Башня Леонова

Сергей Калашник, 2021

Космический город Гагаринск движется на околоземной орбите вот уже несколько десятков лет. Валентин Лунёв не только родился в этом городе, но и проектировал его. Он считал, что знает о Гагаринске всё, но однажды он, его жена Марина Тейк и внучка Мила стали участниками событий, которые и ныне считаются легендой, связанной с уникальной Башней Леонова, в которой живёт искусственный интеллект.

Звёзды светят всем, кто под ними находится. Они всегда яркие и привлекательные. Многие люди любуются этими огоньками, не задумываясь об их происхождении. Да и как ими не любоваться, если они переливаются всеми цветами радуги и группируются в необычайные картины. Люди, живущие в Гагаринске, видят звёзды не такими, как их видят люди, живущие на Земле. Над Гагринском горят гораздо более крупные звёзды, чем над любым другим земным городом. Ведь Гагаринск — большой космический город, плывущий по околоземной орбите. Названный в честь первого космонавта Земли Юрия Гагарина, он всем своим видом и жизнедеятельностью оправдывает своё название. Каждый житель, Гагаринец, увлечён космосом. В нём всё пропитано космосом!

Валентин Лунёв любил облетать Гагаринск со всех сторон и любоваться им. Оно и понятно, ведь Валентин когда-то был главным архитектором этого космического мегаполиса. Любуясь городом, он любовался и звёздами. Только не в этот раз. Несколько минут назад он был разбужен звонком на голографон. Увидев ник звонившего, Лунёв удивился и встревожился. Ему звонил начальник МЧС Гагаринска, полковник Збруев. Они хоть и были знакомы, но полковник никогда не позволял себе столь ранние звонки.

— Что-то случилось? — вместо приветствия спросил Лунёв у голограммы полковника.

— Да, Валентин, нужна твоя помощь! — строго ответил Збруев.

Сон мгновенно исчез.

— Слушаю!

— С Башней Леонова большая проблема! — сообщил полковник.

Лунёв кивнул, мол, возможно, но хотелось бы знать подробности.

— Отключилась вся автоматика и заблокировались все входы и выходы, — чеканя каждое слово, продолжил Збруев. — Теперь туда никто не может попасть, и никто не может выйти! Мы не можем проконтролировать объём кислорода и выяснить температурный режим. Точно известно — кислород туда не поступает, а в здании около семисот человек! Нужна квалифицированная консультация специалиста, то есть — твоя!

— Понял! — Лунёв вскочил с кровати и покосился на пустое место на кровати.

Там должна была лежать его жена Марина Тейк, но её не было. Она вместе с внучкой Милой собирались в оранжерею смотреть, как расцветут кактусы, выведенные уже в Гагаринске. Лунёв озадаченно почесал подбородок. Оранжерея-то находится в Башне Леонова!

— Вот, чёрт! — выругался Лунёв.

— Полностью с тобой согласен, — подтвердил Збруев, решив, что товарищ ругается по поводу сложившейся ситуации в Башне Леонова. — У нас через десять минут будет экстренное совещание. Ты успеешь?

Лунёв мог бы успеть, но ему нужно было кое-что проверить на поверхности. Эта мысль возникла так неожиданно, что он решил поделиться ей с товарищем.

— Чрезвычайная ситуация объявлена? — уточнил Валентин.

— Да!

— Значит, выход на поверхность запрещён.

— Так точно!

— Мне нужно до совещания выйти и кое-что проверить на поверхности Башни Леонова! — заявил Лунёв.

— Аргументируй! — жёстко не по-товарищески ответил полковник.

В таком случае только искренность поможет в решение вопроса и Валентин честно сказал:

— Ты в курсе, что я принимал участие в проектировании Башни Леонова, иначе ты бы не пригласил меня в консультанты, — Лунёв посмотрел на Збруева, тот кивнул. — Однако со временем проект был передан другим проектировщикам и, соответственно, другим застройщикам. Так вот, в моём проекте были запланированы эвакуационные выходы в открытый космос…

— На действующих чертежах их тоже нет, — оборвал Збруев.

— Я знаю, от них отказались последующие проектировщики уже в момент строительства, но не исключено, что хотя бы один успели сделать и забыть. Такое бывает, когда подрядчики меняются слишком часто.

— Не может быть…

— Может, — коротко бросил Лунёв. — Автоматика, управляемая искусственным интеллектом, тоже не может отключаться, однако мы имеем то, что имеем! В общем, мне нужно срочно на поверхность!

Полковник задумался. Голограмма беззвучно мерцала. Лунёв, не обращая внимания на задумчивого товарища, продолжал одеваться, рассчитывая выйти в открытый космос.

— Хорошо! — согласился Збруев и по голосу было понятно, что решение он уже принял. — Выходи, но будешь отчитываться мне лично!

— Отлично! — кивнул Валентин. — Я уже готов, меня выпустят?

— Да, компьютерная программа ЧС тебя выпустит, я внёс изменения. Можешь идти.

Последнего Лунёв уже не слышал. Ему достаточно было услышать слово «да», чтобы сорваться с места и поспешить в ангар к своему прогулочному катеру. Действительно, в программу роботов — охранников ангара уже поступило разрешение для вылета Валентина Лунёва, поэтому его не остановили и даже способствовали быстрому вылету.

