Мир не вечен. Цикл книг: «Эйриния». Книга первая. Том III

Сергей Маркелов

– Разве вы еще не поняли, глупцы… Генералу Де Гри всё равно, кто выиграет в этой Войне!– Верно… Я одинаково ненавижу как мышей, так и крыс…– Но тогда зачем всё это?!«Разделяй и властвуй!Так говорит одна Древняя Пословица…Откровенно говоря, мне всё равно, кто ворвется в следующую минуту в эти двери! Ведь они будут ослаблены, истощены, подавлены и поверят любой правде, которую я им преподнесу…»

V «Да прольется кровь в Тронном Зале!»

— Осторожнее, — нежно прошептала Эйриния, помогая присесть Тимуру на скамейку в темном помещении с одним окошком под потолком.

Здесь царила довольно мрачная обстановка, как и во всем здешнем Дворце. Тусклый свет лампад, холодные мраморные полы цвета ночи, не менее леденящие душу стены и потолки, полное отсутствие жизни и эмоций во всем, что их окружало.

Совсем рядом, на другом конце комнаты расположили Пика, Тоша и Ночу. Но в более «роскошных» условиях и под бдительным надзором конвоиров. Число их уменьшилось с самого прихода в замок, ибо простым морякам с флагмана проход сюда был закрыт. Остались лишь безмолвные Меченосцы Ордена Мира и не менее «дружелюбные» Гвардейцы Императора. И те, и другие, казалось только и ожидали подходящего момента, чтобы тайком удавить мышат в темном углу замка.

— Скажи… почему? — чуть слышно выдавил из себя Юный Паша.

— Не тратьте силы понапрасну… Яд еще струиться по вашим жилам… Вам нужен отдых, — не отходила от него заботливая девушка с добрым сердцем и светлой душой.

— Я и без того слишком долго наблюдал, как гибнут мыши… И лишь из-за того, что в Эсфире царствует рабство! — прискорбно говорил он, наслаждаясь заботой столь юной мышки. — Так почему?

— Что именно вы хотите знать? — не разобрала его вопроса дочка лекаря, чей голос, манера говорить и держаться — всё так и кричало о прилежном воспитании малышки.

— Почему ты помогаешь мне? Или ты не знаешь — кто я? — лукаво спросил Паша, получив от Лекаря молчаливое согласие завести с ней разговор.

Мужчина был не глуп и прекрасно осознавал, кто именно нынче стал его подопечным. Но для окружающих сделал вид, что не догадывается об истинной природе благородства парня.

— Мне всё равно кто вы, и кем были… Ведь Вы… Вы ранены и вам нужна помощь… — кротко отвечала малышка, ища «взглядом» помощи у отца, но мышь схитрил и притворился, что отошел на время.

А сам тем временем устроившись на другом конце каменной скамейки позади дочки, всё прекрасно слышал и видел.

— А если я не заслуживаю её?! — стоял на своем паренек, решив пойти до конца.

— Каждый заслуживает, чтобы ему помогли, каким бы негодяем он не был! — нежно говорила девушка, не смея и головы поднять.

— Если это так… То почему ты избегаешь моего взгляда? Или я пугаю тебя?

— Вовсе нет! Просто я… — запнулась мышка и её ручки дрогнули.

— Я знаю, показать лицо незнакомому мужчине — у нас в Эсфире считается позором, а девушка, осмелившаяся на подобное — обрекает себя на бесчестие до самой смерти… Но… Сейчас… Мы не в Эсфире… И я прошу Вас — Энос, позвольте мне хотя бы на песчинку увидеть лицо вашей дочери… — обратился он к лекарю, который подсел поближе и возложил свои руки на хрупкие плечики дочки, тем самым давая понять, что Папа рядом и всегда готов помочь ей.

— Мы не в Эсфире. Это верно… И если Вы поклянитесь хранить нашу Тайну — я дам своё разрешение…

— Клянусь! Насколько бы страшной она не была — я унесу её вместе с собой в могилу! Умру за неё, если того потребует Честь Вашей Семьи, — горячо прошептал паренек, потихоньку огораживая дочку лекаря от лишних глаз стражников.

