Характерник

Сергей Лысак, 2019

Молодой казак Иван Платов попадает в секретный отряд лазутчиков, в полной мере используя свой дар характерника – человека с очень сильными экстрасенсорными способностями, имеющими «прикладное» боевое назначение. Но в самом начале своего боевого пути Иван оказывается втянут в череду странных событий, где переплелись интересы неизвестной чужой разведки, эмиссаров московского царя и крымских работорговцев. Ситуация накаляется, и над головой Ивана сгущаются тучи. Чтобы уберечь от происков врагов, а заодно извлечь пользу из сложившейся ситуации, Ивана отправляют в Крымское ханство в качестве разведчика-нелегала. Донской казак Иван Платов превращается в османского юношу Хасана. Но судьба и здесь не оставляет его в покое. Навигатор Хасан становится моряком флота Османской империи.

Глава 5

Мзду брать можно, но в меру

Когда за кормой осталась Чушкинская коса и вдали по правому борту показались стены Керчи, все надеялись поскорее миновать Керченский пролив и выйти в Черное море. Ясный летний день, погода тихая, и одиночная турецкая фелука спокойно идет под парусами, не привлекая ничьего внимания. Таких, как она, здесь хватает. Азовское море прошли без приключений, причем Иван впервые получил возможность опробовать свои навыки в искусстве навигации на практике. После прохождения Долгой косы взяли курс прямо через море на Керченский пролив, не став идти вдоль берега. Первый опыт получился вполне успешным, хотя казаки вначале и посмеивались, глядя на то, как Иван возится с картами и что-то подсчитывает. Но когда вдали показались берега пролива, причем именно тогда, как Иван и предполагал, даже у Петра, имевшего за плечами богатый опыт морских походов, во взгляде появилось уважение, и шутки по поводу излишней «учености» Ивана сразу же прекратились. Фелука с казаками-лазутчиками вошла в пролив утром в одиночку, чтобы не переполошить турок и татар раньше времени. А вот следующей ночью должны пройти основные силы казачьей флотилии. Удастся ли казакам пройти Керченский пролив не замеченными или не удастся, пока неизвестно. Но даже если их обнаружат, вести об этом не достигнут Кафы слишком быстро. И у лазутчиков будет время выполнить задание в спокойной обстановке. Таков был предварительный план, составленный атаманом. А вот как пойдет на деле…

Но видно, что-то пошло не так в небесной канцелярии. То ли это была простая случайность, то ли излишнее служебное рвение, то ли чрезмерное сребролюбие. Которое, как известно, имеет место в среде османских и татарских чиновников, иногда достигая неприличных размеров и приводя к печальным последствиям. Когда фелука почти поравнялась с Керчью, от берега в ее сторону понеслась быстроходная лодка. Иван и Петр внимательно разглядывали в подзорные трубы быстро приближающихся визитеров.

— Это явно не рыбаки. Похоже на каик портовой стражи… Их там человек десять, не меньше.

— Что делать будем, Ваня? По-хорошему с ними разойтись получится?

— Попытаемся. Если несутся к нам как угорелые, то скорее всего хотят бакшиш содрать. Получат, куда же деваться… Аллах ведь завещал делиться с ближними. Но если только упрутся… Здесь не Азов, где стража боится наглеть слишком сильно, задевая азовских купцов. Ведь может боком выйти. Здесь Керчь, и на купцов из Азова здешним мздоимцам наплевать. Если по-хорошему не разойдемся, то придется топить всех. Следите за мной. И если я начну, приказа не ждите — бейте всех, кроме старшего. Но только ножами, ни в коем случае не стрелять. Сопротивляться они не смогут. Так же, как и те, что в Лютике были.

— А если им волю подавить, чтобы убрались подобру-поздорову? Нельзя?

— Можно. Но ведь они вскоре очухаются и все вспомнят. И погоню за нами вышлют. Даже если уйдем, то пойдет гулять о нас молва сначала по Керчи, а потом и по всему Крымскому ханству. Оно нам надо?

