«Хроники мёртвых городов – 2». Сборник рассказов

Сергей Михайлович Кулагин

В сборник вошли рассказы-призёры конкурса «ХРОНИКИ МЁРТВЫХ ГОРОДОВ – 2» – организатор сообщество ВКонтакте «Леди, Заяц & К», при поддержке писателя Тима Волкова и «Проект СВиД – Сказки для Взрослых и Детей». Отдельная благодарность Нитке Ос – подготовка иллюстраций для каждого этапа. Конкурс проводился в три этапа: мистическо-приключенческий триллер, фантастическая сказка-боевик и трансреализм.Друзья, спасибо за добрую атмосферу, внимание и доброжелательность во время проведения конкурса.

Татьяна Осипова

ИГРЫ ЯРОСТИ

Солнечный майский день подходил к концу. Субботний вечер немного усталый и тёплый, предвкушал сладкий сон. Взрослые и дети гуляли в школьном парке, любовались алой полоской заката, которая расчертила весеннее небо оттенками красного.

Тишину нарушил громкий хлопок. Земля вздрогнула. Люди испуганно переглянулись, страх рисовал причудливые образы, толчок повторился. Девушки взвизгнули, резво спрыгнули со скамейки, отбегая в сторону кустарника. Из-под здания городской школы поползли трещины, асфальт вздыбился. Старое кирпичное здание задрожало, запахло горелой проводкой, из окон повалил дым. Кто-то крикнул:

— Пожар!

Из-за усиливающихся толчков девушки упали лицом вниз, испугано охнули. Мальчик прижался к падающей бабушке, закричал пронзительно, вцепился в неё. На асфальте поползли трещины, они разъезжались, образуя огромные дыры. Дрожь земли походила на пульсацию. Цвет небо стал пурпурным, неестественно ярким и жутким.

Здание школы закачалось. Кирпичная кладка, как будто сделанная из гипса крошилась, и строение сложилось, словно карточный домик за несколько минут. Клубы пыли вырвались из-под фундамента. Когда пыль осела, очевидцы: мальчишки и несколько мужчин осторожно подошли к развалинам, увидели провал, а потом их отбросило новым толчком, уронило навзничь, словно взрывной волной. Из ямы вырвался фонтан грязи. Земля задрожала снова, а потом когда шум стих, в парке повисла гнетущая тишина. Люди с опаской подходили к руинам, заглядывали в образовавшийся провал, кто-то вызвал МЧС, полицию. Говорили — «хорошо, что суббота и учащихся не придавило».

Глава администрации как обычно притащился с кучей помощников, взъерошенный и красный, бегал по оцепленному ментами квадрату и орал в телефон.

К ночи на город опустился жёлтый туман. Никто сразу и не понял, что ядовитый морок уничтожил большую часть населения. Люди корчились в судорогах, медленно и мучительно умирали.

* * *

— Всем проверить защитное снаряжение, — скомандовал Ворон. — Выходим по одному.

Гарик и Жёлудь незамедлительно последовали приказу командира — нацепили противогазы, на случай, если «ядовитый туман» решит кого-нибудь прикончить. Сняли оружие с предохранителя, проверили батареи в рациях и в фонарях. Долговязый Костя Желудев потёр влажные ладони и натянул перчатки. Игорь, которого друзья звали Гарик, покусывал губы. Ему было двадцать три, взрослый парень, мужик, как говорил отец, но ему было страшно. «Жаль, что тебя нет рядом, — пронеслось в голове, — я бы тебе столько всего мог рассказать!»

Отец погиб, как и мама, как многие в первое нашествие тумана. Гарику повезло, он как раз уехал из города, только жалел, что Настя осталась там. «Где сейчас она, что стало с ней?» — спрашивал себя. В первые дни после Разлома он отправился в город с поисковой группой, но всякий раз аномалии выгоняли бойцов за пределы района, где жила Настя. Никаких известий от неё не было, сотовая связь вырубилась, даже радиосвязь не везде работала. Некоторые рации справлялись, в основном те, что были у военных. Простенькие из магазинов типа «Рыбак-охотник» часто «фонили», и в них быстро разряжались батарейки.

Покидать бункер парням не хотелось. Внутри сухо, тепло, а главное безопасно. На поверхности неразбериха — аномалии, призраки и смерть. Сидишь глубоко под землёй, и «по барабану», что там наверху творится. Люди, в большинстве своём, так вообще старались забыть первый день Разлома. Воспоминания о смерти близких и ужасах болезненны до сих пор. Выживших мучили кошмары, некоторые, так, вообще, «слетели с катушек». Надежда на спасение оставалась, и ради неё жители новой реальности справлялись с трудностями и пытались понять странные явления, которые происходили на поверхности.

Бункер — отличное убежище, к тому же перед самой катастрофой был подготовлен, словно его хозяева ждали третью мировую. «Укрытие наверняка строили на случай ядерной войны, в нём были противогазы, костюмы ОЗК и запасы продовольствия, лекарства — всё для того, чтобы выжить», — думал Гарик, осматривая оружие. Парень жил в двух кварталах от бункера, но, как и все местные, ничего не знал о нём. Помнил только, что сверху находился заброшенный долгострой и недовольных пайщиков, на поверку оказавшихся легендой для отвода глаз.

Сейчас мало кто рассуждал, что бункер нашли случайно. Кроме, конечно же, Ворона. Два года прошло. Именно он рассказал парням про первые дни после Разлома. Капитан Дмитрий Петрович Воронов служил на секретной базе, неподалёку от Армавира. Командовал взводом связи. Его ребята первыми перехватили сигнал о Чрезвычайной Ситуации, в котором содержались координаты убежища.

Воронов перенёс данные на карту, и уже собирался идти с докладом к командованию, но не успел, началось землетрясение. Планшет с картой капитан потерял, почти все сослуживцы погибли. Позже, выбравшись из туманного ада, он по памяти нанёс координаты на карту, которую» нашёл в одном из магазинов покинутого города. Вот только попасть в бункер военные так и не смогли — Зона запустила щупальца в посёлки и города, расползалась как спрут. Искать бункер бросили, надо было учиться выживать.

