Идущие по облакам

Сергей Монель, 2019

Главный герой переживает серьезную автокатастрофу, после которой частично теряет память. Его невеста уезжает отдыхать, а он на время перебирается к родителям в только что приобретенную квартиру. Там с героем и начинают происходить странные вещи. По ночам ему является обнаженная девушка, в которую он постепенно начинает влюбляться. Какого же будет его удивление, когда он узнает, что красавица из мира грез не просто плод его воображения. Они с другом отправляются на поиски прекрасной незнакомки, чтобы раскрыть её странную историю, собирая по крупицам оставленные ею загадочные следы.

Глава 8

Подъехав к месту назначения, я собрался с духом и вышел из такси. Недалеко от дороги стоял раскуроченный желтый «миникупер». Его крыша была вогнута вовнутрь, а с неё густым покровом свисали побеги водорослей, через которые можно было разглядеть «вдрязг» разбитое лобовое стекло. Цвет машины местами сменился на бледно-коричневый из-за огромных кусков глины, прилипших к кузову. Из порогов дверей всё ещё продолжала сочиться вода, вытекающая из кабины. Слева от автомобиля стояла небольшая бригада врачей скорой помощи, они изредка заглядывали в машину через разбитые стекла и что-то обсуждали.

— Вы Дмитрий Викторович Колпаков? — раздался голос подошедшего сзади полицейского.

— Да. Это Вы мне звонили?

— Так точно, — скорбным голосом ответил офицер.

— Она ещё там, в машине? — спросил я, вонзив свой потухший взгляд в кучу желтого железа. Ведь даже на том расстоянии от машины можно было почувствовать невыносимый холод смерти, закованный в этом стальном гробу. Изнутри тянуло прогоркшей сыростью и разложившейся листвой.

Я закрыл глаза, еле сдерживая слёзы, и повторил вопрос.

— Ещё там…? — в разговоре наступила пауза, после чего полицейский, кивнув головой, спросил:

— Вы сможете провести опознание?

Я слегка покачнулся, открыл глаза, пристально посмотрел на сотрудника «органов» и хрипло ответил:

— Не знаю, дайте мне, пожалуйста, ещё несколько минут, нужно собраться… — сказал я, закрыв лицо левой рукой, потому что сдерживать слёзы я уже не мог.

— Она умерла сразу?

— Да. Причина смерти — перелом шеи. Она была не пристегнута. Когда машина, слетев с моста, ударилась крышей об воду, её постигла мгновенная смерть. Она, наверное, даже не успела сообразить что произошло, — сказал офицер и положил руку мне на плечо:

— Крепись!

— Хорошо, хоть не мучилась… — сказал я, и очередная слеза, пробежавшая огненной стрелой по моей щеке, капнула на землю.

— А причину происшествия уже установили?

— Основная версия — неопытное управление автотранспортом. Водитель повела себя очень странно. Посередине моста сделала резкий рывок из левой крайней полосы движения в крайнюю правую, после чего резко затормозила, так как дорога была мокрая после прошедшего дождя, машину занесло. И в результате, снеся ограду на большой скорости, она вылетела за пределы моста.

Хотя такое поведение в данном случае совершенно не понятно. Камеры наружного наблюдения, находившиеся на мосту, четко запечатлели момент происшествия. Мост в момент аварии был абсолютно пуст. На нём не было ни других машин, ни людей, ни единой живой души. Так что, сам только бог знает, что ей взбрело в голову.

— А чего тут знать… — в разговор подключился ещё один полицейский — наркоманка она, наверное, была или «под мухой» — одно из двух, другого не дано. Знаю я таких, наглотаются всякой дряни и воображают себя птичками да рыбками. А потом кишки от асфальта хрен отскоблишь.

— Да как Вам не стыдно…? — отчаянно сказал я и посмотрел в глаза подошедшему капитану.

— Не стыдно, уважаемый, не стыдно, я знаете сколько случаев таких навидался, что Вы, после такого ещё не так бы заговорили, — сказал офицер и, выплюнув жвачку, добавил:

— Экспертиза покажет кто прав… Может ты с ней на пару на героине сидел, или на чём покрепче, а…?

Тут мои нервы окончательно не выдержали, и я набросился на капитана, схватил его за грудки и только собирался «вписать» ему хороший тумак, как меня остановили подлетевшие сзади сотрудники ГАИ.