— М-м-да… Куда ни кинь… Ладно, поглядим. Может быть, бакшишем обойдемся…

Между тем быстроходная лодка приближалась, и уже можно было без подзорных труб разглядеть, что в ней находятся местные служивые, вооруженные до зубов. Казаки лишь презрительно усмехались. Это не воины, а портовая стража, привыкшая иметь дело только с приходящими купцами да с мелкой портовой шушерой, с которой она только и может «воевать». На противостояние серьезному противнику большинство из этих «воинов» не способно. И если бы во главе угла не стоял вопрос секретности, то с ними разделались бы без труда. Но… Привлекать внимание нельзя. Остается надеяться, что доблестные стражи не будут слишком усердствовать в своем служебном рвении, а получив «положенную» мзду, быстро уберутся восвояси. Еще немного, и быстроходный каик идет рядом, откуда последовало распоряжение убрать паруса. Делать нечего, приходится подчиняться местным властям.

Казаки разбежались по палубе, убирая паруса, а Петр с Иваном стояли на корме и ждали гостей, которые не заставили себя долго ждать. Когда суденышки сошлись бортами, на палубу фелуки сразу же перебрались трое служивых. Один, похоже, небольшой начальник. Вряд ли выше десятника. Но вел себя нагло и самоуверенно.

— Кто такие? Откуда и куда идете?

— Салям алейкум, бей-эфенди! Я азовский купец Хасан, идем из Азова в Кафу. А это моя команда. Капитан Кириакос и матросы.

— Хасан, говоришь? А эта образина — Кириакос? Что-то на грека ты не очень похож… А ну показывай, что везете.

Стражник подал знак своим подчиненным, которые тут же перебрались на борт фелуки, начав досмотр груза, при этом согнав команду на нос. Оснований опасаться досмотра не было, поскольку ничего подозрительного на борт фелуки перед походом на Кафу грузить не стали. Так, партия выделанных кож да кое-какая мелочь для продажи в Кафе. Обычная купеческая посудина с самым обычным грузом, пользующимся спросом во всех приморских городах Крымского ханства. Но это если с тебя не захотят что-либо поиметь…

Видя, что досмотр затягивается, и прекращать это увлекательное дело служивые не намерены, Иван сделал попытку «договориться». Десятник «снизошел», и после непродолжительного торга один османский золотой султани и пять крымских серебряных акче перешли в его карман. Однако дальнейшее удивило всех. Татарин как будто бы что-то заподозрил, вынул монету и стал ее внимательно рассматривать. Даже на зуб попробовал. А после этого усмехнулся.

— Фальшивыми деньгами расплачиваешься, Хасан? А ты знаешь, что у нас с фальшивомонетчиками делают? Взять его!

Остальные как будто ждали этого и обнажили оружие, направив его на «греков». Двое же бросились на Ивана. Тянуть дальше не стоило. Иван давно был готов к такому повороту дела, поэтому подскочившие к нему татары тут же рухнули на палубу под внезапными ударами кинжала. Остальные тоже не смогли оказать никакого сопротивления. Порядок действий был отработан заранее, поэтому никому ничего объяснять не пришлось. Вскоре из всего десятка портовой стражи в живых остался лишь один десятник, в глазах которого плескался ужас, при этом он не мог даже пошевелиться. Казаки, быстро расправившись с татарами, тут же повалили на палубу и скрутили их начальника. Иван, вытерев кинжал об одежду убитого, поднял выпавшую из руки десятника монету и привел его в чувство.

— Действительно, с виду вроде бы золотой османский султани. Но это не та монета, что я тебе дал. Не скрою, очень хорошая подделка. Решил зарабатывать таким способом, сын шакала?

— Хасан, ты что — колдун?! Что ты наделал?! Ведь тебя и твоих людей казнят за убийство!!! Отпусти меня, и я подумаю, что можно сделать!

