Боевые роботы Пустоши

Сергей Зайцев, 2004

Вдалеке от галактических центров на захолустной планете Пустошь, или Полтергейст, люди живут в поистине тепличных условиях. Вечный досуг, обеспеченный чудесными свойствами природы, дает им возможность все свое время посвящать развлечениям, главным образом виртуальным. Реальность и игра сплелись в их сознании воедино. Но в одночасье перевернувшаяся жизнь ставит перед жителями Полтергейста вопрос: способны ли они отстоять свою свободу в настоящих сражениях, когда рядом гибнут друзья, чудовищные боевые роботы разрушают не воображаемые, а их жилища и «перезагрузить» игру невозможно?

Глава 4

Новые знакомства

Рука замерла на полпути, когда я осознал, что официант приходил не один — он привел гостью. Она остановилась в двух метрах от столика и внимательно рассматривала меня из мягкого полумрака, терпеливо ожидая приглашения в соответствии с местными правилами поведения.

Худощавую, небольшого роста фигурку гостьи облегал такой же, как и на мне, невзрачный уличный костюм Сокты, а ее ничем не примечательное молодое лицо было из тех, мимо которых проходишь на улице, не замечая. Но в ее спокойном оценивающем взгляде читались сила и воля человека, привыкшего самостоятельно преодолевать жизненные трудности. Ни фига себе нагородил, да? Психолог доморощенный. Впрочем, как ни верти, а именно такие мысли у меня и возникли при виде незнакомки. Однако не стоило затягивать молчание, это неучтиво:

— Чем могу помочь?

Вопрос прозвучал как-то неловко. Что поделаешь, не умею толком разговаривать с незнакомыми людьми, тем более — с незнакомыми девушками. Ведь в Туманной Долине я все время жил среди своих, в привычном кругу друзей и родственников, так что практиковаться было не на ком.

Не пытаясь подойти, гостья негромко поинтересовалась:

— Это ведь ты набираешь команду?

— Команду? — машинально переспросил я, не столько думая о вопросе, сколько о том, кто же она такая.

Голос у нее оказался таким же невыразительным, как и ее лицо.

— Ну да, команду. У меня отличный боевой робот. Если еще остались вакансии, мы могли бы обговорить условия.

Ах, вот оно что. Простите провинциала за невольное смущение и растерянность, но у нас на Полтергейсте нет девиц, как там его… «легкого поведения». А о Сокте в этом аспекте я наслышан немало. Черт, я даже облегчение почувствовал, что она не из этих… торгующих телом и сексуальными услугами. Понятия не имею, как себя вести в подобных случаях.

Я включил режим «хроники» — интересные беседы надо записывать для личной истории, памяти лоцмана пока хватало. Затем предельно вежливо ответил:

— Прошу прощения, видимо, до тебя дошли неверные слухи. Мне нужна парочка старых роботов, не обязательно боеспособных в данный момент. Пилоты, к сожалению, не требуются.

Тут я сообразил, что не стоит вести деловой разговор от собственного лица, я ведь всего лишь «слуга», следовательно, нужно ссылаться на желания «господ». Надо быть впредь повнимательнее, а то «легенда» рассыплется, как песочный кулич.

— Понятно, — девушка коротко кивнула, не проявляя никакого беспокойства по поводу отказа. — Извини, что помешала твоему уединению…

— Погоди, не уходи так быстро…

Гостья замерла в полуобороте. Затем деловито уточнила:

— Я не напрашивалась на дармовую выпивку, я действительно ошиблась.

— Извини, но я не покупаю ни тебя, ни твои услуги, — брякнул я и тут же почувствовал, что краснею. Что-то я не то несу. Все-таки здорово, что здесь так темно, авось она ничего не заметит. — Мне… мне просто нужен собеседник.

Незнакомка колебалась недолго, видимо, ей тоже нечем было заняться в этот вечер. Пожав плечами, она приблизилась и осторожно присела на стул, еще, наверное, не остывший после Мараны. Внимательный взгляд скользнул по трем бокалам на столике:

— Ты ведь здесь не один?

