Гельман. Сборник боевой фантастики

Сергей Иосич, 2021

Повесть "Гельман". Глобальное потепление освободило из оков вечной мерзлоты прожорливых опасных тварей. В новом мире выжила лишь жалкая группа людей, успевших укрыться в убежищах.Трилогия "Мутированный рассвет". Генная инженерия спасла растущее население планеты от неминуемого голода, но положила начало новому миру, в котором для людей, даже генноизмененных, места нет.

ГЕЛЬМАН

Глава первая

В суете гудящих людских потоков каждый был за себя, раздраженно локтями пробивая себе удобное место в вагончике метро в часы пик. А когда это удавалось с наименьшими потерями, вставлял в уши аудиогорошины, вперивался взглядом в экран смартфона, живенько двигал пальцами и был доволен как бобер.

Мерная качка вагонов, осознание давящих сверху тысяч тонн породы и особый запах воздуха подземки всегда настойчиво звали Петра Котофеева в царство Морфея, особенно по утрам. В отличие от многих молодых пассажиров он не вглядывался в смартик, а его оттопыренные уши не знавали «горошин». Крепко вцепившись за поручни, молодой биолог всегда успевал отключить сознание на строго определенное время и очнуться на нужной остановке.

Вот и сегодня, в аккурат, после до боли знакомого вежливого объявления: «Осторожно! Двери закрываются. Следующая станция…», толпа вынесла его из распахнутых дверей вагона. Гуща людского потока благополучно понесла Петра к длинному эскалатору, деловито устремившего его вверх, навстречу хмурому осеннему утру, колючему дождику и высоткам, укравшим у москвичей большую часть небес.

— Петя, привет! Сегодня ты вовремя. Через два часа вылетаем с военными в Анадырь. Там случилось чрезвычайное происшествие. В самолете разъясню все детали. За вещами домой не отпущу, некогда. Спецназовцы приготовили нам военные зимние комплекты одежды и сухпайки. Костюмы биозащиты возьмем свои. А еще погрузим на военный грузовик наше оборудование для исследований. Позвони знакомым, что у тебя срочная командировка и не особо болтай. Времени — в обрез! А сейчас за работу! — огорошил молодого соискателя старенький, но живенький научный руководитель Иван Федорович Прянников. Сотрудники уже хватали оптические микроскопы, комплекты лабораторной посуды, отбора проб, образцы, стекла к микроскопам, компьютеры с исследовательской базой, выносили их в институтский дворик и, под строгим надзором профессора, грузили на военную закрытую машину.

Петр понял, что происходит что-то неординарное. Десятки вопросов возникли в его голове, но ни на один не было ответа. Обхватив объемистый ящик с лабораторной посудой, молодой биолог спустился по лестнице к черному эвакуационному выходу и попытался обратиться к Ивану Федоровичу, по — генеральски стоящему у кунга военной машины и ругающему на чем свет стоит неуклюжих коллег, пытающихся втиснуть в пузатую будку машины габаритный ящик с электронным микроскопом.

Но тот свирепо взглянул на своего молодого протеже и прошипел:

— Вопросы потом! Времени нет, а лодыри еще не вынесли и половины нужного оборудования. Поспешай, да проверь все необходимое для исследований гельминтов. Кажется, на такую тему мы будем защищаться? Дас!

Вскоре небольшой кортеж в сопровождении полицейских машин с мигалками выехал на МКАД и двинулся через Люберцы к военному аэродрому Раменское. Автобус был битком набит зрелыми научными мужами и женщинами разных возрастов и комплекции. Многих Петр знал лично, либо по научным изысканиям, и с интересом вглядывался в знакомые и незнакомые лица химиков и биологов.

— Для чего собрано столько научного народа? Наверняка происходит нечто очень серьезное. И эта колонна военной техники? Для чего? — думал молодой биолог, поймав игривый взгляд Натальи Гориной.

С ней у Петра роман длился недолго. Необузданная в страстях девица не пропускала ни одного мужика, положившего глаз на ее изящную фигуру и ангельское личико. Несмотря на кучу чисто женских недостатков, благодаря острому уму и прекрасной памяти, в научной сфере своей бурной деятельности Наталья подавала большие надежды. Легко защитив нашумевшую диссертацию «Об изменениях в популяции насекомых в связи с глобальным потеплением», Горина стала самым молодым доктором биологических наук. Как ей удавалось совмещать частые похождения на любовной почве с кропотливой научной работой и преподавательской деятельностью, оставалось загадкой.

Петр горько вздохнул и натужно отвел глаза. Наталья оставила в его сердце незаживающую рану, и он до сей поры не смог с этим смириться. После короткой интимной связи, оборвавшейся из-за частых измен любимой женщины, ревность долго не могла оставить его наболевшую душу. Но время притушило любовный пожар, и остались лишь пустота и не проходящая грусть.

Между тем, колонна благополучно свернула в сторону аэродрома, и показались здания аэропорта и серые фюзеляжи самолетов. Машины въехали на летное поле, и борта МЧС и военно-транспортной авиации стали лихорадочно загружаться учеными, спецназом, военным и научным имуществом.

В эмчеэсовском ИЛ-62М можно было разместиться более — менее комфортно. Помимо ученых в салоне уже находилась оперативная группа МЧС в составе десяти человек. При себе они имели сумки с индивидуальными средствами химической и биологической защиты. Иван Федорович деловито уселся в кресло рядом с Петром, опередив Наталью Горину. Та, не скрывая своего разочарования, плавно покачивая крутыми бедрами, прошла к эмчеэсникам и заняла кресло рядом с молодцеватым подполковником. Тот был сама любезность и, не веря своему счастью, стал осыпать красотку — попутчицу сахарными комплиментами.

Прянников наклонился к погрустневшему Петру и вполголоса рассказал о цели столь срочного и далекого путешествия:

— Слушай внимательно и не перебивай! Ночью мне позвонили из приемной министра и приказали срочно подать список головастых биологов и химиков для выполнения важной государственной задачи. Этим летом в Сибири стояла рекордная жара. Впрочем, в последние годы мы наблюдаем бесснежные теплые зимы в средней полосе страны и мягкие — в Сибири, на Крайнем севере и на Дальнем востоке. Вслед за потеплением пришли экзотические болезни людей, животных и птиц. Площадь льдов и толщина вечной мерзлоты уменьшаются с невиданной скоростью, уровень мирового океана повышается, а многие моря на крайнем севере даже в зимнюю пору свободны от ледяных полей. Не знаю, где, когда и каким образом появились эти червеобразные. Может причиной массового вымирания динозавров, мамонтов, шерстистых носорогов, гигантских оленей и других древних животных явился особый вид именно таких паразитарных червей? Тундра у берегов Берингова, Охотского, Чукотского и Восточно — Сибирского морей ныне усеяна останками оленей, белых медведей и людей. И все это разлагающееся мясо покрыто клубками невиданных гигантских червей, выродившихся из живой плоти. Напалм, бомбометание, применение отравляющих веществ и другие специальные меры, предпринятые властями пока не дали положительных результатов. Черви размножаются и распространяются с поразительной скоростью, поражая все живое на своем пути. Из шестнадцатитысячного населения города Анадырь удалось эвакуировать и спасти всего около трех тысяч человек. Отмечена массовая гибель животных и людей в оленеводческих хозяйствах, рыбаков, охотников и старателей на золотых приисках. Все началось летом, когда десятки охотников за бивнями мамонтов не вернулись в поселки и их судьба до сих пор неизвестна. А ныне вся Чукотка уже объявлена зоной строгого карантина. Мы должны срочно прибыть в развернутый у Анадыря мобильный научный центр для изыскания способов борьбы с гигантскими гельминтами или личинками каких-то неведомых страшных тварей. Надо своими глазами увидеть и понять, с кем мы имеем дело. Усек?

Петр разволновался. До сей поры, он имел дело только с паразитарными червями и не представлял, как яйца неведомого глиста могли ждать своего часа десятки тысяч лет в замороженном состоянии. В обычном грунте яйца некоторых видов гельминтов могли сохраняться в жизнеспособном состоянии годами, но чтобы в вечной мерзлоте…?

Самолет мог бы и без дозаправки долететь до самой восточной материковой точки страны, но по селектору объявили, что забор авиационного керосина произойдет в аэропорту Омска. А пока Петр поудобнее устроился в кресле и сладко задремал. Этот инстинкт дремы всегда усиливался у него при различных поездках, а под мерный гул самолета и вовсе был непреодолим. Несколько раз Петр просыпался, получив тумака в бок от профессора за храп, но лукавый Морфей корявым пальцем все манил в свои голубоватые объятия, и противиться этому молодой человек не мог.

