Арктическое торнадо

Сергей Зверев, 2018

В Арктике развернулась ожесточенная борьба за передел сфер влияния. Запад стремится «выдавить» Россию с территории шельфа, чтобы взять под свой контроль богатейшие ресурсы северных морей. По данным российской разведки, на просторах Балтики готовится антироссийская провокация. Группа диверсантов из отряда «Торнадо» намерена захватить паром «Нептун» с тысячей пассажиров на борту и объявить всему миру, что захватчики – русские националисты. Майору ВДВ Лаврову – легендарному Батяне – поручена секретная миссия: он со своей группой должен скрытно высадиться на судно и выявить среди пассажиров террористов и их пособников. Первая часть задания была успешно выполнена. Но ситуация вдруг осложнилась неожиданным поворотом: в диверсионный отряд «Торнадо», оказывается, входил помощник капитана судна Зимбель…

Глава 3

— Так, у меня все готово! — заявил Кирилл Малышев. Его голова появилась из недр гигантской турбины, затем вылез и весь механик. — Все вроде соединил, можно проверять.

— Эй, Равиль, как там у тебя? — крикнул Константин Луценко наверх, где в сплетении проводов виднелась фигура Равиля Хайдарова.

— Подождите еще минут десять, и я закончу, — ответил наладчик.

— Денису тоже надо немного доделать, и можно провести пробный пуск, — заключил Луценко. — Ладно, если у тебя все готово, можно немного отдохнуть, выкурить по сигарете.

Они с Малышевым сели на деревянный настил, покрывавший бетонный пол машинного зала станции. Инженер вытащил пачку местных сигарет «Корридас», достал оттуда тонкую коричневую сигарету и с наслаждением затянулся.

— Я смотрю, вы, Константин Евгеньич, здесь опять к куреву пристрастились, — упрекнул его Малышев. — А ведь дома в последнее время вроде смогли бросить. Вернетесь снова курящим — ваша Светлана не обрадуется.

— Может, и не обрадуется, — согласился Луценко, продолжая как ни в чем не бывало делать одну затяжку за другой. — Зато обрадуется, что я просто вернулся.

— Вы что же, хотите сказать, что без курева здесь вовсе не выживете? — спросил механик.

— Ну, вроде того, — кивнул инженер.

— А почему? — удивился Малышев. — Условия вроде нормальные, кормят хорошо, отношение к нам, можно сказать, сердечное…

— Высота здесь больно большая, — пожаловался Луценко. — Все же почти две тысячи метров! Это для тебя нормально — ты к горам привык, и вообще организм у тебя молодой, сильный. А я жить на такой высоте не привык. Да и перепады температуры слишком сильные. Ночью, можно сказать, зима, а днем — лето.

— Как же вы медкомиссию прошли, если высокогорье плохо переносите? — спросил механик. — Они ведь нас серьезно проверяли. Даже меня, на что уж я человек тренированный, долго осматривали…

— А я их, можно сказать, обманул, — усмехнулся инженер. — Я ведь точно знал, когда подойдет моя очередь на осмотр идти. И за две недели до этого взял отпуск за свой счет и отправился на нашу турбазу на Песковских озерах. А там не с удочкой сидел, а каждый день бегал кроссы. Причем старался больше не по ровному месту, а по горкам пробежаться. В общем, подтянул сердечно-сосудистую систему до нужных кондиций. И прошел комиссию без сучка без задоринки.

— Зачем же вам нужно было на такие ухищрения идти? — продолжал удивляться Малышев. — Неужели так хотелось в Южной Америке побывать? Вы ведь и так уже много где побывали, много чего видели…

— Америку, конечно, хотелось посмотреть, — согласился инженер. Докурив сигарету, он аккуратно потушил окурок и бросил его в стоявший неподалеку таз. — Это ты верно заметил…

Казалось, что он хочет сказать что-то еще, но колеблется. А тут как раз подошли закончившие свою работу Хайдаров с Русановым, и разговор закончился сам собой.

— Ну что, начнем, пожалуй? — спросил Малышев.

