Магические Перпендикуляры 1. Масонская карта Поволжья

Сергей Кузьмичёв (2024)

Прошлое этого мира не такое, как наше. Героя ждут первые шаги долгого этапа знакомства с новым миром, в котором магия есть объективная реальность. Столкновения с тёмными сущностями не кажутся чем-то невероятным, вкупе с устоями и принципами жизни в новом мире чужого прошлого. Опасность вторжения потусторонних сил на приграничных территориях толкнула героя стать боевым офицером и принять участие в первых боевых столкновениях. Герой оказывается перед сложным выбором своей дальнейшей судьбы.

Глава третья

Причина отсутствия связи теперь ясна как день, даже примерно понятно, какого чёрта они меня тут все барином обзывали. По ходу, я действительно попал и в параллельный мир, и вообще. Когда через лесопосадку проходил, перешёл в прошлое. И с Лёхой, полагаю, тоже всё просто: я перешёл, а он — нет. А вот с планом дальнейших действий — загвоздочка. Нет его.

Время — пять доходит. Скоро вечер, а потом ночь. Заночевать в лесу? Да, нет, не стоит. Деревня рядом, вдруг кто с утра по грибы, по ягоды… Лучше уж в самой деревне. Опять же обстановку прояснить, на предмет какой сегодня век, и кто в президентах.

Ну, положим, век и угадать можно: вариантов-то немного, а именно, Самару в одна тыща пятьсот каком-то году основали, то есть в шестнадцатом веке. Хорошо. И по-моему, ближе к концу. Так что не шестнадцатый, а скорее начало семнадцатого. Но, с такой же вероятностью это может быть не начало, а конец, и не семнадцатого, а восемнадцатого, или даже девятнадцатого. Нет, конец девятнадцатого не может. Двадцатого, кстати, тоже. А почему? Двадцатый вообще не подходит, это понятно, а девятнадцатый? Что-то не так, что-то я видел такое, из-за чего решил, что девятнадцатый не подходит. Н-да!

Взглянув на небо, я попытался по солнцу определить время. К сожалению точнее, чем плюс-минус сто лет не получалось.

Сабли!

Точно!

Не должно в девятнадцатом веке крестьянство с саблями ходить, потому как порядка в девятнадцатом веке на порядок больше, чем в том же восемнадцатом, а про семнадцатый и говорить нечего. Вот почему девятнадцатый отпадает.

И чё?! Ну, отпадает девятнадцатый век, и-и-и…? Как это меняет ситуацию?

А вот как! Это означает, что нет мостов через Волгу, и я сейчас сам, своими руками залезу в мышеловку. То, что я нахожусь в двести лет назад, никак не решает проблему смертоубийства этого… как его… Демида. Просто ловить меня будут без вертолётов, пулемётов и фотороботов, вот и вся разница. Камуфляж на мне — это такая примета, что всем приметам примета: его сейчас во всём мире только один человек носит, тот который Демида убил. Куртку, конечно, можно снять, а штаны? Да и в какой футболке легче в толпе затеряться, в моей с Чаком Норрисом, или в Лёхиной с тигром? Чтобы совсем понятно было, тигр на Лёхиной футболке — это не большая полосатая кошка, а на пару секунд немецкий тяжёлый танк.

Валить надо отсюда. И не просто валить, а ВАЛИТЬ. Куда-нибудь подальше, вёрст эдак за триста, а лучше… Да! Куда валить-то? В Москву? А вдруг сейчас восемьсот двенадцатый и её скоро французы возьмут? Или, наоборот, Шестьсот Двенадцатый, и её возьмут поляки? Или Минин с Пожарским её уже отбили? О! Если так, то лучше всего и не в Москву вовсе, а в такой тихий спокойный городок — Нижний Новгород. И поближе, опять же. Вёрст семьсот-восемьсот. Это и для бешеной-то собаки не крюк, а уж мне и вовсе… За месяц дойду. По пути, правда, «концерты» давать придётся, так никто и не обещал, что легко будет.