— Псих! Тебя бы за такие вещи суток на пятнадцать за решетку посадить! — сказал капитан, плюнул в сторону и засеменил к машине.

Я выпрямился, сделал пару глубоких вдохов, полной грудью, и с трудом выровнял дыхание.

— Ну что, успокоился? — спросил меня размеренным голосом сержант.

Утвердительно кивнув головой, я поправил пиджак и спокойно сказал:

— Прошу прощения. Давайте приступим к опознанию.

Не успели мы сделать и пары шагов в сторону «купера», как сзади остановилось ещё одно такси, и оттуда с нечеловеческим воплем, вся в слезах, с растрепанными волосами и размазанной по лицу тушью, выбежала Зоя.

— Что же это такое, что…? Почему так? Не доехала, чуть-чуть не доехала! Почему…?! — причитала она, всхлипывая, и вытирала слёзы. Пулей мчась к машине, Зоя не замечала вокруг себя никого и ничего. Но тут, когда она была от меня буквально на расстоянии вытянутой руки, она споткнулась об торчавшую из земли арматуру и начала падать. Я вовремя среагировал и поймал её.

— Спасибо, — сказала Зоя и, подняв голову, посмотрела на меня, после сделала шаг назад, её зрачки, уже и так расширенные от переизбытка слез, стали ещё больше:

— Это ты…! Это все из-за тебя…!!! — ещё более истерическим голосом завопила она, и начала колотить меня руками по плечу. Потом, сделав небольшую паузу, уткнулась лицом мне в грудь, а через некоторое время я почувствовал, как её острые когти с нечеловеческой силой вонзились в мою спину, и Зоя погрузилась в абсолютную истерию. Лишь через постоянные всхлипыванья было слышно еле внятное бормотание.

Я крепко обнял её и, опустив голову, прошептал:

— Успокойся… — несколько раз погладив её по голове, чтобы хоть чуть-чуть отвлечь, я добавил — Успокойся, уже ничего не изменить. Такова жизнь…

— Ну почему, почему, она так жестока? — Зоя посмотрела на меня своими заплаканными глазами.

В ответ я пожал плечами и снова прикрыл глаза, чтобы сдержать слёзы.

Потом мы ещё сильнее сжали друг друга в объятьях и, молча, простояли ещё где-то минут десять. Лишь холодный весенний ветер трепал Зоины волосы, приглушая своим легким свистом далекий гул, окружающий нас со всех сторон.

— Извините, но нужно идти, — раздался рядом голос офицера, — понимаю, что Вам очень тяжело, но лучше совершить опознание и в сторону. Это не займет много времени.

— Да, да, хорошо, пойдёмте, — бережно убрав с себя руки Жениной подруги, чуть покачиваясь, я направился к машине.

— Подожди! — одернула меня Зоя, — я пойду с тобой.

— Лучше не стоит, ты и так пережила очень сильное эмоциональное потрясение, думаю, тебе не нужно этого видеть.

— А ты? Тебе же тоже очень тяжело?

— Тяжело, но думаю, я смогу справиться один. Не нужно туда ходить!

— Полностью Вас поддерживаю, — вмешался в разговор сержант, — одних Ваших показаний будет вполне достаточно, а девушке лучше подождать здесь.

Я отвернулся, и мы с офицером продолжили путь к автомобилю. Подойдя к машине, полицейский взялся за дверную ручку, повернулся ко мне и спросил:

— Ну что, Вы готовы?

— Готов, — уверенно ответил я.

Хотя в тот момент, всё моё сознание сдавливал необычайный страх. Ноги были словно ватные, и порой казалось, что их уже совсем нет, а я просто вешу в воздухе. Чтобы стоять хоть немного уверенней, я схватился за крышу «миникупера».

— Открываю… — сказал офицер, не спуская с меня глаз.

Конечно же, он заметил моё тяжёлое состояние, как я не пытался его скрыть.

За распахнувшейся дверцей я увидел картину из фильма ужасов. На сидении, мокрая до нитки, лежала мертвая Женя. Лицо её было всё изуродовано мелкими кусочками стекол, глаза были закрыты, а из них вытекали уже засыхающие кровавые слёзы. Шея была сломана, от чего голова лежала на плече, будто она пришита к телу кровавой нитью, и больше её ничего не держит.

