Абандон 3

Сергей Котов, 2023

Артëм и Соня получают новое задание, которое, на первый взгляд, похоже на продолжение заслуженного отпуска. Однако с самого начала нового путешествия их преследуют таинственные знаки, которые дают понять: это приключение не будет лёгкой прогулкой.

Локация 3. Каньон Фиш Ривер

Глава 1

Пустынный пейзаж с бесконечными дюнами сначала сменился каменистым плато. Скорость выросла, но мы не гнали так отчаянно, как тогда, на побережье.

— Смотрите, — сказал водитель, когда я уже начал привыкать к новому ритму поездки, — будет обидно это пропустить.

Я посмотрел вперёд. Там была всё та же каменистая пустыня. Что именно тут должно меня впечатлить?

А потом я увидел. Мы выскочили на самый край обрыва и повернули налево, по течению реки, которая виднелась далеко внизу, на самом дне грандиозного карьера.

На самом деле, подобные пейзажи видел едва ли не каждый житель планеты Земля — на заставках разных программ и в коллекциях природных чудес. Только обычно под ними красовались надписи вроде: «Большой Каньон в полдень, США». Или: «Величие Большого Каньона Америки».

Вживую такие вещи выглядят куда более впечатляюще. Да что там: от них захватывает дух.

— Ох и нифига себе… — выдохнула Соня, прильнув к окну.

Павел довольно улыбался.

— Нравится? — спросил он.

— Не знал, что тут такие вещи бывают, — сказал я.

— Да, Африка полна чудес… на самом деле, этот каньон даже немного крупнее распиаренного колорадского.

Сто пятьдесят километров по устью — и мы у трассы, которая приведёт нас в столицу, — улыбнулся Павел.

— Мы что, вниз спускаться будем?

— Конечно, — кивнул проводник, — мы же только что из самого сердца уранового рудника. Вода нам совсем не помешает!

Крутой спуск нашёлся километров через пятнадцать. Похоже, когда-то здесь тёк ручей, питаемый сезонными дождями. Дорожка, прорезанная водой в скальном массиве, оказалась достаточно широкой, чтобы по ней мог спуститься «Круизёр». За что ей отдельная благодарность.

— Удивительное место… — сказала Соня, пока мы ехали вниз.

— Угу, — довольно кивнул Павел, — тут целый мир удивительных мест, о которых мало знают в первом мире. Кстати, если что — геологическая провинция, где мы находимся — одна из самых древних в мире. Плитам, которые составляют Берег Скелетов, возле которого мы проезжали — больше полутора миллиардов лет. Коренные породы, образующие основу каньона, едва ли не древнее.

— Круто… — сказал я, опасливо глядя на стены ущелья, которые вертикально нависали над спуском.

Через несколько минут мы благополучно достигли дна этого природного чуда. Павел сходу повёл машину в воду. И ещё несколько километров мы двигались по руслу реки.

— Ну вот, — наконец, сказал наш проводник, — теперь и в город въезжать не страшно.

— Что насчёт нашей одежды? — спросил я, — есть шанс, что мы нахватали радиоактивную пыль?

— Есть, конечно, — кивнул Павел, — поэтому рекомендую хотя бы майки снять. До момента, когда мы сможем всё проверить.

— Блин, а чего раньше не сказал? — недовольно буркнула Соня.

— Да ладно, ребят, — осклабился Павел, — руды на Лангере бедные. Около сотой доли процента. Если что — посидеть на граните, скажем, где-нибудь в Мурманской области пару минут гораздо опаснее, чем пробыть полчаса на дне рудника, где мы были.

Соня посмотрела на меня. Я ответил настороженным взглядом. Как много Павел знает о нас? Слышал ли про приключения на Кольском полуострове? Или же это просто совпадение?

— Я там жил когда-то, — добавил Павел, будто бы оправдываясь, — очень давно. С тех пор ненавижу зиму.

— Ясно, — кивнул я.

— А вообще вода здесь как? — спросила Соня, — помыться хоть можно?

Павел хмыкнул.

— Блин, а это хорошая идея! — ответил он, — башка от недосыпа совсем не соображает. Конечно. Давайте помоемся. И перекусим. И кофе выпьем. Раз уж мы доехали до этого места, те, кто нас преследует, наверняка сбились с пути.

Он остановил «Круизёр» в тени довольно высокой скалы, нависающей над излучиной речушки, по руслу которой мы двигались.