Профессору Прянникову не спалось. Может, это было связано с бессонницей наступающей старости, а может — с все возрастающим чувством тревоги за судьбу экспедиции? Опыт прожитых лет в глубинах его души настойчиво нашептывал о возможном крахе экспедиции и той страшной ответственности, которую он понесет за провал. Ведь своя рубашка — ближе к телу, а мастистого ученого, прежде всего, беспокоило возможное падение не только личного научного авторитета, но и отстранение от занимаемых должностей, и почетное изгнание на позорную пенсию. Чтобы прогнать чувство уныния, Иван Федорович попытался мурлыкать дебильную песню о молодых изыскателях природных богатств Сибири прошлого:

–…Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги…

Через некоторое время, поняв всю глубину чуши в бодрых словах автора стихов, профессор переключился на не менее знаковую песню:

–…Наши встречи нечасты на таежной тропе, мы за трудное счастье благодарны судьбе…

В голове светоча науки, как пауки, стали шастать крамольные мысли:

— Интересно, не испытал ли сей совковый поэт лихих советских времен нападение злобной стаи таежных комаров и гнуса, не отморозил ли в глухих лесах свое самое заднее место? Скорее всего, эти песни были высосаны из пальца в уютной московской квартире.

Иван Федорович не был завистливым человеком но, один из немногих преданных стране и науке рыцарей, все не мог смириться с бесовским грабежом природных богатств страны. Но будучи человеком осторожным, никогда не озвучивал свою позицию. А коли был угоден нынешним властям, сохранил все свои регалии, заработанные в еще стране незавершенного социализма.

Испугавшись своих столь смелых политизированных мыслей, профессор погрузился в чисто научное облако образов, графиков и формул, что помогло ему крепко уснуть без снотворного.

На аэродроме дозаправки всех пассажиров попросили пройти в терминал аэропорта. Когда Петр вышел из теплого салона самолета, ледяной ветер резанул в лицо и заставил сгорбиться, по — хозяйски пробираясь под видавшую виды легкую куртку. Увидев озабоченное лицо молодого соискателя, Иван Федорович хлопнул его по плечу и успокоил:

— В здании аэровокзала для нас приготовлено теплое военное обмундирование и обувь. Так что мерзнуть не придется. Пока самолет заправляется, мы переоденемся, затем пообедаем тем, чем бог послал. В самолете нас накормят сытно, по — военному. Так что не вешай носа!

Подъехавший аэродромный автобус быстро доставил ученых в довольно приличное здание терминала одной из самых значимых воздушных гаваней Сибири. Облачение в военную форму проходило в двух отдельных помещениях для мужчин и женщин. Действительно, униформа оказалась теплой, добротной и Петр слегка порадовался этому проявлению недюжинной заботы к ученому люду со стороны властей всех мастей. Быстро переодевшись в предложенный камуфляж, молодой биолог с интересом обозрел обстановку. Мужики, в топорщащейся новенькой униформе, походили на новобранцев, призванных служить Родине, не жалея живота своего. Особенно непривычно и смешно выглядели женщины солидной комплектности. Но на Наталье Гориной обмундирование сидело как влитое и лишь подчеркивало ее женское обаяние. Синий подполковник ожидал ее у входа в раздевалку, с невесть откуда раздобытым букетом цветов в рыцарской руке.

— Будет ублажать Наташку, и она на это клюнет. Сам, поди, имеет жену и детишек, а все туда же. Эх! Есть же на свете женщины порядочные, верные. А мне не везет: на одной, уже беременной от другого дяди, чуть не женился, а Наталья оказалась ветреной и слишком озабоченной вниманием мужиков. Так и не удается завести семью. А ведь пора, годы уходят. Правда, мои финансы поют романсы, и за такого бедняка ни одна москвичка замуж не пойдет. Разве какой мажорной дочке олигарха захочется постоянства и семейного счастья? Но это наверняка отпадает. Не такие они простые — мажордессы, даже если и уродки. Им хватит бабла, чтобы до старости лет валяться в постелях с альфонсами. Се ляви! — мрачно подумал Петр и заспешил к автобусу, лихо доставившему ученых на борт МЧС.

Заняв свое кресло, молодой биолог ощутил специфический запах феноксиэтанола от новенького камуфляжа и ревниво проводил взглядом Наталью вместе с ухажером, прошмыгнувших в туалет.

— Ни стыда, ни совести! — промелькнуло в возмущенной голове у Петра, и мерный гул самолета вновь призвал его ко сну.

Приземлились глухой ночью в небольшом аэропорту, приютившемуся на краю земли у поселка «Угольные копи». Когда тряска пошла на убыль, профессор молодецким голосом рявкнул:

— Защитный комплект надеть! Шевелитесь!

Ученый люд принялся послушно облачаться в защитные комбинезоны и поглядывать в иллюминаторы. Взлетная полоса и небольшое здание аэропорта ярко освещались огнями и повсюду суетились люди в лягушачьих костюмах и противогазах, лихорадочно разгружая военное имущество и вооружение из военно — транспортных самолетов. Засуетились и эмчеэсники, натужно двигая тяжелые тюки с пневмокаркасными палатками, ящики с отопителями и полевыми электростанциями к грузовому люку. Подрулил самоходный трап, и грозный профессор, одетый в современный оранжевый защитный костюм, призвал начать разгрузку научного оборудования и перевозку его в модульный полевой научный центр, видневшийся неподалеку от здания аэропорта. Сей очаг научной мысли и рискованных экспериментов состоял из ряда грязно — зеленых приземистых палаток, соединенных между собой в единый блок. Его монтаж только что закончили несколько военных, продолжающих возиться с отопителями и компактной дизельной электростанцией. Спасатели уже вовсю грузили свои палатки и оборудование на транспортные тележки и, завершив погрузку, стремительно скрылись в ночи.

Выйдя из салона, Петр сразу ощутил, что прибыл в суровый край. С моря дул сильный морозный ветер, в небе стоял гул военных вертолетов, а где-то вдалеке громыхали разрывы и трещали пулеметные очереди. Ученые в прорезиненных защитных костюмах похожие на больших зеленых лягушек, вертели головами и не понимали что происходит. У многих в душе поднималось страшное подозрение о начале какой — то войны.

Но яростный крик Прянникова и его бесцеремонное понукание заставило научный люд взяться за дело. Химики и биологи еще не знали, что многие не вернутся из этой научной командировки.

Глава вторая

Исследовательский модуль состоял из двенадцати пневмокаркасных палаток и солдаты уже заканчивали установку вытяжных шкафов и лабораторных столов. Посреди ярко освещенного отсека ученых встречал высокопоставленный военный в окружении нескольких офицеров. Защитники страны были облачены в защитные костюмы, и различить их по воинским званиям было невозможно.

— Профессор Прянников? Генерал Матвеев! Мы несем большие потери и времени на раскачку нет. Нам надо знать, как справиться с этой жуткой напастью, против которой бессильны ракеты, бомбы, напалм и артиллерия. Я буду постоянно на связи, и для этого оставляю вам радиста. Приступайте немедленно!

Тряся седенькой козлиной бородкой, Прянников с места в карьер набросился со своими вопросами:

— Товарищ генерал! А где нам взять образцы? Ведь для исследований нам нужны пораженные люди, паразиты, их яйца и вся подробная информация о ситуации. Как долго мы здесь пробудем? К кому обращаться за помощью?

Генерал заверил профессора, что пока они размещают научное оборудование, из полевого госпиталя доставят пару — тройку пораженных, предупредив, чтобы помимо костюмов биологической защиты все научные сотрудники надели бронежилеты, сурово пояснив ситуацию лаконичными военными фразами:

— Взрослые глисты выстреливают своими яйцами на расстояние до ста метров, а те, как пули, пробивают одежду, кожу — и человек обречен. Скорее всего, они улавливают тепловое излучение людей, животных и стреляют без промаха. Сейчас вокруг аэродрома оборудована минная полоса и электрическое заграждение, защищающее от прорыва паразитов. Я приготовил на каждого из вас бронежилеты. Они уложены в тамбуре крайнего отсека. С вами оставляю толкового капитана. Он вам подробно расскажет о складывающейся обстановке. По всем вопросам обращаться ко мне. Я нахожусь на постоянной связи Генеральным штабом и Советом безопасности. Пока это все. Мне некогда. Нужно удерживать позиции, иначе всем нам наступит хана.