— Начнем, — согласился инженер. Повернувшись к группе местных техников, монтировавших оборудование машинного зала, он крикнул:

— Эй, Мануэль! lala! lala!

Бригадир Мануэль Родригес недоуменно посмотрел на русского коллегу, крикнул что-то в ответ, но с места не сдвинулся.

— Путаешь ты, Константин Евгеньич, — поправил инженера Малышев. — Ты ему вроде как говоришь, чтобы он к тебе пошел. А если хочешь сказать «Давай, жми!», надо говорить не «iala», a «iale»! lale, hombre! Видишь, он понял!

Действительно, техник кивнул в знак понимания и включил дизель — тот был призван заменить собой поток воды во время первого испытания турбины. Когда турбина пришла в движение и набрала обороты, Русанов перекинул рубильник, и в лампах под потолком машинного зала вспыхнул свет. Турбина дала ток! Луценко тут же махнул рукой Родригесу, чтобы выключил дизель: к чему зря расходовать топливо? Когда турбина остановилась, рабочие-андианцы разразились приветственными криками.

Рабочий день закончился, русские специалисты направились в душевую. Но тут их остановил все тот же Родригес. Уже поняв, что испанский язык лучше других усвоил Малышев, он обращался преимущественно к нему. Вот и сейчас он начал что-то горячо объяснять механику. Луценко из всего потока чужой речи разбирал только отдельные слова: «ехать», «карнавал» да еще несколько раз повторенное незнакомое слово «Квесто».

— Что он говорит? — спросил он, когда бригадир наконец закончил.

— Говорит, что пуск первой турбины, пускай и пробный, — это большой праздник, — начал переводить Малышев. — И они хотят устроить для нас праздник. Он говорит: очень удачно все совпало, нечего и придумывать. Как раз сейчас неподалеку, в городе Квесто проходит традиционный карнавал. Карнавал известен на весь мир, на него приезжают туристы из Штатов и даже из Европы. И нас туда хотят привезти на один день. Сейчас помоемся и поедем по-быстрому.

— А что такая спешка? — удивился Хайдаров. — Поесть бы надо, а уж потом ехать.

— Сейчас спрошу, — пообещал Малышев и снова заговорил с бригадиром. Тот что-то ответил, показывая на небо. На этот раз Луценко понял без перевода.

— Говорит, не хочет ехать в темноте… — повторил он слова андианца. — Значит, все же небезопасно…

— Что делать — местная специфика! — пожал плечами Малышев. — Они за нас беспокоятся, выделят джип с охраной. Приедем, там поужинаем, переночуем, завтра посмотрим продолжение карнавала — Мануэль говорит, завтра как раз основные торжества, — и вернемся назад. Ну что, едем?

— Почему же не поехать? — пожал плечами инженер. — Мы уже месяц здесь сидим, хочется страну посмотреть, а тут такой случай.

Спустя полчаса энергетики — и русские, и андианцы — погрузились в автобус и покатили в сторону города Квесто. По дороге местные, перебивая друг друга, рассказывали историю замечательного здешнего карнавала. Малышев, как умел, переводил.

По словам рабочих, праздник называется «карнавал черных и белых». Проводить его начали еще в 1607 году, когда африканские рабы, жившие в Квесто и на окрестных плантациях, подняли восстание и потребовали, чтобы им выделили, как и белым, день для отдыха. Рабы выступали очень сплоченно, кроме того, их поддержали индейцы племени чибча, и белые пошли на уступки. Король Испании утвердил день для отдыха рабов 5 февраля. В день, когда была объявлена эта новость, чернокожее население высыпало на улицы города. Люди плясали под африканскую музыку и раскрасили все белые стены домов в черный цвет.

С тех пор это событие отмечается каждый год. Богачи, увидев в этом повод для праздника, стали привлекать к нему высшие слои общества. Особенно много усилий для этого приложила семья плантаторов Кастаньеда. Они многое сделали для превращения карнавала в массовый праздник с использованием масок и карнавальных костюмов. Эта семья и стала одним из героев карнавала.

