Курильская обойма

Сергей Кулаков, 2007

Эхо Второй мировой продолжает тревожить планету. Обиды, ревность и злоба до сих пор гложут людские души. Японские террористы, «борцы» за возвращение Курил, хотят перекроить дальневосточную карту, а заодно и похоронить тысячи мирных жителей. Коварные, как шакалы, безжалостные, как цунами, они готовы на все. На пути террористов всего один человек. Мало? Достаточно, если этот человек – капитан ГРУ Морозов.

13 октября, 14.40, о-в Кунашир

Хозяева и гости сидели в большой, комфортабельной палатке вокруг складного походного стола и обедали чем бог послал. А послал он не так уж и мало: жареная рыба, крабы, консервированная ветчина, свежий хлеб, маринованные овощи, ананасы. Роман достал из сумки «алаверды»: поллитровую бутылку перцовки, чтобы как следует отметить приезд и знакомство. Наташа встретила появление бутылки равнодушно, Павел — с воодушевлением, Александр сдержанно. Но свою рюмку подставлял под разлив исправно.

— Стало быть, захотелось Кунашир посмотреть? — спросил Павел, когда бутылка опустела.

— Да… — кивнул Роман. — Наташа так расхваливала. Говорила, что краше места нет на земле. Я и напросился вместе с ней сюда.

Он украдкой покосился на Наташу. Его интерпретация событий несколько отличалась от истины. Но Наташа и ухом не повела, видимо, на самом деле считая, что он сам попросил взять его с собой. Один из феноменов женской памяти: забывать в свою пользу.

— Ну и правильно сделал! — воскликнул Павел. — Здесь такая красотища — закачаешься. Наташка тебе покажет. У нас-то тут не очень, место выбрано не для красоты, а для дела, сам понимаешь. Но вот если пройти чуть дальше, за скалы, к пещере, там такие виды — м-м…

— А вы давно здесь сидите?

— Что значит — сидим? — обиделся Павел. — Мы, дорогой товарищ москвич, не сидим, а работаем. Я — кстати говоря, океанолог, Александр Петрович — вулканолог. Кандидат наук, между прочим. А после этой экспедиции станет доктором, будьте уверены.

— Не говори гоп, — спокойно перебил его Александр.

Роман уже понял, что в этой связке он старший.

— Да ладно, Саня, чего ты? Мало ты по горам лазишь? У тебя материала — на две докторские. Да и я кое-что накопал. Наши старички в институте даже не подозревают о том, что здесь происходит…

— Ладно, Павел, кончай, — остановил своего приятеля Александр. — Вряд ли кого-нибудь интересуют наши институтские разборки.

— Ну, может быть… — согласился тот. — Кстати, Наташка, а как вы познакомились?

— Случайно, — ответила Наташа, до того скромно молчавшая на своем стуле.

— Какая-то романтическая история? — не отставал Павел. — Ну, расскажи, будь другом. А то мы с Саней немного одичали среди тюленей и крачек. Хотелось бы вспомнить, как живут люди в больших городах.

— Живут, как и раньше жили, — отрезала Наташа, которая перцовки не пила и до чувствительных разговоров была не охотница.

— Ну Наташа, не будь врединой, — не сдавался Павел, — ты же знаешь, я не отстану. Давай быстро колись: как вы познакомились?

— Да очень просто, — потеряла терпение Наташа. — Я шла поздно с работы, ко мне пристали пьяные хулиганы, а Роман любезно помог мне от них отделаться. Вот и вся романтическая история.

— Ах, как интересно! — воскликнул Павел. — Я сразу понял, что вы обрели друг друга при каких-то особых обстоятельствах. Наташка первого встречного сюда ни за что бы не потащила.

— Хотите пройтись, Роман? — спросила Наташа, видя, что Павел, захмелевший сильнее прочих, повел разговор в очень уж фривольном русле.

— Да они на «вы»! — завопил Павел. — Какая прелесть!

— Конечно, пойдемте, — согласился Роман. — Я же приехал смотреть остров…

— А не водку пьянствовать, — закончил за него Павел. — Браво, уважаю.

