке, молча подсоединил проигрыватель к монитору, Валька вставил в приемное окно диск, и мы уселись смотреть запись.

Записи всего оказалось на три минуты — я засек это по своим наручным часам. На мой взгляд, ничего примечательного: истеричное выступление очередного оголтелого террориста, объявившего себя защитником всех обиженных мусульман и борцом с их угнетателями. Угнетателей он особо не выделял, свалив в одну кучу англичан и американцев, осаждающих Ирак, израильтян, уже третье тысячелетие делящих с палестинцами одни и те же земли, а заодно и российскую армию и спецслужбы, взявшиеся освободить чеченцев от их же собственных бандитов. В этом выступлении, сопровождающемся демонстрацией приемов ножевых ударов, меня насторожили угрозы террориста о применении всесокрушающей силы священного огня возмездия. Что это за грозный огонь, если не ядерное оружие?! Однако представить, что каким-то террористам удалось заполучить в свои руки даже единичный ядерный боеприпас, я мог только в кошмарном сне. Настолько невероятным выглядело такое предположение.

Вальку же более всего заинтересовал тот антураж, которым террористы обставили свое выступление. Меня, признаться, тоже удивило соседство портретов Хусейна и Бен Ладена. У каждой исламской радикальной организации имеется свой лидер, причем только один! Для чего очередным террористам понадобилось причислять к своим лидерам еще и иракского президента, мне совершенно непонятно. Я задал этот вопрос Вальке Федотову, как-никак он теперь мой непосредственный начальник. Но он оставил его без ответа и вместо этого вновь пустил запись. В итоге мы прогнали ее, наверное, раз десять. За это время Валька набросал на листке не менее десятка вопросов, половину из которых подбросил ему я. Прочитав все родившиеся у нас вопросы, Валька отложил ручку и сказал:

— Надо обращаться за помощью к отошникам. Если запись — фальшивка, без их специальной аппаратуры этого не выявить.

Тоже мне вывод. Я это понял еще до того, как Валька взялся за авторучку.

Он достал диск из проигрывателя, и мы с ним отправились в технический отдел. Правда, перед этим мой друг все-таки позвонил Бондареву и попросил его перезвонить в ОТО, чтобы там с пониманием отнеслись к цели нашего визита. Технари страсть как любят изображать загруженность работой, и заставить их что-нибудь сделать без соответствующего приказа начальства практически невозможно. Но начальник нашего отдела умеет добиваться своего, и в итоге, когда мы с Валькой появились в техническом отделе, в наше распоряжение выделили целую лабораторию. Валька выложил перед принявшим нас руководителем лаборатории, а может, его замом или простым лаборантом — кто их разберет, когда они все в белых халатах, — список родившихся у нас вопросов и вручил ему диск. Тот отметил галочками где-то треть всех вопросов и объявил:

— Вот в этих попытаемся разобраться, а все остальное — не наш профиль.

«А чей?» — хотел спросить я, но Валька меня опередил, правда, спросил совсем другое:

— Когда вы сможете дать заключение?

— Завтра в это же время, — ответил ему спец из технического отдела.

— А если сегодня? — настаивал Валька.

— Сегодня только предварительное, — усмехнулся спец, а его помощники или подчиненные быстро переглянулись. — Подходите к пяти часам. Может, что-нибудь и будет.

Ровно в семнадцать ноль-ноль мы вновь постучались в дверь технической лаборатории.

— А-а, это вы, — заметил начальник лаборатории, открыв дверь, словно ожидал увидеть кого-то другого. — Заходите.

То, что он предложил нам войти, вселило в меня надежду, что технари за это время что-то уже обнаружили.

Начальник лаборатории подвел нас к экрану одного из компьютеров, по которому транслировалась запись выступления террористов, и сказал:

— Вот, обратите внимание: освещенность фона пропорциональна удалению от объекта переднего плана. Направление тени полностью соответствует световому потоку…

— И что это значит? — не выдержал я.

— Это значит, что запись сделана в одной студии без какого-либо монтажа.

— Иными словами, она подлинная? — уточнил Валька.

— Не спешите, — начальник лаборатории как-то странно кивнул головой и подвел нас к другому компьютеру.

На его экране неподвижно застыли две ломаные линии, одна рядом с другой, словно ее зеркальное отражение.