Мягкий свет, льющийся от столика, слегка окрасил ее лицо золотистым ореолом, четче выделив черты. Я понял, что немного ошибся в оценке ее внешности — по-прежнему далеко не красавица, но тем не менее очень даже ничего. Симпатичная. Темные волосы обрамляют голову пышной живописной шапкой, открытая шея выглядит трогательно беззащитной. Никогда не видел такой прически. Забавная. Особенно, если учесть бесстрастный вид ее обладательницы.

Я все еще был озадачен собственным порывом. Тем, что решился остановить ее. Наверное, мне просто надоело оставаться в меньшинстве. У приятеля имелась Марана, а моя Соната осталась на Полтергейсте… Впрочем, сейчас Соната была совсем не той девушкой, с кем бы я хотел пообщаться.

Я спохватился, вспомнив, что мне был задан вопрос:

— Да. Я развлекаюсь в компании со своими, господами, но они сейчас танцуют. — Господами. Вот черт. Как-то унизительно говорить о себе как о слуге, вот только деваться все равно некуда. — Мы с Вантесента. Кстати, — я показал глазами на бокалы, — можешь угощаться. Сок с тоником. Или тебе чего-нибудь покрепче?

— Пока сойдет и это. — По губам гостьи скользнула едва заметная улыбка. — Похоже, ты в весьма приятельских отношениях со своими господами, раз так вольно распоряжаешься их напитками.

— Я… Ничего, когда они вернутся, я закажу для них новую порцию. Меня, кстати, зовут Со… — я запнулся и нехотя поправился: — Долдон меня зовут.

И сам я порядочный долдон. И какой идиот придумал такое имя? Как можно знакомиться с девушкой, если у тебя, черт возьми, такое имя?! А уж без фамилии я сегодня точно обойдусь, мать вашу! Слюнявчика мне сейчас только и не хватало для полного счастья!

— Дьюсид. Дьюсид Зин.

Вот тебе на. Та же легкая улыбка, не более того. Выходит, зря опасался. Может, на ее родине такого слова просто нет в обиходе, и я напрасно сгущаю краски?

— Очень приятно. — Я облегченно вздохнул. — А какой, кстати, у тебя робот?

— Отдельно он не продается. — Легкое движение бровей, выражающее недовольство. — Управлять им буду только я. В свое время он мне слишком дорого достался.

— Не сердись, я спросил из чистого любопытства. — Я примирительно улыбнулся. Сейчас уже тем более я не хотел, чтобы она ушла. Вроде бы еще ничего между нами не сказано, но ее сдержанная манера поведения подкупала. Было с чем сравнивать. Например, с Сонатой. Соната — она не такая, она очень эмоциональная… я бы сказал, даже излишне эмоциональная. Черт, ладно — откровенно так откровенно. Сперва, при встрече, ее бурные эмоциональные всплески заряжают меня положительно, поднимают моральный тонус, но через некоторое время я просто устаю от постоянной перемены ее настроения. Перескакивая с одного на другое, она способна за минуту обсудить больше тем, чем я освою за, неделю. В результате разговор с ней постоянно оставляет неприятный осадок бессмысленно проведенного времени. Поговорим вроде о многом, но в то же время — ни о чем. Глубиной мысли моя девушка похвастаться не может, и общение с ней уже не приносит былой радости. Продолжается такая тягомотина уже давно, но я никак не решаюсь сказать ей об этом. Натура у нее ранимая, а я не из тех, кто любит причинять людям боль. Вот и мучаюсь сам, черт меня подери…

— «Вурдалак», — не слишком охотно сообщила Дьюсид. Видимо, не видела смысла распинаться о своем ИБРе, раз с наймом ничего не вышло.

— Неплохая машина… — уважительно сказал я, достаточно хорошо представляя, о чем она говорит, — на «Вурдалаке» я и сам нередко катаюсь дома, когда загружаюсь в «Железных Болванов», чтобы приятно провести свободное от дел время. И раскурочить парочку вражеских роботов. В этом у меня большая практика, поэтому любая сетевая команда Полтергейста предпочитает иметь меня в качестве бойца на своей стороне.

— Неплохая? Да у меня… ладно, замнем.