— Я тоже с вами пройдусь, — сказал Саша. — Надо снять показания с приборов. Павел, ты тут приберись пока, ладно?

— Ладно, — кивнул Павел, моментально трезвея.

Похоже, он больше валял дурака, радуясь новым людям, нежели захмелел. Да и то сказать, сто семьдесят граммов такому молодцу, да еще под закуску. Баловство.

— Не возражаешь против моей компании? — спросил Александр, остро глянув на Наташу.

— Ну что ты, — возмутилась та. — Какие могут быть возражения? Вместе веселей.

— Где двое есть, там третий лишний, — пропел ветхую остроту Павел.

Но «Александр Петрович» так покосился на него, что тот сразу примолк и занялся уборкой стола.

Роман вслед за Наташей выбрался из палатки. В лицо мягко повеяло солоноватым ветерком. Солнечный диск сиял в прозрачном небе. Гладь океана колыхалась вдали и ласково накатывалась на берег. Роман от наслаждения зажмурился. После перцовки все тело было податливо-легким. Так и казалось, что вот раскинь руки, шагни навстречу ветру — и так и взмоешь в эту бездонную синь.

Наташа, похрустывая галькой, спускалась к воде. Роман повел за ней блудливым глазом, возвращаясь с небес на землю. Хороша-а… А как она в вертолете на него смотрела? Это же просто жуть, аж внутри все задрожало. Еще бы минута, и он набросился бы на нее прямо там. Или… она на него? Интересный вопрос. Но до чего завлекательная штучка. Таких, пожалуй, и в Москве не найдешь.

Из палатки неторопливо вылез Александр. Расставив тяжелые ноги и приложив козырьком руку ко лбу, долго глядел куда-то за горизонт. Ну, вылитый Илья Муромец, только коня и шлема не хватает.

— Что интересного увидели? — дружелюбно спросил Роман.

— Завтра погода испортится, — ответил Александр, как-то все не глядя на Романа.

— Из чего сие следует?

— Да вон облака собираются. Видите, белые кучки на северо-востоке? И ветер меняется.

— Ага… — кивнул Роман, делая вид, что и он заметил какие-то там облака, хотя, по его мнению, ничто не могло в ближайшие сутки-двое помешать разгулявшейся погоде.

Александр медленно двинулся к Наташе. Роман пошел за ним, на ходу соображая, как бы отвязаться от этого медведя? Спал бы себе после сытного обеда. Так нет же, приспичило «проверять приборы». Ага, знаем твои приборы. Небось Наташу побоялся оставлять наедине с соперником, ревнивец несчастный.

Роман неприязненно смотрел в широкую спину Александра. Ишь, переваливается с боку на бок. Нагулял жиров. Килограммов десять точно лишних. Пора залегать в берлогу, тем более что и зима не за горами. Какие тебе девушки? Вон натаскали в пещеру ящиков с провизией — ты и радуйся. А за девушками найдется кому присмотреть.

Заверещал мобильный. Роман остановился и досадливо потянул его из кармана. Кто это о нем столь не вовремя вспомнил?

Уезжая из Москвы, он взял с собой лишь запасную трубу с чистой записной книжкой и номером, известным только Дубинину и Лене Пригову. Хотел, чтобы не беспокоили многочисленные московские знакомые, дали спокойно отдохнуть, почувствовать «дыхание земли». Но два человека обязаны были знать, где он находится и чем занимается в любое время суток. Подполковник Дубинин представлял родную Контору, то есть Главное разведывательное управление, и по долгу службы обязан был держать агента на круглосуточном контроле. Леня Пригов, «благодетель», как называл его Роман, был старшим дилером на фондовой бирже и тоже имел право и даже обязан был беспокоить Романа при первой необходимости. Когда-то Роман избавил его от больших неприятностей, и в благодарность Леня стал его личным биржевым маклером, что в короткий срок принесло Роману, вчерашнему босяку, получавшему в Конторе гроши, приличные деньги и замашки богатого человека. К хорошему, то есть к дорогим ресторанам и клубам, к роскошным женщинам и казино, привыкаешь быстро, поэтому Роман, не видя здесь большого расхождения со своими моральными устоями, начал тесно и плодотворно сотрудничать с Леней. Используя служебные навыки и отчасти положение, он добывал для Лени нужную информацию коммерческого толка, а тот пускал в работу деньги Романа (естественно, не забывая и про свои), успешно удваивая, а порой и утраивая их количество. Были, разумеется, и проколы, но небольшие. В основном же Леня действовал безошибочно, и это позволяло Роману вести вполне обеспеченную даже по столичным меркам жизнь. Поэтому-то Леня всегда был самым желанным и любимым его абонентом.