— Умирать ни к чему, — улыбнулся любящий отец и взял дрожащую ручку дочки в свои. — Эрина, ему можно верить… — шепнул он ей на ушко.

— Хорошо отец, — еще тише прошептала в ответ мышка и потянулась к Чалди — легкой шелковой ткани, что отлично скрывала от чужих глаз личико девушки.

В тот самый момент, когда дочка лекаря приоткрыла «занавес» Тайны и подняла очи на Тимура, у того дыхание перехватило. Вмиг к горлу подступил ком, и он замер, как сидел с чуть протянутыми к ней руками. Только раз заглянув девушке в глаза, он ужаснулся. Они были наполнены мраком, как самая черная беспросветная ночь.

— Всё верно, Тимур, моя дочь проклята, — прискорбно проговорил Энос, сам прикрывая ей личико.

— Она… Она…

«Слепота — вовсе не проклятие, это знают во всех уголках Эйринии. Но именно в Эсфире считается, что подобным образом Боги наказывают особо провинившихся мышей и крыс. Детей с подобным недугом ждет неминуемая смерть… Поэтому я держу это в строжайшей тайне…

Долгое время нам отлично удавалось провести всех, с кем мы не контактировали по рабочим нуждам…

На удивление Эрина обладает чудесным даром — прекрасным тонким слухом. А её доброе, заботливое сердце сыскало среди моих подопечным всеобщее признание и благодарность…

Некоторые из особо настойчивых даже предлагали за её руку несметные богатства. Но что значат все эти ценности по сравнению с настоящей любовью?!

Ведь я, как и моя бедная малышка, верим, что когда-нибудь найдется мышонок, способный полюбить даже такое Проклятое Дитя, как моя Эйриния…»

Почти шепотом проговорил отец на пониженных тонах.

Не видя в лице Паши угрозу для дочки, он встал и направился к другим раненным. Тем самым, дав возможность молодым поговорить наедине.

— Эй-ри-ни-я, какое прекрасное имя, — по слогам произнес Тимур.

— Спасибо… Папа ласково зовет меня Эрина… — отвечала мышка, уже без доли смущения в голосе.

— А можно и мне…

— Конечно, — даже не дала ему довести мысль до конца мышка.

— Спасибо, — выдохнул свободнее Тимур. — Если честно, никогда еще за всю свою бесполезную жизнь, я не встречал столь прелестной, милой, заботливой девушки, как ты, — в сердцах произнес паренек, на что дочка лекаря опустила взгляд, а её щечки зарумянились.

— Не говорите так… У каждого живого Существа есть своё предназначение в Жизни… Нужно лишь найти его и действовать…

Являясь дочерью своего отца, песчаная мышка обладала пшеничного окраса прекрасными волнистыми длинными волосами, прибранными за спину. Её чуть вздернутый маленький носик, правильные черты личика и такие чарующие бездонные глазки, в которых утонуть не грех — заставили Тимура, которому лишь на мгновение посчастливилось увидеть девушку без повязки, навсегда запечатлеть в памяти столь милое Создание.

— Скажи мне, Эрина, если бы ты познакомилась с правителем Эсфира, совсем еще юным пареньком, всем своим сердцем, желающим изменить устои и глупые традиции своей Родины, чтобы ты ему посоветовала? — вкрадчиво спросил мышонок, не смея и прикоснуться к столь Чистому Невинному Цветку своими «грязными, все в крови» ладонями.

— Окажись этот подлый негодяй прямо передо мной, я бы, даже не видя его глаз, провела рукой по лицу…

С этими словами она коснулась мягкими теплыми ладошками царского лика Тимура. Заострив внимание на щеках и челе, мышка поспешила отстранить ручки от столь прекрасного лица паренька.

— И определив, врет-ли он, или говорит правду, сказала: «Дерзай!» — коротко закончила девушка, чем немного ошарашила мышонка.

Пересилив свой стыд и страх «запачкать» столь Юное Сердце своими чувствами, что с каждой песчинкой зарождались в груди, он нежно взял её ладошку в свои, поднес к щеке и спросил на выдохе:

— Так скажи — лгу я или нет? — сопроводив столь «коварный» вопрос легким соприкосновением губ к пальчикам Спасительницы, Тимур замер в томительном ожидании.