К моменту встречи с Гариком и Жёлудем Ворон сколотил небольшой отряд, и к немногочисленным воякам примкнули местные жители. Команда получилась разношёрстной, но каждый старался пригодиться — учился новому, искал не только выживших, но и ответы на вопросы, что же стало причиной возникновения аномальной Зоны. Группа бойцов неоднократно совершала попытки выбраться из Зоны Разлома, но безуспешно. Единственное, что удалось через месяц — наладить связь с Большой Землёй. Тогда-то начальник секретного подразделения ФСО президента и передал Воронову коды доступа в бункер. Капитан знал, что Федералы держали его для высокопоставленных лиц и их семей. Говорил о своих предположениях с какой-то обидой и праведной злостью, что убежище не для простых смертных, а тут, когда Зона стала закрытой территорией, другого способа избавить местных от смерти не представлялось. «Надо же, решили наконец-то людей спасти, за свой счёт», — горько посмеивался он. «Вот и пригодилось укрытие обычным людям, а не местным олигархам».

Именно бункер оказался форпостом борьбы с исковерканным миром. Бойцы прочёсывали посёлки, искали живых. Спасли несколько преподавателей университета, которые первыми исследовали аномалии, используя лабораторию в бункере. Воронов был отличным организатором и всем застрявшим в Зоне Разлома нашёл применение.

Вокруг территории Зоны возвели укреплённую стену, даже ров выкопали. СМИ вещали о страшном землетрясении и аварии на химическом предприятии «Триумф» в Армавире. Врали нещадно о заражении местности, о неизвестном веществе, об эвакуации, которой не было. Что же творилось на самом деле в аномальной Зоне, командование узнавало от группы Воронова. Приезжали «важные лица» на чёрных «лексусах», качали головой, причмокивали губами и разводили руками. Говорили: «Работайте, Родина вас не забудет». «Но, и не вспомнит», — сквозь зубы отвечал капитан Воронов и снова рисовал планы, ломал голову, как найти выход, как жить дальше.

Между тем чёртова Зона разрасталась, захватывая всё новые и новые районы края. Аномалии возникали хаотично, а ещё люди стали видеть призраков — мальчиков, зовущих на помощь. Один парнишка, второй, были они все одинаковые на лицо, как близнецы, в полосатых футболках, не старше трёх лет. Жалостливо звали на помощь. Люди бросались к детям и гибли от «жёлтого тумана», который вырывался столбом из-под земли.

Предугадать появление фантомов оказалось невозможно. Новая реальность перекраивала местность, управляла климатом, сводила людей с ума.

От станицы Первомайской до посёлка Тоннельный раскинулась Зона отчуждения. Захватила и другие области, очерчивала круг по западной стороне, с юга, и на севере пролегала до Кропоткино. Не впускала чужаков и не выпускала никого, кто волею судьбы застрял внутри её сетей.

Мир здесь странный. Шепчущий лес, монотонная морось и серое небо. Тут всегда осень и никак не начнётся лето. Слякоть и пронизывающий ветер делали и без того безрадостную жизнь тусклой, мрачной. Дожди превращали поля в болотистую топь.

О бункере Ворон знал многое, как будто сам его строил, но каждый раз Гарик чувствовал, что капитан что-то не договаривал. Потом стало всё равно, какая разница, откуда у командира информация об устройстве убежища. Главное — укрытие отличное, вода с едой имеются и оружие.

Гарик потерял всех родных. Из знакомых остался только Механик, друг отца. Он вытащил парня из лап ядовитого тумана, поддерживал и помогал словом и делом. Его семья тоже погибла. Каждый невольный пленник Зоны лишился кого-то из близких, но разговоры о смерти старались попусту не заводить. Боль постепенно утихла, со временем стала привычной и не такой острой.

Игорь всё время думал о погибших родителях, о любимой девушке, смотрел в спину товарища, а перед глазами стояли образы близких, они уже не вернуться никогда.

Пора выходить на поверхность. В проёме выхода, где, словно картина постапокалиптического пейзажа, серел пепельный рассвет, начинался новый день. Скрюченные, похожие на паралитиков деревья покачивались, скрипели, шептали на языке мёртвых.

Створки за спиной, напоминающие зубастую пасть, захлопнулись. Одна панель сверху, вторая снизу — стоило Ворону махнуть рукой перед световым датчиком. Кто не знал о расположении бункера, и не понял бы, что здесь за укрытие.

Командир поднял вверх сжатый кулак и замер. Парни остановились, прислушались, но кроме тишины ничего.

«Сегодня непривычно тихо, — насторожился Ворон, — а значит, стоит ждать какой-то подлости от леса и призраков».

До посёлка Тоннельный идти с час, не больше. Командир говорил, надёжная машина нужна. Современные тачки, напичканные электроникой стали бесполезным железом. После инцидента в Армавире такие машины «сдохли» и не подлежали восстановлению. Гарик думал: «Вот оно началось, как в любимой видео игре — лес наводнят твари всех мастей, мутанты». Но там ничего подобного не обитало. Главной опасностью стали призраки, «ядовитый туман», а ещё «пекло», так называли огненные смерчи и внезапные потоки пламени. Они выскакивали, точно из воздуха. Видели «пекло» чаще в Армавире, где открылся Разлом. Из эпицентра аномалии расползались по округе, словно охраняли подступы к городу.

Гарик снова углубился в воспоминания. Про «жёлтый туман» ему рассказывал Механик в день Разлома.

«Я с охоты возвращался, туман уже схлынул. Все почти погибли, кто в городе был. Повезло лишь некоторым, кто догадался окна захлопнуть. Кто тряпками мокрыми щели закрывал, в подвалах прятались. Только большинство так и не поняли, что туман убивает. А ещё мальчонку заметил, плачет, надрывается, помочь ему хотел. Хорошо со мной товарищ был, говорил, не подходи к нему, Миха. Сам видел, как приблизишься к такому, из-под земли столб жёлтого дыма, и всё, нет человека, словно сгорел заживо».

Гарик двигался за Жёлудем, смотрел в его тощую спину и прислушивался. Защитный костюм, как мешок сидит на сутулых плечах друга. Тишина. Ворон сказал, что идти придётся долго. От бункера до города километров пятьдесят, полдня добираться. Машина нужна была позарез. Хотя ехать по открытой местности опасно, считал Гарик, но и найти укрытие ночью сложно. Выбора не было.