В тишине прозвенел тоненький голосок Натальи:

— Товарищ генерал! А туалет здесь есть?

На это высокопоставленный военный ответил:

— Для отправления естественных надобностей у модуля установлено два биотуалета для женщин и мужчин. Но после опорожнения вам придется проводить процедуру дезинфекции в тамбуре. Еще вопросы есть?

Поскольку вопросов не было, бравый генерал быстро покинул модуль и растворился в темноте, а профессор, ругая на чем свет стоит нерадивых научных сотрудников за бестолковость и медлительность, попытался создать из оборудования и кучи модульных палаток подобие научного центра.

Когда все было готово к работе, ученые надели респираторы и стали ждать поступления первых пораженных для исследований.

Ждать пришлось недолго. Двое военных санитаров, предварительно окатив себя из распылителей дезинфицирующим раствором, внесли тело молодого парня, сплошь покрытого шевелящейся массой гигантских змееподобных паразитов. И это лишь с наружной стороны трупа. Сколько еще было внутри, можно было только догадываться.

Капитан наклонился к остолбеневшему профессору и прогудел:

— Эти пока не стреляют яйцами. Не вызрели. Так что можете их резать, препарировать и исследовать. Но поспешите. Часа через два они начнут плеваться так, что мало не покажется. У меня огнемет наготове, и при нештатной ситуации я готов его применить. От огня они погибают не все. Часть успевает удрать в землю, но неглубоко, не более чем на метр. А далее, холод и вечная мерзлота замедляет их жизненные процессы.

Петр с ужасом смотрел на страшный, извивающийся клубок пожирателей плоти и, понукаемый чуть ли ни пинком своим научным руководителем, принялся вырезать самую маленькую особь, глубоко вгрызшуюся в живот трупа. Оказалось, что паразит не уступал размерами своим плотоядным сородичам, извивающимся снаружи, а лишь глубже зарылся в кишечную полость. С омерзением выдернув из разреза гигантского глиста вместе с куском тонкой кишки, Петр едва увернулся от круглой пасти, усеянной острыми акульими зубами.

— Осторожнее! Держи крепче! Неси на стол! Будем резать! — завизжал Иван Федорович, перехватывая извивающийся хвост.

Так вдвоем и донесли. Петр подивился силе мышц паразитарного червя. Он ощутил под руками твердую, но эластичную кожу и, крепко зафиксировав скотчем извивающегося монстра, попытался сделать надрез. Проткнуть кожу острым скальпелем было не так-то просто. Молодой биолог хорошо знал, что необычайно прочная четырехслойная оболочка многих гельминтов помогает им комфортно существовать в таких агрессивных средах, как желудочный сок и желчь. Когда все же удалось разрезать червя, из раны запузырилась бордовая слизь, похожая на сгустки крови. Петр взял фотоаппарат и, орудуя пинцетом, стал снимать внутреннее строение гигантского паразита, комментируя:

–…размеры: длина — 2420 мм, диаметр — 140 мм; тело — цилиндрическое, заостренное с одной стороны, несегментированное. Ротовое отверстие круглое с овальным расположением трехгранных костяных зубов; пищеварительная система — примитивная, включает желудок, кишечник длиной до 6500 мм и анальное отверстие. Вижу половой орган и семенник, наполненный яйцами пулеобразной формы с конусообразным органом и воздушной полостью для пневматической стрельбы. Тело гельминта покрыто плотными слоями эластичной кутикулы, мышцы — продольные, в конусе семенника — поперечные; легкое — одно, примитивное. А это — нечто похожее на сердце в средней части тела и непонятное образование желеобразной формы у головной части. Еще странная структура в средней части, и еще…

Пока молодой соискатель бубнил, склонившись над разрезанным червем, у лабораторного стола Натальи столпились ученые мужи и через респираторы оживленно мычали. Над микроскопом наклонился Прянников и, внимательно рассматривая пробу в окуляр, что — то диктовал. Из любопытства, Петр присоединился к толпе, оживленно обсуждающей нечто неординарное. Отчаянно жестикулируя, Горина пыталась рассказать коллегам о своей версии проблемы, и похоже, у нее это получилось:

–… поэтому данный вид паразитарных насекомых обладает вполне развитым мозгом, а мы пока не знаем его возможностей. Зимой их жизнедеятельность сводится к минимуму, но при положительных температурах почвы происходит резкий скачок и личинки развивают бурную деятельность. При этом…

Прянников перебил Наталью:

— Постойте! Почему мы считаем, что это личинки насекомых, а не новый вид гигантских гельминтов?

Горина терпеливо объяснила:

— Мы знаем, что все насекомые произошли от червей. Данный вид обладает ярко выраженными признаками как паразитарных червей, так и личинок. Обратите внимание на наличие головной части с зубастым ртом овальной формы, полового органа, семенника и примитивной пищеварительной системы. Это похоже на строение некоторых видов гельминтов. Вместе с тем, образец обладает объемным желудком, подобием кровеносной системы с примитивным сердцем и, самое главное, мозгом с развитой нервной системой и другими органами, назначение которых остается загадкой. А самое главное, данный вид обладает доселе невиданными способностями к внедрению пулеобразных, исключительно плотных яиц в теплокровные объекты при помощи сложного устройства пневматической стрельбы. Мы не знаем всего цикла развития личинок и их конечной стадии, но думаю, что они могут окукливаться. В итоге мы можем столкнуться с новым видом гигантских опасных насекомых.

Внимательно выслушавший коллегу, профессор рявкнул:

— Хватит! Мы здесь собрались не для того, чтобы вдаваться в полемику. У нас задача одна — найти эффективное средство борьбы с паразитами. Попробуйте противоглистные: фенасал, мекаптин, немозол, акрихин; битоксибациллин, другие фунгициды и инсектициды. Не мне вас учить! А новый вид хищных паразитов назовем для простоты «гельмы». За работу!

Капитан вызвал по рации двух санитаров и те, несмотря на мольбы ученого люда повременить, погрузили окровавленное тело пораженного на носилки и вынесли из модуля для уничтожения струей пламени из огнемета. Видно время пришло.

Завтрак проходил в отдельном модуле и состоял из полевого солдатского рациона. От постоянного тарахтения бензоэлектрического агрегата и сипения отопителей у Петра разболелась голова. Ученые быстро поглотили свою долю сухпайка и мрачно разошлись по рабочим местам. Судя по вяло текущим разговорам, паразиты оказались крайне устойчивыми к воздействию ядов и легко переносили смертельные дозы фунгицидов и инсектицидов, вводимые даже внутрь.

Точку в экспериментах поставил капитан, побросавших еще живых червей в специальную емкость с концентрированной серной кислотой. К изумлению ученых, аккумуляторная кислота не вскипела, а змееподобные черви заметались в крайне агрессивной жидкости, словно выпущенные на волю угри. Солдаты быстро вынесли бадью с паразитами из палаток в место сжигания.

На выходе капитан обернулся к потрясенным ученым и промычал через мембранное устройство противогаза:

— Глисты особые, огнеупорные, стойкие к ядам, щелочам, да кислотам. Их голыми руками не возьмешь! А те препараты, которыми вы их пичкали — мертвому припарка. Это вам не простые черви, а наказание господне за наши грехи. Всадники апокалипсиса, слыхали?

Прянников возмущенно крикнул вслед:

— Товарищ! Все образцы вынесли, сожгли, а с чем нам работать?

Но ответом было лишь завывание холодного полярного ветра, дующего с Берингова моря. Уханье взрывов и трескотня автоматического оружия постепенно стали стихать, и уныние охватило ученый люд. Всех интересовал один вопрос: как там военные справляются с невиданной напастью? Многие решили осмотреть окружающую местность, тем более, что часы показывали утро по местному времени.

Первым выскочил из палаточного комплекса неугомонный Прянников. Несколько раз он пытался связаться с генералом по портативной рации, но тот не отвечал. За ним потянулись ученые, жмурясь от яркого солнца, притулившегося у бескрайнего морского горизонта. За спокойным зеркалом громадной бухты виднелись разноцветные дома самого восточного города страны. Казалось, в окружающем пейзаже не было ничего угрожающего, если бы не барражирующие военные вертолеты и скопище военных палаток у приземистого здания аэропорта. Вдоль взлетной полосы и вокруг вокзала виднелись металлические сети инженерных заграждений, в которых запуталось множество извивающихся червей. Через каждые двести метров полосы обороны торчали вышки для стрелков.