Как рассказал Мануэль, карнавал идет уже несколько дней. Он начался еще 1 февраля. В этот день в Квесто прибыли комические персонажи — участники карнавала, одетые в костюмы XIX века и изображающие семью Кастаньеда. Получилось целое шествие семьи колонизаторов, путешествующих со всеми чадами и домочадцами через всю страну и всячески привлекающих внимание. Не обошлось и без «дам легкого поведения», которых играли переодетые мужчины, «пьяного священника», беременной невесты и других комических персонажей. В этот же день прошел так называемый «День Воды». Участники карнавала обливали водой ничего не подозревающих прохожих.

На другой день состоялся «Карнавалито» — детский карнавал. Тысячи детей от 6 до 14 лет, имитируя взрослых, вышли на улицы в карнавальных костюмах и представили городу шествие карнавальных повозок «карросас» детских размеров, изготовленных самими детьми.

3 февраля отмечался «День Черных». В этот день жители города, вспоминая африканских рабов, красили лица в черный цвет и выходили на улицы подурачиться. Ни один прохожий не мог спастись от того, чтобы не быть измазанным. Предусмотрительные горожане в этот день заранее надели одежду, которую не жалко выбросить.

— Понимаете, все мажут друг друга краской, и на одежду тоже попадает, — весело блестя глазами, рассказывал Мануэль. — Но никто не обижается! Никогда нет драк. Хотя вообще-то про нас, андианцев, говорят, что мы народ вспыльчивый, чуть что — хватаемся за ножи, и в этом есть доля правды. Но во время карнавала — никаких обид. Здорово, правда?

— Но ведь наверняка это все не «всухую» делается? — поинтересовался Малышев. — Порцию текилы на грудь люди ведь принимают?

— У нас не пьют текилу, — покачал головой Родригес. — Текила — это в Мексике, да и то сами мексиканцы не могут ее себе позволить — слишком дорого. У нас пьют анисовую водку, иногда смешивают ее с фруктовым соком, получается замечательный напиток hervido. Вы его обязательно попробуете — я угощу. Да, люди выпивают, но пьяных нет. Так уж принято!

— А сегодня что было? — спросил Луценко. — И что завтра?

— Сегодня весь день шли концерты, — объяснил Мануэль. — Люди целый год готовили разные номера: кто песни, кто танцы. Некоторые в этот день становятся акробатами, другие — жонглерами. Прямо на улицах устраиваются театры, в которых разыгрывают сценки. Да что рассказывать — вы сами увидите! А завтра — главный день. Называется «День Белых». На этот раз все красят друг друга уже не в черный, а в белый цвет.

— Полное равноправие, значит, — заключил Русанов. — А чем красят — опять краской?

— Нет, завтра не красят, — покачал головой Родригес. — Завтра всех тальком посыпать будут. Целые облака талька, аж дышать трудно! Все будут посыпать друг друга тальком и обливать пеной. А еще завтра…

Мануэль не договорил: автобус дернулся и замер посреди дороги. Взглянув вперед, энергетики увидели, что джип с солдатами, ехавший перед автобусом, тоже остановился. Солдаты немедленно выскочили и залегли, уставив стволы автоматов в сторону окружавшего дорогу горного леса. А один из них осторожно направился вперед и склонился над каким-то камешком, лежавшим посредине дороги.

Несколько минут он изучал этот предмет, потом разгреб вокруг него песок, что-то потрогал… Когда этот человек поднялся, лицо его выражало облегчение. Он что-то прокричал своим товарищам, и солдаты снова уселись в джип. Движение возобновилось.

— Сапер, который следит за дорогой, решил, что там мина, — объяснил случившееся Мануэль. — Но ему просто показалось.

— А что, дороги у вас часто минируют? — спросил Русанов.

— Не так чтобы часто, но случается, — признался Родригес. — «Контрас» никак не унимаются. Но в районе стройки их нет — военные за этим следят, — поспешил он уточнить.

— «Контрас» — это как в Никарагуа? — уточнил Луценко, демонстрируя знание латиноамериканской истории.