Ладно, Нижний так Нижний, там, как никак ярмарка. Обживусь — заводик автомобильный построю — «Красное Сормово». Пошутили, Андрей Иваныч, и будет! В Нижний так в Нижний, только на другой берег-то как? Не вплавь же. Мостов нет, значит, на лодках. А где у нас лодки? Я посмотрел на Волгу: лодку можно было нанять, скорее всего, и здесь, только куда на ней плыть? На другом берегу горы.

Я снова обратился к изделию «Роскартографии». Получалось вот что: плыть надо было из Самары в Сызрань, а уж оттуда шкандыбать в Нижний. Он, кстати, как сейчас называется? Не Горький, это понятно. Да, нет, гоню, он так и назывался всегда — Нижний Новгород. Дело за малым: в Самару попасть.

А Самара, она от меня сейчас на другом берегу. Не Волги, конечно, а Сока, но его тоже как-то форсировать надо.

Где тут местные речку Сок преодолевают? Мост, спрашиваю, где? Не вплавь же, в самом деле!

Так, В Царевщине мост отсутствует. Дороги между Самарой и Тольятти ещё нет, значит, и этого моста тоже нет. Да и самого Тольятти может не быть, но это уже не важно: в Тольятти-то мне теперь и не надо совсем. Блин, как всё сложно. А Красный Яр? Красный Яр есть? Если есть, то ближайший мост там. Ага! Вы, товарищ старший прапорщик, хорошо понимаете, что в Красный Яр — это значит назад, и нормальненько так назад? И дело тут даже не в бешеных собаках, а в служебных. И портретики Ваши уже сейчас могут там на каждом заборе красоваться.

Всё верно, мост это такое место, там не затеряешься. Его и перекрыть могут. И совсем весело будет, если и там моста нет. Тогда где? Я посмотрел на карту: крюк получался знатный, ни одна бешеная собака в здравом уме не отважится. Даже если она совсем спятила.

Как быть? А сколько у нас получается, если метнуться до Красного Яра? Курвиметра у меня с собой не имелось. Как сказал бы сейчас Вася Рогов: «Я не пользуюсь. Я женатый!». Я не женатый и я пользуюсь, просто не захватил. С курвиметром я бы всю дорожку махом бы промерял, но раз уж нет его, то придётся на глаз, благо не впервой.

Так и эдак поприкинув, я получил вилочку в двадцать пять тридцать кэмэ. А вот ежели всё-таки вплавь… в этом местечке ширина у речушки метров сто, не больше. Да если и больше: речка тихая, порогов на ней нет. А срежу я вёрст пятнадцать и Красноярский блокпост. И это… время, время, всё же вечер надвигается. Ну как, там, на мосту комендантский час? Тогда совсем уж неприятно будет.

Обойдя по пути к реке пару не больших озёр, я минут через сорок вышел в нужное мне место. Прикинув, куда меня может снести течением, я прошёл чуть выше, разделся и упаковал пожитки в Лёхин дождевик из плотного полиэтилена. Получился эдакий поплавок. Ну, с богом!

Водичка бодрила. А что вы хотели?! Не май месяц! Июнь. Вышло, что на счёт течения я даже перестраховался, ну, и ладно. Вылез на берег, распаковал поплавок, кстати, ничего существенного не подмокло. Оделся. Лёхин травмат сунул во внутренний карман, подмышку и бодрым шагом двинул в областной центр. Километра через три-четыре вышел на дорогу. Не колею, а дорогу, хотя и грунтовую, конечно. До самой Самары засветло, понятное дело, не дойти, а вот есть ли смысл идти ночью? Дороги-то не освещаются, да и навигатора у меня нет. Сверну впотьмах не туда, и опять резвым сайгаком скакать взад-вперёд. Должно же, наверное, по пути какое-нибудь заведение встретиться класса мотель. Вот только денег-то у меня теперь нет. В смысле местных денег. А теми, которые есть, расплатиться, пожалуй, не выйдет. Сберкарта ещё есть, но тут вообще без вариантов. Захожу я такой на постоялый двор, а приказчик у меня и спрашивает: «Как платить изволите, барин?», а я ему: «Картой, голубчик!», а он пододвинет мне деревянные счёты, и буднично так: «Прикладывайте-с», «Пин-кодик-с не забудьте-с».