Генерал Матвеев в окружении офицеров стоял у вертолета и отдавал приказы. Военные были одеты в защитные комбинезоны с бронежилетами. Прянников обратился к генералу с требованием предоставить еще образцов для исследований.

Матвеев мрачно посмотрел на старика красными от бессонницы глазами и проворчал:

— Если вы будете и далее без результата ковыряться в образцах, то мы все очень скоро станем этими самыми образцами. За ночь я потерял неполный взвод солдат и офицеров. Пока держимся без надежды на ощутимый успех. Земля еще не замерзла, а глисты пока активны, легко передвигаются под оттаявшей тундрой и неожиданно нападают. Наши американские коллеги в очагах распространения заразы применили на Аляске термоядерное оружие. Пока о результатах данных ударов мы ничего не знаем. Наши тоже могут попробовать остановить паразитов с помощью термояда, но ждут ценных сведений от американских партнеров. Иван Федорович! Вы должны организовать двухсменную круглосуточную работу по определению средств и способов борьбы с глистами. Не знаю, продержимся ли мы еще одну долгую здешнюю ночь, или навсегда покинем эти проклятые места? Вся надежда на вас и резкое похолодание. Если придут морозы, активность глистов пойдет на убыль. При таком раскладе зиму мы переживем, и у вас будет больше времени для научных поисков. Но вот беда, синоптики пока значительного похолодания не обещают. А пока дуйте в госпиталь и сами отбирайте образцы для исследований. Каждый офицер и солдат у меня на счету. До встречи!

Генерал отвернулся от профессора и что-то стал бубнить по мобильной рации. Пока военных защищал железобетонный слой взлетной полосы и площадки вокруг здания аэропорта, внезапных нападений паразитов днем удавалось избежать. Мерзкие твари будто чувствовали, что солнечный свет не способствует успешной атаке на людей, до зубов вооруженных страшным оружием. Поэтому их активность многократно возрастала в ночное время.

Прянников постоял немного и побрел к полевому военному госпиталю, развернутого неподалеку от здания аэровокзала. За палатками двое огнеметчиков сжигали в яме тела погибших, облепленные шевелящейся серой массой. Глисты пока не достигли стадии пневматической стрельбы яйцами и погибали от высокой температуры. Войдя в тамбур и обрызгав свой оранжевый защитный костюм из баллона с дезинфицирующей жидкостью, профессор шагнул в палатку полевого медицинского стационара.

Увиденное глубоко потрясло его. На раскладушках корчилось множество солдатских тел, и было ясно, что все эти больные не доживут до следующего дня. У некоторых из животов и грудной клетки уже пробивали себе путь молодые черви. Крики и стоны хватали за сердце ужаснувшегося Прянникова и мурашками прокатывались по его стариковскому телу. Несколько санитаров, одетых в лягушачьи доспехи, даже не пытались подойти к больным, а держа окровавленные носилки наготове, лишь следили за ними. Когда глисты прорывались наружу, санитары ловко подхватывали тела пораженных специальными крючьями и, погрузив их на носилки, тащили из стационара к яме для сжигания тел.

Старшего офицера — медика не пришлось долго искать. Он сам подошел к дрожащему от волнения профессору и потребовал покинуть полевой госпиталь.

Прянников, через переговорную мембрану противогаза, резко промычал:

— Молодой человек! По приказу генерала Матвеева мои люди будут отбирать образцы паразитов для исследований. Прошу не мешать, а оказывать всестороннюю помощь. Если вам что-то неясно, обращайтесь к генералу.

Резко повернувшись, Пряников стремительно вышел из госпиталя и направился к полевому научному центру. Желудок ученого настойчиво требовал пищи, и профессору пришлось пройти процедуру дезинфекции в тамбуре, снять тяжелый скафандр и войти в бытовой модуль. За раскладными столами уже завтракала часть ученого люда.

Пряников рассвирепел и заорал:

— Что господа?! Не дождавшись начальника, решили набить свое брюхо! А заработали ли вы на жрачку? Кругом гибнут люди, а мы живем по санаторным правилам. Почему не дождались меня, или у вас уже есть дельные предложения по поводу ликвидации очага заразы? Прошу встать и созвать сюда всех работников. Я буду распределять обязанности персонально. Совещание начинаю через десять минут.

Торопливо одеваясь в защитную одежду, ученые ринулись оповещать всех остальных в научном блоке. Постепенно столовка стала набиваться народом. Пряников нетерпеливо вышагивал взад — вперед по дощатому полу палатки, поглядывая на наручные часы, и его чело было хмурым.

Оглядев зорким взглядом собравшийся люд, профессор зарычал:

— Не успев высадиться на этой суровой земле для выполнения крайне важной для страны научной миссии, наши ряды подверглись пакостному разброду и шатанию! Нет сомнения, что при такой расхлябанности и лености мы ничего не добьемся, а солдаты и мирные жители будут продолжать гибнуть от мерзких глистов. Поэтому требую: работы организовать в две смены. Центр — Петр Котофеев. Руку вытянул! Вправо — влево на два шага от Петра разойдись! Группа справа — старший Котофеев, группа слева — старшая Горина. Группе Петра немедленно направиться в полевой военный госпиталь, доставить на носилках пораженного и приступить к научной работе в течение двенадцати часов, группе Гориной отдыхать, принимать пищу. Мне нужны свежие мозги. Без моего личного разрешения прием пищи не производить. О перспективных способах борьбы с паразитами докладывать немедленно. Если из группы Гориной кто-то не успел позавтракать, прошу за стол. Остальным — отдыхать в спальном помещении. Требую предельной аккуратности и порядка. Эти коробки от пайков, разбросанные на столах и на полу немедленно убрать. Группа Котофеева — вперед за образцами!

Очень скоро рот Ивана Федоровича ощутил почти позабытый вкус каши с тушенкой — ностальгическое напоминание о военной службе в далекой молодости.

Глава третья

Петр Котофеев склонился над окуляром и рассматривал структуру удивительного кожного покрова древнего паразита. Тот факт, что даже концентрированные кислоты не могли разложить кожу чудища, удивлял и настораживал.

Петр сосредоточенно диктовал в микрофон:

— Верхний слой прочной оболочки по своей структуре и составу напоминает эластичный чешуйчатый фарфор, очень стойкий к воздействию кислот и щелочей. Это подтверждает проведенный всесторонний биохимический анализ. Скорее всего, в Юрский период произошло массовое извержение вулканов и миллиарды тонн серы превратили моря и океаны в серную кислоту, а все живое на суше погибло. Но это лишь мое предположение. Но как при этом некоторые примитивные формы, например гельминты, могли не только выжить, но и эволюционировать? А десятки глобальных оледенений, при которых подавляющее большинство теплокровных животных должно было исчезнуть? Ведь даже в скованных льдом океанах не могли выжить киты и дельфины, дышащие атмосферным воздухом. Откуда тогда взялось нынешнее великое разнообразие животного мира?

Этот вопрос постоянно крутился в голове Петра, но оставался без ответа. Проникновение живых существ из некого параллельного мира в наш он решительно отбросил как крайне ненаучный. Оставалось предположить, что именно примитивные организмы являются источниками восстановления живых существ на планете после глобальных катастроф. И эти великие приспособленцы обладают гигантской взрывной энергией эволюционных превращений во все живое на планете. После такого предположения молодой биолог почувствовал себя крайне неуютно. Ведь как ни крути, именно один общий предок объединяет все живое на земле и имеет уникальный генетический код. Имя ему — LUCA. Петру было крайне сложно представить родственную связь с мерзким глистом, и он оторвался от микроскопа.

Осеннее полярное солнце уже давно закатилось. Снаружи все чаще раздавалась автоматная стрельба и взрывы. Препарированные паразиты лежали в ряд на лабораторном столе и начинали уже пованивать. Петр осторожно сложил слизкие комки в емкость для отходов и понес к яме сжигания. Алмазные светлячки далеких звезд усыпали северное небо. С моря дул зябкий морозный ветер. Капитан в лягушачьем защитном костюме стоял у ямы для сжигания и поливал струей пламени из огнемета остатки биологических образцов. Сбрасывая содержимое емкости в яму, Петр краем глаза заметил шевеление темной массы у первой пневмокаркасной палатки научного центра.