Неделю назад товарищ командира, Сергей Михайлович, вернулся из города, пытался там прибор один настроить и проверить. Все называли доктора наук «док». Гарик не знал, чем занимался друг капитана, был он, как говорили, специалистом по военной технике, и появился в бункере вместе с группой Ворона.

Все бойцы, что с ним были в Армавире, погибли, он один остался в живых. «Пекло» и «Туман» не пощадили никого кроме него. «Почему он вернулся, как выжил?» — задавался вопросом Гарик. Док странно выглядел, от любого шороха вздрагивал, и всё говорил о детях, которых необходимо спасти. Капитан слушал его, морщил лоб, качал головой, но не верил, считал, что это призраки заманили бойцов в ловушку.

Сергей Михайлович рассказывал капитану о девушке, которую увидел около руин школы. Странное дело, духи Зоны не трогали её. На оклик бойца она не обернулась, свернула за угол дома и словно растворилась. По словам дока, именно после встречи с незнакомкой начался огненный шторм. «Пекло» словно взбесились, появлялись одно за другим, желая уничтожить незваных гостей.

«Дмитрий Петрович, — Воронов вдруг вспомнил их разговор с доктором, глаза, бегающие и болезненные, делали его похожим на сумасшедшего. — Я тут приборчик смастерил, и он точно показывает всплеск электромагнитного возмущения. Только вы сможете разобраться. Мой совет, возьмите мальчишек местных с собой, ваши бойцы ушли в рейд, никого нет сейчас. Пацаны они крепкие, справятся. Машину бы, тогда точно вернётесь к темноте обратно».

— А что там док говорил о городе и мальчиках? — поинтересовался Гарик. Ворон резко обернулся, зыркнул, точно мог прожечь дыру взглядом. Парень понимал, что сейчас не время вести разговоры и сжал губы.

Лучи солнца пробивались сквозь низкие облака. Под ногами чавкала грязь. Слякоть подбиралась к штанам, хоть те и были заправлены в высокие берцы. Жёлудь шмыгал носом и молча смотрел по сторонам. Гарику даже стало совестно, что он спросил о городе и Сергее Михайловиче. Парень он был не болтливый, и думал, что, наверное, ложная безопасность и тишина немного расслабили его.

Ветра сегодня не было, птиц не слышно — они уже второй год не пели песен. Мир в Зоне отчуждения был полумёртвым, замершим, выжидающим.

Спутники шли несколько часов в сторону точки, отмеченной на карте. Сделали привал в густом ельнике, перекусили, оправились и двинулись дальше. Молчание становилось вязким, Жёлудь несколько раз обернулся. Глаза парней встретились, но теперь Гарик решил не нарушать тишину, не хотел снова получить резким взглядом Ворона под дых.

После второго привала у Гарика разболелась голова. Он морщился и всё думал, что где-то рядом плели колдовство фантомы, из-за этого виски сдавливало, а веки налились свинцом. Он ничего не говорил командиру, прислонился к сосне с шершавой красной корой и думал о том, что же они будут искать в городе. Вспомнил Настю, которая осталась там, их ссору, и то, как жалел, что они вместе не смогли спастись.

Двинулись дальше, пока не вышли к Тоннельному. Небольшой посёлок, где выросли Гарик с Жёлудем, сейчас стал безлюдным, опустевшим и поэтому жутким. Даже кошки и собаки исчезли. Ветер гулял между домами, пел скрипучую песню. Раскрытое окно хлопнуло рамой, и Жёлудь вздрогнул, сжал в руках автомат. Двери в домах то распахивались, то захлопывались. Поднялся вихрь, в ушах загудело, словно ветер выпроваживал нежданных гостей.

Путники двигались ещё минут двадцать. Посёлок наблюдал, деревья не шептали заклинаний. Ворон настороженно смотрел по сторонам. Тихо пробормотал, что не нравится ему эта тишина, точно что-то назревает.

— У моего соседа «уазик», — тихо проговорил Жёлудь.

— Что говоришь? — спросил Ворон.

— Я говорю, у соседа машина была, «уазик», ещё советский, — чуть громче произнёс Жёлудь. Голос его из противогаза прозвучал хрипло и сдавленно.

— Далеко от нас?

— Пару кварталов пройти.

— Веди.

Группа перестроилась. Теперь Жёлудь шёл первым, Ворон вторым, Гарик замыкающим. Двигались быстро. Гарик с удивлением отметил, что аномалии не особо сильно разрушили посёлок, а ещё ему показалось, что кто-то за ними пристально наблюдал. Безмолвие и чья-то слежка делали обстановку нервозной и тревожной.

Жёлудь юркнул в проход между дворами, махнул рукой. Гарик помнил этот проулок, здесь раньше жила злая собака. Лаяла и скалилась, поэтому ребята ходили тут редко. Теперь же ни одной живой души.

— Слышь, Гарик, — Жёлудь загадочно подмигнул товарищу, — у дяди Коли в гараже «уазик» стоял. Древний, но на ходу. Помнишь?

— Помнишь, — вздохнул Гарик. — Это тот «динозавр», что тарахтел на всю округу.

— Эх, а я не подумал, — сокрушённо пробормотал Жёлудь и обратился к командиру: — Товарищ капитан, а может, не стоит на «уазике» ехать?

— Не хочется в городе оставаться к ночи, — ответил Ворон, он напряжённо смотрел по сторонам. — Машину бросить всегда можно. Дороги свободные, быстро доберёмся до точки. Главное, чтобы призраки не преследовали. На трассах их никто ещё не наблюдал, только в посёлках и в лесах.

Ворон махнул рукой: — Вперёд! Жёлудь быстрым шагом двинулся к дому дяди Коли. Гарик считал, идея — дерьмо, но перечить Ворону не стал. По большому счету, тот тоже опасался аномалий. Время летело, надо было как можно быстрее вернуться обратно.

Жёлудь сообщил, что калитка у дядьки всегда открыта. Так и оказалось. Вошли во двор. Чисто и ухожено, будто хозяева рядом и скоро вернутся домой. Засохшие цветы в цветнике напомнили, что никто не приходил сюда уже много месяцев.

Машина одиноко стояла в гараже, двери распахнуты настежь. Инструменты на полу, точно дядя Коля сейчас вернётся.

Воронов осмотрел «уазик», пнул ногой колесо одно, другое, заглянул под капот, посветил фонариком и удовлетворённо кивнул.

— Ещё скажите, что бак полный, — усмехнулся Гарик.