Как я уже убедился сегодня днем, нарвавшись на команду Манчеса, к своим роботам пилоты ИБРов питают нежные отеческие или материнские чувства (необходимое подчеркнуть в зависимости от пола). Видимо, я отозвался о «Вурдалаке» недостаточно корректно. Виноват, учту на будущее. К бокалу она так и не прикоснулась. Надеюсь, не из-за того, что побрезговала чужим, ведь никто его еще не трогал… Все-таки я самый настоящий долдон. Нужно было сообразить раньше и сделать заказ отдельно. Что значит — провинциал. Ладно, тогда я тоже не притронусь к напитку, чтобы немного сгладить оплошность…

— Ты тоже участвуешь в Чемпионате? — от расстройства я ляпнул слегка невпопад и, сообразив, что вопрос не очень-то умен, расстроился еще больше. Раз ищет контракт, значит, она со своим ИБРом свободна. Индивидуальные поединки на Чемпионате очень редки, в основном практикуются командные схватки.

— К сожалению, нет. — Она качнула головой. — Я здесь новенькая. Когда отправлялась на Сокту, не учла кое-какие мелочи, оказавшиеся впоследствии важными. Поэтому для регистрации прибыла слишком поздно, состав команд к тому времени уже сформировался.

— Тем не менее ты осталась.

— Да. Осталась. Рассчитывала на то, что серьезные травмы во время схваток на боевых роботах нередки и кто-нибудь из нанимателей возьмет меня взамен выбывшего пилота. Но Чемпионат уже подходит к концу, а подходящего случая до сих пор так и не подвернулось.

Похоже, мысль о собственных травмах, которые она могла получить так же, как и любой другой пилот, ее совсем не волновала.

— Да, это проблема, — посочувствовал я ради проформы, так как сам с подобными проблемами никогда не сталкивался. — Обслуживание «Вурдалака» наверняка стоит недешево, даже если он просто стоит на парковке.

Она скупо усмехнулась:

— Верно. Платная стоянка в городском механгаре ежечасно сжирает приличную сумму, а счет у меня не резиновый. Кроме того, меня только что надули. Один пройдоха указал на тебя как на потенциального нанимателя «мехвоинов». За эти сведения мне пришлось выложить кое-какие денежки, а у меня с ними и так дело обстоит плачевно.

Я нахмурился. Она что, пытается получить с меня компенсацию? Я быстренько прокрутил в голове начало знакомства, особенно тот момент, когда она сразу собралась уйти, едва поняла, что ошиблась, и пришел к выводу, что нет, это не так. Скорее, просто делится своими мыслями. Очень порядочная… девушка? Интересно, сколько ей лет — двадцать пять, тридцать? Или больше? Трудно определить — лицо молодое, но с современными методами генного омоложения ей с таким же успехом может быть и за пятьдесят. Бррр, только не это… Погоди, погоди, а какая мне разница? Я же просто беседую, что мне до ее возраста? Текущая задача — просто поддерживать разговор, и для этого имеется отличная тема, роднившая в той или иной мере нас обоих.

— Я тоже здесь новенький, — охотно признался я. — И хотя я не водила, как ты, но от «гэпэшек» с ИБРами тащусь, наверное, не меньше «подражателей».

— «Подражателей»? — Она снисходительно улыбнулась, и от этой легкой улыбки ее лицо заметно похорошело. Удивительно, как иной раз обыкновенная улыбка меняет облик. — Я правильно тебя поняла, ты еще не участвовал в их играх?

— Вообще-то нет, но я как раз собирался узнать подробности… Ты меня не просветишь?

— Это несложно. Информацию ты можешь получить у ИскИна бара.

— Я знаю. — Я широко улыбнулся, надеясь, что это вышло достаточно обаятельно, чтобы растопить ее суровое водительское сердце. — Но было бы приятнее пообщаться с живым человеком.

— Довольно неуклюжий способ познакомиться поближе, ты не находишь?

— Наверное, — не без смущения согласился я. — Но мне действительно с тобой интересно…

Она скептически посмотрела на меня, хотела что-то сказать, но промолчала. Тем не менее ее взгляд заметно потеплел, и я понял, что кое-чего все-таки добился. Не знаю, как обстоит дело с обаянием у меня, но вот она его точно не лишена. По сравнению с красотой Сонаты, конечно, внешность у нее неказистая, но… Может, в самом деле?.. Я резко оборвал крамольную мысль, слегка нахмурившись. Нет. Я только собирался сказать Сонате о разрыве, но не успел этого сделать. А значит, пока не имел права заводить близкие знакомства на стороне. Тем более, за один день человека все равно хорошо не узнаешь, а дольше остаться на Сокте вряд ли получится… Да, все это так, тут же возразил я себе, но ведь от дружеского разговора не случится ничего недостойного, идущего вразрез с моральными устоями нашей общины, верно?