Это заметил и капитан. Его реакция была молниеносной. Подскочив к клубку змееподобных паразитов, он попытался огнем уничтожить мерзких гадов, но не успел: сотни пневматических хлопков сразили его наповал. Котофеев застыл в ужасе и увидел, как ноги и руки военного задергались в конвульсиях. Беспорядочно мечущееся пламя брошенного на землю огнемета добралось до воющей фигуры человека и подожгло его прорезиненную защитную одежду.

Петру повезло: десятки крупных глистов не могли вести прицельный огонь своими яйцами по его застывшей фигуре: отвлекало пламя огнемета и горящее тело пораженного капитана. Сбросив оцепенение, Котофеев метнулся к палаткам научного модуля и, проскочив дезинфекционный тамбур, ворвался в ярко освещенный лабораторный отсек. Его истошный крик «ААА!» частично глушился маской противогаза, но его услышали. Ученые в панике заметались. Некоторые выскочили из модуля и были тут же сражены пневматическим огнем гельминтов. Вскоре со всех углов в палатку стали вползать извивающиеся гигантские черви. Они совершали молниеносные прыжки и впивались в людей своими акульими зубами. Прислонившись к лабораторному столу, Петр вновь застыл от дикого ужаса. Кровь, фрагменты тел, истошные вопли на фоне извивающихся серых зубастых монстров вызвали у него даже не дрожь, а тряску всего его мускулистого тела.

Внезапно молодой человек понял, что гельминты либо не видят тепла его тела, либо игнорируют его как объект охоты. Далее он действовал чисто интуитивно. Сбросив с себя ненужный защитный комбинезон и противогаз, краем уха расслышав среди общего гвалта душераздирающие визги Гориной, Петр опрометью кинулся в спальный отсек, стараясь не наступать на извивающихся блестящих монстров, поглощающих плоть ученых.

В палатке отдыха, среди опрокинутых раскладушек, разбросанных одеял и подушек валялись окровавленные тела, облепленные серой шевелящейся массой. По всей видимости, нападение паразитов произошло внезапно, когда люди спали. В углу жалась чудом уцелевшая кучка ученых. Впереди размахивал тяжелыми берцами профессор Прянников, стараясь попасть в угреподобных упырей, и отчаянно ругался. Но сраженный пневматическим огнем чудищ, старый воин рухнул, захлебываясь кровью. Его одетое в пижаму тело задергалось в предсмертных муках.

Остолбеневший на миг Петр титаническим усилием воли вырвался из липких объятий ужаса и ринулся напролом к Гориной. Обхватив отбивающуюся женщину могучими руками и взвалив ее на плечи, Котофеев ринулся из модуля туда, где огни и шум винтокрылых машин на вертолетной площадке заманчиво обещали избавление от этого страшного кошмара. Почти все военные вертолеты уже свистели лопастями в воздухе и лишь один только начал набирать обороты.

К счастью, пилоты увидели бегущую по бетонке парочку и открыли люк. Петр с ношей с ходу влетел в салон пузатой воздушной машины, и она стремительно стала набирать высоту. В салоне было тесно от высокопоставленных военных. Наталья все еще пребывала в обморочном состоянии, и Петр заметил, как один из офицеров пошарил в санитарной сумке и поднес к носу Гориной пузырек с нашатырем. Женщина закашлялась и пришла в себя. В иллюминаторы был виден удаляющийся аэропорт. Через мгновение яркая вспышка осветила небо и на месте северной воздушной гавани запузырилась огненная круговерть. Вертолет резко встряхнуло, и гул далеких взрывов наполнил салон. Один из военных воскликнул:

— Знатно жахнули наши сушки по гадам! Небось, ни одной твари в этом районе не осталось. Прощай проклятая земля!

Котофеева передернуло:

— Чему радуешься, служивый? Тому, что погибло столько людей, а твоя шкура сейчас в вертолете? Кто ответит за их гибель?

Офицер не стал вступать в перепалку с гражданским, и лишь буркнул:

— Не я готовил эту операцию и не мне отвечать. Я лишь выполняю приказы вышестоящих начальников.

Пришедшая в себя Наталья пересела Петру на колени, обвила его шею руками, покрывая поцелуями волевое щетинистое лицо.

— Мой милый спаситель! Я у тебя в неоплатном долгу, и если обстановка позволит, ублажу тебя чисто по — женски, — страстно шептала она покрасневшему от волнения спутнику.

Глядя на эту сценку, военные прыснули со смеху и, бросив взгляд на их повеселевшие лица, Петр отстранился и решительно усадил Наталью на сидение.

В аэропорт «Элизово» Петропавловска — Камчатского военные вертолеты приземлились глухой ночью. Дул сильный ветер, тусклые огни воздушной гавани мерцали, скрадываемые дождем со снегом. Военные вручили Петру и его спутнице видавшие виды камуфляжные бушлаты. К зданию аэропорта пришлось идти пешком. Пока добрались, насквозь промокли от хлеставшего дождя. Зал аэропорта был битком набит суетящимися военными и гражданскими лицами.

Котофеев вдруг осознал, что в этом диком Камчатском краю он никому не нужен, и без бабла в кармане добраться до Москвы будет весьма непросто. Он взглянул на Наталью и увидел, что эта тема ее ничуть не тревожит. Крепко схватив его за руку, Горина потащила к окошку справочной. Дородная служащая аэропорта ответила сонным голосом, что билетов на ближайшие авиарейсы на Москву в наличии нет, и указала наманикюренным пальцем на развешанные таблички у касс, из которых следовало, что в обозримом будущем всем страждущим лететь воздушным транспортом не подфартит. Горина и бровью не повела, а решительным шагом направилась к группе офицеров. Вскоре у нее в руках оказался мобильник, и она коротко с кем — то переговорила. Вернув смартфон расшаркавшемуся капитану, Наталья с торжествующей улыбкой подошла к Петру и заявила, что ждать осталось недолго. Прошло буквально несколько минут, и к Наталье рысью подскочили трое военных. Изумленный Котофеев лишь на борту военно — транспортного самолета понял, что в нынешнее сложное время у красивых, но шалавистых женщин нет трудных жизненных ситуаций.

Грузовой отсек военного самолета был почти пустой, и теплые летные куртки, любезно предоставленные летчиками, оказались весьма кстати. Петр и его спутница так задубели от космического холода, что первой не выдержала Горина. Достучавшись до экипажа, она юркнула в святая — святых — кабину управления самолетом. Там было тепло и уютно, а разговоры на щекотливые темы, которые вела без всякого смущения красотка Наталья, потешали экипаж. Котофееву оставалось лишь кутаться в свою и выброшенную Гориной летную куртку и тоскливо материть про себя всех и вся.

На аэродром Жуковский сели в полдень. Осенние свинцовые облака и моросящий дождик не способствовали радостному настроению Котофеева, чудом вернувшегося в родные места. К трапу плавно подплыл черный лимузин, мелькнули штаны с лампасами и спускающуюся Горину обхватили медвежьи объятия высокопоставленного военного. Петр стоял и ненавидящим взглядом смотрел на парочку, спешащую к раскрытым дверцам крутой тачки. Прежде чем юркнуть во вместительный салон, Горина поманила пальчиком Петра и крикнула:

— Петя! Садись в машину! Доставим до ближайшего метро. Ведь у тебя совсем нет денег. Давай бегом!

Скрепя сердцем, Котофееву пришлось подчиниться. Петра посадили рядом с водителем, а генерал с Гориной уединились в просторном заднем салоне. Вскоре давно знакомые ахи и охи Натальи резанули сердце Петра, и он рявкнул, чтобы шофер остановил машину. Выскочив на грязную обочину дороги, Петр побрел в сторону виднеющейся сквозь пелену дождя остановке электрички.

Впервые в жизни добравшись безбилетником до метро «Котельники», Котофеев прошел через служебный турникет прямиком к двум скучающим полисменам. Бомжеватый, небритый вид промокшего Петра тут же привлек их внимание. Старший мордатый полицейский поманил к себе Котофеева и, играя резиновой дубиной, прорычал:

— Эй, бичек! Ну — ка ходу сюда! Ай, ай, ай! Нехорошо в таком виде шляться по Москве, да еще и не оплатив проезд. Такси подано! Следующая остановка — обезьянник!

Затолкав протестующего задержанного в автозак, полицейские направились и далее вылавливать всяких подозрительных субъектов. Видно им была поставлена нелегкая задача: наполнить автозак до отказа.

— Действительно, с чего гонять государственную технику полупустой? — подумал Петр, тщетно ища глазами место, где бы мог притулиться.