Пока бежал, Лунёв попробовал позвонить жене. Связи не было. Набрал внучку. Тоже — тишина! Значит, Башня Леонова отключена и от связи. Валентин не удивился — это было ожидаемо, хотя и отвратительно. Всё говорило о том, что ко всему прочему в Башне не работают автономные источники питания, а это не просто беспокоило, а тревожило Валентина. Отключить все источники питания, в том числе и автономные, довольно сложно, практически невозможно, но у кого-то это получилось. Лунёв поймал себя на мысли, что думает о случившемся не как о случайной аварии, а как о специально спланированном акте. Валентин мотнул головой — кому это может быть надо в Гагаринске?!

Бывший главный архитектор Гагаринска, а ныне свободный художник, спешил к Башне Леонова, не обращая внимания ни на что — ни на звёзды, ни на красоту любимого города. Валентин выжимал из катера всю возможную скорость, на которую тот был способен. Как только Башня появилась в поле его зрения, он вспомнил целый ряд событий, связанных с ней. Да, в последнее время Башня Леонова в центре внимания! Вот уже неделю о ней толкует каждый, кому не лень. А ведь эта башня довольно необычное сооружение.

Первоначальная идея принадлежала Валентину Лунёву. Он предлагал сделать Башню из восьми огромных шаров. При этом каждый шар самостоятельный, соединённый с основанием непробиваемой гофрой, которая является соединительным тоннелем между шаром и самим городом. И каждый такой шар мог отсоединиться на длину гофры и парить в безвоздушном пространстве. Такое отсоединение могло происходить только по одному шару и в строгом порядке, что обеспечивало безопасность, находившемся в шарах людям. Однако, проект у Лунёва забрали, и Башня стала другой — количество шаров увеличилось в два раза. Выглядело красиво, но назвать Башню безопасной было сложно! Но Валентина Лунёва уже никто не слушал, и он тогда смирился. По-видимому — зря!

Башня Леонова называлась в честь космонавта, который первым вышел в открытый космос. Так назвать её предложил тоже Лунёв. Он считал, что если город назван в честь первого космонавта, то архитектурные сооружения города должны быть связаны с названиями первых открытий, имён или событий. С этим были согласны не все, но относительно названия Башни возражений не было. Да и конструкция Башни располагала к такому названию.

Проблемы с Башней Леонова начались с первых дней эксплуатации. Шары начали самостоятельно отсоединяться, постоянно угрожая безопасности всего города. Правда спасало, что шары пытались вырваться в открытый космос по одному. Это пугало обслуживающий персонал и пугало людей внутри шара. Однако, одиночные шары всегда было легко укротить. Затем они решили сменить тактику и начали отсоединяться по — парно, а однажды отсоединились и все шестнадцать! Всё это могло стать крупной аварией для всего города. Слава Богу, неполадку быстро устранили и вернули шары на свои места. Никто не сомневался в автоматике, ведь она управлялась и поддерживалась искусственным интеллектом. После инцидента поменяли оборудование на более новое и Башня начала работать, как ей положено. С тех пор никаких аварий в Башне не происходило. Три года пролетело, как мгновение и вот очередная авария!

Валентин Лунёв во всём винил себя. Если бы не его идея с отсоединяющимися шарами, то не нужно было бы столько оборудования и автоматики, которая имеет свойство со временем выходить из строя. А ещё он считал себя виновным в том, что так рано ушёл из проекта и не довёл его до конца. Возможно, тогда судьба Башни Леонова сложилась бы по-другому. Он с сожалением мотнул головой. Чего тут гадать — как есть, так есть! Теперь уж точно Башня Леонова на слуху у всех жителей Гагаринска.

Сделав вираж, катер Лунёва направился к огромным тёмным шарам, в которых жили люди. Валентин хотел, чтобы там были офисы и научные лаборатории, оранжереи и смотровые площадки. Из его проекта оставили лишь одну оранжерею, сделав остальные шары жилыми. Обычно разноцветная, переливающаяся всеми цветами, она была похожа на гроздь винограда, сейчас выглядела удручающе серо. Валентин остановил катер, не долетая до самой Башни. Ему надо осмотреться. Он помнил, что аварийные выходы планировались в каждом шаре, но могли остаться лишь в восьмом и первом. Они строились в первую очередь, когда Лунёв еще был в команде проектировщиков. Каждый шар пронумерован как снаружи, так и внутри, значит найти нужные не составит труда. Восьмой шар должен находиться внизу всей конструкции, если, конечно, очередные подрядчики не сменили нумерацию.

Восьмой шар он нашёл сразу и обрадовался, что нумерацию оставили прежней. Однако аварийного шлюза не было. Не оказалось его и у других шаров.

В оранжерее свет потух как раз в тот момент, когда Марина Тейк с внучкой Милой любовались цветущими космическими кактусами. Они уже успели сделать стереосъёмку, а Мила создала свою объёмную графику, и теперь просто любовались цветами, когда свет потух.

— Ой! — воскликнула Мила. — Я ничего не вижу!

— Я тоже ничего не вижу, — сухо заметила Марина Тейк и включила фонарик, встроенный в наручный коммуникатор.

— Опять авария! — догадалась девочка. Она недавно с интересом наблюдала в записи трехлетней давности по визору, как спасатели гонялись за отсоединившимися шарами, поэтому хорошо знала, что в Башне Леонова аварии случались.

Конец ознакомительного фрагмента.