— Ну хорошо, — Дьюсид кивнула. — Правила следующие. Сценарий игры действует по непрерывной схеме, модель поведения — все против всех, отсюда и название — «Противостояние», число участников ограничено только количеством, желающих или свободных сенс-лож. Кстати говоря, маститые игроки — элитары, да и множество ветеранов, располагают необходимым для игры оборудованием у себя дома, поэтому им нет необходимости тащиться в клуб, просто подсоединяются по Сети. В игре используются все типы роботов — легкого, среднего, тяжелого и штурмового классов, но стартовые модели для игроков выпадают случайным образом из среднего класса. Одержавший победу над любым из противников автоматически переносится на свободный от боевых действий участок местности, получая тем самым фору для подготовки к следующей схватке. Кроме того, победителю передается более мощная модель робота — по выбору искусственного интеллекта симулятора. Проигравший, соответственно, пересаживается в модель послабее. После трех поражений подряд игрок выводится из игры на время, зависящее от текущих обстоятельств — если нет очереди к симулятору, то минимум на три часа, чтобы стряхнуть шоковый синдром и загрузиться снова, в противном случае можно ожидать своего следующего сеанса и несколько дней. Желающих поиграть, должна заметить, здесь всегда хватает.

Я, наверное, не сумел бы обрисовать столь гладко, да, еще таким сухим, академичным тоном. Или она просто читает текст справки в Сети? Да нет, вряд ли. Некоторые заинтересовавшие меня моменты потребовали уточнения:

— Ты сказала — непрерывный сценарий. А если игроков в клубе все-таки не хватает? Непредвиденные проблемы в семье или на работе, кто-то не пришел? Игра приостанавливается?

— Меньше четырех игроков не бывает никогда. При необходимости ИскИн симулятора временно формирует виртуальных игроков, используя базовые характеристики тех, кто прошел через сито симулятора и оставил после себя личные данные — манера поведения, скорость реакции, личные предпочтения в использовании вооружения, в общём, рисунок боя.

— Любопытно. То есть после участия в игре в ней остается твой компьютерный двойник, у которого всегда есть шанс воскреснуть без твоего ведома и желания?

— Верно.

— Судя по нарисованной тобой картине, должен иметься предел повышения статуса и для победителя. Я угадал?

— После трех побед подряд на самой мощной в симуляторе модели — тоже на отдых, — подтвердила Дьюсид. — Причем при следующем входе в симулятор стартуешь не со среднею класса, а с легкого. Чтобы выровнять шансы мастера с не очень продвинутыми пилотами.

— Круто замешано… — Я покачал головой, испытывая невольное уважение к разработчикам «гэпэшки». — А что за шоковый синдром, о котором ты упоминала?

В ее глазах мелькнули веселые искорки… Или мне показалось?

— А что тут непонятного? Если вылетаешь из «Противостояния», к примеру, на горящей машине, то испытываешь не очень приятные ощущения, которые не сразу отпускают твою нервную систему. Откровенно говоря, любой исход — победа или фатальное поражение, помогает избежать боли от текущих повреждений.

— Боли? — озадаченно переспросил я. Или я чего-то не понимаю, или…

— Ну да. Если загружается новая машина, все повреждения прежней аннулируются. Поэтому игроки иной раз сознательно идут на уничтожение собственной машины, если она сильно побита.

— Погоди, я не об этом. При чем тут боль?

— А, вот ты о чем. — Дьюсид едва заметно пожала плечами, словно я спросил о чем-то незначительном. — «Подражатели» используют нейросенсорику обратной связи на все сто процентов. Именно этим их клуб и популярен.