— Щас аккумулятор проверим.

Повернул ключ в замке зажигания. Ничего.

Капитан мотнул головой в сторону бензобака, сказал, чтобы проверили бензин, есть или нет.

Жёлудь открутил крышку и глянул в горловину:

— Не вижу.

— Дурак, палку сунь, — посоветовал Гарик. Воронов скрестил руки на груди и наблюдал за ребятами, ещё раз проверил колёса, решил, что резина в порядке, хоть машина и простояла в гараже долго.

— Топлива хватит, — отрапортовал Жёлудь, — с толкача заведём тогда? Дядь Коля свою «ласточку» обихаживал, точно девушку, следил за техсостоянием.

— Тогда нам повезло, — сказал Ворон. — Машина хорошая, выдержит. — Протёр лобовое стекло, зеркала от пыли и сел за руль. — Может, ворота кто откроет?

— Я щас, — спохватился Гарик.

Выскочил со двора и побежал к распашным воротам.

Завели машину с толкача, Ворон приостановился, газанул, подождал, пока парни запрыгнут в автомобиль:

— Всегда уважал советскую технику. Ну что, поехали?

Жёлудь прыгнул на переднее сиденье, Гарик — на заднее. Движок «уазика» работал не так громко, как ожидали бойцы.

Ворон выжал сцепление, воткнул вторую передачу и легонько надавил на газ. Гарик положил голову на руки, сложенные на спинке переднего кресла. Вздохнул, напряжение не отпускало — в душе было неспокойно, вроде машина нашлась, поехали, а в животе точно кошки скреблись. Страшно было, что ждало их впереди, на дороге, в городе?

— Ну что, вперёд?

— Главное не дрейфить, товарищ командир, — хихикнул Жёлудь. Получил от Гарика подзатыльник и, обернувшись, вскинул брови.

— Ты чего?

— Сиди тихо, «не дрейфить», — проворчал Гарик, он нервничал, и идея с машиной ему казалась фиговой.

— Да, брось.

— Ага, бросил уже.

— Пацаны. — В голосе Ворона появились металлические нотки. — Сейчас пешком пойдёте.

Гарик шмыгнул носом, уставился в лобовое стекло. Жёлудь скрестил руки на груди и никак усесться не мог, затылок ныл, автомат мешал, снял его с шеи и поставил между коленей.

— На предохранителе? — тихо поинтересовался Гарик.

— Я ж не суицидник, — бросил Жёлудь, а потом замолчал, понимая, Ворон точно высадит, и пешком топать придётся. Они хоть и дружили с Гариком, но не прочь были поспорить иной раз.

Сверившись с картой, Ворон выехал на главную трассу, по направлению к Армавиру, и прибавил скорости. «Уазик» шёл уверенно, правда, немного поскрипывала подвеска. Командир посматривал на часы, а ребятам сказал следить за тем, что на обочине и в посадках. Нашёл им занятие, чтоб не спорили зря и не расслаблялись. Пирамидальные тополя в посадках раздетые, похожие на мачты, покачивались на ветру, ветви как десятки рук тянулись к серому небу.

Уже на подъезде к городу вдалеке на дороге появилась фигура. Воронов выругался и велел Жёлудю глянуть в бинокль.

— Мальчик, — дрожащим голосом произнёс парень, облизал пересохшие губы.

— Чувствовал, что не доедем спокойно, — процедил сквозь зубы Ворон.

Прибавил скорость, останавливаться не стал. Мальчик в полосатой футболке стоял посередине, там, где разделительная полоса, и смотрел на приближающуюся машину. Он походил на нечёткое изображение, как будто из старого телевизора кадр вырезали и воткнули на пустынной трассе.

— После него точно выскочит аномалия! — крикнул Гарик, чувствуя, как пот стекал по вискам и шее.

«Уазик» промчался, объезжая призрачную фигуру по обочине. Мальчик вскинул руки в сторону машины, из-под передних колёс вырвался столб жёлтого дыма. Машину тряхнуло, руль повело вправо, однако Ворон смог удержать его. Внезапно что-то бухнуло, завыло, капот подскочил,

— Что за хрень! — выпалил Гарик, в желудке сжалось, спина взмокла. Жёлудь выругался, Ворон вцепился в руль, пытаясь удержать машину, движок заглох и «уазик» встал.

— Все наружу!!! — приказал капитан.

Он как будто чувствовал приближающуюся беду.

Побежали в посадку, упали лицом вниз по приказу Ворона, а потом прогремел взрыв. «Разве такое возможно»? — пронеслось в голове Гарика. Он расцепил пальцы на затылке и приподнялся. Жёлудь смотрел на останки «уазика» и тихо матерился.

— Мутируют аномалии! Суки, — горько усмехнулся Воронов, ударил кулаком по земле и приказал подниматься.

До города было недалеко — обнадёживало. Фантомы пока утихомирились. Или так казалось. Башни ЛЭП, ржавые, нелепые. Кривые и покорёженные, будто здесь промчалось торнадо.

Шли около часа, сверились с картой. Компас в этой местности не дурил, что обнадёживало, синяя стрелка исправно указывала на Север.

Ленивое солнце ненадолго выглянуло из-за свинцовых туч, тусклое и ущербное. Сквозь сизую дымку облаков оно напоминало гнилое яблоко. Впереди — пустырь. Трава высохла, превратилась в бурый змеящийся ковёр.

— Местность открытая, — проговорил тихо Ворон, — идём цепочкой и быстро. Не зевать. «Пекло» может выскочить где угодно. Сначала воздух впереди дрожать начнёт, будьте начеку. Обойти можно, главное без паники. Оно чувствует страх.

Жёлудь подумал, что впервые видел Ворона таким. В город давно никто не ходил, и сейчас страшно было всем. Чувствовал, как пересохло во рту, и пить вдруг так сильно захотелось.

— Адрес точки, товарищ командир? — спросил он.

— Подъездная, сорок семь. По моей информации, оттуда исходят радиомагнитные импульсы. Док хоть и псих, но обрисовал ситуацию чётко. Двигаемся на северо-восток. Держимся рядом.

— А если призраки появятся? — спросил Гарик.

— Не смотреть им в глаза.

