День, когда заговорило радио. Рассказы

Сергей Медведев

27 рассказов, которые должны напугать читателя. Или рассмешить. Сергей Артурович Медведев – драматург, журналист. Пьесы Медведева поставлены в театрах России, Украины, Германии, Венгрии, Болгарии. Победитель и финалист таких драматургических конкурсов, как «Евразия», «Новая драма», «Theatertreffen». Роман «Кошки в тигровой шкуре» вошел в шорт-лист конкурса «Книгуру». Живет в Ростове-на-Дону.

2. Оля и волшебные очки

В характере у каждого человека бывают загадки. Загадки, которые не объяснишь с точки зрения здравого смысла.

Некоторые люди под страхом смертной казни не пьют кефир. Другие с детства не едят перловую кашу.

— Я лучше умру с голоду, чем буду есть эту гадость, — говорят дети, не разжимая рта, своим мамашам.

Мамаши в это время пытаются впихнуть детям в рот ложку с перловкой.

— Господи, что же мне с тобой делать, кем же ты будешь в старости, если уже сейчас такой капризный? — вздыхают матери и сами съедают кашу. — Отличная перловка, может, все-таки попробуешь?

…У Оли было две загадки. Во-первых, она никогда не носила головные уборы. Даже в 30-градусный мороз.

— Я мало бываю на свежем воздухе, из дома — к остановке, от остановки — на работу, а потом в обратном направлении. Не успеваю замерзнуть. Да и волосы не хочу портить шапками.

Иногда Оля шутила:

— А у меня шапочка-невидимка. Она всегда на голове, просто вы ее не видите.

— А почему же у тебя тогда уши красные, совсем не греет твоя невидимка? — возражали Оле немногочисленные подруги.

— У меня уши красные от природы, — вздыхала Оля. — У отца были красные. Да еще и большие. Вот, посмотрите на фотографию.

На черно-белой старинной фотографии действительно можно было увидеть, что уши у Олиного отца — огромные, как у слона. В то, что они красные, оставалось только верить.

— Он был очень совестливым человеком, — рассказывала об отце дочь.

А еще Оля очень плохо видела. Тем не менее, она никогда не носила очки. Даже после того как ее однажды чуть не сбила машина. Тогда ей было уже немного за сорок.

— Куда прешь, слепондя? — закричал на нее мужик в меховой шапке, выскакивая из «копейки». — Не видишь, какое здесь интенсивное движение?

— Может, и не вижу, вам какое дело? — фыркнула Оля, которой казалось, что по центральной улице города неспешно движется цирковая процессия — несколько слонов, тигры, лошади, один гиппопотам и три дрессированных свиньи. Мчащихся машин Оля не видела.

— Очки купи, если не видишь, — с облегчением вздохнул мужик, чуть было не сбивший Олю, и умчался в неизвестном направлении. — Отвечай потом за вас, а у меня еще вся жизнь впереди, женился, вот, недавно.

«Действительно, надо купить очки», — подумала Оля, когда года через два попала в больницу с менингитом. В больнице у нее было много свободного времени. Оля лежала на кровати, вспоминала, как поцеловалась в первый раз. Как украли первую зарплату. Вспомнила и о том, как ее чуть не сбила машина.

Вылечившись, Оля отправилась в подземный переход, где, как ей сказали в больнице, находится лучшая в городе оптика.

— Вам какие очки — защитные или оптические? — поинтересовалась, высунувшись из окошка продавщица в вязанной шапочке.

— Мне бы какие-нибудь универсальные.

— Универсальные закончились, — объявила продавщица. — Есть слесарные. В них и металл варить можно.

Слесарные очки Оле не понравились — слишком тяжелые, да и металл варить в ближайшее время она не собиралась. Борщ иногда варила. Диетический. Мужу не нравилось.

— Тогда возьмите увеличительное стекло, — посоветовала продавщица. — Те же очки, только на один глаз.

— Да, это именно то, что мне нужно, — обрадовалась Оля и сунула увеличительное стекло к себе в сумку. — На один глаз? Я же правильно поняла? Мне большего и не надо. У меня, в принципе, нормальное зрение. Сколько с меня?

— 20 рублей. У нас распродажа.

Увеличительное стекло понравилось Оле. С ним она смело перешла улицу, не провалилась в открытый люк, увидела старую знакомую, о которой думала, что та давно умерла.

— Ой, Вер, давно тебя не видела. А мне говорили… Но я не верила… Но ты не подумай… А ты откуда идешь?

— От верблюда, — зло сказала Вера, которая в тот день была не в духе.

— Верю, верю, верю, — быстро закончила разговор Оля и спрятала увеличительное стекло в карман.

Еще Оля нашла в магазине два рубля с профилем Гагарина.

«Да я могу бросить работу, буду ходить по улицам деньги искать», — подумала довольная женщина.

Окрыленная находкой, Оля пришла домой.

Правда, на двери своей квартиры она обнаружила нацарапанное кем-то слово из трех букв с неуместным, на ее взгляд эпитетом, — «моржовый». «Это, наверное, все-таки относится к мужу, — утешила себя Оля. — Я-то тут причем? А, может, это он сам и написал. По неизвестной мне причине. Я, в сущности, мало, что о нем знаю. Мужчина. Не любит борщ без мяса. Работает в ЖЭКе. Кем? Неизвестно. Я наверняка, если разобраться, знаю только имя. Владислав Александрович. Владик».

