Аризона на троих. Семь камней Кецалькоатля

Сергей Кишларь, 2022

Банкир Хэлфорд – ставленник стремящихся к мировому господству финансовых воротил – похищает Генри, чтобы использовать его в качестве проводника на пути к Золотому Каньону. Согласно легенде на вершине ацтекской пирамиды находится пирамидион родом из Атлантиды, являющийся накопителем неизвестных науке энергий. Трио героев пытается сделать всё, чтобы помешать банкиру заполучить пирамидион. Но в этот раз Алисию тревожит не только новая встреча с конкистадорами и жрецами, но и появление соперницы, такой же своенравной, как она сама. С одной стороны, Алисии нужна помощь соперницы в борьбе против Хэлфорда, но, с другой стороны, она не готова мириться с тем, что её дружеское трио с Генри и Джедом грозит превратиться в квартет.

Глава 16

Выйдя на улицу, Луисита огляделась. У магазина стояла запряжённая парой гнедых лошадей рессорная коляска, принадлежащая тем самым покупателям, которые остались с поднятыми руками в магазине. Чуть дальше — дилижанс, на крыше которого стоял кучер, принимая снизу и размещая в багажном отделении коробки и саквояжи. Кто-то из пассажиров прощался с провожающими, кто-то уже устроился внутри кареты, выглядывая в окно.

Раскрыв нож, Луисита вошла в проулок. На пустыре за магазином срезала овальный колючий лист опунции. Пряча лист за спиной, подошла к дилижансу. Пассажиры были заняты разговорами, кучер суетился, закрепляя верёвками багаж. Три пары запряжённых в дилижанс лошадей пофыркивали, обмахиваясь хвостами от мух. Луисита подошла к первой паре, огляделась, запихала под хвост гнедой кобылы колючий лист.

Лошадь будто взбесилась: сначала лягнула задними ногами, потом попыталась взвиться на дыбы. Карета дёрнулась.

— Тпрру! — что есть силы закричал кучер, с трудом сохраняя равновесие на крыше кареты, но было уже поздно: дикое ржание и брыкание передней лошади заразило страхом всю упряжку.

Лошади понесли вдоль улицы. Кучер вывалился из багажного отделения, на руках повис сбоку кареты, вцепившись в металлический поручень. Полетели в пыль незакреплённые саквояжи. Завизжали пассажирки, шарахнулись по сторонам прохожие, кто-то оступился, плюхнулся в деревянное корыто для поения лошадей. Посередине улицы вместе с конём завалился в пыль, едва успевший избежать столкновения с дилижансом всадник.

Подчинённая своим законам суета улицы превратилась в неуправляемый хаос. Мужчины вскакивали в сёдла, чтобы догнать и остановить дилижанс. Мальчишки мчались, выбрасывая из-под босых ног фонтанчики пыли. Горожане испуганно выбегали на террасы: шериф с револьвером в руке; парикмахер, заторможённым лунатичным жестом вытирающий бритву в перекинутое через плечо полотенце; ковбой с мыльной пеной на недобритой щеке. Кузнец стоял у ворот кузни с раскалённой докрасна подковой в клещах. Дамочки из борделя высыпали на балкон второго этажа.

Луисита неторопливо вернулась в магазин. Втолкнула внутрь пятящегося на выход Генри, властно приказала:

— Вещи — в коляску! Живо!

Обрадованный её появлением Генри был проворен и понимал всё без слов. Когда он вернулся за последним узлом, лавочник немного пришёл в себя.

— Вэй’з мир! — причитал он. — Говорила мне мама: Давид, зачем тебе этот Дальний Запад? Лучше десять долларов в кармане, чем тысяча на горизонте.

— Простите! — заражаясь его отчаянием, взмолился Генри. — Я не думал, что так получится. Я обязательно вернусь и всё оплачу.

Он подхватил узел, бросился к коляске, чувствуя, что никогда в жизни ему ещё не было так стыдно как сейчас.

Из-за хаоса, вызванного происшествием с дилижансом, никто не обратил внимания ни на выезжающую из города коляску, ни на взывающего о помощи лавочника. Луисита передала вожжи Генри, приказала свернуть в проулок, а сама спрыгнула с коляски и под шумок увела от коновязи салуна двух осёдланных лошадей. Уже за городом она нагнала коляску, привязала к её задку украденных лошадей и, взобравшись на сидение, властно забрала у Генри вожжи, погнала лошадей галопом.

Дорога шла вниз по течению реки Сан-Педро. Генри беспрестанно крутил головой, ожидая увидеть погоню.

— Шею свернёшь, — презрительно усмехнулась Луисита.