Почва на пустоши болотистая, вязкая. Путники двигались быстро, зорко вглядываясь вдаль, посматривали по сторонам. Впереди воздух вздрогнул. Предупреждение капитана оказалось не лишним. Ворон свернул в сторону, обошёл опасное место. Гарик обернулся и увидел, как за спиной из-под земли вырвались тонкие струи жёлтого смертоносного дыма «тумана».

Здесь жарко, в отличие от посёлка и болотистого леса. Пот струился по спине. Жёлудь шею всё тёр и чертыхался. Гарик поёжился, между лопатками чесалось и будто что-то бегало, и было противно. До места назначения идти недолго, уже виднелись дома окраины. Добрались без препятствий, чему все были рады, только эта радость казалась призрачной и недолгой.

Город встретил безмолвием, потускневшей и облезлой вывеской «Армавир». Пустой и поэтому жуткий, он словно ждал людей. Нет, не для того, чтобы поприветствовать и пригласить в полуразрушенные здания с ослепшими окнами. Не для того, чтобы напомнить о прошлом, которое осталось в болезненных воспоминаниях. Город жаждал поглотить, раздавить и сожрать без остатка троих незваных гостей.

— Глянь, снова мальчик, — шепнул Жёлудь другу, тыча пальцем в сторону серого дома. Гарик увидел всполохи пламени, они вырывались из окна первого этажа. Сглотнул слюну, под ложечкой засосало. Малыш в полосатой футболке стоял под окном и смотрел на парней. Лицо его показалось знакомым, Гарик зажмурился и замотал головой.

— Ходу, — буркнул Ворон. — Не смотреть ему в глаза.

— Это снова призрак того мальчика? — спросил Гарик.

Ворон не ответил, свернул в проулок, и парни последовали за ним.

— Чуете, гарью не пахнет, — бросил командир. — То-то и оно, призрак это. И всё время один и тот же мальчик.

Они прибавили шаг, выбрались по вздыбленному бетону на пригорок. Пятиэтажка около школы, почти не тронутая взрывной волной, стояла особняком среди руин. Она словно наблюдала за полуразрушенным кварталом. Гарик вдруг понял, что Настя жила как раз в этом доме. В мыслях вспыхнули слова Ворона: «Подъездная, сорок семь!»

— Это ж район Кирпичный. Слышьте, так это дом, где моя девушка жила, — выпалил Гарик.

В голосе парня Ворон услышал надежду, она смешалась с безысходностью. Разве так бывает, спрашивал он себя, взглянул на длинного и тощего Жёлудя, потом на коренастого белобрысого Гарика.

— Девушка, говоришь, — Ворон покачал головой. — Нет, там уже никого. Не надейся, парень. Идём.

Гарик опустил голову. Он и сам знал, что Настя, скорее всего, погибла. Аномалии в городе, как рассказывали выжившие, вырывались из-под земли яростно, хаотично, словно хотели стереть город с лица земли.

Затишье угнетало, фальшиво успокаивало, что ничего плохого не случится. Шли мимо кинотеатра. Взгляд Гарика задержался на старых афишах. Одни выгорели на солнце, другие влага превратила в облезлые картины. Те, что не мокли под дождём, сделались похожими на старые выцветшие комиксы. Особо жутко выглядели даты двухлетней давности, как будто время совершило скачок и за один миг изменило город до неузнаваемости.

До сорок седьмого дома рукой подать. Улицы завалены грудами мусора, битого кирпича и стекла, но Гарик с лёгкостью отыскал короткий путь. Вычертил взглядом старую тропинку. Она проходила между гаражами, змеилась вдоль домов частного сектора.

Тронул Ворона за рукав и показал, что если свернуть направо, можно быстрее добраться до нужного адреса.

Командир кивнул, огляделся, прислушался и знаком приказал молодым бойцам идти ближе к стене.

Жар пронёсся внезапно, рядом, словно дыхание дьявола, обжёг шею и грудь. Гарик зажмурился. Жёлудь сквозь зубы выругался. Ворон махнул, чтобы двигались быстрее, сделал знак рукой, чтобы не высовывались и берегли головы.

Под ногами вдруг загудело. «Это что, снова землетрясение»? — пронеслось в голове Гарика. Гул, переходящий в рёв, походил на рык громадного зверя.

— А говорили, мутантов здесь нет! — прошипел Жёлудь.

— Что это, Ворон?! Чё делать-то будем?!

— Тихо. Без паники.

Командир сделал два шага вперёд, посмотрел за стену гаража. Одноэтажные постройки выстроились забором — одинаковые с коричневыми металлическими крышами. Впереди через десять метров раскрыл пасть подъезд пятиэтажки. Дверь сорвана с петель, а в окнах первого этажа Ворон увидел всполохи пламени. Призрак мальчика возник у темнеющего входа в дом, вперился невидящим взглядом в бойцов. Вихры у мальчугана рыжие, ветер трепал их, создавая иллюзию, что вместо волос у ребёнка костёр на голове разгорался.

— Глянь, Жёлудь, их уже двое! — Гарик ткнул пальцем в сторону ещё одного фантома. Он так же материализовался из воздуха. Мальчики стояли по бокам от входа в подъезд, одинаковые, как две капли воды. Хмурились и сверлили чёрными мутными глазами пришельцев.

— Они не хотят, походу, чтобы мы вошли внутрь, — бросил Гарик Ворону. Командир обернулся, ухмыльнулся как-то странно, вскинул автомат, прицелился. Потом покачал головой и выругался. Не хотел ребят подставлять. Жалел, что и сам опасался идти в подъезд один, всё думал, как потом парни сами вернутся в бункер, если с ним что случится.

— Может, рискнём, — предложил Гарик. — Что они нам сделают?

— Мы ж не зря припёрлись сюда, — добавил Жёлудь.

— Не зря, парни. Нам позарез надо понять, что в этом доме скрывается, и кто этих мальчиков клепает. Не верю я в привидения, это технология какая-то точно. Только зачем? Массовый эксперимент? Испытания оружия?

Он выдохнул, а потом прямо перед ним вспыхнуло «пекло». Оно не походило ни на одно, что встречались им раньше. Огненная воронка завертелась, возникла, словно из неведомого портала. Гарик дёрнул командира за ремень, пламя успело опалить ему волосы. Ворон упал навзничь, прямо на парня. Откатились вместе в сторону противоположной стены гаража. Гарик больно ударился затылком о камень и вскрикнул. Аномалия шипела и рычала, замерла в воздухе, а потом уползла, цепляясь огненными щупальцами за камни, под гараж. Командир, шатаясь, поднялся на ноги, снял противогаз, вытер руками потное лицо.