Когда глаза привыкли к полумраку, он понял, что попал в очень пестрое общество. Кого тут только не было: полуголые матерящиеся проститутки, побитые бомжи в обмотках, синяки под глазами у которых светились лиловатым загадочным светом, пьяные граждане приличного вида, но в неадеквате, парни борцовского вида с диктаторскими замашками и неугомонные цыганки, пытающиеся развести на бабки даже задержанных. Видно руки у них постоянно чешутся и успокаиваются только тогда, когда их начинают золотить. Один качок взглянул на Петра, двинул задом так, что все попадали с лавки и предложил:

— Братан, садись! В ногах правды нет. Как звать — величать, откуда и куда?

Когда Петр рассказал, что он ученый — биолог, трое качков заржали как лошади:

— Видали?! Эка музейная ценность! Шмотки с секонд — хенда, дэширак, да жизнь — вништяк. А мы гопники, но без мокрушных дел. Нам нужен чувак на атасе, пойдешь?

Петр вежливо отказался, но качок не выпихнул его с лавки. Видно тому, кому подфартило попасть под его покровительственную ручищу, беспокоиться было не о чем.

Вскоре набитый до отказа автозак медленно двинулся к ближайшему отделению полиции.

Старший лейтенант полиции измерил подозрительным взглядом Петра с головы до ног. Действительно, видок у задержанного был не очень: грязный камуфляж и берцы, старая летная куртка и небритая физиономия. Все это в голове у дежурного офицера ассоциировалось с бренностью бытия и скотской жизнью у отдельной категории незаконопослушных граждан.

Сбивчивые объяснения Петра не удовлетворили полицейского и, коротко рявкнув конвоирам: — В обезьянник!, — суровый представитель закона углубился в компьютерную карточную игру.

В тесной камере Петра встречала тройка тех самых качков, с которыми, среди довольно пестрого, если не сказать колоритного народа, его свела судьба в автозаке.

— Так, все ша! Это мой корифан, и с выбриками к нему не лезть! — прогудел старший бандюган и усадил Котофеева рядом с собой.

— Док, и почему я именно тебе уделяю свое ценное внимание? Никак не возьму в толк. Вроде знать тебя не знаю, а целюсь крышевать. Нас скоро выпустят, а тех мусоров, которые осмелились сдуру посадить нас в автозак, ждет тяжелый нагоняй от начальства. Пойдем со мной, и ничего не бойся. Будешь в шоколаде. У нас все схвачено: и менты, и депутаты и крысы — чиновники крупного и мелкого разлива. Вот только олигархи нам не по зубам — крепкая охрана, бабки и все такое. Но и до них доберемся, если вовремя не смоются за границу. Мы — братва народная и все у нас хоккей! Время идет. Выдай мне док свою думку: с нами, али как? — покровительственно положив ручищу на плечо крышуемого, густо басил здоровенный бандит.

Петр не успел ответить, как отворились двери камеры и всех трех гопников попросили на выход. После их ухода отношение сокамерников к Петру не изменилось. Никто не лез с расспросами или провоцировал на драку. Видно для всех были непререкаемыми авторитетами ушедшие на волю грабители. Вскоре и Котофеева позвали на выход. У дежурного его ожидали два сереньких человека в одинаковых костюмах. Эти двое молча сопроводили арестованного к темной иномарке, припаркованной во внутреннем дворике отделения полиции. Петр уже знал, что за лишние вопросы можно и схлопотать, поэтому покорно сел на заднее сидение дорогой иномарки. Наручники с него сняли лишь в подвале здания на Лубянке.

— Ну что, гражданин Котофеев, будем сотрудничать? Ведь мы можем заставить даже мертвого заговорить. Давай все сначала: как ты оказался на Чукотке и почему остался жив, когда, как говоришь, погибло двадцать восемь человек? Каким образом ты оказался в Москве? Кому успел выболтать совершенно секретную информацию?

Милую беседу с оперативником ФСБ прервало появление женщины в генеральской форме, сопровождаемой двумя амбалами.

Наталья небрежно бросила оперативнику короткое «Вон!» и уселась напротив ошеломленного Петра. Генеральская форма была ей явно к лицу.

— Вот и встретились, мой дорогой спаситель. Удивлен? Плохо ты еще знаешь наше самое высокое начальство. Красивой женщине без комплексов в нашей стране легко можно стать генералом. Были бы навыки, богатый опыт в области секса и нужные связи. Потапов! Немедленно снимите с арестованного наручники и оставь нас!

Улыбнувшись своими полными губками, генеральша продолжала:

— Высокое звание и кучу наград я получила совсем недавно. Задним числом был составлен мой послужной список и личное дело. Оказывается, в качестве агента под прикрытием, я участвовала в раскрытии подготовки к терактам и поимке шпионов на территории России и Зарубежья. По легенде, изложенной в личном деле, я была настолько законспирирована, что даже внешность изменила. Все это было сделано для того, чтобы никто из генералов и офицеров ФСБ не заподозрил, что звание и награды я получила не заслуженно. Для чего я это тебе говорю? Чтобы ты не строил иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы. Твое будущее — вот в этих нежных руках. А сейчас — к делу! Целый ряд олигархов волнуется о судьбе своих карьеров, вышек, скважин, приисков в Восточной Сибири и готовы выложить хорошие бабки тому, кто найдет способ эффективной борьбы с нашествием паразитов. Я получила информацию, что термоядерные удары на Аляске не привели к желаемому результату и правительство США, как и наши власти, находится в судорожных поисках решения проблемы. Наши войска применили стойкие нервно — паралитические отравляющие вещества на рубежах продвижения тварей, но все эти меры не дали желаемого результата. Со вчерашнего дня на Чукотку пришли морозы, и активность паразитов пошла на убыль. Многие дураки в верхах подумали, что худшее позади и успокоились. Но на сегодняшней тусовке в саунах резиденции самого — самого я доходчиво объяснила, что с приходом весны мы можем запросто потерять всю Сибирь, а в последующие годы человечеству может прийти конец. То, что тебя паразиты не тронули и ты даже спас меня, подсказывает, что есть еще шанс найти приемлемое решение по устранению страшной угрозы. Наделив меня неограниченными полномочиями, верхи пытаются ухватиться за соломинку и надеются на мои и твои знания в области биологии и биохимии. Ведь почти все научные кадры страны мы потеряли в Анадыре из — за крайне дурацкого решения одного неуча слишком высокого ранга. Так что впереди нас ждет кропотливая работа. А сейчас я отвезу тебя в сауну, где тебя отмоют, подстригут, побреют и переоденут. Потом будет ужин в престижном ресторане и резиденция с мягкой постелью…

Внимательно выслушав красноречивую генеральшу, Павел спросил:

— А если я откажусь?

Глаза Гориной сверкнули гневным огнем:

— Тогда ты получишь такую порцию пыток, что согласишься даже полететь на Марс в один конец. Что тебе не нравится? Я предлагаю райские условия, а ты упираешься, как осел. Нынче у нас дикий капитализм. Какое тебе дело до сверхприбылей отдельных людей? Тебе от того чтобы их хаять легче? Хватит полемики! За мной, и тебе воздастся!

По длинному коридору святая — святых рыцарей невидимого фронта новоиспеченная генеральша Горина шла важно, небрежно кивая красивой головой на приветствия и ахи отдельных служивых, вызывая приступы зависти у многочисленных крутобедрых сотрудниц, которых в последние годы развелось великое множество в основных силовых структурах. За ней следовали молчаливые тени здоровенных серьезных мужиков и колоритная фигура бомжеватого Котофеева. Всем встречным стало ясно, что очередная звезда для красавицы — фаворитки самого — самого уже приготовилась к стремительному прыжку на золоченые женские генеральские погоны.

Глава четвертая

Огромная лаборатория была оборудована на славу и располагалась на территории печально известного научного центра «Сколково». Угроханные в никуда огромные деньги налогоплательщиков не принесли той весомой отдачи в виде прорывных технологий, которую долгое время ожидали власти. Жизнь внесла свои коррективы и, наконец, «Сколково» вновь оказалось под пристальным вниманием правительства.

Подстриженный, побритый и переодетый в самый современный защитный комбинезон, Петр по — хозяйски осматривал самые современные импортные микроскопы, лабораторные столы, у которых суетились молодые и не очень люди. Завидев Котофеева, индусы и китайцы прекращали усердную возню, кланялись, складывая ладоши у груди, и улыбались. Россияне были не столь приветливы и не отрывали глаз от окуляров и мониторов.