— Что можно сделать? Можно тебя утопить, а можно повесить. Не хочу осквернять свой клинок о такую погань. Ты презренный вор, а не воин. Но сначала ты расскажешь мне все, что знаешь…

Казаки тем временем выбросили за борт трупы, подняли паруса, и фелука стала набирать ход, удаляясь от Керчи. Каик пришлось вести под бортом, чтобы его поменьше было видно со стороны берега. Петр вел фелуку, внимательно глядя по сторонам, но вокруг пока что никого не было. А Ивану снова пришлось прибегнуть к малоприятному занятию палача. Очень скоро Мурат — так звали незадачливого вымогателя, покаялся во всех грехах, поскольку противостоять воле Ивана не смог. Как оказалось, сгубила его жадность и чувство безнаказанности. Он со своими людьми частенько устраивал мелким купцам подобные пакости, если был уверен, что ему это сойдет с рук. Обвинить в сбыте фальшивых золотых и серебряных монет и попытке подкупа стражи — и купец сам будет рад расстаться с большей частью своих денег, только бы его отпустили подобру-поздорову и товар не трогали. Фальшивые монеты разных видов у него всегда были с собой, и он пускал их в ход в зависимости от того, какие лучше подходили в данный момент. Раньше этот метод срабатывал безукоризненно, поскольку Мурат со своими подельниками никогда не переходил дорогу серьезным людям, обращая внимание лишь на всякую купеческую мелочь, причем приезжих. Сильных покровителей у таких торгашей нет, поэтому и бояться особо нечего. Тем более что он никогда не отбирал всё. Обычно — не более половины. Расчет был на то, что жаловаться купцы не побегут, поскольку если начнется разбирательство с обвинением в изготовлении фальшивых денег, то может выйти себе дороже. Вот и «Хасана» Мурат не счел опасным противником, приняв за заурядного мелкого торгаша, которых в здешних краях — как блох на собаке. И тем обиднее было разочарование из-за допущенной ошибки. Когда из возомнившего слишком много о себе Мурата выжать было больше нечего, его со спокойной совестью отправили за борт вслед за его подчиненными, а Иван призадумался. Ситуация все же складывалась не очень хорошая.

— Петро, все слышал?

— Слышал, Ваня. Это татарское корыто так и будем с собой тащить?

— Да. Надо увести его подальше, а там бросим. Скоро этих любителей поживиться, чем Аллах послал, хватятся. Хорошо по крайней мере то, что когда они собрались нас «тряхнуть», никому ничего не сказали, и вышли просто вроде как для дозора в проливе. Но когда к вечеру не вернутся, в Керчи забеспокоятся.

— Так ведь мы до вечера уже далеко уйдем!

— Уйдем, но этот Мурат не один работал. У него в городе свой человек в верхах есть, который его прикрывал за определенную мзду. И подозреваю, что присматривал за своим псом, о чем Мурат и сам не знал. Так что он может спохватиться раньше.

— Ваня, мы идем, как можем. Больше из этой посудины не выжать.

— Ладно… Будем надеяться, что до полудня этих шакалов не хватятся. А там уже погоню посылать бесполезно…

Фелука прошла центральную часть пролива и развернулась на юг. Все внимательно поглядывали назад, но погони не было. И только когда поравнялись с мысом Такиль, расположенным на самом выходе в Черное море, вздохнули с облегчением. Фелука закачалась на черноморской волне, взяв курс на запад вдоль крымского берега. Далеко впереди лежала Кафа — богатый город на побережье. Каик стражи бросили, сначала прорубив ему днище, и фелука, распустив паруса, быстро удалялась от опасного места. Наступал следующий этап плана, задуманного в Черкасске. И важная роль в его успешном осуществлении отводилась неприметной фелуке, ведомой в Кафу османским купцом Хасаном.

Между тем фелука резво бежала вперед, и вполне можно было успеть до вечера достичь Кафы. Скоро в Керчи забеспокоятся по поводу пропажи Мурата с подельниками, если уже не забеспокоились. Но это не тот случай, чтобы сообщать о нем конными гонцами по всем приморским городам Крыма. А вот в следующую ночь казачья флотилия пойдет через пролив, и маловероятно, что удастся это сделать незамеченными. Кафу предупредят быстро — она ближе всех. Поэтому за завтрашний день надо успеть все сделать и к вечеру уйти, поскольку послезавтра Кафа будет гудеть, как потревоженный улей. Маловероятно, чтобы «купцами из Азова» кто-то заинтересовался, но зачем попусту рисковать? Иван высказал свои соображения, и Петр с ними согласился.

— Так и постараемся сделать, Ваня. Если ветер не изменится, то к вечеру должны быть в Кафе. За завтрашний день все надо успеть сделать. И товар по возможности распродать, и сведения собрать, чтобы к ночи уйти. Иначе неизвестно, что в порту начнется, когда гонцы из Керчи прискачут. Уйти по-тихому тогда уже не получится.