Так, развлекая самого себя, я продвигался вперёд, к городу, в котором, бывал не один десяток раз, но увижу сейчас впервые. Дорога шла на подъём, но мы — люди привычные, и не в такие горы залезали. Оп! А вот это нехорошо. Совсем нехорошо. Из-за пригорка на дорогу внезапно выехал всадник. И кустов как на грех никаких-нет. До него ещё метров триста, но он меня уже срисовал, а в чистом поле от конного пешему всё равно не уйти.

Пока я мысленно готовился к встрече, появилась ещё пара всадников, я бы даже сказал кавалеристов. Даже без бинокля было понятно, что пиджачки одинакового синего цвета — это не дань моде, а униформа. А на головах у них, зуб даю, треугоки, тоже, надо полагать, форменные. Ну, и кто это? Патруль? Конный разъезд? Или как тут эта фигня называется? Да, нет, мало их для патруля.

Словно в ответ на мои мысли, появилась повозка. Как всегда телега. В этот раз с какой-то поклажей. Так-так, а ведь эти ребята, наверно, из сопровождения, потому что кучер, или кто он там, тоже одет по форме.

Прямо отлегло. А то я уж думал всё, по мою душу. Хотя, какой на хрен по мою душу?! Как будто менты из этой чувырловки прямо вот взяли и позвонили самарским. Ага! В колокол. И ориентировку на меня с голубиной почтой послали. С фотороботом на бересте.

А я, случ-чё, кто? Бродячий комедиант? Сварщик на гастролях? Независимый археолог? Или землекоп-фрилансер? А ведь спросят. Как дать выпить, спросят. Вон уже заметили и обсуждают. А у меня и одежда не по моде, и рюкзаки нездешние, и легенда отсутствует. Даже набросков нет.

Караван тем временем вырос до шести гружёных телег, появились ещё двое верховых, в мундирах конечно, и с десяток пеших, среди тех, кстати, находились и штатские.

Трое передних всадников наддали и поскакали ко мне. Я, на всякий случай, сместился к обочине, с понтом посторонился и дорогу уступаю. Но нет, скакали именно ко мне. Ну, что ж, на крайняк травмат есть. Правда, им много не навоюешь. Значит, надо отбрехаться.

— Кто таков? — грозно вопросил, тот, что слева.

Судя по расшитости мундира галунами, скорее всего офицер. Но не главный: у того что в середине на треуголке какая-то хрень нашита. У того что слева тоже такая хрень имеется, но у центрального её просто больше.

Ладно нагнетать не будем, надо ответить, пока не разнервничался.

— Кукушкин Андрей Иваныч, в Самару иду, работы какой поискать. А вы, я смотрю, оттуда?

— Не твово ума дела, откель мы! — вмешался их третий, тот, который справа, думаю, этот сержант: одет не богато, но наглый.

— Документы есть? — поинтересовался центровой.

Искренне полагая, что показывать им паспорт, это не самая удачная идея, я решил соврать:

— Нет. Документов нет.

— Так может, ты беглый? — с наездом осведомился сержант.

— Нет, Данилыч! — осадил его центровой. — Не похож он на беглого. Вон смотри и выбрит чисто, и подстрижен.

— Одёжа у него уж больно чудная, Вашбродь, — напомнил командиру Данилыч.

А командир, выходит, действительно офицер. Младший. «Вашбродь» к младшим офицерам обращались.

— Да, — согласился «вашбродь». — Платье у него, и вправду, нелепое. И обувь. Не пойму: сапоги, не сапоги, кожаные, не кожаные… короткие, со шнуром… Никогда прежде не видел такие. Ты откуда такой взялся?