Петр чувствовал, что через видеокамеры за его действиями постоянно следит Горина. Накануне она предупредила, что в рублях и валюте для закупки самого продвинутого оборудования для научных изысканий никаких проблем не будет. Рядом с Котофеевым семенил толстенький снабженец и от его зубов очередями отскакивали цифры стоимости осматриваемых приборов с множеством нулей. Петр резко перебил его трескотню:

— Когда поступят первые образцы для исследований?

Толстячок вытер выступивший пот уже мокрым носовым платком и заверил:

— Наталья Владимировна обещала, что завтра к полудню замороженные образцы гельмов будут доставлены. Мы оборудовали холодильник специальными емкостями и разместим их по мере поступления.

Петр остановился посреди просторного зала и потребовал от снабженца, чтобы собрал всех сотрудников. Когда толпа сгрудилась в коридоре лаборатории, Котофеев обратился к ученым:

— Надеюсь, все понимают по — русски? Как я понял, пока вы занимаетесь настройкой оборудования и приведением его в рабочее состояние. Завтра к полудню поступят первые образцы. Глобальное потепление способствовало оттаиванию вечной мерзлоты и взрывному пробуждению к жизни невиданных и опасных биологических форм. Наша первая задача понять, могут — ли трансформироваться паразиты следующей весной в еще более опасных тварей. Вторая — найти способ противостоять распространению заразы, либо полностью уничтожить хищных червеобразных паразитов. Работа будет организована в две смены, круглосуточно. Если есть возражения — прошу на выход. Все свободны! Начальники секторов остаться!

Сектор биологии возглавлял древний и сгорбленный профессор Полетаев. Еще в советскую эпоху он разрабатывал все новые виды биологического оружия, и тогдашнее руководство страны удостоило его высоким званием Героя социалистического труда. Каким образом заслуженный пенсионер согласился участвовать в нынешних научных изысканиях, оставалось загадкой. Скорее всего, его острый ум заинтересовала проблема новых, опасных для человечества форм жизни. Сектором биохимии руководил сравнительно молодой индус, прекрасно изъясняющийся на русском.

Полетаев с ходу задал неожиданный вопрос:

— Петр Иванович! Я уже в курсе, что многие мои и, э.э. ваши коллеги положили свои жизни на алтарь науки. Но, э.э, как вы оказались живы? В чудеса, э.э, я не верю. Должно быть, э.э, какое — то логическое объяснение.

Петр пожевал губы и ответил:

— Профессор! Если бы я знал! Сам себе задаю этот вопрос даже во сне, но пока ответа не нахожу. В Анадыре паразиты не напали на меня даже тогда, когда я наступал на них. Я тоже чувствую, что нам предстоит разгадать эту загадку и найти ответ. Может, от этого будет зависеть успех наших изысканий.

Профессор не унимался:

— Молодой человек! Какая у вас группа крови?

Котофеев выпалил:

— Четвертая отрицательная. А что?

Полетаев потер руки и потребовал:

–Прошу следовать за мной. Я должен взять у вас крайне редкую кровь на анализ. Ваш образец может нам очень пригодиться.

Петр вскипел:

— Профессор! Но я еще не поставил конкретную задачу доктору Чоудари. К чему такая спешка?

— Так ставьте и не забудьте указать, что ядерное и химическое оружие в борьбе с паразитами показало свою полную неэффективность. Пусть ищут!

Котофеев покорно поплелся за престарелым профессором, невесело размышляя над вопросом: кто же нынче в лаборатории главный?

К вечеру на Москву обрушился настоящий шторм. Петр, одетый в банный халат после душа, задумчиво смотрел на струи дождя, рвущиеся в огромные окна его временного жилища — роскошного особняка у опушки леса. Ветер гнул высокие ели и ломал толстые ветви деревьев, завывая словно дикий зверь. По головидению мелькали устрашающие кадры потопов на обширных территориях островных государств в Тихом, Индийском, Атлантическом океанах, и на прибрежных территориях основных континентов. Мекка туристов Венеция полностью ушла под воду, и было видно, как в водоворотах тонут тысячи людей. Досталось и Питеру, защитная дамба которого не выдержала стремительного напора нагонной воды, и улицы Северной Пальмиры быстро превратились в бурлящие каналы. Часть гигантского моста на Крымский полуостров смело невиданным по силе смерчем. Видеокартинки с падающими самолетами, выброшенными на берег гигантскими волнами огромными кораблями и тонущей Японией внезапно померкли. Вырубилось электричество.

Петр попытался связаться по мобильнику с Гориной, но айфон молчал. Через несколько минут в подвале затарахтел резервный генератор, и электрический свет вновь осветил комнаты особняка. Но головидение так и не возобновило вещание.

Дежурный оперативник стремительно вошел в зал и подал Котофееву мобильную радиостанцию. Услышав знакомый взволнованный голос Гориной, Петр вначале успокоился, но вскоре его сердце сжалось от тревожной информации, из которой следовало, что самолет с замороженными образцами паразитов разбился недалеко от Самары.

–…Милый! Что — то происходит из рук вон выходящее. Президент и Правительство пребывают в ступоре и не знают, что предпринять. Глобальная катастрофа произошла внезапно и мы даже не знаем ее истинные масштабы. Я на бронированном пикапе «Патриот» еду к тебе. На трасе — жесть: пробки, поваленные деревья, электрические столбы, рекламные щиты и разбитые машины. Собирайся! Едем в секретное убежище. Я набила броневик разным оружием и боеприпасами. При том бардаке, который нас ожидает в ближайшее время, это самый ценный груз. Жди! — решительно обрезала генеральша.

Петр выбрал в платяном шкафу камуфляжную армейскую форму, быстро облачился в нее и, присев на стул, стал надевать на ноги новенькие берцы. Внезапно пол ушел из — под ног, стены особняка накренились, оконные стекла лопнули, и одноэтажное добротное строение стало разрушаться как карточный домик. Петру удалось в последний момент юркнуть под большой биллиардный стол, стоящий посреди зала и это его спасло. Стол выдержал удар падающих стен и балок крыши, а затем Котофеев услышал страшный подземный гул. Тряска то утихала, то вновь обрушивалась на несчастную землю. В охваченной паникой голове Петра возникла крайне антинаучная ассоциация, будто мифические исполинские атланты решили поиграть планетой в баскетбол. Упавшая балка сильно ударила его в плечо и правая рука онемела.

Постепенно тряска стала утихать, и испуганный Петр попытался устроить в завале лаз, чтобы выбраться на поверхность. К счастью стены особняка оказались кирпичными, и через полчаса его здоровая рука ощутила пустоту. Быстро разбросав груду кирпичей и расширив образовавшееся отверстие, Котофеев наконец выбрался из завала и огляделся.

От того, что он увидел волосы стали дыбом. Развалины особняка упирались в мощную горную гряду, отдельные вершины которой взмыли на невиданную высоту, а на склонах гигантских хребтов можно было различить остатки дымящихся разрушенных зданий Москвы и поваленный лес. Петр стоял на самом краю глубокого каньона, на далеком дне которого ревел мощный сель и провожал взглядом десяток змеевидных смерчей, образованных тяжелыми черными тучами, упирающимися в бесконечный горный хребет. Кругом сверкали яркие молнии, и оглушительный треск грома сотрясал коренным образом изменившийся в одночасье мир. Остро пахло гарью с примесью сероводорода. Петр почувствовал нарастающую головную боль и понял, что состав воздуха кардинально изменился. Услышав рев мотора, Котофеев повернул голову и увидел, как бронированный армейский пикап, натужно преодолевая подъем и подминая ветви упавших елей, ползет на относительно ровную площадку перед развалинами фээсбэшного особняка. Дверца машины распахнулась, и на землю спрыгнула ладная фигурка женщины в защитной одежде с противогазовой маской на лице. Взгляд Петра остановился на смешном венике волос, выбившемся из-под резиновой маски Натальи, и он, потеряв сознание, рухнул на груду кирпичей.

Глава пятая

Очнувшись от страшной тряски, Петр ощутил на своем лице облегающую резину и понял, что на этот раз своим спасением обязан Гориной. Наталья вцепилась в рулевое колесо, и было видно, что преодолевать километры бездорожья было очень нелегко. Увидев, что Петр зашевелился, она прогудела через переговорную мембрану противогазовой маски:

— Очнулся? Слава богу! Ты получил серьезную травму. Скоро приедем и попытаемся вправить вывих руки и зашить рану. В дверце торчит укороченный АК. Возьми его. У ворот убежища на нас могут напасть незваные гости. Наверняка не только нам повезло выжить при таком кошмаре. Скоро на нас обрушится кислотно — радиоактивный ливень, и тогда без надежной специальной защиты шансов выжить на открытой местности не будет ни у кого.