— Вадим, дай увеличение, — обратился завлаб к сидящему за компьютером сотруднику.

Тот выделил курсором на обеих линиях по одинаковому фрагменту и развернул их на весь экран. Сразу стало понятно, что линии, хоть и похожи, но не совпадают. Совершенно не совпадают.

— Мы сравнили частотные характеристики акустических помех, проще говоря, шума, прямой речи террориста и транслируемого выступления иракского президента, — объяснил суть происходящего начальник лаборатории. — Как видите, они не совпадают.

— А это что значит? — вновь поинтересовался я.

— Здесь имеет место наложение фонограммы, сделанное уже после записи, — объявил завлаб. — Обыкновенный монтаж.

— То есть оператор сначала заснял выступление террориста, а затем на ту же пленку записали и речь Саддама?! — сообразил Валентин.

Начальник лаборатории утвердительно кивнул, но сказать ничего не успел, потому что в этот момент из установленного на стене громкоговорителя вырвался голос оперативного дежурного:

— Капитанам Федотову и Овчинникову срочно явиться к начальнику оперативного отдела!!!

Мы с Валькой понимающе переглянулись. Если Бондарев начал разыскивать нас по громкой связи, значит, произошло что-то чрезвычайно важное, требующее немедленных действий. Мы одновременно бросились прочь из лаборатории и, едва не столкнувшись в дверях, вылетели в коридор. Немного запыхавшись, мы спустя пару минут ввалились в кабинет к Бондареву. Он выглядел крайне озабоченным, и уже по первому взгляду на его сосредоточенное лицо я понял, что не ошибся насчет чрезвычайности случившегося. Однако первым делом Бондарев поинтересовался результатами нашей работы:

— Что вы выяснили о записи с ультиматумом террористов?

— Запись подлинная, а вот фонограмма речи иракского президента добавлена к ней уже позже, — быстро ответил Валька.

— Значит, все-таки монтаж? — уточнил Бондарев.

— В ОТО это подтверждают, — добавил к своим словам Валька.

— Тогда как вы объясните, что человек, внешне похожий на выступившего с ультиматумом террориста, только что прибыл в Шереметьево-2?

Лицо моего друга я не видел, но у меня самого, по-моему, глаза вылезли из орбит. Технари нам с уверенностью заявляют, что запись фальшивка, а террорист, расточавший перед камерой свои угрозы, прибывает в столичный международный аэропорт!

— Это действительно он? Ошибка исключена? — спросил пришедший в себя Валентин.

— С пограничного поста передали, что человек, имеющий очевидное сходство с интересующим нас лицом, в семнадцать ноль-пять прошел паспортный контроль. А террорист он или нет, пограничники, естественно, сказать не могут. Это придется выяснить вам. Подключить «наружку» мы не успеваем. Я, конечно, немедленно направлю в Шереметьево свободную бригаду, но когда она еще прибудет. Наш фигурант сейчас ожидает свой багаж и, если не везет с собой ничего противозаконного, то после прохождения таможенного досмотра в течение ближайшего часа беспрепятственно покинет аэропорт. Вам необходимо проследить за ним из Шереметьева, выяснить, куда он направляется, и установить его контакты. Если задача ясна, отправляйтесь на вертолетную площадку, там вас ждет дежурный вертолет. В аэропорту свяжетесь с начальником пограничного поста полковником Максимовым. Он оповещен о вашем прибытии.

— Есть, — хором ответили мы, но наш дружный ответ, по-моему, не очень-то поднял Бондареву настроение.

Во всяком случае, когда мы выходили из его кабинета, он смотрел нам вслед очень обеспокоенно.

Прежде чем бежать на вертолетную площадку, пришлось заскочить в наш кабинет, чтобы забрать из сейфов оружие и мобильные телефоны. Так как непременным условием наблюдения за объектом является скрытность, мы выбрали плоские «ПСМ»^[7] и незаметные под одеждой наплечные оперативные кобуры. Когда мы появились на вертолетной площадке, пилот прогревал двигатель вертолета, гоняя винт. Едва мы запрыгнули в пассажирский отсек, он потянул на себя рычаг шаг-газа, и винтокрылая машина, ощутимо вдавив нас в сиденья, взмыла в небо.

Примечания

6

ОТО — оперативно-технический отдел.

7

«ПСМ» — пистолет самозарядный малогабаритный калибра 5,45 мм.