Мир не вечен. Цикл книг: «Эйриния». Книга первая. Том III

Сергей Маркелов

– Разве вы еще не поняли, глупцы… Генералу Де Гри всё равно, кто выиграет в этой Войне!– Верно… Я одинаково ненавижу как мышей, так и крыс…– Но тогда зачем всё это?!«Разделяй и властвуй!Так говорит одна Древняя Пословица…Откровенно говоря, мне всё равно, кто ворвется в следующую минуту в эти двери! Ведь они будут ослаблены, истощены, подавлены и поверят любой правде, которую я им преподнесу…»

VI Война пришла

— Я думаю всех вас мучает один и тот же вопрос — почему? — тихо прошипел сквозь боль Император Ромул, сидя на стуле в Зале Совета, когда лекарь и его юная помощница перебинтовывали старую рану, что с новой силой дала о себе знать.

Для этого им пришлось разорвать штанину выше колена. Не имея под рукой нужные лекарства для обработки и дезинфекции, Эносу пришлось довольствоваться лишь перевязкой.

— Жуть, как мучает, — чуть слышно прошептал Тош, вместе с друзьями стоя возле могучего двуручного меча самого Императора Ренна, прочно засевшего в каменной кладке пола.

— Но прежде, чем я отвечу, мне хотелось бы рассказать вам Историю города… Строительство Ренна, как крепости на северных рубежах Эйринии началось сразу после нашей победы над полчищами крыс, и был воздвигнут за довольно короткий срок…

— Отец, все мы прекрасно знаем это, — вмешался в повествование Императора Август. — Вы обнаружили здесь особую жидкость, которая разъедает даже камень, и благодаря ей скалы стали податливыми, как глина…

— Сын! — поднял голос Отец на недовольного паренька, который держался в стороне.

Скрестив руки на груди, вечно недовольный Принц бросал на помилованных пиратов испепеляющие взгляды, наполненные нескрываемым пренебрежением и даже злобой.

— Ренн был основан как залог нового Безопасного Мира… Но в Летопись Города вмешалась наша Гордыня и Жадность…

— Отец, хватит уже притчей!

— Август!

— Не пойму, что ты с ними якшаешься, казнить их — и всё!

— Сын! — отстранив от себя заботливых эсфирцев, Ромул поднялся на ноги.

— Нет Отец, ты всю жизнь твердил мне, что я должен быть тверд и решителен! Готовым в решающим момент поступить так, как того велит Долг перед Родиной! А сам — не смог казнить этих мерзавцев, — указал разгоряченный паренек на Пика, Тоша и Ночу, которые стояли подле стола, не понимая сами, что произошло и почему они еще живы.

— Я и не собирался, — указал мудрый мышь на Кламир.

Именно этим холодным оружием, он за один взмах перерубил все цепи на Гостях Ренна. Остались лишь «браслеты» на руках и ногах, да ошейники — и то ненадолго. Ибо в следующую песчинку, Император лично избавил бедных мышат от оков, как сделал это за минуту до этого с Правителем Эсфира.

Заострив внимание на обожжённых ручках черной мышки, всего покалеченного Тоша и окровавленной правой кисти Пика, на которой не хватало двух пальцев, Ромул мог лишь отдаленно представить через какие трудности пришлось пройти этим храбрым мышатам.

— Как?! Но ведь они пираты! — не успокаивался запутавшийся в собственной гордыне паренек.

— Сын, если они жили на острове Вольных, это не делает их преступниками! — при упоминании этого названия, которым именовали остров лишь те, кто жили на нем, Пик и Ноча переглянулись.

— Они похитили Принцессу Софию и хотели убить нас во Дворце Эсфира вот с этим лжеправителем! — указал Наследный Принц на покалеченных друзей и ослабшего Тимура.

— Ты не прав, сын!

— Нет Отец, это ты не прав! Теперь я вижу, что даже смерть Яна не трогает тебя! Ты всегда был тверд, но я не собираюсь всё так оставлять! — вспылил Наследник и сбросив плащ с плеч, сорвался с места по направлению к выходу.

— Сын остановись! Ты не знаешь и доли правды… — попытался вразумить своё чадо мужчина, но паренек не собирался слушать.

Громко хлопнув дверью, он вышел из Зала. Оставив позади себя все сомнения, он уверенной поступью направился прочь отсюда.