Мне показалось, что тут, внизу, немного прохладнее, чем в самой пустыне, и это было очень кстати. Я подошёл к воде, попробовал её рукой. Тёплая. Совсем не такая, как ледяные потоки на Кавказе.

Я скинул майку и принялся её полоскать в потоке. Через минуту за ней последовали и джинсы.

Соня отошла подальше, за небольшой валун, лежащий прямо на берегу, и тоже начала раздеваться. Я делал вид, что не обращаю на неё никакого внимания.

Постирав одежду, я залез в воду. Вода была совсем тёплой, но всё-таки освежала. Тут было совсем мелко, и, чтобы окунуться хотя бы по плечи, приходилось приседать.

Я видел, что Павел тоже скинул верхнюю одежду, и залез в воду. Он тёр своё тело тщательно, будто в общественной бане с мылом. Разумная предосторожность: всё-таки уран есть уран, и пренебрегать опасностью не следовало.

Хорошо, что воздух здесь, даже в непосредственной близости от мелкой реки, оставался очень сухим. Одежда высохла почти мгновенно — до того, как мы успели прикончить по ещё одному военному рациону, изъятому у тех, кто пытался нас прикончить на руднике.

После купания и чашечки кофе, которым я запил содержимое одного из рационов, жизнь стала налаживаться. Я улыбался, греясь на солнышке.

— Отлично тут! — сказал я, вытягивая ноги, — и главное — никаких туристов.

— Это да, — кивнул Павел, — правда, встречается менее приятный контингент. Но это не часто. Так что нам повезло.

— Что за контингент? — заинтересовалась Соня.

— Ну, ребят, — Павел пожал плечами, — вы же понимаете, да, в какой местности мы находимся? Золото. Алмазы. Уран. И достаточно бедный народ, чтобы соблазниться всем этим. Конечно же, тут есть контрабандистские тропы, которые организовывают негласную доставку всего этого добра, в обход правительства.

— Что, здесь? — удивился я, обведя правой рукой окружающий нас пейзаж.

— Ну а где ещё? — Павел пожал плечами, — каньон просто подарок для таких вещей. То есть, конечно же, все обо всём знают, но у правительства даже близко нет столько сил, чтобы закрыть все лазейки в этой местности. Нет, конечно, облавы периодически устраивают — но это шоу, потому что, как правило, все в доле. Конечно, чиновникам тоже надо делать карьеру, поэтому какую-то мелкашку «подстригают». Особенно из молодых и наглых, которые рискуют составить конкуренцию крупному конгломерату. Вот так вот тут всё устроено, — он улыбнулся.

— Да уж… — сказала Соня, со странным выражением глядя на ближайшую скалу.

В этот момент я почувствовал, как смартфон завибрировал в кармане джинс. Вся связь, включая спутниковую, была заблокирована. Значит, Эльвира активировала экстренную одностороннюю связь, чтобы сбросить сообщение.

Я достал аппарат и прочитал. В сообщении было всего одно слово: «Живы?»

Я подождал, пока смартфон поймает спутник, и написал ответ: «Да. Сердце у нас. Двигаемся в столицу».

— Ваши, да? — спросил Павел, глядя на мои манипуляции. Странно — раньше он благоразумно старался не обращать внимания на такие вещи, — волнуются?

— Да, — ответил я.

— Круто. Серьёзно.

Я неопределённо махнул рукой.

— Спутниковая связь — необходимое условие выживания здесь. У меня есть, но, конечно, не защищённый. Поэтому стараюсь не пользоваться. Только на открытых выездах.

— Ясно, — кивнул я.

— Вас не торопят? — спросил Павел, будто бы нарочно безразлично.

— Да вроде нет, — осторожно ответил я.

— Если есть два — три часа, то я бы поспал. А то тяжело, правда. Дорога ещё не близкая.

— Думаю, можно, — кивнул я, немного поколебавшись.

Возможности сердца, которое мы извлекли, как-то притупили чувство опасности. Кто бы ни пытался нас атаковать, теперь это нас надо опасаться, а не наоборот.

— Тогда по коням, — Павел подмигнул, — покажу место, где можно отсидеться.

Мы заехали в пещеру с довольно высоким сводом. Интересное дело: вход невозможно было заметить, даже стоя в нескольких метрах от него. Причудливая игра узоров на скальной породе скрадывала его очертания до полной незаметности.

— Круто? — спросил Павел, когда мы оказались внутри.

— Ага, — честно ответил я.

— Тут не так жарко. И снаружи увидеть нас невозможно. Но спать всё равно предлагаю в машине. На земле может какая-нибудь пакость повстречаться.