— Говорю же: в Самару иду, работу поискать.

— Работу? — переспросил центровой. — А кем работать собрался, любезный?

— Да, хоть бы и слесарем! — с лёгким намёком на вызов ответил я.

— Слесарем! — усмехнулся Данилыч. — А струмент-то твой где? Слесарь! Ну-к, покашь!

Я с готовностью извлёк из висевшего на поясе чехла свой походный мультитул, и приведя его в положение «плоскогубцы», поднял на уровень глаз и повертел так, чтобы было видно всем троим.

— Ишь ты! — Восхитился первый офицер, тот что помладше. В смысле чином помладше. Хотя, и по возрасту, наверное, тоже.

— А позволь-ка, братец, полюбопытствовать, — заинтересовался инструментом командир, и протянул руку.

Я подал ему мультитул и стал наблюдать за процессом изучения артефакта из будущего. Тот крутил его так и сяк, пооткрывал всё и, наконец, наигравшись, спросил:

— Сам сделал?

— Да, куды ему?! — возмутился таким предположением Данилыч. — Украл, поди!

Это сверхсрочник нравился мне всё меньше и меньше.

— Так, где взял-то? — уже с лёгким недоверием вопросил командир, не спеша, однако, возвращать мне инструмент.

Основной обоз уже подтянулся и, остановившись почти что рядом, ожидал решения командира. Вот так, значит? Как говорится: вечер перестаёт быть томным. Пора людям на их бестактность указать:

— А Вы, господин офицер, лошадку свою украли или сами сделали? — на пару секунд охренели все. Пока не опомнились, продолжаю: — Полагаю, всё же купили. Так ведь? Так почему же Вы не в состоянии предположить, что и кто-то другой, вроде меня, тоже не может купить себе что-либо? Инструмент или того же коня? Или всё-таки в состоянии?

— Ну, раз купил, то так и говори! — не довольно высказался командир.

Если сейчас спросит, где купил и почём, вляпаюсь.

— Ну, отчего же купил? Об заклад побились, я и выиграл! — честно признался я.

— В карты что ли? — с недоверием спросил он.

На самом деле в бильярд, но мне кажется, про это не стоит.

— В карты, — согласно кивнул я.

— В навигационные! — хохотнул офицер помладше.

Что, смешно тебе? Ну, посмейся!

— В топографические!

Он сразу сделался серьёзным, командир тоже перестал улыбаться и вкрадчиво произнёс:

— Ты говоришь так, словно знаешь, что это такое.

В наступившей тишине все присутствующие выжидающе смотрели на меня. Ну, что, а не настало ли время разыграть эту самую карту? В смысле, топографическую. Сдаётся мне, что сейчас из неё самый крепкий козырь выйдет. Небитка. Или не стоит? Слишком много вопросов появится.

— Знаю, — твёрдо ответил я.

— Да неужели? — скривился младший. — Ну, откуда ты можешь знать, какие бывают карты?

Я разозлился:

— Ты сам-то много в них понимаешь? Хочешь сказать, что запросто отличишь кредитную карту от дебетовой? Или умеешь пользоваться дисконтной? — наверное, от обилия незнакомых слов он не нашёлся с ответом сразу, и я решил добить: — Что молчишь? Да, даже и не слышал о таких, а сам уже меня в дураки записал.

— Да ты ошалел, морда! — выпалил первым пришедший в себя Данилыч. — Я вот те щас всыплю горячих! Будешь знать, как с офицером разговаривать!

Не, ну, это уже борзота!

— Слышь ты, офицер! — сказал я ему, то что называется через губу. — Смотри, как бы самому вдруг жарко не стало.

— Да я те щас… — он подъехал ближе и, достав нагайку, замахнулся.

Я не стал ждать и резко съездил его коню кулаком в нос, на всякий случай, отскочив на пару шагов. Конь, не привыкший к такому обращению, шарахнулся назад, и храбрый кавалерист свалился в дорожную пыль. Кто-то из штатских хохотнул, а вояки потянулись за оружием.