Гадая, кто из двоих, Дубинин или Леня, явились по его душу, Роман достал наконец телефон из внутреннего кармашка куртки и глянул на экран. Слава богу, Леня! А он уже испугался, что срочно понадобился Конторе. Если бы это было так, то на продолжении отпуска можно было поставить жирный крест. Их не смутило бы и то, что вертолет, который должен вернуть Романа и Наташу на Сахалин, прибудет послезавтра. Прислали бы через часок-другой свой вертолет или подводную лодку, — что губерния тмутараканская, это Конторе не помеха, у нее руки длиннющие, — и прощай, свет Наташа, навсегда. Такие случаи бывали не редки, и Роман за те короткие секунды, что доставал телефон, приготовился к худшему.

Но нет, на сей раз пронесло. Леня, правда, тоже был способен на вводную, но все-таки не такую жесткую и безапелляционную, как родимое управление.

— Да, Леньчик, слушаю тебя внимательно, — радостно прощебетал Роман.

— Это я тебя внимательно слушаю, Рома, — сурово и даже скорбно отозвался Леня.

Причина суровости объяснялась легко. Перед тем как улететь на Сахалин, Роман встретился с Леней и, само собой, сообщил ему, где проведет отпуск. Леня сейчас же сориентировался и подробно проинструктировал Романа относительно того, что именно их интересует на самом дальнем востоке. На месте, как известно, легче прояснить кой-какие вопросы, а стало быть, Роман запросто мог убить двух зайцев, то есть и отдохнуть в свое удовольствие, и нужные справки навести.

Роману ничего не оставалось, как дать согласие, поскольку спорить с благодетелем было никак невозможно. Но уже по прилете на Сахалин он как-то ненарочно обо всем забыл и ни разу не позвонил Лене, что, конечно, было большой ошибкой. Леня и так не всегда был доволен его отношением к делу, а тут и вовсе мог потерять терпение и в своих услугах отказать, обрекая нерадивого компаньона на прежнее, пельменно-трамвайное существование, возвращаться к которому, после вкушения райских-то щедрот, ох как не хотелось.

— Что нового в Москве? — осторожно спросил Роман.

— В Москве все по-старому, — парировал Леня. — А что нового можешь сообщить мне ты?

— Да… — замялся Роман. — Пока, увы, ничего.

— Вот именно — увы, — язвительно заметил Леня. — Очень плохо, Рома, очень плохо.

— Но что я могу? — попытался защититься Роман. — Никого, кроме тюленей, я здесь не видел, а у тюленей ничего путного не узнаешь…

— Можно и у тюленей кое-что узнать. Если, конечно, думать о деле, а не о…

— Ну, про тюленей это ты загнул, — хмыкнул Роман.

— Да нисколько, — с холодной яростью возразил Леня. — Сейчас в тех местах, где ты изволишь находиться, — если ты мне не соврал по своей шпионской привычке, — осуществляются довольно крупные проекты, инвестируемые немцами и японцами…

— Когда это я тебе врал? — робко вставил Роман.

— Прокладываются нефте — и газопроводы, — не слушая его, продолжал Леня, — строятся новейшие комбинаты по переработке морепродуктов. Естественно, это сразу отражается на обитании и популяции твоих чертовых тюленей. Если их где-то становится меньше, то возможностей заработать там у нас появляется больше. Хотя бы это вам понятно, капитан Морозов?