— Какая пакость? — насторожилась Соня.

— Членистоногая. Вот какая, — ответил Павел.

— Окна открою, — продолжал проводник, — если надо по делам — то лучше снаружи, в воде, чтобы следов не оставалось.

— Ясно, — ответил я.

Соня покраснела.

— Интересное какое место, — сказал я, разглядывая внутренности пещеры.

В центре было что-то вроде натоптанной тропинки, которая уходила куда-то вглубь скалы, в темноту.

— Нравится? — осклабился проводник, — одна из баз нелегальных старателей. Когда-то тут даже алмазы хранили. Но потом случилась крупная бойня. Группировки не смогли договориться, подключили правительство… в общем, вышло полное безобразие. С тех пор место заброшено.

Мы с Соней переглянулись.

— Мы же не собираемся здесь задерживаться до темноты, так? — осторожно сказала напарница.

— Что? — удивлённо переспросил Павел, — нет. Конечно, нет. Пара часов, силы восстановить.

— Арти, заведи будильник, пожалуйста.

Я улыбнулся, кивнул и достал аппарат. Заодно проверил батарею. Оставалось ещё больше половины. Нормально. Хватит до столицы, если экран не светить слишком часто.

— Отлично, — кивнул проводник, — ну что, приятных сновидений тогда.

Он забрался на водительское место и разложил сиденье. Соня хмыкнула и полезла на задний диван. Мне ничего не оставалось, кроме как занять место переднего пассажира.

Только вытянув ноги и опустив спинку я почувствовал, насколько устал. Так, улыбаясь и представляя себе мягкую постель в номере отеля, я провалился в сон.

Меня разбудила жуткая головная боль и тошнота. Сначала я подумал, что опять подхватил какой-то вирус. Но температуры не было. Состояние напоминало банальное похмелье.

А ещё — болело всё тело, ноги затекли, и вокруг было темно. Впрочем, темнота не была абсолютной: было видно, что мы по-прежнему в пещере, и снаружи до нас добирается бледный рассеянный свет.

Мне было так нехорошо, что я даже не сразу испугался.

— Соня? — осторожно окликнул я.

Ответом мне была тишина.

— Соня, ты здесь? — повторил я, уже громче.

Где-то рядом послышался приглушённый стон.

Отлично. По крайней мере, она жива.

— Арти? — произнесла Соня, — Арти, ты тут?

— Да! — ответил я, и поднялся на четвереньки, чтобы ползти в сторону напарницы, — да, я здесь.

— Блин, ощущение, будто мы вчера жёстко бухнули… — сказала Соня, — что произошло?

— Не знаю, — ответил я. Хотя уже догадывался, что к чему.

К сожалению, мои догадки оказались верными.

Пропал мой смартфон. И, что самое страшное, сердце, которое мы достали на руднике.

Зато в углу пещеры нашлись оставленные, будто как издевка, пара рационов и бутылок питьевой воды. Впрочем, за воду я был благодарен.

— Арти, ты помнишь, что сказал этот говнюк насчёт этого места? — спросила Соня.

К сожалению, я помнил. Поэтому, как только мы попили, встал и направился туда, где, как я предполагал, был выход из пещеры.

— Стой! — окликнула меня Соня, — ты куда?

— К выходу, конечно, — ответил я.

— Как думаешь, снаружи ночь?

— Почти уверен, — вздохнул я, — думаю, это лунный свет, — я указал на слабые отблески на ближайшей стене. Благодаря им света было достаточно, чтобы видеть силуэты друг друга.

— Арти, нам нельзя к выходу, — понизив голос, сказала Соня, — если здесь есть стражи — они именно там. Понимаешь?

Я мысленно хлопнул себя по лбу. Это правда. Как я мог забыть настолько элементарные вещи?

— Тогда мы слишком близко к выходу, — прошептал я, — давай попробуем пройти дальше. Надо найти место, где можно продержаться до утра.

Я намеренно говорил очень оптимистичные вещи. Если эта заброшенная база — настоящая могила, то продержаться до утра будет очень сложно. Стражи ведь не стоят при входе всю ночь. Часть из них занимает внутренние пространства, специально подкарауливая тех, кто не смог выбраться до наступления ночи. Однако, переместиться подальше от входа действительно стоило. Возможно, стражи нас пропустили, потому что мы были без сознания. Но теперь они могли нас учуять.

— Главное не заблудиться, — прошептала Соня.