Офицер взял её за мокрые волосы и откинул назад так, чтобы я мог лучше разглядеть лицо. В этот момент Женин рот приоткрылся и оттуда стремительно полилась вода. Всё это сопровождалось неприятным бульканьем, отчего мне стало окончательно не по себе.

— Она? — спросил меня сержант.

Я закрыл глаза, зажмуриваясь, что было сил, будто надеялся, что это всего лишь сон и сейчас всё это исчезнет. Но всё оставалось на своих местах.

— Да, это она. — ответил я и в ту же секунду голова дико закружилась, земля стала уходить из-под ног и яркой вспышкой перед моими глазами промелькнула очень похожая картинка. Я из последних сил вцепился в машину, но мои руки тоже ослабли, и я начал падать. Упав на холодную, мокрую землю, моё тело стало совершенно непослушным, и лишь небо, на которое был устремлен мой беспомощный взор, вращалось передо мной, как на карусели.

— Откуда, откуда я уже мог видеть что-то похожее? Тут меня словно ударило молнией, и серия вспышек вновь пронеслась перед глазами. У отца в машине, когда мы ехали из аэропорта, мне привиделась мертвая Женя с переломленной шеей. Меня бросило в холодный пот, в ушах появился протяжный гул, а глаза стали непроизвольно закрываться.

Может, я умираю?! Может, скоро моя жизнь прекратится и все проблемы, наконец, свалятся с моих измученных плеч, нервы успокоятся, и я отправлюсь в неизведанный небесный мир вслед за моей бывшей любовью? На этой мысли свет перед моими глазами совсем погас.

Не знаю сколько времени я находился без сознания, но вскоре я почувствовал резкий запах нашатыря и слабые удары по щекам. Я медленно открыл глаза и увидел кучу людей, столпившихся возле меня: врачи, полицейские, Зоя и просто проходящие мимо люди пытались всячески мне помочь.

— Ну, слава богу, пришёл в себя, — сказал стоящий возле Зои бородатый врач и закрыл бутылочку с нашатырём.

И тут новая картинка огненным кадром возникла из глубины моей памяти: «Слава богу, пришёл в себя…, пришёл в себя, в себя…, в себя…» — эхом звучало в моём мозгу. Куча разных звуков и неразборчивых голосов смешивались воедино, создавая одно расплывчатое воспоминание.

Всё это напоминало лишь один момент моей жизни: день, когда я попал под колеса летевшей, как метеорит, машины. В дымчатой пелене я видел заплаканные лица родных, тянущиеся ко мне теплые мамины руки. Влада, который изо всех возможных, сил суетился рядом. Отца, который стоял, как вкопанный и лишь поддерживал кончиками пальцев свой отяжелевший лоб.

Тут мои воспоминания мгновенно оборвались, и я почувствовал чьи-то холодные руки на своём лице. Это были ледяные ладони Зои.

— Ты пришёл в себя?

Выдержав небольшую паузу, я утвердительно моргнул глазами.

— Тогда вставай, — Зоя чуть-чуть привстала и протянула мне руку.

Поднявшись, я огляделся и начал приводить себя в порядок, после подписал все необходимые при опознании документы и вновь подошёл к злополучной колымаге.

«Вот такая непредсказуемая штука эта жизнь. Ещё несколько месяцев назад ты была самым дорогим для меня человеком, единственным лучиком солнца в этом тусклом и никчёмном мире. А теперь мы с тобой не только по разные стороны нашей несостоявшейся любви, но и по разные стороны этой непредсказуемой реки под названием «жизнь». Прости меня! Прости за всё, что я сделал не так. Я не забуду тебя, правда, не забуду. Пускай на том свете тебе будет уютно и хорошо».

Подняв голову, я посмотрел на мрачное небо, ещё раз окинул взглядом это проклятое место, и лишь река, ещё недавно забравшая Женину жизнь, продолжала всё так же невозмутимо течь вдаль, сливаясь с мрачными серыми тучами.

— Как ты думаешь, она сейчас слышит нас? — спросила подошедшая Зоя и, приподняв голову, стала тоже внимательно вглядываться в небо, будто надеясь увидеть там свою подругу.

— Я думаю, да. По-другому и быть не может, конечно, слышит.

— Прощай, Женечка. Прощай навсегда — всхлипнула Зоя.