— Понятно, — удрученно проговорил Роман, сраженный стальной Лениной логикой.

— Рома, я хочу, чтобы ты помнил: информация всегда лежит на поверхности. Надо лишь не лениться ее поднять. Нагнуться и поднять. Ну да, для этого надо чуть-чуть напрячь спину и совсем немножко — мозги. Но ведь деньги просто так в руки не плывут. Надо очень хорошо поработать, чтобы их добыть.

— Я ведь не отказываюсь…

— А ты все больше по части тратить, а не зарабатывать, — не слушая его лепет, отрезал Леня. — Рома, так нельзя относиться к делу.

— Нельзя, Леня, нельзя, — вздохнул Роман, по опыту зная, что лучший способ защиты от Лениных нотаций — полное и безоговорочное признание его правоты.

— Скажи, ты помнишь, на деятельность каких компаний я обращал твое невнимание?

— Ну, зачем ты так? — обиделся Роман.

— Помнишь или нет?!

— Да помню я, все хорошо помню, — огрызнулся Роман. — «РыбхозКурил», «Сахалингаз», «Энергетик Пасифик». Но наибольшую важность представляет «Нефтьэкспо»…

— Как я понимаю, представляет только для меня, — констатировал Леня.

— Леня, сделаю все возможное и невозможное, — торжественно пообещал Роман. — Костьми лягу, а добуду что-нибудь интересное.

— Лечь-то ты можешь и ляжешь, да вот будет ли с этого толк…

— Ну что я, так безнадежен? — перешел в атаку Роман. — Между прочим, каких-то две недели назад я сообщил тебе весьма ценную информацию. И если я заработал на ней сорок пять тысяч, то, надо думать, ты как минимум на порядок больше.

— Мои деньги считать не надо, — холодно заметил Леня. — А свои, насколько мне помнится, ты до копейки спустил в казино.

— Ну, положим, не до копейки… — пробормотал Роман.

Ну да, был такой грех, в чем он сам же, простая душа, Лене и повинился. После ближневосточной командировки, разрядки ради, Роман наведался в казино и за двое суток почти целиком проиграл все, что заработал для него Леня. Остались несколько тысяч на черный день да мелочь из прошлых запасов, но ведь это — пшик, на котором долго не протянешь.

Так что прав Леня, сто раз прав: работать, работать и еще раз работать.

— Ладно, мне пора, — устало сказал Леня. — Желаю тебе приятного отдыха…

Роман почувствовал себя последней скотиной. Человек хлопочет, старается, буквально тянет его за уши к лучшей доле, а он, бездельник, млеет на солнышке и палец о палец не ударит, чтобы облегчить ему и без того нелегкую жизнь. Как еще Леня его терпит?! Это просто золото, а не человек.

— Ты не болен, Леньчик? — участливо спросил Роман. — Не простудился? Как твой бронхит? Я каждый день о нем думаю…

— Думай лучше о деле! — отчеканил Леня и дал отбой.

Роман удрученно покачал головой, глядя на гаснущий экран мобильника. Что за гнусное изобретение? Хоть под землю заройся, а все равно найдут. Выкинуть его, к такой матери, в океан, пока вдобавок из Конторы не позвонили. За этими не заржавеет. Их только помяни — они, как чертики из табакерки, тут как тут…

— Что, от начальства досталось? — спросил Павел, выходя из палатки и с улыбкой обозревая хмурую физиономию Романа. — Или от жены?

— Можно сказать, что от начальства, — пробурчал Роман, пряча мобильник в карман.

Куда от них денешься, в смысле, от Конторы и Лени? Прячься не прячься, все равно отыщут где хошь. Да и от себя не спрячешься.

— Не обращай внимания, — ободрил его Павел, вполне искренне. — Начальство далеко, досюда не достанет. Так что отдыхай и не парься.

«Это смотря какое начальство», — подумал Роман, но вслух дипломатично сказал:

— Я тоже так думаю.

Наташа вдруг обернулась и махнула рукой: иди, мол, к нам.