— Отставить! — выкрикнул командир. — Данилыч, ты там живой?

— Да живой, вашброть, от я ему щас задам!

— Отставить, я сказал!

— А чего он? Говорит, нешто ровню себе встретил! Оглоед!

Я сделал пару шагов в сторону, чтобы стоявший между нами конь не мешал мне смотреть в глаза Данилычу:

— А ты сам-то кто такой? А то подъехал и прямо вот так с ходу представился: я мол, Светлейший князь Меньшиков Александр Данилович, герцог Ингерманландский, курфюрст Курляндский, маркиз Чувырловский, главный маршал бронетанковых войск в сопровождении двух генералов следую в штаб Приволжско-Уральского военного округа, токма вот с дороги сбились. Нет ли у Вас, уважаемый Андрей Иваныч, с собой карты какой завалящей, на местности сориентироваться?

Данилыч стушевался, офицеры улыбались, народ веселился.

— А у Вас есть? — не переставая улыбаться, спросил командир.

— Что? — не понял я.

Он с трудом подавил улыбку и спросил по новой:

— Уважаемый Андрей Иванович, нет ли у Вас с собой карты какой завалящей? Кредитной или дебетовой? Очень, знаете, любопытно стало.

— Нет, только дисконтная.

— Покажите? — осведомился он.

— Можно и показать, — сказал я, доставая из кармана карту «Магнита». — Правда, интересного в ней мало.

Я протянул красный прямоугольник командиру, он начал её с интересом разглядывать. Младший подъехал к нему вплотную и тоже пытался что-нибудь разглядеть.

— Как ею пользоваться? — спросил командир, передав карту для изучения младшему.

— А у вас тут есть сеть магазинов «Магнит»? — поинтересовался в ответ я.

— Никогда о таком не слышал, — с достоинством ответил он.

— Тогда никак[Notebook1].

— Ну, а если бы вдруг? — хитро прищурился он.

Я слегка скривился, но ответил:

— Приходишь в магазин, набираешь товаров, предъявляешь карту, и тебе делают скидку, как постоянному покупателю. Всё.

— И большую скидку мне делают?

Я поморщился:

— Нет, что-то около одного процента.

— А ты и проценты разумеешь? — с недоверием в голосе поинтересовался младший.

— Сотая часть, — ответил я.

— Ты прав, — не понятно с чем, согласился командир.

— В чём? Что процент — это сотая часть любого числа? — тут же осведомился я.

— Бесполезная вещь, — сообщил он, указывая на Магнитовскую карту. — Топографическая карта, и впрямь, была бы куда как ценнее.

— Смотря, какой местности, — заметил я. — Карта Москвы и окрестностей, например, Вам сейчас вряд ли поможет.

— Карту Москвы и без нас уже нарисовали! — вмешался младший, и очень насмешливо добавил: — А ежели у тебя сыскалась бы карта всего Самарского уезда, вот это поистине ценнейшая вещь.

О как! Или он прикалывается? А сейчас узнаем:

— И во сколько бы Вы, господин офицер, не имею чести знать Вашего имени, оценили бы такую карту, ежели бы она вдруг сыскалась?

— Чё мелешь, дурак?! — снова проявился Данилыч. — Нет таких карт!

Я посмотрел на него, потом снова на младшего офицера:

— Ну, а всё же?

— Сказано же тебе: нет таких карт! — зло сказал он.

— А тебе-то откуда знать? — в моём голосе тоже добротой и не пахло.

— Оттуда, что как раз мы рисовать сей чертёж и едем! А допреж нас, никто, слышишь ты, никто их не делал!

Ну, тут он, конечно, врёт, Ремезов делал, ну, да бог с ними обоими. А вот карту пора разыгрывать:

— А если я всё-таки смогу вам в этом предприятии помочь? На какую награду могу рассчитывать?

— Помочь?! — воскликнул младший офицер. — Да ты ещё скажи, что и мензульной съёмке обучен!

— Мензульной — нет, а теодолитной — да, — не стал врать я.

