Глава 4. Морок
Сухим грохотом разорвал небо новый удар грома, и казалось, дождь застучал по крыше ещё сильнее. И отчаянно стонали старые высокие берёзы, терзаемые бурей. Новая молния беззвучно высветила крошечную холодную и сырую террасу. Маленький стол с тесно стоящими четырьмя стульями и маленький старый облезлый холодильник, прижавшийся к старому серванту, пахнущему карамелью и хлебом. Сполох осветил и маленькое щербатое блюдце с двумя сливами.
Гром снова ударил с большим опозданием, сухо и страшно. Ветер рвал и ломал ветви садовых деревьев, и старая слива, росшая у самых ступеней террасы, стучалась ветвями в окно.
— Мама, кто это стучится в дом?
— Это ветви сливы, не бойся.
— Зачем она так отчаянно к нам стучится? Она хочет войти?
— Нет, что ты! Это просто ветер.
— А я знаю, почему она к нам стучится… Сказать?
— Ну скажи… Что ты там выдумал опять?
— Она просит отдать её детей, которых мы забрали и хотим съесть.
— Каких детей?
— Вот те две сливки на блюдечке видишь? Это же дети сливы! Видишь, это маленькие мальчик и девочка! Им очень страшно тут, и они прижались друг к другу и закрыли глаза от страха. Давай отдадим их маме-сливе? Вынеси их на улицу и отдай, пожалуйста! Нам вовсе не нужно их есть!
— О, да ты весь горишь! — мама трогает лоб губами, — Сейчас принесу аспирин…
— Нет, мама, нет! Ну пожалуйста, отдай деток сливе!
— Прекрати выдумывать! Быстро открывай рот и глотай таблетку! И запей!
— Ну пожалуйста!
Она медленно поворачивается и смотрит через плечо, её глаза горят как угли во тьме, а новый сполох молнии освещает крючковатый нос и острый подбородок. Согнутую спину и длинные когтистые руки.
Ведьма злобно скалится и шипит:
— Сейчас же замолчи! Никого я никому не отдам! Ишь чего выдумал!
Отчаянная жалость и страх заливают горечь в желудок, и она мгновенно поднимается до горла. Надо решиться и делать всё быстро, что бы там ни было потом. О последствиях думать не нужно, не разрешается. Быстро схватить блюдце и одним движением откинуть щеколду и распахнуть дверь.
— Вот твои детки, слива! Бегите!
— Ты куда?! А ну стоять!!!
А вот так вот! Дело сделано, и малыши спасены — они со своей мамой и никто их не съест!
Истеричный смех со слезами переходит в удушающий кашель, а тело охватывает слабость и помутнение в голове. Щека и лоб ударяются о грязный пол с шершавыми песчинками, нанесёнными с улицы. И издалека, словно через туман, тупая, еле слышная боль в ушибленном локте.
…Чёрная вода крутится в раковине. Крутится и уходит в сливное отверстие. Вот убежала последняя вода, и труба сыто рыгает с сосущим звуком. А чернильной воды здесь уже нет, она теперь по ту сторону, по ту сторону воронки.