По спине продрал холодок, когда до меня дошло, о чем идет речь. И в то же время мне стало действительно интересно. В «Железных Болванах» тоже используется подобный принцип «второго тела» — то есть, находясь внутри робота, ощущаешь его внутренние и внешние механизмы как часть себя самого. Если в плечо твоего робота, к примеру, влепили снаряд, то не обязательно смотреть на показания датчиков, чтобы выяснить характер повреждения и направление, откуда пришелся выстрел — просто разворачиваешься и практически безошибочно долбишь в ответ Но чувствительность при этом сведена до минимума — чувствуешь только удар, а не его последствия. В «Противостоянии» же дело обстояло иначе. Стопроцентная «обратная связь» — это практически полная чувствительность человеческого тела… На Полтергейсте подобная техника под запретом. Совет старейшин ссылался на то, что «смерть» в симуляторе разлагает душу и отягощает карму, ожесточает человека. А на мой взгляд, старейшины сильно преувеличивают, не так уж это и страшно. Может, стоит проверить их теорию на практике? Вдруг хоть немного избавлюсь от своей мягкотелости? Только… боязно как-то. Боль ведь штука неприятная, а очень сильная боль — неприятная штука вдвойне…

— Я вижу, ты удивлен, — заметила Дьюсид. — У вас на Вантесенте такое не практикуется?

Вопрос застал меня врасплох. Я не знал, как на Вантесенте дело обстоит в действительности, а в местной Сети ковыряться было некогда, да еще и неизвестно, была бы там такая информация. Поэтому пришлось импровизировать:

— Как тебе сказать. Кое-где, конечно, такие симуляторы имеются, но сам я лично не участвовал… Просто подобные развлечения на Сокте меня несколько удивили — словно недостаточно реальных боев с настоящими роботами… А ты сама… пробовала?

— Да, три дня назад. В первый раз, сгорев вместе с ИБРом, я чувствовала себя так, словно мозг вынули из черепа и бросили в огонь. — Ее голос звучал предельно спокойно, словно она рассказывала о незначительном эпизоде в своей жизни, не стоящем внимания. — Боль продолжалась несколько часов — даже после того, как мне вкололи «черный рай». Здесь всегда есть дежурный медик с инъектором наготове. Не бесплатно, естественно, препарат не из дешевых.

— Что за… — я даже запнулся. От красочно нарисованной картины последствий меня зябко передернуло. — Что за «черный рай»?

— Специальный анестетик. Тормозит в организме биосинтез модуляторов болевой чувствительности и повышает выработку эндорфина. Это помогает сопротивляться шоку. Требуется только новичкам, ветераны «перевоплощений» переносят свою «смерть» без особых последствий, их организм приспосабливается вырабатывать повышенную дозу эндорфина сам, и даже скажу больше — некоторые впадают в зависимость от этой «гэпэшки» и уже не могут без нее долго обходиться. Я вижу, как у тебя горят глаза, поэтому дам бесплатный совет — не рискуй. Если твой мозг не сумеет отличить иллюзию, созданную симулятором, от реальности, возможен и летальный исход…

— Не может быть, — я не поверил. Возможно, она меня обманывает? Просто, чтобы произвести впечатление, поприкалываться над провинциалом? — Такие игры не могут быть разрешены легально…

«Если вообще существуют», — добавил я про себя.

Дьюсид не успела ответить, наше уединение было грубо нарушено.

— Я слышал, тебе нужны «мехи»?

Возникший возле стола тип — худощавый человек с резкими, неприятными чертами, преспокойно уселся на стуле Ухана и уставился на меня ничего не выражающим, но вызывающим смутное беспокойство взглядом. Платиновые волосы, даже на вид жесткие, как проволока, оплетали его голову редкой паутиной, красноватая, рыхлая кожа на лице казалась воспаленной — словно он только что вырвался из объятий свирепых пустынных ветров Сокты. Или пьянствовал неделю напролет. В отличие от меня с Дьюсид, на незваном госте вместо пыльника был длинный черный плащ до колен, что уже само по себе, кроме колоритной внешности, привлекало внимание.

Забавно, как быстро распространяются слухи. Стоило только днем пройтись по механгарам, как вечером начали осаждать гости. Но одно дело — вежливый визит Дьюсид, а другое — бесцеремонное вторжение этого краснорожего. Я постарался принять как можно более независимый вид, намереваясь несколько осадить нахала:

— Боюсь, я не знаком с тобой.

— Это не важно. Зачем тебе понадобились роботы?