— Я поговорю с ним! — тихо откланялся Себ, в сердцах поддерживая друга и негодуя по поводу амнистии для преступников. — Идем! — хотел он потянуть за собой Софию, но мышка не двинулась с места.

— Прости Себ, но я не помню ни тебя, ни их… Но в глубине души, мне что-то подсказывает, что здесь моё место! — тихо ответила София, одним глазом поглядывая на Пика.

Уловив столь невинный жест, виконт бросил гневный взгляд на серого мышонка. Готовый голыми руками удавить паршивца, осмелевшего встать между ним и прекрасной Софией, ему пришлось усмирить свой гнев под пристальным взглядом самого Императора. Проглотив горечь обиды, он выскочил из Зала следом за Августом.

Ревнивец застал друга по несчастью как раз в тот самый момент, когда он перешептывался с одним из служителей Ордена, а также крысой из Концерна.

— Мы всё слышали, Мой Фирст…

— Война неизбежна, Принц!! Они уже прислали Гонца с требованиями… И раз ваш отец…

— Ваш Отец — Наш Император, колеблется…

— Его можно понять…

— Война не за горами…

— Мы должны действовать быстро…

— И нанести удар первыми… — сладостно шипели ему на ухо коварные личности.

— Я услышал Вас… А насчет Гонца, то сию же минуту переговорю с ним, — решил перехватить инициативу Август.

— Как Вам будет угодно, — раскланялись перед ним верные Сыны Отечества, а про себе смекнули, что с таким Правителем им будет легче «руководить» Ренном.

— Август, позволь пойти с тобой? — спустя пару песчинок нагнал его Себ.

— Хорошо друг мой, идем, — охотно встретил виконта на своей стороне Наследный Принц.

— Если честно, я тоже не в восторге от решения твоего Отца помиловать пиратов… — уловил недовольство на лице Августа сын Графа и решил воспользоваться этим в своих корыстных целях.

— Не говори больше о нем в моем присутствии! Он старый Дурак и еще поплатиться за свой опрометчивый поступок… — злобно прорычал мышонок, у которого чаша терпения переполнилась и он, как никогда, готов был пойти на крайность…

— Об этом я и говорил вам… — тяжко вздохнул Император, садясь обратно на свой трон.

«Наш Ренн превратился из Мечты о Новом Мире, в город, где царит алчность и Классовая неприязнь.

С самого начала наше Общество оказалось разделено на Три Пласта. Тех, кто поддерживает служителей Ордена Мира; так или иначе связан с Концерном, а также — привержен мне и состоит на службе Ренна.

Вначале я не считал, что это может привести к раздору…

Но шло время, каждый Класс Общества становилось могущественнее и богаче. Я и глазом не успел моргнуть, как между нами началась неприметная скрытая борьба за Власть. А вместе с этой вечной грызней, Общество стало с неприязнью относиться к другим реннцам, не из своего класса.

Слишком долго я закрывал глаза на это, и вот теперь мой собственный сын ополчился на меня! В этом — вся моя вина…

Я недостаточно уделял ему внимания и позволил этим крысам из Концерна открыть Академию, где, как вы сейчас имели «счастье» убедиться, обучают лишь отвращению ко всем иным мышам… Раз он даже не смог распознать истинного правителя Эсфира».

С этими словами Ромул повернулся к Тимуру. На его лице проступила скупая мужская слеза, которую он поспешил смахнуть со щеки.

— Прошу прощения Алатан-Паша, я прекрасно знал твоего Отца — Тимура Освободителя… Некогда мы с ним сражались бок об бок…

— Мой папа часто о вас вспоминал, Император Ромул Реннский, — учтиво поклонился ему паренек.

— Мне очень жаль, что он покинул этот Мир так рано и не увидел, как его сын становиться настоящим мужчиной, — по-отцовски похлопал его по плечу мышь.

Затем мужчина перевел свой взор на виновников всего произошедшего.

— Скажи малышка, Терриус — твой отец?! — очень вежливо и даже немного с лаской, обратился он к Ночи.

— Да, — в знак согласия кивнула черная мышка.

— Можешь верить, а можешь нет — но и с ним я был хорошо знаком, — подошел он к девушке, которая немного замялась и поспешила укрыться за спиной Тоша.

Паренек, который всё это время пристально не сводил глаз с Императора, вдруг вспомнил, где видел его и тут же поспешил поделиться с девушкой своими думами.