Петр вынул из дверцы автомат и ощутил в руках холодную сталь боевого оружия, которое он, почитай, десять лет не держал в руках. Хлынули воспоминания о войне в далекой жаркой Сирии, когда чудом выжил в боевых порядках частной военной компании. Тогда бывшему детдомовцу хотелось хорошо подзаработать, чтобы наладить свою жизнь и завести семью, но все пошло не так, и пуля в живот оборвала его радужные мечты.

Бронированный пикап резко затормозил у странных развалин. Столб крутящегося вихря качнул машину, и молния ударила прямо в поваленный электрический столб. По броне забарабанили обломки, поднятые смерчем, оглушительный удар грома потряс вздыбленную местность и наступила звенящая тишина. Горина осторожно тронула броневик с места и он, ревя мотором, полез прямо на завал. После крутого спуска машина выехала на относительно ровную площадку, на которой приютились два пикапа. Из распахнутых дверей боевых машин стали выскакивать одетые в химзащиту фигуры, и направили свои автоматы на появившийся «Патриот». Горина выскочила из машины и подняла руки. Зеленые человечки опустили автоматы, и из одного пикапа вылез человек в тяжелом скафандре. По всей видимости, он был начальник.

Подойдя к Наталье, человек прогудел:

— Генерал! Сколько можно ждать? Забрала ключи от убежища и ринулась за каким-то ученым, а мы тут все разволновались. Если пойдет кислотный дождь, то мы сильно рискуем. Поторопись, тучи несутся прямо на нас!

Горина побежала к широким металлическим воротам, выступающим из высокой стены мощного железобетонного сооружения, на ходу доставая связку больших ключей. Повозившись с замками, она дала команду подскочившим военным, и они с трудом стали раздвигать тяжелые толстенные ворота. Образовавшийся широкий проход позволил загнать бронированные машины в убежище, и вовремя: тяжелые капли кислотно — радиоактивного дождя обрушились на землю и последнее, что увидел Петр в ярком свете молний, как запузырилась земля и хвоя от поваленных елей мгновенно почернела. Двери убежища закрылись, и при свете фар военные начали возиться у мощного генератора электричества. Прошло несколько минут, и гул дизельной установки возвестил о готовности включения систем жизнеобеспечения секретного убежища ФСБ. Вспыхнул яркий свет, зашумела фильтровентиляционная установка и военные стали снимать противогазы и средства защиты кожи. Зал просторного защитного сооружения состоял из гигантских полукруглых рифленых элементов из легированной стали, плотно подогнанных друг к другу. Вдоль стен располагались системы воздуховодов и кабели высокого напряжения. Пол был выложен квадратами мраморных плит. Дизель — генератор находился в углу у входных ворот и был огорожен металлической сеткой. На отдельной площадке высилась громада военного вертолета и установлены цистерны для горючего.

Следующие ворота в перегородке, отделяющей ангар с техникой от остальных помещений, не потребовали мускульных усилий людей и раздвинулись с помощью электричества. Группа бойцов невидимого фронта в одинаковой камуфлированной форме вошла в следующий громадный зал, поделенный на множество помещений и широким проходом посредине.

Генерала, который встретил Горину на аэродроме «Жуковский», Петр узнал сразу. Слишком молод был столь высокопарящий военный для больших звезд. Несомненно, сей моложавый тип принадлежал тусовке высшего российского общества.

–Ермолов! Установить радиосвязь с руководством страны и немедленно доложить, если наткнетесь на какую — либо радиопередачу или голосовое сообщение. Васильев! Подготовить все к ужину и проследить, чтобы вода в бассейне была теплой. А, знакомый ботаник, или как тебя там? — суровым голосом отдав необходимые распоряжения, небрежно протянул пухлую руку Петру фээсбэшный начальник.

Петр не поспешил пожать руку генералу и зло ответил:

— К твоему сведению, я не ботаник, а биолог! Ты знал, что произойдет катастрофа и, тем не менее, не принял меры для предупреждения граждан по средствам массовой информации, спасая свою шкуру. В этом убежище могли запросто разместиться несколько тысяч человек. Небось, власти тоже укрылись в убежищах, а на простых людей им наплевать.

Генерал вспыхнул от гнева и, измерив Котофеева бешенным взглядом с ног до головы, рявкнул:

— Скажи спасибо Наталье! Это она просила меня спасти твою быдлячью шкуру, упирая на особые свойства твоего организма при возможном нашествии глистов. Тебе известно, что под Самарой разбился самолет с замороженными образцами? Наташа уверена, что через пару недель твари доберутся до разрушенной Москвы. Еды у них много, кислотных дождей не боятся, и поэтому неопределенное время нам придется находиться в этом убежище. И самое страшное, координаты, отмеченные приборами бронемашин показывают, что мы находимся близ экватора. Слыхал о прецессии? Планета провернулась, полюса сместились, вулканы активизировались, материки сдвинулись, землетрясения и цунами стерли целые страны. Скорее всего, это произошло вследствие глобального потепления и стремительного таяния ледяных щитов в Арктике и Антарктике. Помнишь игрушку — неваляшку? Огромная масса километровых льдов Гренландии и Антарктиды была гарантом стабильности оси вращения земли. Интенсивное таяние льдов в последние годы привело к прецессии и мировой катастрофе. Но это мое личное мнение. А теперь вернемся к нашим баранам. Горючего для дизель — электрической установки хватит только на месяц, еды — на три, воды — на полгода. Как не крути, через месяц придется выйти наружу. Нас всего двенадцать человек, а ты говоришь про тысячи…

Котофеев почувствовал, как нежная рука Натальи крепко сжала его запястье. Отведя Петра в сторонку, Горина взволнованно предупредила, чтобы в споры с генералом он больше не вступал и быстро прошел в медицинский отсек.

— Петя! Я сама вправлю тебе руку. Мне это не впервой. С генералом не спорь. Ты же не хочешь, чтобы Миронов приказал тебя расстрелять? Очнись! Нынче власть у него в руках, и офицеры без колебаний расстреляют тебя при подаче соответствующей команды. Смирись и не ревнуй!

Вновь послышался страшный подземный гул. Тряхнуло так, что люди не удержались на ногах и покатились по полу. Толчки были мощные, и казалось чудом, что убежище все еще оставалось не поврежденным. Удивительно, но при таком землетрясении даже освещение не погасло.

Спустя час толчки прекратились и люди поднялись на ноги. Миронов приказал подчиненным проверить ущерб, нанесенный землетрясением и устранить повреждения. Из радиорубки выскочил радист и доложил генералу:

— Товарищ генерал! Сплошные грозовые разряды мешают распознать работу радиостанций. Пока найти хотя бы обрывок членораздельной речи в эфире не удалось.

Миронов приказал и далее вести радиопоиск и обратился к Гориной:

— Наташенька! Может быть такое, что атмосфера не успокоится и нас постигнет гибель в этом склепе?

Генеральша ответила бодрым голосом:

— Саша! Уверена, что скоро все придет в норму. Гигантские известковые отложения на земле должны нейтрализовать действие серной кислоты. Разрушенные реакторы атомных электростанций выбросили огромное количество радиоактивных веществ в атмосферу. Будем надеяться, что уже произошел период полураспада, и в дальнейшем, уровни радиации начнут постепенное снижение. Все живое, скорее всего, погибло. Впрочем, не все. Остаются чрезвычайно устойчивые к воздействию кислоты паразиты. Именно они восстановят жизнь на земле после глобальной катастрофы. Я еще не успела определить их сущность. Похоже на то, что это личинки каких-то насекомых, либо других неведомых существ. Слишком много у них отличий от гельминтов, а проще говоря, глистов. Нынче созданы самые благоприятные условия для их размножения: много останков людей и животных, теплая погода, рыхлый грунт. Не исключаю, что в некоторых убежищах и участках разрушенного метро выжило некоторое количество людей. Но не будем торопить события. Нам пока не надо предпринимать никаких вылазок, поскольку на восстановление атмосферы понадобится время. Просто нам надо помнить, что мир изменился, и мы словно оказались выброшенными на другую планету. Кстати, шихта фильтрующих элементов системы воздухоснабжения при столь высоких концентрациях кислых паров в атмосфере может быстро сработаться…

Конец ознакомительного фрагмента.