— Идём. Давай, ходу-ходу!

Побежал первым, а Жёлудь с Гариком следом.

Мальчики провожали ледяным взглядом вбегающих в дом людей. Они влетели в подъезд, а Гарик, повинуясь какому-то неясному инстинкту, понёсся вверх по лестнице.

— Эй, стой! — крикнул Воронов.

Ноги сами несли к квартире Насти, на третий этаж. «Я должен проверить, там она или нет!» — стучало в голове.

— Игорь!

Голос капитана вернул в реальность. Дверь квартиры под номером одиннадцать распахнута. Гарик окинул взглядом знакомую прихожую, стены напоминали края портала в другой мир — оплавленные, покрытые каплями чёрной смолы. Он вошёл внутрь, услышал шорохи и скрежет. Там кто-то был. Ему показалось, что его звали по имени: «Настя, неужели, ты…»

Крепкая рука Ворона выволокла за воротник наружу и прижала к стене.

— Сдурел?! — прошипел наставник в ухо. — Я приказал не разделяться!

— Ты, придурок, — запыхавшийся Жёлудь вбежал на лестничную площадку, наклонился, переводя дыхание, обхватил руками колени и тяжело задышал: — Из-за своей бабы сбежал? Нет её здесь. Все тут сдохли.

Ярость словно выжидала, а теперь вырвалась на свободу из груди, с болью, с криком. Гарик бросился в сторону Жёлудя, хотел двинуть, а Ворон ударил первым. Легонько, леща отвесил по уху. Обидно. Боль не хило скрутила скулу, противогаз съехал набок, Гарик прижался к стене спиной и сполз на грязный щербатый пол, покрытый кирпичной крошкой и кусками штукатурки. Хотелось плакать, Насти больше нет, он уже никогда не обнимет, не поцелует её.

— Виноват, — процедил он сквозь зубы.

— Тихо, — Воронов повернулся в сторону одиннадцатой квартиры. Расстегнул рюкзак, вытащил прибор дока — чёрную коробочку с экраном и антенной. — Там что-то есть. Поднимайся, — бросил он Гарику, зыркнул в сторону Жёлудя. Дал понять, что разборки закончены.

— Вставай, придурок, — тихо пробормотал товарищ Гарику, — не злись, испугались за тебя.

— Знаю.

— Знаешь, это хорошо.

— Да пошёл ты.

— Только с тобой, — усмехнулся Жёлудь, вскинул автомат и двинулся следом за Вороном.

Когда Гарик вошёл внутрь обгоревшей квартиры, он не видел за спинами товарищей, что кто-то стоял в комнате. Щелчок передёрнутого затвора АКМ. Внезапная вспышка, обдало жаром, что-то невидимое потянуло Гарика внутрь комнаты. Рот заполнился слюной, затошнило, в висках забарабанили молоточки. Били больно, словно в голове засели лилипуты-садисты. Они наслаждались работой и монотонно отбивали только им понятный ритм, пока парень не потерял сознание.

* * *

Хэй, малыш, открой свои глаза,

Я знаю, ты придёшь ко мне в объятия,

Хэй, малыш, я знаю, что не зря,

Я для тебя надела это платье…

Она пела старую забытую песенку. Голосок её чистый, красивый, ни капли фальши. Гарик ощущал дыхание Насти на лице, холодные пальцы гладили его по волосам. Он открыл глаза. Реальность вырвала из грёз. Пахло гарью и кровью и жареной плотью. Он вскочил, огляделся по сторонам. Воронов и Жёлудь исчезли. «Куда они делись?» — билось в голове. Гарик запнулся о перевёрнутое кресло, упал, окунулся лицом в паутину. Потом услышал голос за спиной и обернулся.

— Зачем ты пришёл, Игорёк?

Сердце заколотилось. Пот струился между лопаток. Гарик облизал пересохшие губы, ощущая, как в комнате стало жарко.

— Перестань сопротивляться, иначе оно и тебя убьёт.

— Оно кто?

— Не знаю. — Голос Насти чужой, другой какой-то, как будто вырвался из кошмарного сна. — Я не понимаю, как делаю это, я не хочу больше никого убивать.

Она всхлипнула, а Гарику стало жаль её. Он помнил её красивой, доброй, он любил её. Взглянул с тоской в глаза девушки. Сейчас она сама на себя не похожа, грязные тёмные волосы свисали сальными прядями, порванные на коленях джинсы покрыты кровавыми пятнами, как и футболка. В воздухе витал дух пота, грязи и смерти. Он не понимал, как много запахов могло смешаться вместе. Окинул взглядом комнату, и в груди защемило.

— Как ты выжила?

— Оно не трогает меня.

— Оно. Это кто? Призраки?

— А ты разве не узнал его?

— В смысле, не узнал?! А должен был?

— Это же Ванечка — братик мой младший.

— Что за бред здесь происходит?

Гарик отошёл к окну и глянул вниз. Не хотел сталкиваться с Настиным взглядом. Мальчики в полосатых футболках стояли под окном и смотрели на него. Их было уже пятеро. Над городом дрожало марево, словно летняя жара нагрела августовский воздух, как на адской сковороде. «Где же ребята?» — снова пронеслось в голове. Из окна он их тоже не видел.

То тут, то там вспыхивали огненные воронки аномалий, а ещё в воздухе то и дело возникали прозрачные шары. Они напоминали мыльные пузыри, парили над мёртвыми улицами, походили на дроны из фантастических фильмов.

— Настя, что ты здесь делаешь? — спросил Гарик без обиняков, страх подбирался к горлу и сжал его костяными пальцами.

— Я хочу, чтобы всё прекратилось, но оно не слушается меня. Оно никогда не слушалось…

Она сжала кулачки и ударила ими по грязному полу. В глазах Насти вспыхнуло пламя, а волосы взметнулись вверх. Под ногами снова загудело. Гарик глянул в окно снова, судорожно сглотнул. Ванечки плакали, делали они это беззвучно, отчего ситуация становилась ещё более жуткой и безнадёжной.

— Успокойся, Насть, — тихо проговорил он, не глядя в её сторону. — Я пришёл, чтобы спасти тебя. Что здесь произошло?