— Плотник! — прошептал он ей прямо на ушко. — Это же он, тот самый здоровяк с картины… Я всё думал, откуда мне знакома его рожа… То есть простите — лицо, — уловил мышонок, что его слова достигли ушей Правителя Ренна.

— Не извиняйся паренек, — похлопал его по плечу мужчина.

— Я и вправду был некогда простым плотником, и даже будучи уже Императором, участвовал в сооружении одного Чудо-судна…

— Оно здесь! Наш корабль стоит сейчас в гавани, — воскликнул в голос кареглазый мышонок, готовый от радости выпрыгнуть из штанов.

В душе он ликовал, что сможет вновь вступить на его борт, почувствовать дуновение свежего морского ветерка и насладиться закатом вместе с прекрасной черной мышкой.

— Неужели?! После стольких лет я вновь увижу его?! Просто не вериться, ведь это Чудо было спроектировано еще… — осекся на полуслове мышь.

Повернув голову к принцессе Софии, хранившей молчание, он спросил:

— Как поживает Ваш Отец?!

— Мой отец?! Отец… — напрягла память бедняжка, но в голове царила полная неразбериха и сосредоточиться на чем-то одном, совершенно не было возможности. — Простите, я ничего не помню, — крайне виновато ответила мышка, опуская глазки в пол.

— У девушки кратковременная потеря памяти в следствии удара головою, — выручил Софию лекарь.

— Это моя вина, дочка! — подошел к ней Ромул и словно любящий отец обнял мышку.

«Я знал твоего отца… Знал и твою маму!

Но когда случилась беда, я был настолько занят своими «неотложными» делами, что не выслушать её, когда она пришла ко мне с мольбами о помощи…

Бедняжка говорила странные вещи, о том, что творилось в Эхтере… Точнее то, что с ним делает этот жалкий Аник! Но я был так зол на Дина за то, что он не последовал Совету его лучших друзей, и принял эту подлую крысу себе на службу….

Я не стал её слушать, и она ушла… Раз и навсегда…

С тех пор я её больше не видел!

Ох, как же сильно я тогда ошибался! Моя гордыня затуманила мне разум, и только сейчас, приметив тебя — я прозрел…»

Не в силах более и слова добавить, Ромул отстранил Софию от себя.

Оставив девушку в полном недоумении, мужчина повернулся к Пику, посмевшему сказать всю правду в глаза тому, кто отвык слышать её из уст обычных мышат.

— Ты из Эхтера?! Верно…

Не смея и рта раскрыть, серый мышонок кивнул в ответ. Вина за содеянное до сих пор давила на него непосильным грузом. Лишь капельки крови, что стекали с его руки, нарушали воцарившуюся здесь тишину.

— Я сразу это понял… Жители Свободного города никогда не терпели лжи, и всегда говорили правду прямо в глаза, начихая на последствия. И не ты, а я, должен перед тобой извиняться… Перед всеми вами…

С этими словами сам Император Ромул Реннский поклонился головою обычным мышатам.

— Вы просите просить вас?! — нарушил своё молчание серый мышонок. — А между тем, не хотите признать, что ваш сын в чем-то прав… Вы ни словом не обмолвились о Яне, и о том, что случилось в Эсфире…

«Мой племянник всегда мечтал о власти и просто грезил о моем Троне. Не получив его по наследству, он вступил в Орден и стал там Магистром. Это лишь еще больше разожгло в нем жажду власти. Затем его привлекли на свою сторону крысы из Концерна…

И теперь я понимаю почему он отправился в Эхтер в первый раз, и чем он руководствовался, разрушая единственную настоящую преграду, воздвигнутую четырьмя Правителями былой Эйринии на острове Вольных для отражения угрозы, нависшей над всеми нами… Которая не замедлила себя проявить и вновь ворвалась в наш Мир…»

— Это Послание я получил сегодня утром… Эхтер — твоя родина, прочти, — протянул он мышонку некую бумажку, что до этого бережно хранил в складках камзола возле груди.

С некой дрожью Пик принял свиток из рук Правителя Ренна. Тут же развернув его и пробежав по строкам быстрым взглядом, паренек резко обомлел и выронил из рук.

— Меньше всего я желал верить тому, что здесь написано… Как и то, что Ян оказался лишь пешкой в этой Игре! — подытожил Ромул.