— Я не буду отрываться от стены, — ответил я, — не заблудимся.

Несколько минут мы шли в полной темноте. А потом я заметил, что где-то под потолком появились новые источники света. Сначала я даже решил, что это реакция моей психики на темноту и экстремальную ситуацию. Огоньки были совсем слабенькими, но постепенно я понял, что могу отчётливо разглядеть силуэт Сони.

— Арти, — прошептала она, сжав мне руку, — ты это видишь?

— Вижу, — так же тихо ответил я.

— Что это?

— Скорее всего, насекомые, — предположил я, — или какие-нибудь грибы. Фотолюминесценция.

— Ясно… — ответила напарница.

По мере продвижения я начал замечать следы пребывания людей: на стенах виднелись крепления для фонарей (или факелов?), какие-то подставки или полки.

Наконец, стена, вдоль которой мы шли, упёрлась в самую настоящую дверь. Она была деревянной, с шершавой на ощупь ручкой.

— Осторожнее, — предупредила Соня, когда протянул руку, — может заскрипеть.

— Я осторожно, — уверил я.

Тихонько потянув на себя, я обнаружил странное: дверь двигалась не в сторону, как обычно, а вверх, на того, кто тянет. Зато никакого скрипа не был — так, едва заметный шелест.

Я потянул на себя сильнее, пока не образовался достаточный проём, чтобы можно было пройти внутрь.

— Заходим? — спросила Соня.

— Да, — ответил я.

Когда дверь вернулась на своё место, стало заметно темнее. Тут было значительно меньше светлых точек на потолке.

Помещение было совсем небольшим. Как комната в стандартной квартире. Тут даже была кое-какая мебель: пара стульев, стол, стеллаж, заставленный каким-то хламом.

На столе я заметил кое-что. Осторожно приблизившись, держась за стену, я ощупал столешницу. Так и есть: россыпь цилиндрических предметов оказались самыми настоящими свечами. А рядом лежал коробок спичек. Точнее, коробком это было можно назвать с большой натяжкой: это были спички западного производства, из сложенного и нарезанного картона, с одной полосой для зажигания.

— Арти, что делаешь? — настороженно спросила Соня.

— Хочу свет дать.

— Думаешь, стоит?..

— Для стражей это не имеет значения, — ответил я, — они не по свету ориентируются. Но это имеет для нас. К тому же, мы за дверью.

Соня промолчала.

Я оторвал одну спичку. Чиркнул по полосе. Посыпались искры. Со второго раза удалось добыть огонь. Я взял одну из свечей и запалил фитиль.

— Как-то тут слишком… — произнесла Соня, оглядывая комнату, где мы оказались.

— Порядок? — добавил я.

— Да! — кивнула напарница, — точно. Для могилы, где происходило массовое убийство…

— Это ни о чём не говорит, — сказал я, — может, просто это помещение не задели.

— Да, — согласилась Соня, — возможно.

Я подошёл к двери. Она оказалась довольно интересной и даже странной конструкции: вместо петель дверное полотно было подвешено на полосе чего-то, напоминающего то ли кожу, то ли резину. Скорее, первое, раз она провисела так долго. Никаких петель не было в помине. Зато по краю двери, закрывая щели, шёл уплотнитель, из такого же материала, на котором держалась дверь.

— Я прилягу, — сказала Соня, указывая на голую кровать в углу комнаты, — ты не против?

— Конечно, — кивнул я, — только осторожно. Без шума. Проверь сначала, что она держит.

Кровать оказалась довольно прочной. Соня осторожно легла на неё и вытянула ноги.

— Как же мерзко-то, — вздохнула она, — Арти, когда поймаем этого говнюка, я ему…

Дальше последовала такая тирада, которую я никак не ожидал от обычно спокойной и человеколюбивой Сони. Видимо, у каждого есть свой предел. После нескольких особенно удачных пассажей мне даже стало немного жаль Павла.

— Я бы ещё с Эльвирой серьёзно поговорил, — добавил я, когда Соня закончила, — по кадровым вопросам.

— О, и это тоже! — кивнула напарница, — но сначала этому…

И она повторила одну из операций, которую твёрдо намеревалась проделать над Павлом.

— Хорошо. Я подержу если что, — добавил я.

— Спасибо. Ты настоящий друг.

Соня закрыла глаза. А я взял свечку и ещё раз внимательно осмотрел помещение.

На стеллаже, среди бесполезных штуковин, вроде пресс-папье, коробок, степлеров и прочего хлама, я обнаружил кое-что интересное. Нож. Даже довольно острый.