— Петро, как придем в Кафу, мне сразу же надо будет пойти в город. А вы оставайтесь на фелуке.

— Но как ты один пойдешь?! Да еще ночью?! Там же не только стражи, но и ночных татей опасаться надо!

— Вот как раз эти тати мне и нужны. Они мно-о-го чего интересного знают! И поверь, одному мне сейчас будет гораздо проще. Не надо отвлекаться на ваше прикрытие. Если бы надо было что-то утащить — другое дело. А просто разузнать сведения я и один смогу. Вам же лучше вообще не показываться в городе. Ни за турок, ни за татар вы себя выдать не сможете. А греков здесь так «любят», что как бы чего не вышло.

— А справишься?

— Справлюсь.

— Ну, смотри, как знаешь!

Далеко за кормой остался Керченский пролив, справа высился берег Крыма, но море вокруг оставалось пустынным. Если в Керчи уже и хватились пропавшего десятка стражи вместе с каиком, то не связали их исчезновение с неприметной фелукой, прошедшей пролив рано утром.

Кафа встретила путешественников рейдом, полным стоящих на якоре кораблей и шумом богатого портового города, где все подчинено одной цели — делать деньги. Причем основу благополучия Кафы составляла работорговля, на которую работало фактически все остальное. Денег в этом деле крутилось не просто много, а очень много, поэтому пройти мимо такого «хлебного» места казаки просто не могли. Но Кафа — это крупный город с многочисленным населением и сильным гарнизоном, поэтому простая атака в лоб не годилась. Нужно было придумать какой-то хитрый ход, который вынудит противника распылить свои силы. А перед этим следует узнать о противнике как можно больше. Чем и думал заняться в самое ближайшее время османский купец Хасан, прибывший из Азова.

Пройдя через рейд, полный судов, Петр все же смог найти место, где можно было стать к причалу, а появившийся как по мановению руки портовый чиновник в сопровождении двух стражников быстро закончил все формальности, осмотрев судно и груз, и покинул борт фелуки в хорошем настроении. Правда, взяв при этом не только положенную плату портового сбора, но и «положенный» бакшиш. Мало того, еще и подсказал, к кому можно обратиться, чтобы сбыть товар оптом прямо в порту. Скорее всего, тем купцам, с которых получал свою долю как посредник, но не суть важно. Главное, что все формальности были закончены быстро и успешно, а стороны расстались довольные друг другом.

Глядя вслед уходящим представителям власти, Иван прикидывал дальнейшие действия. В разговоре с татарами он выяснил, что ночью в портовом районе лучше не ходить, а если очень надо, то только группой и хорошо вооруженными. Местные шайки грабителей действуют очень активно, нападая на припозднившихся приезжих купцов. И городская стража толком ничего не может (а скорее, не хочет) с этим поделать. Поблагодарив за предупреждение, Иван решил поступить с точностью до наоборот. И едва татары скрылись за поворотом, собрал всех в кубрике.

— Значит так, «купцы азовские». Кое-что интересное я выяснил. Поэтому схожу в город, пока не закрыли ворота. Петро, ваша задача. Вы все остаетесь на борту, что бы ни происходило. Если меня долго не будет, никуда не ходите и не пытайтесь меня искать. Если я до завтрашнего вечера не вернусь, уходите и действуйте дальше, как условились. Но думаю, что вернусь еще до восхода солнца. Стража на воротах никого не пускает внутрь ночью, но за определенную мзду выпустит. А не выпустят — дождусь утра. Тревожить здесь раньше времени никого нельзя. Все понятно?

— Ваня, ты что, сдурел? Одному по ночам здесь шастать?

— Именно это мне и нужно. Если мы пойдем втроем, увешанные железом, то еще неизвестно, захотят ли с нами связываться. А вот одинокий припозднившийся и хорошо одетый купец, да еще и без сабли, — лакомая добыча для любого ночного татя. На «живца» когда-нибудь рыбу ловили? Вот и здесь то же самое.

— Ну, Иван… А если мы хотя бы сзади будем идти? Где-то так шагах в пятидесяти?