— Никогда! Ни себе, ни другим! — спустя полминуты неловкой паузы прошептала мышка в ответ. — Тот, кто лжет, имеет черную, как смоль, Душу, а я чувствую, что Вы не такой…

— Эрина… — прошептал умиленно паренек, готовый утонуть без остатка в «океане радужных грез» так и нахлынувших на бедолагу.

На этом их милая, только набирающая обороты беседа, в которую мудрый Отец девушки не вмешивался, обходя всё это время остальных пленных, резко прервалась. В «палатах» для Гостей появилась нежно-светло-русая мышка — Принцесса София.

Не понаслышке зная про недуг подруги, её не встретили взглядом, ни Пик, ни Тош, и лишь Ноча нашла в себе смелости и выкрикнула:

— Малия! Ведь это мы! Твои друзья, скажи им… — протянула она к ней умоляющи руки.

— Малия?! — повернулась девушка к незнакомке, и поднятой ладошкой дала понять стражникам, чтобы они оставили её в покое.

Так как те намеревались прикрыть ротик негоднице, осмелившийся говорить со столь знатной Мышкой в подобном неуважительном тоне.

— Меня зовут София, вы ошиблись, — спокойно ответила Принцесса.

— Это бесполезно Ноча, — послышался тяжелый вздох Тоша. — Она ничего не помнит! Хотя, в свете последних событий — может это и к лучшему…

— О чем вы?! Что именно я должна вспомнить?! Не понимаю… — наивно пожала плечиками русая мышка.

— То, ради чего ты пришла сюда, и не осталась со своим Себом! — поднял на неё крайне пристальный взгляд синих глаз Пик.

— Ты?! Твои черты лица мне знакомы… Кто ты?! — обратила она на него всё своё внимание.

— Я?! — указал он пальчиком на себя. — Совершенно обыкновенный серый мышонок по имени Пик… А также тот, кому не посчастливилось узнать частичку Истины, что вонзилась мне прямо в сердце острым холодным клинком… До сих пор она причиняет нестерпимую боль и не дает покоя ни днем, ни ночью… — ничего не тая, отвечал паренек печальным голосом.

Слова этого мышонка излучали столько страдания и горя, что лишь раз заглянув ему в глаза, София, невольно оступилась и сделала шаг назад.

В тот самый момент, когда перед глазами бедняжки всё поплыло, а в памяти одна за другой вспыхивали жуткие картинки из прошлого, дверь в комнату открылась и на пороге появился Себ. С крайне удрученным взглядом, бешенными глазами и частым дыханием, он тут же кинулся к Гостям…

— Собрание уже началось Себ… Что будем говорить? — вполголоса обратился Наследник Ренна к другу, приближаясь всё ближе и ближе к месту Совещания.

Даже сейчас оттуда доносились обрывки речей и дикие возгласы особо нетерпеливых мышей и крыс, пришедших нынче к Императору «на поклон».

— Правду Август… И только правду… Какой бы тяжелой она не оказалась, — ответил виконт, сжимая кулаки.

Затем они вместе смело шагнули в просторный квадратный в плане Зал, где во главе длинного каменного стола, стоявшего в центре, восседал сам Император — Ромул Реннский на высоком резном деревянном троне, без излишеств отделки и всякого рода украшений.

По правую и левую сторону от него расположились Представители Магистрата и Концерна, общим количество не менее десяти мышей и крыс.

— Мы просто обязаны выслать войска… — громко оглашал своё мнение высокий сухой крыс из Концерна.

— Мы должны так поступить — Долг и Честь призывает к этому! — вторил ему мышь из Магистрата.

— Должны…

— Обязаны… — поддерживали их все члены Советы.

Император — средних лет коренастая мышь с широкими плечами, здоровыми кулачищами, короткими аккуратно подстриженными волосами серо-коричневого, почти пепельного окраса, обладал твердым уверенным взглядом сизых глаз.