Бедный мышонок, сам не свой, дрожащими губами проговорил:

— Эхтер… Город… Захвачен армией крыс…

Подобная страшная Весть, оглашенная им очень протяжно и прискорбно, заставили всех присутствующих замереть на месте и впасть в ужас.

Тишина, воцарившаяся в Зале Совета, оказалась вмиг разорвана в клочья внезапным громогласным залпом орудий с Флагмана. Следом сюда с диким криком забегает слуга.

— Ваше Императорское Высочество флот Эсфира показался на горизонте!

— Не может быть! — воскликнул Ромул и хромая кинулся на смотровую площадку, вход на которую мышата не приметили — так ловко он был скрыт от чужих глаз.

Повернув в нужном месте один из множества висевших на стене щитов, мужчина толчком руки распахнул потайную дверь. Затем Император вышел на открытую площадку, что выходила на гавань, возвышаясь, как и сам Замок, над всем городом.

— Неужели… Война снова пришла в Эйринию?! — тихо прошептал мужчина.

Следом за ним мышата высунули свои любопытные носики на балкон и оказались потрясены до глубины души. Перед ними, вплоть до самого горизонта, расстилался «ковер» из бесчисленного множества кораблей, окружавших город со всех сторон.

— Боюсь это моя вина, Ваше Величество, — подошел ближе Тимур, оставив лекаря и Эйринию позади.

— Нет, ни ваша! — прервал их Пик. — Во всем повинен тот, чьи руки по локоть в крови! — прохрипел мышонок.

— Эта крыса Монри… Это всё он подстроил, — прошипел Тош, по лицу друга осознав о ком идет речь.

При упоминании этого имени у Принцессы Софии сердечко екнуло, а дыхание так и перехватило. В следующее мгновение с хрупких плеч девушки срывается на холодный каменный пол единственный источник тепла — дарованный реннцами плащ. Сама не понимая, почему это имя заставляет её дрожать, как лист на ветру, мышка обняла себя ручонками, и вся обратилась вслух.

«Всё! Абсолютно всё было ему заранее ведомо…

Он знал, что часть из нас спасется с острова…

Затем, вслед за нами, мы приведем Яна и Августа в Эсфир…

Знал, что бегство из города будет похоже на театр боевых действий…

А также, что Флагман Ренна способен уничтожить полгорода несколькими залпами!

Как и то, что мы прибудем сюда и флот Эсфира явиться за местью, что в конце концов приведет к Войне!

Тем самым Эхтер окажется полностью беззащитен перед лицом Захватчиков…»

Отказываясь верить саму себе, мышонок схватился за голову и упал на колени.

— Монри?! Снова этот Монри, — прошептал Ромул, не сводя глаз с горизонта.

— Именно это ему и нужно… Пока здесь будет царствовать хаос и смерть, полчища крыс захватят всё в нашем Мире! — подытожила Ноча.

— Ох уж это крыса! — прохрипел Император и схватился за ногу, рана на которой снова дала о себе знать. — Ему удалось не только рассорить нас, но и… — указал мужчина на Флагман Ренна, что поспешно отчаливал от пристани.

— Как?! Кто?! — подошел ближе Тимур.

— Мой сын попал в сети обмана тех, кому Война выгодна. Их желание обогатиться на ней приведет всех нас к погибели…

Не успели мышата осознать всю глубину услышанного, как орудийные батареи со стен пристани, что выступали в море и защищали её полукругом, открыли огонь. Им в ответ с особо крупных военных судов Эсфира полетели деревянные стрелы и камни, выпущенные из гигантских корабельных орудий, что располагались на верхней палубе.

Соотношение сторон Ренна и Эсфира было один к десяти. Численное превосходство песчаных мышей над семарийцами с лихвой компенсировалось наличием на стороне защитников огнестрельных орудий. И пусть флот Ренна являлся в основном торговым, а корабли, чей корпус покрывали металлическими листами, вооружены были лишь носовыми и кормовыми орудиями средних калибров — наличие Исполина в лице Флагмана, могло изменить ход любого сражения.

При этом Эсфирские парусные галеры, биремы и триеры обладали большей манёвренностью, а наличие в два-три яруса на каждом борту «тягловой силы», в лице безвольных рабов, делали их намного быстрее, чем неповоротливые торговые баркасы реннцев.

Безраздельно властвовавшие в бухте сильные ветры, меняющие своё направление каждую песчинку, играли на руку капитанам обоих флотов, которые прекрасно знали, как именно им воспользоваться подвернувшимся моментом для нанесения смертельного «выпада».