— Наташка тебя зовет, — оскалил зубы Павел. — Давай, не томи девушку.

— Откуда ты знаешь, что меня? — в тот ему отозвался Роман. — Может, как раз таки тебя?

— Не-е… — замахал рыжими патлами Павел. — Уж точно — не меня. Я не в ее вкусе. Проверено. Так что иди, дорогой товарищ, навстречу своему счастью, и пусть фортуна не оставит тебя своей милостью.

«Эк ты говорлив, — подумал Роман, впрочем, беззлобно. — Как тебя твой молчаливый напарник терпит? Наверное, по принципу семейной пары: противоположные характеры легче уживаются».

— А если тебя гложут сомнения насчет Петровича, то можешь не волноваться: он тебе не соперник, — сообщил с кривоватой ухмылкой Павел.

Роман на это ничего не сказал и направился к Наташе, сердито бросавшей камешки в океан. Говорливый Павел ему порядком надоел, и он всерьез начал опасаться, что у бородачей созрел какой-то замысел против еще одного соискателя Наташиной благосклонности.

Покуривая на ходу, он смотрел на Наташу и на что-то втолковывающего ей Александра. Как-то больно Илья Муромец озабочен. И вид такой таинственный. Уж не выговор ли он ей делает по поводу привоза на остров первого встречного? Вполне возможно. Перцовку-то он пил, но косился волком.

Роман, совершенно не меняясь внешне, перешел на особую, бесшумную походку, пружиня колени и мягко «поглощая» камни подошвами. Конечно, нехорошо использовать профессиональные навыки в амурных целях, но так не хотелось оставаться в неведении относительно своей роли в этом треугольнике.

При его приближении Александр стал говорить тише, но Роман напряг слух и сумел-таки уловить обрывок ключевой фразы.

–…поэтому я полагаю, что до ученого совета тебе не стоит распространяться о сделанных мною выводах, — докончил Александр в затылок Наташе.

— Я это уже поняла, — глухо ответила она, с силой швыряя плоский окатыш в воду.

— А вот и я! — издали громко закричал Роман, тарахтя ботинками по камням. — Простите, был срочный звонок из древнепрестольной, задержали…

— Ничего, — обернувшись к нему, сказала Наташа. — Мы не торопимся.

Ему показалось, что его приход принес ей облегчение. Похоже, зануда Александр порядком донял девушку институтскими интригами. А она так рвалась на остров, хотела отдохнуть от городской суеты. Отдохнула…

«Эге, — подумал Роман с сочувствием, — да мы с тобой в одной упряжке, милая…»

— Ну что, где ваши хваленые красоты? — несколько фатовским тоном спросил он.

Александр как-то сразу сник, зато Наташа улыбнулась и махнула рукой вправо, в сторону отвесной скалы, вдающейся в море.

— Надо пройти туда. Недалеко, метров триста…

— Да хоть четыреста, — молодцевато откликнулся Роман. — До вечера далеко, почему бы не прогуляться в хорошей компании?

— Ну, тогда идемте, — сказала Наташа, направляясь к скале.

Если бы эта скала от вершины до подножия шла строго вертикально, она бы смыкалась с водой, и тогда, чтобы обойти ее, пришлось бы замочить ноги. Но за многие годы приливы сильно подточили ее основание, поэтому внизу образовалась глубокая выемка, позволявшая пройти на другую сторону скалы посуху.

Пригнувшись, Наташа привычно шла под нависшим потолком, гладким, как бильярдный шар. Роман, не без удовольствия созерцая ее филейные выпуклости, туго обтянутые брючками, двигался следом. В арьергарде шаркал тяжелыми ногами Александр. Павел к ним так и не присоединился. Очевидно, он был дежурным по лагерю и остался мастерить ужин.

Обогнув скалу, Роман вслед за Наташей вышел на плоскую мшистую поляну, усеянную громадными круглыми валунами. Казалось, здесь только что играли великаны в какую-то диковинную игру. Не доиграв, они вышли на перерыв, отдохнуть и подкрепиться, оставив лежать мячи до своего возвращения.