Одетый в простые стеганые кожаные доспехи, поверх камзола с длинными рукавами и плащ цвета ночи, наброшенный на плечи, пристегнутый на шее на металлическую бляшку, мужчина с сильным характером и непреклонной волей к победе смотрел впереди себя, мало обращая внимание на своих многочисленных Советников.

Сюда по тому, как вскочил с места Отец, приметив издалека своего сына, и то, как он поспешно вышел из-за стола, хромая на левую ногу — можно было без слов понять, как сильно он ждал его. На протяжении долгого времени все думы мужчины оказались целиком и полностью поглощены своим непутевым чадом, который без всякого предупреждения покинул пределы Ренна.

— Сын, ты вернулся?!

— Да, отец! — поспешил Август к Правителю Ренна и тот заключил парня в крепкие мужские любящие объятия.

— Рассказывай Август, как прошло твоё плавание? Кто это рядом с тобой? И где, мороз тебя пробери, мой племянник Ян Фрид?! — засыпал мужчина вопросами сына.

Совершенно опешив, Принц нервно захлопал глазами, не зная с чего начать свой рассказ.

— Почему ты молчишь? — попытался мышь поймать его взгляд.

— Прости меня отец, — рухнул перед ним на колени горе-сын. — Мой двоюродный брат, Ян Фрид — пал жертвой покушения на нашу жизнь…

— Что-о-о?! — прогремел отец и строго взглянул на Советников, которым рявкнул:

— Оставьте нас!

— Но мы еще не решили вопрос…

— Прочь! — прорычал Император, и мудрые мужи, прекрасно понимая, что Правитель не в духе обсуждать Дела Государства, поспешили на выход.

— А теперь расскажи по порядку, что случилось?! — проводил их суровым взглядом мышь.

— Отец… — проскрипел паренек, не находя подходящих слов.

— Да поднимись ты уже наконец! — помог ему встать на ноги Ромул Реннский.

Опустив паренька на стул возле стола, он сел на своё место и впил в него вопрошающий пристальный взгляд.

— Отец, как ты знаешь, я учился в нашей Академии под чужим именем… — виновато взял слово Август. — И когда несколько дней назад, я узнал, что мой дядя… кхе… То есть я хотел сказать — брат… Собирается в плавание и набирает матросов из числа Учеников, я подсуетился и попал на судно. Но тогда я и подумать не смел, в чем именно заключалась Великая Миссия Флагмана…

— Хм-м-м, Ян сказал… — призадумался Император. — А впрочем… Продолжай! — принялся поглаживать свой подбородок мужчина — лучше других эмоций этот жест говорил, что дело обстояло нелегкое.

— Но, когда наш корабль разнес на мелкие кусочки форт пиратов на острове Опорный…

— Как ты сказал?! — резко прервал Ромул повествование сына. — Так это дело рук Яна?! Да как он посмел, не сообщив мне?! — прогремел он.

При этом он сопроводил своё негодование громким ударом кулаком по столу, отчего Август и Себ, стоявший чуть позади, вздрогнули.

— Ян не сказал, зачем он совершил столь опрометчивую глупость?! — быстро взял себя в руки мышь и дал добро сыну продолжить свой рассказ.

— Я узнал Правду лишь позже… Когда, пустившись в погоню за выжившими пиратами, они привели нас в Эсфир. Где мне пришлось силой освободить моего друга по учебе — виконта Де Себа из тюрьмы, — указал парень ладонью на друга, который при упоминании его имени втянул голову в плечи.

— И-и-и, — впился в парнишку пристальным взглядом Император.

Черты лица этого крысенка казались ему знакомыми, но как не старался уже не молодой мышь припомнить откуда — у него ничего не вышло. А для более детального разбирательства совершенно не было времени.

— Именно тогда мой брат и показал мне Тайное Послание самого графа Де Гри, в котором тот умолял вернуть похищенную Принцессу Софию Эхтерскую. В письме говорилось, что в этом коварном преступлении повинен сам правитель Эсфира — Тимур-Паша…

— С каждым словом всё интереснее и интереснее… Продолжай, — не мог устоять на месте мышь.

Поднявшись на ноги и сняв с плеч свой увесистый двуручный меч, он возложил его на стол Совета и принялся ходить взад и вперед подле сына.