— Шериф рано или поздно догонит нас, — с мрачным видом вздохнул Генри.

— Мы не дадим ему такой возможности.

Генри хоть и зол был на девушку за то, что она втянула его в криминальную историю, но, с другой стороны, задавал себе справедливый вопрос: а сам-то он что смог бы сделать без её помощи? По крайней мере, они едут вслед за отрядом Хэлфорда, и у них есть шанс оказать помощь Джеду и Алисии. Как поговаривала в детстве бабушка: «Нет худа без добра».

Пара гнедых легко несла коляску, солнце палило в спины. Генри и Луиситу под рессорный скрип бросало из стороны в сторону, они тёрлись друг о друга плечами, иногда одновременно отстраняясь на сидении друг от друга, будто напрочь забыли о том, что между ними произошло ночью на сеновале.

Долина Сан-Педро выглядела совсем не так, как в прошлый приезд Генри в Аризону. Не видно было на склонах меж скалами огромных полей калифорнийского мака, трава пожухла, река измельчала, осень тронула желтизной листву растущих вдоль берегов кустов и деревьев.

Генри озирался по сторонам.

— Мы правильно едем?

Луисита указала концом кнутовища на обочину дороги.

— Следы такого крупного отряда трудно не заметить.

Генри свесил к земле голову, пытаясь в мешанине следов отыскать те, которые оставил отряд Хэлфорда, но как истинный городской житель, ничего не мог понять в этой пыльной мешанине.

Долго ехали молча, потом Луисита спросила:

— Где находится то место, куда они едут?

— На той стороне гор Галиуро, ближе к северной части. Я не большой знаток здешних мест.

— Тогда почему они движутся по этой долине? Им нужно было свернуть на восток и перейти на ту сторону хребта. Теперь у них такой возможности не будет, разве, что бросить фургоны и идти горными тропами. Не самый простой и не самый логичный путь.

— Откуда я знаю, что они задумали? Может Джед и Алисия водят их за нос?

— Может быть, — ответила Луисита, сворачивая на боковую дорогу, ведущую прочь от реки. Генри недоумённо глянул на почерневший от времени дощатый указатель с направленной вправо стрелкой и выжженными по дереву кривыми буквами: “REDSTONE”.

— Ты что задумала? — недоумённо спросил он. — Разве следы не ведут вперёд по долине?

Он свесился с сидения, снова пытаясь разобраться в головоломке, составленной из отпечатанных в пыли подков.

— Не переживай, никуда они не денутся — будут ждать оставшиеся позади фургоны, а нам сейчас надо думать, как избавиться от шерифа.

Всполошившись, Генри оглянулся, увидел на горизонте облачко пыли, обречённо шепнул:

— Погоня!

— Ты наблюдательный, — усмехнулась Луисита. — Полдня крутишь головой и, наконец, заметил.

— Ты об этом так спокойно говоришь? Да ведь нас арестуют и будут судить.

— Нет, судить не будут, скорее всего, линчуют прямо здесь. Повесят вон на той горизонтальной ветке, — Луисита беспечно указала кнутовищем на старое сухое дерево, которое чётко вырисовывалось на фоне синего неба. — Хорошее местечко для последнего приюта. По крайней мере, нам будет нескучно вдвоём.

Генри вспылил:

— Ты смеёшься? — зрачки его яростно расширились, он задыхался, ему не хватало слов: — Втянула меня в это дело, а теперь смеёшься?

Луисита глядела на него с нескрываемой иронией, отчего Генри окончательно вышел из себя — выхватил у неё кнут, стеганул лошадей.

— Ты специально едешь так медленно?

— Лошади устали.

— Я доверился тебе, — кричал Генри. — Думал, ты знаешь, что делаешь!

— Ты мужчина, — презрительным голосом урезонила его Луисита. — А я слабая девушка. Кто кому должен довериться?

Генри в немом возмущении раскрывал рот…

Что он мог сказать? Девчонка сто раз права: он как мужчина должен был держать всё под контролем… Должен был, но не смог. Ах, если бы это было в Нью-Йорке! О! Там не могло случиться ситуаций, из которых он не знал бы выхода, но здесь на Диком Западе!.. О, Господи!

Не нужно было слушать эту девчонку. Нужно было сразу идти к шерифу. Один раз пошёл на поводу, и потянулась цепочка неуправляемых событий, каждое из которых приводит к новому ещё большему противостоянию с законом. Так с одного маленького камня начинается разрушительный камнепад. Он, как репортёр, занимавшийся в своё время криминальной хроникой, знал об этом как никто другой.

— Всё! — Генри протянул руки, перехватывая у мексиканки и натягивая поводья, торопливо соскочил с коляски. — Не хочу больше иметь с тобой дело.