Довольно ухмыльнувшись, я взял оружие. С ним как-то спокойнее. Против стражей не поможет, конечно — но хоть изобразить видимость борьбы будет можно.

Я продолжил осмотр. И обнаружил в ящике стола несколько старых, выцветших фотографий. На одной из них я обнаружил уже знакомое мне лицо. Внизу фотографии была надпись, выполненная готическим шрифтом: August Stauch, 1933.

— Что? — вдруг спросила Соня, будто что-то почувствовав, — что там, Арти?

— Да так…

— У тебя спина дёрнулась.

— Фото мужика, с которым я виделся в гостинице в столице, — решил признаться я, — датированное тысяча девятьсот тридцать третьим годом.

— Ох… — выдохнула Соня.

— Угу, — кивнул я.

— Ладно. Разберёмся… слушай, надо бы время знать… чтобы рассвет не проспать… — сказала напарница.

— Ничего. Я почувствую, когда будет безопасно.

— Точно?

— Точно.

Однако через пару часов я почувствовал что-то совсем иное. Это было как отчётливое ощущение чужого присутствия. Совсем рядом, за дверью.

Соню, которая тихонько посапывала на кровати, я решил не трогать. Но на всякий случай неслышным выдохом погасил свечу.

Прошло несколько минут прежде, чем я снова начал видеть крошечные светящиеся точки под потолком.

А ещё я вдруг услышал — едва-едва, на самой границе слуха — будто что-то массивное переминается. Объёмный вдох и выдох. Дышат ли стражи? Понятия не имею. Возможно.

Я сам в этот момент дышать разучился. Казалось, что воздух входит в ноздри со страшным грохотом.

Так продолжалось несколько секунд.

Наконец, я услышал… или, скорее, не услышал — а почувствовал, через пол пещеры, массивный шаг.

И в этот момент Соня вдруг начала двигаться. Недовольно пробурчав что-то во сне, она попыталась перевернуться.

Раздался жуткий скрип.

Я, сжимая в руках нож, ринулся к кровати. Схватил напарницу.

— Тихо, — зашептал я ей на ухо.

К счастью, Соня проснулась и смогла оценить обстановку. Я почувствовал дрожь её тела.

Дверь начала медленно подниматься. Снизу в комнату протискивалось нечто, массивное и будто бы покрытое шерстью. Я услышал глухое рычание.

По—прежнему сжимая нож в руке, я приготовился дать свой последний бой.

Соня вдруг вскочила и, что-то прокричав, метнула вперёд. Я так и не понял, что это было — похоже, какой-то кусок доски, который просто оказался под рукой.

Страж (думаю, это всё-таки был он, а не какой-нибудь медведь; ну какие медведи в пустыне?) настолько оторопел от такой наглости, что несколько секунд стоял неподвижно.

А в это время кровать под нами вдруг затрещала и с громким грохотом рухнула на пол. Но на этом пертурбации не закончились. Вслед за кроватью рухнула часть стены, возле которой она стояла. Оказалось, что она была сделана из хрупкого картона, кое-как заделанного штукатуркой.

В образовавшейся дыре был виден проход в узкий пещерный коридор.

Соня схватила меня за свободную руку и закричала:

— Бежим!!!

Я не заставил себя долго уговаривать.

Мы скользнули в щель ровно в тот момент, когда страж пришёл в себя и рванул в нашу сторону. Он снёс остаток стены, но застрял в самом проходе. Он оказался узковат для него.

Соня замерла на какое-то время, завороженно глядя на щёлкающую в метре от нас пасть. Метровые белые клыки можно было легко разглядеть даже в неверном свете мерцающих под потолком точек.

Тут пришла моя очередь тянуть её за собой.

Метров через двадцать тоннель резко забирал вправо. Мы продолжали бежать.

Ещё метров через десять Соня вдруг встала.

— Что такое? — спросил я.

— Я сердце чую, — сказала она.

— Даже не думай! — предупредил я.

— Точно?

— Точно!

Где-то за поворотом рыкнул страж. Мне показалось, что кто-то в глубине пещеры ему ответил. Хотя, конечно, хотелось верить, что это было всего лишь эхо.

Мы побежали дальше. И бежали так довольно долго, пока на стенах пещеры не увидели красноватые отблески солнечного света.

— Арти? — Соня снова остановилась, — это что? Рассвет?

— Надеюсь, — кивнул я.

