Светлая грусть. Любимый Иркутск

Сергей Ленин

Иногда хочется забыть про все дела, заботы, проблемы и просто немного расслабившись, взгрустнуть светлой грустью. Этот сборник историй как раз для этого. Читай, сопереживай, грусти, становись опытнее и мудрее, чище и добрее. Жизнь прекрасна

Дизайнер обложки Ольга Решетникова

Фотограф Ольга Решетникова

Иллюстратор Ольга Решетникова

© Сергей Ленин, 2017

© Ольга Решетникова, дизайн обложки, 2017

© Ольга Решетникова, фотографии, 2017

© Ольга Решетникова, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-9079-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

Бабр. Картина Алексея Яшкина

***

1. Случайная встреча в Иркутске на

Центральном рынке

Сижу в своей машине возле иркутского Центрального рынка. Жду встречи в обозначенное время. Смотрю по сторонам. Приехал заблаговременно, вот и коротаю время за созерцанием местных достопримечательностей. Мой взгляд поймал мужчина не очень опрятного вида. Он зацепился за него, за взгляд, и подтянулся ко мне.

— Слышь, мужик, давай поговорим, — обращается он ко мне.

— Ну давай, если не шутишь, — отвечаю ему я.

— Понимаешь, братан, я только что откинулся. Пять лет у хозяина отбатрачил. Вона справка об освобождении, — и он протягивает мне свеженькую бумажку с синей печатью.

— А на хрена ты мне её кажешь? Я же не мент. Я и так тебе верю, — отодвигаю документ я.

— Я работу потерял, жрать было нечего. Вот я здесь на рынке кусок мяса слямзил. А мне ласты завернули — и на нары. Туберкулёз там подхватил, — сказал он и зашёлся в сухом кашле.

— А тут чё делаешь? Опять за мясом пришёл?

— Не, я взял бухнуть и к шмаре своей подамся. Она обещала ждать меня, а сама с хмырём живёт. Я ей маклак отшибу, суке. Чтобы за базар отвечала.

Я набираю слово «маклак» на смартфоне. Интернет мне поясняет: это головка бедренной кости, мосол.

— Ты чё-то крутой сильно. Баб-то бить — это козлячье дело, по-моему, — упрекаю его я.

— А чё делать-то? Обидно мне, значит, — оправдывается мой собеседник. — К себе в Хомутово ехать, что ли? Там у меня от мамки осталось два гектара земли.

— Ну вот и поезжай. Картошку посадишь. Выкопаешь урожай. Самому пожрать будет чего. Самогонный аппарат купишь. Всю зиму помаленьку попивать можно. И баба у тебя, у буржуина, появится, — начал строить прогнозы я. — А иначе опять на нары, по стрёмной статье.

Мужик разулыбался и расчувствовался. В глазах навернулись слезинки. Он достал из полиэтиленового пакета своё самое дорогое имущество — четыре бутылки тройного одеколона.

— Слышь, мужик, со мной ещё никто так не разговаривал и никто так обо мне не заботился. Давай с тобой выпьем. Я неделю пустые бутылки из-под пива собирал, потом их сдал, и вот теперь попировать можно. Он протянул мне один фунфырик с заветной огненной водой.

— Бля буду, я бы выпил с тобой без всякого базара. Но за рулём я, понимаешь. Да и свою цистерну уже давно опустошил. Не обижайся на меня, мужик, — твёрдо и уважительно отвергаю я предложение, исходящее от всей души этого простого и незамысловатого человека. — А как зовут-то тебя, дружище?

— Вася я, мне двадцать шесть лет.

Я с тоской посмотрел на этого парня. Внешне он выглядел не менее чем на сорок пять лет. И я подумал: «А чем же этот русский мужик отличается от Анатолия Сердюкова, при котором спёрли у государства миллиарды рублей?»

Мне стало грустно. Настало время плановой встречи, и в мой серебристый джип подсел деловой партнёр. А Вася понуро пошагал в свою полную разочарований и печали жизнь.

Где ты теперь, мой случайный знакомый Василий?