— Не нужно, казаки. Вы мне только помешаете и «добычу» спугнете. Не бойтесь, ничего со мной не случится. А ваша задача — сидеть здесь и товар сторожить, пока купец Хасан на берегу делами занят…

Солнце уже скрылось, и на город опустилась ночь. Иван шел по узким улочкам, старательно создавая образ припозднившегося прохожего, который торопится поскорее добраться до дома. Стража за все время так и не встретилась. Очевидно, служивые ночью сюда предпочитали не соваться. И его ожидание было вознаграждено. Очень скоро он почувствовал на себе оценивающие взгляды, и четыре тени, отделившиеся от стен, преградили путь вперед и назад.

— Куда так торопится досточтимый бей-эфенди?

— Добрый вечер, правоверные! Туда, где его ждут прекрасные гурии и все прелести жизни. А вы что тут делаете?

— О-о-о, да ты еще и философ, как я посмотрю! А ты знаешь, что Аллах велел делиться?

— Конечно, знаю!

Дальше тянуть было бессмысленно, и Иван начал действовать. Противников только четверо, улица пустынна. Он сразу безошибочно определил главаря, поэтому оставил его напоследок. Грабители ничего предпринять не успели, лишенные возможности к сопротивлению, и застыли, попав под влияние «чар» характерника. Три удара кинжалом в нужное место, и три трупа молча валятся на землю. Покончив с бандой, Иван подошел к главарю, продолжавшему стоять истуканом, и, отобрав у него нож, отвел в сторонку — в тень возле стены, где его скрывала темнота. Именно для этого он и настоял на том, чтобы идти в город в одиночку. Видеть дальнейшее не следовало никому. Даже своим казакам, с которыми ходил в разведку.

Иван не стал задавать никаких вопросов, а просто глянул в глаза бандита, полные ужаса, и не способного при этом издать ни звука. Очень скоро он узнал все, а бандит отправился вслед за своими подельниками, полностью исчерпав свою полезность. Тщательно вытерев кинжал о халат убитого и спрятав его в ножны, огляделся. Никто не заметил, что случилось на ночной улице, поэтому надо срочно уходить. Утром здесь найдут тела четырех грабителей, явно нарвавшихся не на того, кого хотели, и получивших по заслугам. О другом никто и не подумает. Но до утра еще далеко, и нельзя терять времени. Быстрым шагом припозднившийся «купец» удалялся от места происшествия, внимательно прислушиваясь к окружающему миру. Все было тихо. Очевидно, местные банды поделили улицы между собой, и на чужую территорию никто не совался.

Но вот и нужный дом. Высокий сплошной забор выше человеческого роста, и с той стороны кто-то ходит, причем двое. Именно здесь живет досточтимый Ибрагим. Уважаемый человек и преуспевающий купец, с которым считают за честь быть знакомы многие состоятельные люди Кафы, и не только Кафы. Да вот только они не знают всего. Того, что этот всеми уважаемый человек стоит во главе целой шайки бандитов, которые работают на него. Бедняга Ахмет, введенный в заблуждение безобидным видом ночного прохожего, поведал много интересного против своего желания. Да пребудет с ним милость Аллаха… Но теперь надо поговорить по душам с его хозяином. Ведь он явно намного больше знает!

Иван прислушался и, поняв, что сторожа по ту сторону забора удалились от этого места, быстро извлек из-под халата веревку с небольшой «кошкой» на конце и забросил ее вверх. Попробовав дернуть, убедился, что «кошка» держит прочно. Отведя глаза всем, кто мог находиться поблизости, быстро перебрался через забор и оказался во дворе, в центре которого стоял богатый дом. Ахмет не раз бывал здесь, поэтому Иван знал, куда идти, и осторожно двинулся вперед, стараясь все же не выходить из тени деревьев. Оставлять позади себя лишние трупы, если того не потребуют обстоятельства, он не хотел. Как раз показались два сторожа, идущие по дорожке и прислушивающиеся к ночной тишине. Но все спокойно, кто посмеет сюда забраться? Разве что какой-нибудь сумасшедший, но это будет последнее, что он сделает в своей грешной жизни.

Конец ознакомительного фрагмента.