Гул прекратился. Призраки Ванечек растаяли. В небе плавали «мыльные» пузыри, и больше ни одного духа Зоны на видимом пространстве. Гарик посмотрел на Настю, кивнул, словно догадываясь, в чём дело. Попросил, чтобы она начала рассказывать всё с самого начала.

— Говори. Давай. Ты же знаешь, что я прощу тебя.

Он сам не знал, почему сказал так, чувствовал, что Настя винила себя за что-то. Что-то ужасное, непростительное.

— Помнишь день, когда мы поругались, и ты ушёл?

Гарик молча мотнул головой. Да, поссорились, сбежал, обиделся, бродил по городу, а потом долго ждал автобуса. На попутке поехал домой, в посёлок. Там только и узнал, что ядовитый туман почти всех уничтожил в городе. Только было рванул обратно, как началось землетрясение.

— Ерунда всё это, мы бы всё равно помирились, — она вздохнула. — Ванечка играл в зале. Родители ещё не приехали с работы, а я сидела и ревела. Он звал меня, а я внимания не обращала, понимаешь? Раздражал он меня. Если бы я знала…

Настя замолчала, Гарик думал, что она заплачет, но нет. Теперь она стала тенью той Насти, которую он знал.

— Смотри сам, — она вдруг схватила его за руки. Пол под ногами превратился в топь, и Гарик полетел вниз. Оказался в квартире Насти, оставаясь бесплотным свидетелем разыгрывающейся драмы.

Настя сделал музыку громче, в дверь стучал Ванечка, младший брат. «Рамштайн» всегда успокаивает, ты ж знаешь, это моя любимая группа» — услышал он голос, как бы извне.

В комнате стало жарко, душно. Парень посмотрел в окно, закат, словно кистью раскрашивал небо. Солнце оранжевое и огромное. Запах едкого дыма заставил насторожиться. Ванечка кричал и стучал в дверь. Настя словно опомнилась, вскочила с кровати и кинулась к двери. Гарик ничем не мог ей помочь, он наблюдал, и, ощущая бессилие, сжимал кулаки.

Пламя ворвалось в комнату сестры, братишка с визгом залетел внутрь. У него обгорели волосы и ресницы. Он захлёбывался плачем и ничего не мог сказать.

Настя распахнула окно, закричала:

— Помогите! Пожар!!!

Гарик чувствовал, сейчас сердце разорвётся от ужаса, и понимал, что он уже ничем не мог помочь. Настя кричала из окна, пока не сорвала голос, её будто никто и не слышал. Люди мимо шли, и никто не отозвался! Парень порами ощущал страх брата и сестры, мурашки на коже и то, как волоски на шее поднялись.

Огонь просачивался в комнату, прожигал деревянную дверь, расцветал угольными цветами на белой поверхности. Языки пламени вырывались вместе с дымом из-под двери. Настя схватила Ванечку в охапку и полезла на подоконник.

— Настя, не на-а-а-до! — кричал братик. — Я боюсь!

— Тогда мы сгорим здесь! — крикнула старшая сестра. — Не бойся. — Она посмотрела вниз, понимая, что придётся прыгать и шансов выжить мало.

— Я не хочу прыгать!!!

Взрывная волна сорвала дверь с петель, огненный столб ворвался в комнату, пожирая вещи, плавя тела брата и сестры. Настя обняла Ванечку, зажмурилась. Гарик стоял, объятый пламенем, и видел, как девушка и мальчик горят заживо.

— Не-е-т! — душераздирающий крик прорезал воздух. — Где вы?! — похожая на факел Настя выглянула в окно. — Будьте вы все прокляты!!!

Прохожие видели языки пламени, вырывающиеся из окна, а ещё кричащего человека, объятого огнём.

— Горите все!!! Горите все-е-е!!!

Гарик нахмурился, безысходность с болью сдавила грудь. Нет, эти слова произносила не Настя, это был кто-то другой. Милая, добрая девочка не могла быть такой озлобленной.

Его точно окатило горячей волной, он зажмурился, а потом понял, что стоит рядом с Настей в комнате со следами пожара.

— Это я разрушила город, это я создала призраков и аномалии. Когда мне захотелось вернуть мир обратно, они больше не слушались.

Гарик стянул с лица противогаз, вытер ладонями потное лицо и опустился рядом с девушкой на пол. Обнял её, понимая, что прежней Насти уже нет, что-то умерло и в нём сегодня, наверное, надежда или желание жить дальше. Гарик не думал уже ни о чём, сжимая руку Насти, слыша её прерывистое дыхание.

— Я не знаю, что со мной, Гарик, — она вздрогнула всем телом и прижалась к его груди. — Сколько времени прошло? Как будто я умерла тоже.

— Два года прошло, — уронил он надтреснутым голосом. Не верил, что подобное могло случиться, что человек способен создать Зону отчуждения, которая превратилась в живую материю. Она пожирала мир, с каждым клочком земли, и происходящее не могло исходить от Насти. Нет, это никак не могло быть.

— Два года, — повторила за ним девушка, изо рта её вырвался горький булькающий смешок. — Ты шутишь?

— Нет.

— Как же остановить всё это?!

— Не знаю.

— Я не хочу, чтобы кто-то умер ещё! Если всё дело во мне, просто убей! — Настя вдруг вцепилась худыми руками в дуло автомата, он болтался на ремне, перекинутый через шею Гарика. Приставила к груди и чуть не нажала на спусковой крючок. Парень спохватился, оттолкнул её:

— Дура что ли?!!

Он вскочил на ноги, ощущая, что, глядя на Настю, не испытывал страха или ненависти. Нет, она ни в чём не виновата, даже если это она вызвала ужасных демонов Зоны.

— Что мне делать, Игорёша?

— По-моему, тебе надо простить себя, Настя.

— Простить? Так просто?!

Гарик кивнул.

— Ты не виновата в гибели брата, это был несчастный случай…

— Но я виновата!

— Значит, и я. Мы поссорились, я ушёл.

— Я уже не помню, из-за чего…

— Я тоже, и это не важно! Идём, я выведу тебя отсюда, возможно, что-то изменится тогда.

Настя улыбнулась, и в её улыбке Гарик прочёл обречённость. Девушка покачала головой и сказала:

— Только смерть, Гарик, выход только в ней.