— В общем, да… — согласился бригадир. — Хотя у нас все немного сложнее. Собственно контрреволюционерами можно назвать только группировку «Закон и порядок», которая выступает против реформ нашего президента Браво. Но она не самая мощная. Сильнее ее группа «Армия освобождения» — леваки, для которых наш президент — недостаточно левый. Есть и другие группы. Но все они, в сущности, кормятся из одних рук и служат одним хозяевам — гринго!

— Почему ты так считаешь? — поинтересовался неугомонный Малышев.

Однако Мануэль Родригес не успел развить свою теорию вмешательства США в дела Андианы — лес расступился, и они въехали в город Квесто. Движение сразу стало очень медленным: во-первых, узкие улочки старинного города не позволяли развить скорость, а во-вторых, все они были запружены народом. Приезжие сразу погрузились в атмосферу безудержного веселья, которое охватило весь город. Было видно, что горожане на эти несколько дней твердо решили забыть о безработице, нехватке денег, вылазках боевиков, минах на дорогах — в общем, обо всех проблемах — и повеселиться на славу. Все плясали, пели, улыбались — и русские энергетики тоже невольно заразились этим настроением карнавала.

Даже инженер Луценко, отличавшийся любовью к строгому распорядку, в эту ночь лег спать уже после полуночи. После него вернулся в гостиницу и Хайдаров. А молодые Русанов и Малышев, кажется, даже не ложились. Во всяком случае, когда утром инженер спустился в ресторан, чтобы позавтракать, оба уже сидели там и пили кофе. Вскоре к ним присоединился и Хайдаров. Денис и Кирилл наперебой обменивались впечатлениями.

— Никогда в жизни столько не танцевал, как сегодня, — признался Русанов. — Даже в далекой молодости!

— Это сколько же тебе было «в далекой молодости»? — поинтересовался Луценко. — Пятнадцать или все-таки четырнадцать?

— Неважно! — отвечал электромонтер. — Какие девушки! Просто огонь!

— А какие пьесы здесь играли! — поддержал его Малышев. — Сколько страсти! А ведь по-нашему — все это просто художественная самодеятельность.

Пока друзья завтракали, в ресторан вошел Мануэль Родригес в сопровождении господина в строгом костюме.

— Это сеньор Санчес, заместитель мэра города, — представил его бригадир. — Я ему рассказал, что у нас гостят специалисты из России, которые помогают строить нашу электростанцию, и он пожелал с вами познакомиться.

Сеньор Санчес поздоровался с энергетиками, затем осведомился, как им спалось и какого они мнения о карнавале. Отвечал ему Малышев, лучше всего владевший испанским. Видимо, его восторженный ответ удовлетворил представителя власти, потому что сеньор Санчес расцвел в улыбке и пожелал «дорогим русским электрикам» получить сегодня новую порцию приятных впечатлений. Он рекомендовал, кроме самого карнавала, посетить также вулкан Галерас и озеро Ла Коча, где отведать мороженое helado de paila и замечательный местный напиток hervido. Родригес поддержал предложение заместителя мэра, однако выразил сомнение, что они успеют — ведь им надо до темноты вернуться в поселок при станции. На это сеньор Санчес возразил, что ради таких вещей, как вулкан и особенно напиток, стоит и задержаться.

Этот спор прервали звуки музыки, донесшиеся с улицы.

— Началось! — воскликнул сеньор Санчес. — Началось главное шествие!

С этими словами он поспешил выйти из ресторана. За ним последовали и четверо друзей. Зрелище, которое предстало перед их глазами, стоило того, чтобы спешить. По главной улице Квесто двигалась необычайная процессия. Она состояла из карнавальных повозок — «карросас». Эти повозки являлись основанием для огромных движущихся фигур из папье-маше, изображавших персонажей местных легенд.

— Смотри, какой огромный! — воскликнул Русанов, увидев огромную мужскую фигуру, голова которой возвышалась над всеми домами. — Кто это?