— Не успели мы лично переговорить с Тимуром, как нам троим принесли вино — подарок от Алатан-Паши… Пока мы с Себом собирались с духом, Ян осушил бокал первым… Затем… Не успели мы ничего понять, как мой брат… Он… Рухнул замертво… — сдавленным голосом закончил свой рассказ мышонок, у которого волосы на затылке встали дыбом от воспоминаний тех жутких событий.

От услышанного мужчина резко остановился и впал в крайнюю задумчивость. В словах сына не было нужды сомневаться, но вот сам факт отравления Магистра Ордена Мира мог иметь куда более страшные последствия для обоих Государств.

— Нам удалось бежать, и мы взяли в плен виновных в похищении Принцессы, а возможно и в покушении на нас… Эти мерзкие пираты само собой всё отрицают, а один из них и вовсе заверяет, что он и есть Правитель Эсфира. Но я ему не верю, ведь он лишь…

— Юнец?! Вроде тебя и твоего друга, — взял слово мудрый мышь, строго взглянув на обоих.

Ответом послужили немые кивки парней.

— Приведи их сюда, живо! — прогремел Правитель Ренна, сопроводив свою «просьбу» очередным ударом кулака по столу.

Тем самым он заставил сына умолкнуть и опустить виновато глаза, а его друга тут же кинуться за пленниками…

Спустя пару минут, в совершенно гробовом молчании, виконт Де Себа привел пиратов, которых против воли очень «вежливая и учтивая» Свита затолкнула в Зал Совета. После чего по жесту Императора стража удалилась. Двери захлопнулись и воцарилась неловкая давящая на мышат тишина.

Друзьям ничего не оставалось, как оцепенеть от страха перед ликом неминуемой расправы. С широко распахнутыми глазами, не моргая и не дыша, мышата вросли в мраморный пол этого жуткого места.

Назвать его Тронным Залом язык не поворачивался. Помещение было совершенно лишено роскоши. Сплошь покрытые щитами и холодным оружием стены отлично смотрелись на фоне мрачного помещения. В центре располагался длинный каменный стол с целым рядом стульев и одним особо крупным во главе — троном.

Высоких свод поддерживали квадратные в плане могучие колонны, со вставленными в них канделябрами. Сейчас стоял день, поэтому лампады не горели.

Единственным источником тусклого света являлись небольшие окошечки над потолком, больше походившие на бойницы. Вместе с ним сюда проникали холодные ветры высокогорий, делая обстановку еще более леденящей душу. А тепла головешек, что догорали в каменном камине, в самом дальнем углу, еле хватало, чтобы вздохнуть здешний морозный воздух без боли в груди.

Зал Совета был лишен окон, а единственный вход находился позади мышат. Поэтому, проглотив ком в горле и понимая, что бежать некуда, друзья приготовились к худшему.

Воцарилась настолько мертвая тишина, что было слышно шипение дров, завывание ветра и тяжелое дыхание сурового Властелина Ренна.

Не позволив ей продлиться слишком долго, так как отсчет времени пошел, Император молча встал из-за стола и направился прямо к Тимуру. Оставленный «Свитой» чуть в стороне, паренька поддерживали лекарь и его дочка. В отличие от троих «преступников», на чьих руках и ногах красовались цепи и кандалы, он находился в относительной свободе. Лишь позорный «ошейник» говорил о том, что участь оказаться пленником его не миновала.

— Отец, что ты делаешь? — тихо спросил Август, когда мышь голыми руками, словно тоненькую нить, разорвал на пареньке остатки оков — так могуч оказался мужчина.

— Может он и юнец… — отвечал Ромул, поворачиваясь к Принцу. — Не слишком умный и не отмеченный мудростью, как его отец… Простой мальчишка, который в порыве юности совершает ошибки… Но он, как я посмотрю, будет поумнее тебя, сын мой…

С этими словами грозный мышь стал надвигаться на нерадивого паренька, а тот, в свою очередь, весь съежился и сделал шаг назад.

— Он и есть Тимур-Паша! — прогремел во всеуслышание Император, на что Август нервно замотал головою.

— Но, как так? Ведь я… он… — отказывался верить своим ушам мышонок.