Он не ожидал, что Настя стремительно выскочит из комнаты на лестничную клетку и побежит вниз. Стены задрожали, Гарик кинулся вдогонку. Землетрясение хотело остановить его. По стенам ползли рваные трещины, напоминающие реки на географической карте, ступени ожили и трещали, лопались, обваливались за спиной. Из подъезда вырвался клуб пыли. Словно в тумане, Гарик выбрался наружу и увидел, как Настя бежит по их тропинке к школе. Теперь к развалинам здания.

Он кинулся за ней, понимая, что не может догнать, поражался, сколько в ней силы и выносливости. «Кем она стала, что вообще теперь она такое»?!

— Настя!!! — крикнул Гарик до боли в горле. В лёгкие ворвался густой горячий воздух. Противогаз остался там, в доме. Парень бежал по развороченному асфальту, задыхался, ощущая, каким стал густым воздух. Он бежал словно в патоке, которая не давала двигаться быстрее. Напоролся на арматуру, торчащую из куска бетона. Боль пронзила развороченное колено, Гарик упал, распластавшись на щебёнке. Слёзы застилали глаза, и ему хотелось одного, чтобы Настя вернулась, чтобы всё плохое, вся боль и страх остались там, в сгоревшей квартире.

— Настя! Стой!!!

Он поднялся, припустил следом за девчонкой, не обращал внимания на кровь, которая хлестала из раны.

Аномалии наблюдали. Тишина, и лишь звук его шагов глухо отдавался в пустоте из стекла и бетона.

— Настя! — прохрипел Гарик, упал на ступени перед разрушенной школой, видя, как девушка остановилась у входа в здание. Она будто и не слышала его, искала что-то, смотрела невидящим взглядом вокруг, потом взяла за руку будто бы призрачное существо и вошла внутрь.

В голове прозвучал голос, отчего парень поморщился. Стальные молоточки в висках заколотили снова, как это было перед тем, как он увидел вспышку в квартире Насти.

«Я никогда не смогу простить себя. На это способен человек, но от меня остался лишь пепел. Не знаю, как вынесла боль, как сделала то, что сделала. У меня осталось одно — это чувство и воспоминания, что когда-то я умела любить. Как и сейчас…»

Взрыв оборвал звук её голоса. Гарик попытался встать на ноги, но хруст в колене, сопровождаемый дикой болью, опрокинул его на бетонную плиту, покрытую осколками. Ему необходимо было найти Настю. Гарик знал, что она сама стала призраком, только как научилась материализоваться, неясно. «Где же Воронов и Жёлудь, они погибли? А может, всё это просто игра разума, возможно, я, как док, чокнулся?»

Гарик полз на четвереньках, волоча за собой ногу. Боль притупилась «Разве может человек создать мир из кошмаров, призраков, да и Разлом, уничтоживший город. Этого же не может быть?»

* * *

Чья-то рука тронула его за плечо. Гарик вздрогнул и открыл глаза. Яркое голубое небо ослепило. Солнечные лучи пробивались сквозь лёгкие облака и щекотали нос. Он улыбнулся и застонал, лицо в нескольких местах закололо.

— Тише-тише, последний осколок вытащили.

Механик склонился над ним, улыбался, дышал сигаретным дымом в лицо и качал головой.

— Слава Богу, нашли.

— Кого?

— Тебя, кого ж ещё. Ушёл от группы в одиночку. Ну не дурень ли!

— Дык я ж с Вороном и Жёлудем…

— Не гони, — махнул рукой Механик. — Они около заданной точки потеряли тебя.

— Они не погибли?

— Да что за бред, — мужчина коснулся ладонью лба Гарика. — Вон они, легки на помине.

Гарик попытался встать, но резкая боль в колене помешала подняться. Механик успокаивал его, гладил по плечу и говорил, что как потеряли его, вызвали поисковую команду. Округу прочесали, следов будто бы и не было. Сутки искали. В город вошли снова.

— Воронов первым заметил, когда стемнело, что на небе звёзды появились. Ребята удивились даже. Два года, ёлки зелёные, неба не видели. На рассвете в город вошли, и странное дело, ни одной аномалии или призраков. Док их тоже больше не видел, говорил всё, что Зона отпустила нас всех. Мне это, конечно, бредом показалось, но хотелось верить. Все поверили…

Гарик повернул голову на звук приближающихся шагов. Увидел товарищей, в груди ёкнуло, а в желудке засосало. Он облизал потрескавшиеся губы и улыбнулся.

Щебет птиц наполнил тишину развалин города надеждой.

— Птицы? — спросил Жёлудь.

— Они вернулись, Кость, — улыбнулся Гарик.

— Что, ожил? — строго, но по-доброму поинтересовался Воронов. Не сдержал улыбку и, закурив, отвернулся. Голова перебинтована, на лице ссадины.

— Вы видели их?

— Кого?

— Призраков? Девушку и её брата?

— Девушка погибла, — упавшим голосом сказал Ворон. Потёр ладонью небритый подбородок. — Странная такая. Стояла на развалинах школы… Да, и откуда у неё граната взялась? Я хотел только ей крикнуть, а она чеку вырвала, и всё. Конец. Меня отбросило назад, ранило осколком. Ребята вбежали в развалины, осмотрелись, а нет её. Чертовщина снова мерещится, решил.

Гарик поднял глаза к небу, а ещё взглядом уловил малиновку, опустившуюся на покрытую трещинами бетонную плиту. Птица смотрела на него, и ему показалось, что у неё взгляд Насти — девушки, которая создала пугающий мир и ушла, ничего не объяснив.

Малиновка вспорхнула и полетела дальше в голубое небо — чистое, светлое.

Правила игры Зоны Настя забрала с собой. «Игры ярости» порой способны создавать уродливые гримасы. Что открыло Разлом и вызвало аномалии, так и осталось неизвестным. Оставшихся в живых людей данный факт интересовал мало. Они спешно покидали место, которое называли бывшей Зоной Разлома. Старались забыть ужасы аномалий, ежедневное желание спрятаться и страх потерять близких. Бункер опустел. Его закрыли, документы о происшествии на территории Краснодарского края засекретили. На территории остались военные и учёные, они искали причину создания аномальной области.

Человеческая память странная вещь — всё, что пугает нас, прячется в уголках подсознания, забывается до той поры, пока что-то вновь не напомнит о событиях прошлого.