— Да на что ж нам сдалась твоя тидалитная съёмка?! — возмутился младший. — Сказано тебе карту составлять едем, а карты посредством мензульной съёмки чертят. Понял?

Про мензульную съёмку я слышал: она на пару порядков проще теодолитной и, сдаётся мне, при большой нужде я смог бы ей легко обучиться, вот только надо ли? Ладно, пора разыграть карту Самарской области.

— Вы насчёт имени-отчества ничего не сказали, — напомнил я младшему.

— Алексей Николаевич, — нехотя ответил он.

— Так вот, Алексей Николаевич, тидалит, как Вы изволили выразиться, это прибор, предназначенный для измерения углов на местности, но при этом куда как более сложный, чем Ваша мензула. И, полагаю, в Вашем арсенале таковой не просто отсутствует. Вы про него и слыхом не слыхивали. Так?

— Так! — ответил за него командир. — И что с того?

— Вы… ну, не Вы, а он, — поправился я и указал на младшего, который Алексей Николаевич. — Так вот он говорил, что карта Самарской области настолько нужна, что аж цены не имеет. Это так?

— Не области, дурак, а уезда! — «поправил» Данилыч.

— Так нужна или нет? — резко выкрикнул я.

— А у тебя есть? — насторожился командир. — Или трепаться вздумал?

— Есть! — твёрдо ответил я.

— Показывай! — приказал командир.

— А Вас, как по имени-отчеству?

— Поручик Старинов Роман Елизарыч, — отрекомендовался тот.

— Так вот, Роман Елизарыч, — начал я. — Вы вот инструментик-то мой тоже полюбопытствовать попросили, да так и заиграть изволили. А он хоть и выигран, но денег, однако же, стоит. Сейчас вот карту просите, тоже, поди, забесплатно хотите? Да?

— Вы, Андрей Иванович, забываетесь! Перед Вами офицер! — гордо вскинул голову командир.

— А перед Вами — прапорщик! — и я тоже гордо вскинул голову, про старшего, правда, решил не добавлять — не поймут азияты.

Ну, не ожидал я от них такой реакции: в лицах переменились все, а Данилыч и выправку поменял.

— Отчего же сразу не представились, Андрей Иванович? — спросил поручик. — Для чего такая комедия про слесаря понадобилась?

— А оттого, господин поручик, что служба моя закончилась, и на счёт слесаря никакая это не комедия, а самая что ни наесть суровая правда жизни.

— Послушайте, но отчего же сразу слесарем? — удивился Старинов.

— А кем? — почти перебил его я.

— Разве не найдётся других применений Вашим талантам?

— Например?

— Вы давеча говорили, будто бы съёмку вести умеете.

— Доводилось.

— Так почему бы Вам не присоединиться к нашей экспедиции? Нам как раз опытный человек пригодился бы.

Предложение поручика было не лишено смысла, но… Пока я скрипел мозгами, вмешался младший:

— А карта, про которую Вы говорили, она, правда, при Вас?

— Да? — оживился поручик. — Позволите взглянуть?

Я ещё не успел ничего ответить, а он спохватился:

— И вот инструмент Ваш, возвращаю, — поспешно произнёс он, протягивая мне мой мультитул.

Я не торопясь принял из его рук инструмент, также, не говоря ни слова и никуда не спеша, сложил его и убрал в поясной чехол. Офицеры терпеливо ждали.

— Что ж, — произнёс я, наконец. — Карту показать, конечно же, можно. Только сразу предупреждаю, с ней не всё просто.

— Да что же может быть простого, с картой, которой ни у кого ещё нет? — вопросил младший, радуясь чему-то словно ребёнок.

— Вы, Алексей Николаевич, даже не представляете всей глубины своих заблуждений, — мрачно сказал я, и решительно добавил: — Только не вздумайте, господа, спрашивать, откуда она у меня!

— Её Вы тоже выиграли? — засмеялся поручик, но было видно, как ему не терпится увидеть карту.