Недолго думая, сгорая от жажды пролить кровь врага командиры обеих флотов отдали приказ к началу Сражения…

— Они обречены! У них нет и шанса! На что они рассчитывают?! — истошно завопил Юный Правитель Эсфира, при виде гибели одного судна за другим.

Особенно его поразило то, с каким безразличием продвигались последующие корабли прямо по головам уцелевших моряков.

«Вот она — вся жестокая правда Рабства! Они будут идти и идти вперед, ведь их подгоняют их Хозяева!

Так будет продолжаться до тех пор, пока вся гавань не превратиться в гору из тел мышей и острогов кораблей…

А когда это произойдет, по их головам, телам, живым и неживым, кинется вся эта армия рабов. Они снесут город и всех, кто есть в нем с лица Эйринии!»

Грозно и сурово проговорил Тош, которому собственные слова внушали неописуемый ужас, ведь они являлись горькой правдой.

— Не бывать этому! — повернулся к парнишке Ромул.

Он пожелал сам кинуться вниз и остановить бойню, пока не стало слишком поздно, но резкий приступ боли чуть не свалил его с ног. На благо рядом оказались Энос и Эрина, быстро среагировавшие на очередной приступ недомогания уже немолодого Императора.

— Ах! Это проклятая рана… Будь она неладна, — прохрипел мышь, поддерживаемый лекарем и его дочерью, потуже стягивающей повязки. — Если бы не она… Эх, будь что будет… Поднимите меня, я должен идти и остановить сына, пока он не наломал еще больше дров! И не повторил мои ошибки…

Услышав подобную «просьбу» Тош взглянул на лекаря, и получив молчаливое «нет» — присел возле него.

— Мы сами позаботимся об этом… А Вам нужен покой…

— Покой?! О чем вы говорите? Мыши гибнут! Народ — гибнет! — хрипел Ромул.

— Погибнет еще больше… — вмешался в их «милую» беседу Пик. — Если они потеряют вас!

— Вот именно… Я даже смею предположить, что за дверью в Зал Совета нас уже поджидают подосланные крысами убийцы, — предположил Тош самый вероятный исход событий и невольно обернулся.

В ту самую минуту в Зал ворвалась крыса из Концерна в сопровождении вооруженных до зубов бравых ребят, не из числа Ордена Мира. Пик не замедлил среагировать и закрыл потайную дверь на смотровую площадку.

— Тош, перестань уже оказываться всегда правым, — подметил испуганно мышонок, как только увесистая стена сомкнулась с глухим хлопком.

— Я тут вовсе не причем! — помог подняться Ромулу паренек. — Отсюда есть еще выход?

— Есть… Всего один, — отвечал Правитель Ренна, поворачиваясь лицом к краю «пропасти».

— Ну уж нет! Этот выход — не выход! — подметил мышонок.

В следующее мгновение позади них, в самом дальнем углу смотровой площадки взору Гостей Ренна предстал потайной лаз, который открылся при повороте Ромулом определенной плитки на полу каменного балкона.

— Да у вас тут, что не стена — то секрет, — усмехнулся песчаного окраса мышонок, подметив хитроумность планировки Дворца.

— Скорее сюда! — указал мужчина на вход в небольшой туннель, что вел неведомо куда.

Размышлять над этим особо не было времени. Подхватив раненного Императора, мышата кинулись по ступеням вниз.

Как только дверь за ними захлопнулась, снаружи раздались голоса и все замерли. Тех, кого подослали устранить Императора явно оказались сведущи насчет потайного прохода на смотровую площадку. Быстро отыскав нужный рычаг, все головорезы заявились сюда в поисках своей жертвы.

— Где он?! Обыскать весь замок! Обшарить каждый уголок и закоулок… — зарычала крыса, оставшись ни с чем.

Но похоже даже им не были ведомы все секреты Дворца. Потоптавшись на месте, не зная куда так внезапно исчез их «горячо любимый» правитель, Заговорщики поспешили оставить Зал Совета.

Послышались быстро удаляющиеся шаги кинувшихся врассыпную предателей. Вслед за этим всё стихло.

Лишь раскаты башен замка, да вторившие им орудия Флагмана, нарушали привычную тишину города. Они сотрясали весь Ренн до основания и проникали в самые отдаленные и глухие помещения Дворца.