Он возмущённо зашагал вдоль дороги, даже не задумываясь, куда идёт. Коляска ехала рядом, похрустывая колёсами по россыпи мелких камней. Луисита сидела, пропустив вожжи между указательными и средними пальцами, иронично поглядывая на Генри.

— И что ты собираешься делать, мистер законник?

Молодой человек замедлил шаг, дав Луисите уехать чуть вперёд, и на ходу принялся отвязывать идущего позади коляски каурого жеребца.

— Делай, что хочешь, а я ухожу.

Мексиканка натянула поводья.

— Скажи, гринго, у вас на востоке все мужчины готовы ради собственного спасения бросить беззащитную девушку на произвол судьбы?

Руки Генри замерли, так и не развязав повод. Это был удар ниже пояса. Он уже хотел высказать мексиканке всё, что думает о её мнимой беспомощности, об ограблении магазина, о стычке с художником, но вовремя промолчал. Любое оправдание сейчас играло против него и принижало его мужское достоинство.

— Слезай, — скомандовал он. — Верхом у нас есть шанс уйти.

— Рано или поздно они нас нагонят, даже если мы поедем верхом.

— Зачем же ты всё это затевала, если знала, что нам не выкрутиться? — Генри резко развернулся, вгляделся в увеличивающееся облако пыли на горизонте. — Пойду, сдамся. Раскаюсь во всём.

— Ты очень разжалобишь шерифа.

— Ты смеёшься так, будто тебе не грозит арест.

— Тебе тоже не грозит, если сядешь в коляску и немного помолчишь.

— У тебя есть план?

— Конечно, есть, — девушка не смогла сдержать презрения. — Неужели ты думаешь, я понадеялась на тебя?

Чувствуя свою беспомощность, Генри оглянулся по сторонам, словно надеялся среди агав и опунций найти подсказку о том, как выбраться из сложившейся ситуации. Мексиканка выдержала паузу, дав ему вдоволь проникнуться чувством собственного бессилия, потом скомандовала:

— Садись!

Скрипя зубами и, воротя от девушки голову, Генри взобрался на сидение.

Через полчаса показался переброшенный через узкий, но глубокий каньон деревянный мост. Девушка остановила коляску у моста, передала поводья Генри, спрыгнула на землю. Развязала один из узлов с вещами, гремела котелком и тарелками, выискивая что-то.

— Коляску придётся бросить здесь, дальше дорог для неё не будет, — сказала она, вынимая из узла бутылки с керосином. — Езжай на ту сторону и выпрягай из неё лошадей. Навьючим на них вещи.

Не задавая лишних вопросов, Генри тронул лошадей. Луисита пошла следом за коляской, широкими зигзагами разливая керосин по дощатому настилу моста.

Генри открыл было рот, чтобы высказать свой протест, но смолчал. У него начиналось раздвоение личности. С одной стороны, в нём жил законопослушный гражданин, который был возмущён попыткой нанесения ущерба общественному мосту и был озабочен тем, что Генри Шелдон с каждым разом всё глубже и глубже погружается в трясину криминала. С другой стороны, в нём жил преследуемый законом беглец, который радовался тому, что шериф не сможет настигнуть его.

Беглец в этот раз победил.

Пока Генри распрягал лошадей, Луисита вылила на мост вторую бутылку, поднесла к пятну керосина спичку. Глядя, как пламя, танцующими движениями — от перил к перилам — рисует зигзаги и весело скользит к противоположному концу моста, Генри тяжело вздохнул. Похоже, образный камнепад правонарушений окончательно и безвозвратно вовлёк его в стремительно разрастающуюся и неудержимую лавину. Дальше будет только больше, но обратного пути уже нет.

— Сколько времени им понадобиться, чтобы объехать каньон? — спросил он.

— До ближайшего места, где можно спуститься вниз и пересечь его — с десяток миль. Перейдя на ту сторону, они не будут возвращаться к мосту, чтобы искать наши следы. Они подумают, что мы едем в Редстоун и направятся прямиком туда. А мы обойдём каньон с другой стороны и снова выйдем в долину Сан-Педро.

— Похоже, ты неплохо знаешь эти места.

— Довелось бывать, — она кинула под ноги молодого человека сапоги и пару шпор. — Переобуйся. Горы шуток не любят.

Чувствуя спиной жар полыхающего моста, Генри послушно присел на корточки, стал расшнуровывать полуботинки.

— А этого художника, который рисовал тебя для плаката, ты ведь тоже знаешь? Он как увидел тебя — в лице переменился.

Конец ознакомительного фрагмента.