Он кое-как повторил свой вопрос по-испански, и Родригес пояснил, что это фигура индейского вождя Тупака Амару, который возглавил восстание против испанцев. Также он рассказал, что делать «карросас» и венчающие их фигуры — дело непростое, жители Квесто занимаются этим всю зиму накануне карнавала.

За повозкой с индейским вождем последовали другие — с местным колдуном Итуррой, красавицей Лусией Диас и Симоном Боливаром. Шествие сопровождалось музыкой, пением и, конечно же, танцами. Друзья присоединились к зрителям, которые сопровождали повозки до главной городской площади, где строгое жюри должно было определить создателя лучшей «карросас».

Они стояли в толпе, когда к ним протолкался сеньор Санчес вместе с Мануэлем Родригесом.

— Сеньор Санчес нашел для вас машину! — объяснил бригадир электриков. — Вы можете прямо сейчас ехать к вулкану. Тогда вы успеете вернуться до вечера.

— Может, не стоит? — засомневался Луценко. — Мы и так многое видели, зачем ехать еще куда-то?

— Брось, Константин Евгеньич! — убеждал его Малышев. — Люди большие деньги платят, чтобы посмотреть этот вулкан, а нас приглашают на халяву да еще машину дают!

Остальные были того же мнения, и инженер махнул рукой. Энергетики выбрались из толпы, уселись в старенький «Форд» и покатили в горы. По дороге разговорчивый водитель, которого звали Сесар, объяснил, что им очень повезло — сегодня можно будет подняться к самому кратеру вулкана. Это бывает не всегда — вулкан действующий, поэтому часто его вершина бывает окутана дымом, и доступ на него закрыт. Осмотреть вулкан хотят очень многие, но это не всем удается.

Константин Луценко не слишком внимательно слушал пояснения водителя. Он наслаждался прохладным ветром, который обдувал пассажиров (Сесар опустил верх машины), и прекрасным видом андианского пейзажа. Попутно он отметил, что не они одни едут сегодня к вулкану — за ними следовали два старых, но мощных «Лендровера». «Действительно, много здесь туристов», — подумал инженер.

До самого вечера друзья осматривали вулкан и его окрестности. Они совершили поездку вокруг кратера и заглянули в самое жерло вулкана. А затем в ресторане, расположенном неподалеку, отведали главное блюдо андианской кухни — жареную морскую свинку и выпили также анисовой водки. За обедом Сесар (который, к тревоге инженера, также налегал на водку) обещал еще отвезти их на озеро Ла Коча — второе по протяженности озеро Южной Америки. На этом озере, по словам водителя, находится остров Ла Корота с маленьким национальным парком.

— Этот остров — настоящий заповедник! — с жаром уверял водитель. — Там вас накормят такой форелькой, что вы еще не пробовали! А какие там виды! Вы нигде больше такого не увидите! И ехать туда совсем недалеко.

Однако Луценко отверг это предложение. Указав на солнце, клонившееся к горизонту, он твердо заявил, что им необходимо до темноты вернуться в Квесто, и категорически отказался от продолжения экскурсии. Сесар осуждающе покачал головой, но уговаривать больше не стал. Пообедав, они сели в «Форд» и поехали обратно.

И тут случилось неожиданное. Дорога в основном шла вниз, но кое-где встречались и небольшие подъемы. На одном из таких подъемов мотор «фордика» вдруг стал чихать, кашлять — и наконец затих совсем. Машина встала.

Сесар поднял капот и со словами «уверяю вас, это сущий пустяк, сейчас мы поедем дальше» начал возиться в моторе. Хайдаров, как водитель с 16-летним стажем, присоединился к нему. Малышев стоял рядом и переводил, а Луценко с Русановым отошли на обочину и закурили.

И тут из-за поворота вдруг показались два «Лендровера» — те самые, которые инженер заметил еще утром, когда они ехали к вулкану.

«Ну вот, эти смогут нам помочь», — успокоился было инженер, когда внедорожники приблизились. Но не успел он так подумать, как машины остановились, и из них выскочили четыре человека с автоматами в руках…