Сразу выяснить, к кому относится надпись на двери, Оля не смогла: Владислав Александрович был на работе.

Оля даже было позвонила ему в ЖЭК, но на другом конце провода, заикаясь, ответили, что ее «м-м-м-уж убыл в м-м-м-естную ком-м-м-м-андировку».

— Командировку? — переспросила Оля.

— Ага, сегодня уже не будет!

Странно, подумала Оля, поднесла к правому глазу увеличительное стекло и посмотрела на себя в зеркало. Сначала она ничего не увидела — зеркало было очень пыльным. Она протерла его поверхность рукавом и ахнула.

— Какой у меня нос длинный, — расстроилась женщина. — Значит, правду говорят: носы растут всю жизнь.

Из зазеркалья на Олю смотрела совершенно незнакомая ей женщина. С редкими выцветшими волосами и криво подведенными губами. Оля поднесла увеличительное стекло к левому глазу, но ничего не изменилось. Только левый глаз стал намного больше правого.

Оля зажмурилась от ужаса, и незнакомка исчезла. Изнутри мы гораздо лучше.

«Какие мы на самом деле: такие как в зеркале, или такие как нас отражает собственная душа? Что я знаю о той женщине с длинным носом? А что она знает обо мне?»

Ее раздумья прервал звонок в дверь.

— А вот и я! — сказал, заходя в квартиру, Владислав Александрович. — Ну, ты как тут без меня? В одиночестве? Как там в целом? Все в порядке, надеюсь?

Оля взяла увеличительное стекло и подошла к мужу. Она тщательно осмотрела его руки (на правой она впервые увидела татуировку — «1956—2017»), незастегнутый гульфик, морщинистое загорелое лицо. На лбу у Владислава Александровича она нашла следы от губной помады и надпись тушью для ресниц: «Таня плюс Владик равняется любовь».

Оля села на кровать и внимательно посмотрела на мужа через увеличительное стекло.

— У нас на двери, Владислав, написано одно нехорошее слово и одно непонятное. Теперь я знаю, что ты — тот, который моржовый.

Оля заплакала, а Владислав Александрович встал перед нею на колени.

— Ты пойми, мне же иногда хочется это самое. Романтических отношений. Может быть, это в последний раз. Прости, если сможешь. Но как ты догадалась?

— Я же все теперь вижу, — вздохнула Оля. — Не слепая.

…Они перестали разговаривать. То есть, Владислав Александрович пытался заговорить с женой: «Ну, ты как, в целом?», но Оля лишь с укором смотрела на мужа, качала головой и ничего не говорила.

За время, что они молчали, Оля с удивлением обнаружила, что их телевизор работает, только как радиоприемник — что-то говорит, но ничего не показывает. Да и говорит одно и тоже:

— Медведи под куполом цирка. Слоны — жонглеры, обезьяны-фокусники и грузины-наездники на лошадях ахалтекинской породы. Прощальные гастроли всемирно известного коллектива под руководством мистера Икс. Билеты можно заказать по телефону… Медведи под куполом цирка… Слоны…

И еще:

— Не забудьте выключить телевизор… Не забывайте об этом и в другие дни недели.

…После приобретения увеличительного стекла, или — как говорил муж — лупы, в жизни Оли стали происходить некоторые изменения. Например, она купила шапку-ушанку. Она вдруг разглядела, что все ходят в шапках.

В ушанке, завязанной под подбородком, и с лупой в руке, Оля производила на окружающих угнетающее впечатление.

— Женщина, ну, что вы тут все высматриваете? — спрашивали у нее в магазине. — Уже полчаса стоите у витрины и ничего не покупаете.

— Может быть, я не могу найти смысл жизни, — вздыхала Оля, прятала увеличительное стекло в карман и уходила.

— Вы, наверное, гадалка, они тоже как-то со смыслом жизни связаны, — однажды предположила продавщица. — А я сейчас милицию вызову. Пусть разберутся. Месяц назад у меня пропали два рубля с профилем Гагарина. Может, это вы взяли.

С работы Олю попросили уйти по собственному желанию. Коллеги — а это были в основном немолодые дамы — боялись находиться в одной комнате с женщиной в шапке и с лупой.

— Так, ничего не понимаю. Где-то же должен быть выход из этого лабиринта, — бормотала Оля, склонившись над электрическими схемами.

— Шапка-невидимка до добра не доводит. Мы это тебе давно говорили… Надо было раньше покупать ушанку.

Владислав Александрович, когда приходил домой выпивший, всякий раз обещал выбросить лупу к чертовой матери — он догадался, что Нелли исследует его спящего.

— Ты мне дожить по-человечески не даешь, может, у меня рак горла и печень больная, — плакал он, пытаясь обнять Олю, когда та обнаружила в паху у Владика надпись губной помадой — «Здесь была Соня».

— Что ты во мне ищешь изъяны? Да, я не безупречен. Это видно и невооруженным глазом. Не надо меня рассматривать под увеличительным стеклом.

В конце концов, Владик сдержал обещание и отдал ненавистную лупу соседу-школьнику, который тут же поменял прибор на дохлую летучую мышь. (Школьник сварил мышь, ее скелет до сих пор украшает его квартиру.)

Увы, пожить по-человечески Владик не успел. Через месяц он умер, как и предполагал, от рака горла и больной печени.

А Олю и сейчас можно встретить на центральной улице города. Без шапки. Даже когда термометр показывает минус тридцать. Но он же редко показывает такие страшные цифры.