— Прямо площадка для гольфа, — сказал изумленный Роман, подходя к одному из «мячей», достигавших метров пяти в диаметре.

— Мы ее так и называем, — сказала Наташа. — Здорово, верно?

— Угу… — кивнул Роман, трогая теплый камень ладонью.

Даже на ощупь чувствовалась многотонная тяжесть этого «шарика». Его красновато-серые бока напомнили Роману что-то полузабытое из школьных учебников.

— Это гранит? — спросил он неуверенно.

— Гранит, — подтвердил Александр, поглаживая хозяйской рукой соседний камень.

— Он же очень твердый. Интересно, кто эти камешки так обтесал? Какие-то древние люди?

— Нет, не люди, — загадочно ответил Александр.

— Тогда кто? Неужели вода? — с дотошностью отличника допытывался Роман.

Он обрадовался, что молчаливый Александр наконец заговорил, и заговорил с охотой. Наверное, Роман случайно коснулся одной из его любимых тем, чем моментально растопил сердце ученого.

— Лава.

— То есть? Вы хотите сказать… это сделала лава, которую выбрасывают вулканы?

— Именно так, — с профессорской улыбочкой кивнул Александр.

— А что, здесь, — Роман сделал округлый жест рукой, — на острове, было такое сильное извержение?

— Когда-то, миллионы лет назад, безусловно. И не одно. Здесь проходили сотни и тысячи извержений. Курилы, так же как и Япония, и весь Гавайский архипелаг, находятся на границе столкновения мощных тектонических плит. Все эти острова поднялись со дна Тихого океана в результате бесчисленных извержений, происходивших за последние десять-пятнадцать миллионов лет. На дне океанов и морей скрываются целые горные страны. Представьте себе, что под поверхностью Тихого океана, по далеко не полным данным, насчитывается около десяти тысяч гор конусообразной формы и километровой высоты. И большая их часть имеет вулканическое происхождение.

— Не слишком уютно было когда-то в этих местах? — поежился Роман, внимательно слушавший ученого.

— Да уж, — засмеялся тот. — Вода буквально кипела на громадном пространстве. В воздух на многие тысячи километров поднимались огромные столбы пара, летели во все стороны раскаленные камни, бурлила лава, заливая океаническое дно своими потоками. Суша словно вырастала из-под воды, образованная остывающей лавой и скальной породой.

— Хорошо, что мы родились, когда все уже закончилось, — заметил Роман.

— Отнюдь не закончилось, — покачал лохматой головой Александр. — До сих пор на дне океанов и морей происходят многочисленные вулканические явления. И не только на дне океанов. По всей поверхности суши наблюдаются регулярные извержения, сопровождаемые землетрясениями той или иной мощности. Эти «шарики» лежат здесь не более сотни лет. Активность движения тектонических плит очень высока, и человечество ждут еще многие беды, принесенные их столкновениями.

— Невеселый прогноз. И что, никак нельзя повлиять на эти самые тектонические плиты?

— Ха-ха-ха, — раскатисто захохотал Александр. — И как ты себе это представляешь?

— Ну, не знаю… Ты же ученый, — перешел на «ты» и Роман, — тебе и карты в руки.

— Ладно, попробую объяснить, — сжалился, вдоволь нахохотавшись, Александр.

— Сделай милость, — пробурчал Роман.

— Согласно новой глобальной тектонике, верхняя жесткая оболочка Земли — литосфера — состоит из семи-восьми гигантских плит неправильной формы, — щуря медвежьи глазки, тяжеловесно начал Александр. — Это Тихоокеанская, Северо-Американская, Южно-Американская, Африканская, Евро-Азиатская, Индийская и Антарктическая плиты. В несколько раз меньше плита Наска, но и она причисляется к крупным плитам. Кроме названных, существует еще несколько десятков малых плит. Толщина крупных плит — от десяти до восьмидесяти километров под океанами и двести-триста километров на континентах. А горизонтальные размеры достигают десяти-пятнадцати тысяч километров.

