В последний поход. Или путешествие за три горя

Сергей Маслаков

30000 километров автостопом это много или мало? А без денег и снаряжения? А после инсульта, инфаркта да с гипертонией, мочекаменной болезнью и атеросклерозом… А в 56-летнем возрасте?Anything is possible for those who believe.

Три горя

Отправляясь Домой путник, пилигрим и странник знает что в его доме. Что в нём есть и чего в нём нет. Он знает, что в его доме нет… грязи. И вообще всего того, что сопровождает его на его пути домой. И что на крылечке у входа лежит половичок, о который следует вытереть ноги. Когда доберётся, наконец.

По мере своего продвижения он будет освобождаться от всего того что на него налипло в течении всего его пути домой, и что ему, его дому родному, не соответствует. Всякие-разные «измы», слова для связки слов, всякие там «солёности» и перегибы и тому подобные прелести. Его Дом НЕ от мира и потому в нём нет ничего от мира.

Когда ходишь бездорожьем невозможно не замараться, как бы ты не был аккуратен. Но пилигрим не воспринимает эту свою дорожную замаранность как нечто само собой разумеющееся и приемлемое. При любой предоставленной возможности он её использует. Он «чистит перья», смывает дорожную пыль, очищает обувь от кусков налипшей грязи. Не подобает пилигриму запускать себя. Нет. И с каждым новым шагом он уделяет вопросу своего очищения всё более пристальное внимание.

Есть три вещи, которые присущи практически каждому человеку, находящемуся в этом мире, которые держат его душу в рабстве. Имена их суть сии: страх, условности и эгоизм. Три горя, сопровождающие человека в этом мире на постоянной основе. Не дающие проявиться во всей полноте всей оригинальности его души. Нету этих вещей в его отчем Доме. Потому рано или поздно от них ему суждено освободиться. Неминуемо.

Всё начнётся с их осознания. А затем — встречей лицом к лицу. Другого пути нет. И это будут битвы. Кто кого. Хотя исход этих битв предопределён, но это не означает, что всё пройдёт по лёгкому. Битва есть битва со всеми истекающими… Но пилигримы — они заведомо воины. Хотя и не знали об этом. И по подобию большинства людей пытались/старались избегать жёсткостей. До определённого момента, когда становится очевидным, что конфронтации не избежать.

Всё будет происходить в тайне, сокрытым от внешних глаз. И звон скрещиваемых мечей не будет слышен третьим лицам. Враги эти коварные и умеющие драться и будут драться до конца.

Но природа, которая сокрыта в пилигримах, природа «не от мира сего», она мощнее любого самого коварного и сильного врага. Даже смерти. Хотя они и не осознают этого до поры до времени. Но эта пора, это время придёт.

Однозначно.

Кому-то точно трудно жить в болотцах

Нет, им не трудно, им невмоготу

Уж лучше впроголодь ходить

Одетым быть в лохмотья

Несть поношенья, отверженья и нужду́

Им легче оказаться на распутье

Незащищёнными от всех мирских невзгод

Чем квакающей частью стать многоголосия

Толпы безликой вне глубоких вод

И часто они стонут от удушья

Пустых, но очень многих разных слов

И тесно им на кладбище ещё в плоти живущих

Но мёртвых по причине иллюзорных снов

И вот идут они как могут, как даётся

Те дни, пути, что свыше им дано пройти

Не судьи, нет, но им бывает очень тошно

И души их нередко в клочья рвёт

Им просто трудно жить в болотцах…