— Подожди… — она потянула меня за руку, заставляя замедлиться.

— Что?

— Линии исчезли… ты не чувствуешь?

По правде говоря, после того, как я пришёл в себя, мне было настолько плохо, что я их и до этого не чувствовал.

— Нет, — ответил я, но тут же добавил, чтобы не вводить напарницу в заблуждение, — возможно. Я не следил.

— У меня какое-то странное чувство…

— Соня, мы, похоже, пережили вторую могилу, — ухмыльнулся я, — не удивительно, что у тебя странное чувство.

Напарница легонько, одними уголками губ, улыбнулась.

А я понял, что могу разглядеть её мимику. И, конечно, меня это обрадовало.

Глава 2

Выбор был небольшой: умирать от жажды или рискнуть и выпить воды из реки на дне каньона. В Гвинее пить воду я бы не рискнул ни при каких обстоятельствах. В конце концов, смерть от жажды менее мучительна, чем возможная смерть от паразитов, как мне кажется. Но тут вода выглядела чистой. Да и местность вокруг — безжизненная, выжженная солнечным ультрафиолетом — давала надежду на то, что пара глотков воды не приведут к больничной койке.

Соня начала пить первой. Она даже не раздумывала долго: просто упала на колени прямо на берегу, и начала жадно глотать.

Вода была прохладной, чуть солоноватой на вкус. Но при этом она прекрасно утоляла жажду. Я даже почувствовал себя лучше. Организм медленно справлялся с последствиями отравы, которую использовал Павел. Если это, конечно, его настоящее имя.

Я уже собирался подняться, когда увидел в прямо возле себя тень. Замер, напрягся рефлекторно.

— Wie is dit wat na ons toe gekom het? — произнёс мужской голос за спиной.

— Извините, я говорю только на английском, — ответил я, благоразумно сохраняя неподвижность.

Краем глаза я видел, что Соня тоже замерла.

— Можно и на английском, — ответил незнакомец с довольно сильным специфическим акцентом, — кто такие, откуда здесь?

— Туристы, — ответил я, — нас ограбил и бросил наш проводник.

— Вот как? Туристы, значит? А теперь поднялись, повернулись, руки за голову.

Мы благоразумно подчинились.

Мужик был не один. Их было аж пятеро — крепкие белые парни, в джинсах и клетчатых рубашках. Вооружены пистолетами, один из которых был нацелен мне в грудь.

Я неловко улыбнулся.

— И почему такие туристы никогда не в курсе, что правительство выдаёт разрешение на пешие экскурсии по Каньону только до пятнадцатого сентября?

Я изобразил удивление.

— Мы и правда не знали, — вмешалась Соня.

— С тобой будем говорить, когда зададим прямой вопрос, — грубо оборвал её мужик, — ладно. На месте поговорим. Вперёд!

— Руки можно опустить? — спросил я, — затекают…

— Так, чтобы я их видел, — ответил мужик.

Я осторожно опустил руки и двинулся в указанном направлении.

Шли мы не так уж долго. Может, полчаса. По берегу реки была проложена удобная тропа, по которой мы поднялись довольно высоко — но не до самого плато, и продолжали идти, насколько я смог сориентироваться, куда-то на север.

Потом тропа свернула в неприметный закуток между скалами, и мы оказались возле входа в ещё одну пещеру. Соня напряжённо посмотрела на меня, сбившись с шага. Я отрицательно мотнул головой.

— Эй! — окликнул меня мужик, который держал нас на прицеле, — в чём дело?

— Ни в чём, — ответил я, — у моей спутницы боязнь замкнутых пространств.

— Тогда тем более не понятно, какого фига вы делали в пещере! — ухмыльнулся тот.

Плохо дело. Значит, за нами следили с момента выхода на поверхность.

— Не по своей воле, — ответил я.

Мужик промолчал.

Сразу за входом в пещере находился довольно большой зал. Он был ярко освещён светодиодными прожекторами, которые, похоже, работали от аккумуляторов. По крайней мере, ничего похожего на генераторы я не заметил.

В зале было довольно людно: суровые вооружённые мужчины сновали куда-то по своим делам, кто-то сидел за столами и что-то обсуждал, глядя в планшет. А в дальнем углу, привязанный к доске, лежал обнажённый мужчина. Над ним склонились трое. У них в руках были инструменты — но не медицинские а, скорее, слесарные. Судя по тому, что через секунду лежащий закричал, в их целях их действий сомневаться не приходилось.

Конец ознакомительного фрагмента.