— Повстречавшись с ним раз… Ну, может два… Ты наивно решил, что знаешь его?! Ты забываешься сын мой, что сам нарядился в матросскую одежду, будучи Наследником Ренна…

— Так кто же повинен в смерти Яна и похищение Принцессы Софии? — влез в их семейный разговор Себ, в сердцах негодуя от услышанного.

— Ваше Императорское Величество, всё не так, как вы думаете… — чуть слышно проговорил сам «виновник торжества».

Император повернулся к Юному Правителю Эсфира, но его внезапно перебил Пик.

— Не надо, Тимур! Они признали тебя, а значит не тронут… Для них мы всего лишь пираты, изгои общества, те, кто заслуживают смерть…

— Друг мой, да что ты говоришь?! — кинулся к нему Тош.

— Нет, с меня хватит! — отстранил его мышонок. — Разве ты не видишь?! Где бы мы не побывали, всюду нас ожидали лишь неволя, мучения, страдания, как и всех простых жителей этих земель… Правильно говорил мне Узник замка Эхтера — мудрый и смелый Терриус: «Лишь дурак может продолжать верить, что его несогласие с устройством Общества может его изменить!».

Император, совершенно не меняясь в лице, вплотную подошел к храброму мышонку, осмелевшему кидаться в его присутствии столь громкими словами. Нависнув над бедолагой, мужчина с минуту оценивал паренька, у которого от его пронзительного сурового взгляда дух перехватило, и он оказался вынужден опустить голову.

— Правда нынче не в чести, я это прекрасно осознаю, — чуть слышно добавил Пик. — Прежде, чем вы бросите нас за решетку, где мы будет ожидать неминуемой казни, я хочу сказать одно… Мне очень жаль, что девушка, которая заставила меня вновь поверить в себя, забыла кто она…

Совершенно неопределенно закончил свою короткую речь Пик, и поднял глаза на Принцессу Софию, к которой подошел Себ и подобру-поздорову отвел её в сторону от «пиратов».

— А знаешь, что? — поравнялся с другом Тош и решил «толкнуть» свою речь. — Тимур и вправду мог нас оправдать! Но теперь я понимаю, что это ни к чему…

«Даже после его слов, вы не поймете, что значит жить простой жизнью обыкновенного мышонка… Каждый день спасаться от тех, кто норовит лишить тебя Семьи, Друзей, Свободы и Дома…

Откровенно говоря — мне надоело всю жизнь бегать от подобных Вам — Властителей Мира! А по сути обычных дельцов и торгашей, которые за пару зерен продадут Родину!»

Закончил Тош на повышенных тонах и смело поднял глаза на Императора.

Жестом руки мудрый мышь остановил быстрого на расправу сына, который услышав подобные дерзкие речи, схватился за шпагу и хотел лично привести Смертный Приговор в исполнение.

— Я вижу, что всё уже решено… — сделала Ноча шаг вперед и поравнялась с друзьями. — Так зачем медлить?! Даже хорошо, что мой отец, Терриус Ван Ри, не будет свидетелем того, как мы умираем не в бою или в море, а в кандалах и на дыбе…

Не устояв более на месте, Полноправный Правитель Ренна одной рукой потянулся за своим двуручным мечом, что до этого покоился на столе, а второй — указал мышатам опуститься на колени.

— Ноча, — тихо молвил Пик. — Твой отец гордился бы тобой! Все пять лет заточения, он мечтал увидеть тебя…

— Жаль, что ему пришлось заплатить за эти мгновения жизнью, — прискорбно проскрипела черная мышка.

— Да прольется кровь в Тронном Зале! — подытожил негласный приговор Тош, взяв девушку за ручку и крепко сжал её.

После чего друзья прикрыли очи не желая встретить свою незаслуженную смерть лицом к лицу, ибо Она этого не заслуживала.

Вслед за этим тишину Зала Совета разрывает глухой стон, свист рассекающего воздух меча и последовавший за этим удар клинка по каменному полу, на который закапала алая кровь.

Даже мудрый Энос и бедная Принцесса София не смогли ничего сделать — так молниеносно быстро всё произошло.