— В шахматы, — невесело пошутил я, снимая рюкзак. — В шестицветные.

— А что бывают и такие? — удивился младший.

— Бывают, — заверил его я.

— А это у Вас что? — воскликнул он, когда я извлёк из рюкзака лопату.

— Лопата, — констатировал я, продолжая искать карту.

— Да как же ей копать?! — изумился Данилыч. — На карачках, что ли?

Я молча раздвинул телескопический черенок и воткнул полотно на четверть штыка в землю.

— Ишь ты! — восхитлся Данилыч. Остальной народ за его спиной тоже пошушукался, одобрительно цокая языками.

— Вот, извольте! — с этими словами я поднялся с колен и протянул карту поручику.

Рассматривать развёрнутую карту сидя в седле, оказалось не очень удобно, и господа офицеры сначала просто спешились, а потом, за неимением другой ровной поверхности, расстелили её прямо на земле, придавив с двух сторон шпагами от ветра, так и норовившего сдуть бесценную карту.

— На этой карте обозначены объекты, которых ещё не существует в действительности, — пояснил я на всякий случай.

— Для чего, позвольте Вас спросить? — пристально глядя на меня, спросил поручик.

Как ему объяснить, что всё это обязательно будет? Лет через… А правда, через сколько? Какой у них тут сейчас год?

— Полагаю, это перспективный план развития региона, — выкрутился я, наконец.

— Что, простите? — переспросил младший, но и поручик, похоже, тоже ожидал ответа именно на этот вопрос.

Я поводил руками в воздухе, пытаясь собрать мысли если уж не в стройные ряды, то хотя бы в кучу.

— Я и сам толком ещё не разобрался, но думаю на ней нарисовано то, что по замыслу её создателей должно здесь появиться в некоем отдалённом будущем, — сказал и облегчённо выдохнул.

Оба офицера снова углубились в изучение карты.

— Самара-то раз в двадцать больше, получается! — изумлённо воскликнул младший, ну, тот, который Алексей.

— А это что? — поручик ткнул пальцем в мою малую родину — город Тольятти.

— Я думаю, что это город, — с очень серьёзным лицом произнёс я.

— Да их тут целых три, — удивился Алексей.

Я с видом знатока возразил:

— Название одно — значит, и город один.

— А зелёное — это, надо полагать, лес? — догадался поручик.

Я решил укрепить его в этой мысли:

— Вот и я к такому же выводу пришёл.

— А вот эта рыжая линия, должно быть, дорога? — Алексей указывал на тот участок трассы Самара-Челябинск, на котором мы стояли.

Я наклонился над картой и глубокомысленно произнёс:

— Знаете, господа, сдаётся мне, что вот как раз тут, в этом самом месте мы сейчас и находимся.

Поручик, отстранившись от карты, потупился.

— А это вот, — Алексей ткнул пальцем в плотину, ту самую, которая Волжская ГЭС имени Ленина. — Уж не мост ли?

— Думаю, да, — не стал разубеждать его я.

— Да как же эдакую махину построить-то? — удивился он.

— Люди в Египте пирамиды построили, а в Риме Колизей, — напомнил я. — Так что и с мостом как-нибудь справятся.

— Да уж! — восхитился он. — Вот бы посмотреть на такое чудо света.

Поручик же, видимо не разделяя его восторга, спросил пристально глядя мне в глаза, я даже почувствовал некоторое недоверие к себе:

— И кому же пришло в голову рисовать подобную карту, да ещё столь искусно?

Очень хотелось сказать ему, нечто вроде: «Посмотри выходные данные, там написано», но вряд ли это хоть что-то прояснило бы. А вот ненужных вопросов к моей скромной персоне добавилось бы в разы. Поэтому я решил свалить всё на тех, на кого обычно сваливают все непонятки в мире и, пожав плечами сказал:

— Масонам. Кому же ещё?!

— Масоны? — по-прежнему глядя мне в глаза, повторил поручик. — Вы встречались с масонами?