Роман присвистнул. Но Александр уже увлекся и его удивления не заметил.

— Эта система плит не является постоянной. Жесткие, спокойные внутри глыбы-платформы, на которых покоится вся поверхность Земли, скользя по пластичным внутренним слоям, находящимся в почти постоянном, очень медленном движении, перемещаются под воздействием конвекционных течений, поднимающихся из высокотемпературных глубин. Таким образом, границы между плитами являются геологически активными зонами. Одни плиты двигаются навстречу друг другу и иногда даже перекрываются, другие расходятся в стороны, третьи скользят вдоль границ в противоположных направлениях. Каждый тип этих движений порождает определенный тип разломов, и все они вызывают тектонические землетрясения.

— То есть где-то там, — Роман ткнул пальцем под себя, — эти плиты сталкиваются, и с матушкой-Землей происходят разные нехорошие вещи?

— Именно так, — кивнул с важностью Александр. — Хотя это, разумеется, очень упрощенный подход к проблеме…

— И нет никаких вариантов, чтобы предотвратить хотя бы наземные извержения? — возвратился Роман к своему вопросу.

— Ну, кое-что учеными делается, — нехотя отозвался Александр. — Например, в тех районах, где начинает увеличиваться напряжение в горных породах, предлагается пробурить внутри разломов глубокие скважины и под высоким давлением накачивать в них воду, которая послужит чем-то вроде смазки между трущимися плитами и ускорит их движение. Таким образом, как считают некоторые сейсмологи, можно вызвать возникновение слабых землетрясений, что снизит энергию деформации, накопившуюся в данном районе. Предполагается еще один, более радикальный, способ профилактики назревающих землетрясений и извержений. Речь идет об использовании ядерных взрывов. К примеру, если точно знать, где накопилась сейсмическая энергия, можно пробурить в этом месте скважину, опустить в нее мощный заряд и взорвать его. Добавочные напряжения в породе, вызванные взрывной волной, превысят ее прочность и вызовут землетрясение. Благодаря этому можно избежать самого страшного — внезапного удара.

— Ну вот, а говоришь, нет вариантов…

— Я этого не говорил. Но все это пока малоэффективно. То, что происходит внутри Земли, увы, не поддается точному прогнозу. Нет никакой гарантии в том, что все будет развиваться так, как хотелось бы. Не исключено, и скорее даже возможно, что спровоцированное землетрясение будет не ослабленным, а столь же мощным, как и естественное. Если не мощнее. Так что здесь самое главное — не сделать хуже.

— Да-а… — протянул Роман. — Оказывается, не все так просто под луной.

— Не все, — согласился Александр.

— Ну что, лекция закончена? — с улыбкой осведомилась Наташа, в одиночестве бродившая по полянке. — Можем идти дальше?

— Можем, — кивнул Роман. — Александр Петрович, спасибо за науку. А то так бы неучем и помер.

— Обращайся, — снисходительно уронил Александр.

Но лед между ними уже был растоплен, и Роман понял, что никакого камня за душой у Александра на него нет. Просто парень истомился тут куковать, распираемый своими знаниями и тайными амбициями. Поди, немалая зависть точит к тем, кто занимает высокие места на кафедрах и задвигает в тень молодых и талантливых. Ну ничего, он свое возьмет. Парень крепкий, до старости еще далеко, наверстает, дайте срок.

После «площадки для гольфа», перевалив через невысокую гряду, вышли на узкий, усеянный галькой берег, вдоль которого серой стеной тянулись зубастые утесы. Возле утесов тучами вились птицы, неутомимо полоща воздух острыми крыльями.

Роман нечто подобное наблюдал на Тюленьем острове, поэтому птицы его не особо заинтересовали. К тому же галдеж стоял такой, что хоть уши затыкай. Александр тоже не выказал большой радости и даже прибавил шагу, чтобы скорей миновать шумное место. Наташа, правда, с умильной улыбкой озирала скопления птиц, но мужчины, не сговариваясь, в ускоренном темпе вытащили ее за пределы птичьего базара.

Конец ознакомительного фрагмента.