Этот нелепый допрос начал мне надоедать, и я повернул разговор в другое русло:

— Поручик, Вы карту покупать будете? Если нет, то я тогда, пожалуй, дальше в Самару пойду. Там-то на неё родимую покупатель точно найдётся!

Поручик выпрямился и, изменив выражение лица на деловое, с достоинством произнёс:

— Сколько Вы за неё хотите?

Вот это другой разговор, а то масоны, масоны. А, кстати, сколько я за неё хочу?

— Ведете ли, Роман Елизарович, в своих странствиях я сильно поиздержался, но главное, как Вы должно быть понимаете, я утратил документы, — тут я сделал многозначительную паузу, давая поручику возможность, самому догадаться. — Мне бы переодеться из этой робы, — я провёл рукой по камуфляжу, — во что-нибудь более подобающее, да хотя бы в более русское, что ли. Ну, и документы восстановить. Если берётесь помочь — карта Ваша.

Поручик задумался. Посмотрел на Алексея, тот, судя по выражению лица, половину Родины готов был отдать за настоящую масонскую карту. Похоже, поручик решился:

— С одеждой особых затруднений не будет. А документы… — Вы в каком полку служить изволили?

— В отдельной пластунской бригаде! — ляпнул я первое, что пришло в голову.

Офицеры обменялись взглядами.

— Никогда о такой не слышал! — заявил Старинов.

— А кто такие пластуны, слышали? — наехал я в ответ.

— Разумеется.

— И для чего мы нужны, я надеюсь, тоже знаете? — не сбавляя нажима, продолжил я.

— Безусловно.

— Ну, а раз так, то понимать должны, что есть вещи, про которые не всем подряд рассказывают.

— Ну, раз так, то такие документы Вам только в Вашем штабе и смогут выправить.

— Роман Елизарыч, да мне бы до штаба-то хотя бы добраться, а там уж наш генерал всё как надо оформит.

— Генерал? Разве теперь бригадами генералы командуют? Бригадиров уже не хватает? — удивился Алёша.

— Алексей Николаич! — строго сказал я. — Бригада пластунская, особого, так сказать назначения, а раз так, то все чины в ней на один ранг выше. Понимать надо!

Оба офицера впечатлились. Младший подошёл к поручику и начал что-то яростно шептать ему на ухо. Их импровизированное тайное совещание прервал голос Данилыча:

— Вашброть, я извиняюсь, токма смеркатся уже! Нам бы засветло на ночлег определиться! В дому-то, чай, посподручней выйдет.

Я был с ним полностью согласен, но было одно но: пока что мы с ними направлялись в разные стороны.

Не получив никакого ответа, Данилыч продолжил:

— Тут недалече деревенька иметца, там и посудачите.

Поручик, видимо, привык к подобным проявлениям фамильярностям со стороны бывалого сержанта, потому что строить его не стал, а просто спросил:

— Недалече — это где?

— Дык вон, туды вёрст пять будет, — и он показал прямо вперёд по ходу движения их отряда. То есть в противоположном от Самары направлении.

«…Твою мать» — сказал Штирлиц и грязно выругался. Это совсем не по дороге.

— Да и Вы, господин прапорщик, засветло никуды не дойдёте, — обратился ко мне Данилыч. — Вёрст пятнадцать, почитай, ни деревень, ни постоялых дворов. А до Самары и верхами засветло не успеть. Так что Вы уж лучше с нами пожалуйте, а с утречка уж и в Самару, коль пожелаете.

В его словах была сермяжная правда и здравый смысл: мотелей здесь не было, а ночевать в поле… Да, ну, на хрен!

— Едемте с нами, Андрей Иваныч! — задорно поддержал его Алексейка. — А там за чайком, глядишь, и договоримся.

Я в принципе был уже согласен, поэтому заявил:

— От рюмки крепкого чая я и впрямь сейчас бы не отказался! Только вот что, господа… Я сегодня без малого вёрст сорок пешкодралом отмахал, нет ли где места на подводе для усталого путника?