Даже не заметив моих потуг выглядеть солидно, тип преспокойно взял со стола бокал. Который ему, между прочим, не предлагали. Несколькими крупными глотками вылакал содержимое до дна и поставил бокал обратно. Явно жажда замучила. Сушняк. Вот скотина. Я даже растерялся от такой наглости. Может, позвать Ухана? Я невольно покосился на Дьюсид, бесстрастно наблюдавшую за нами обоими. И определенно не собиравшуюся вмешиваться. С одной стороны, правильно, я ведь для нее такой же посторонний человек, как и этот тип, а с другой стороны, почему-то обидно, словно я вправе был ожидать от нее поддержки. Нет, Ухан обойдется, решил я, буду развлекаться самостоятельно. Имею право на маленькую месть за то, что он бросил меня здесь в одиночестве, или нет? Жаль только, что Ухан, засранец, уволок с собой «Опекуна», который мог бы обезопасить ситуацию.

— Они нужны не мне, — хмуро пояснил я красномордому. — А моим господам.

— Понятно. — Тип потер указательными пальцами набрякшие мешки под глазами, подвигал челюстью, словно проверяя, как она функционирует, сплюнул под стол. Затем с откровенным омерзением покосился на полный бокал, стоявший перед Дьюсид. — И как только люди могут пить такую дрянь… — Взгляд воспаленных глаз переместился снова на меня. — Выходит, у твоих господ имеются ценности, которые стоит защищать с оружием в руках?

— Еще бы, — неприязненно парировал я. — Они, например, весьма ценят свою жизнь.

Мне все больше не нравился этот человек. И его манера разговора мне тоже не нравилась. Весьма агрессивная, оскорбительная манера. Словно он считал себя вправе разговаривать со мной, как с каким-то слугой… Черт, да я же и был слугой двух молодых господ. И все же этот тип заставлял меня нервничать, что мне совсем не нравилось.

— «Мехи» стоят весьма недешево, а их обслуживание обходится еще дороже. Так кого ты представляешь, парень? К черту вежливость.

— Я так и не слышал твоего имени, между прочим.

— А ты настырный, как я погляжу.

— Какой уж есть, — сквозь зубы ответил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не послать вместе с вежливостью ко всем чертям и его самого. Удерживало только одно — он мог оказаться потенциальным продавцом так необходимых нам ИБРов.

Рядом в полумраке безмолвно появился «волчонок», проверяя, не возникла ли необходимость в его услугах.

— Коктейль «Рваная печень», — бросил ему красномордый. — Быстро.

Ну и дурацкое же название, мелькнуло в голове.

«Волчонок» не тронулся с места, вопросительно глядя на меня и Дьюсид. Заметив это, краснорожий неприятно усмехнулся и поманил его пальцем. Мальчишка подошел ближе, сохраняя на лице маску дежурной вежливости и готовности услужить.

— Ты слышал заказ?

— Да.

— Тогда почему ты еще здесь?

— Прошу прощения, но другие господа еще не высказали пожеланий.

Краснорожий усмехнулся еще неприятнее и… мгновенно оказался на ногах. Резкая пощечина швырнула пацана на пол. От неожиданности я тоже вскочил, не веря своим глазам. А когда эта скотина снова занес руку, собираясь повторить, — мальчишка растерянно поднялся, явно ничего не соображая от удара, я подлетел к нему и перехватил руку.

— Оставь его, придурок, — зло вырвалось у меня. — Нашел кого бить.

Я бегло глянул на Дьюсид, ожидая поддержки, но каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что она сидит на своем месте и все так же спокойно наблюдает за нашей ссорой. Происходящее ее совершенно не касалось.

Краснорожий стряхнул мою руку со своей, а на его лице появилось странное выражение. Словно он был удивлен самим фактом прикосновения — тем, что я посмел это сделать. Наверное, так удивляется огородник, с которым вдруг начинает драться какой-нибудь сорняк за место под солнцем на его земле.

— Действительно, — медленно проговорил он, посмотрев на меня как-то по-новому. — Ты — гораздо лучшая мишень…

Движения я не заметил, настолько оно вышло быстрым и неожиданным.

Несколько мгновений полной тьмы, безмолвия и бесчувствия… Сознание словно выключилось, но не до конца — какой-то его малой и безликой частью я продолжал ощущать себя в кромешном мраке, словно слепая рыбешка, плавающая в бездонной толще океана и потерявшая всякое представление о направлении. Жуткое ощущение… А когда перед глазами немного прояснилось, я обнаружил, что сижу на стуле, безвольно откинувшись на паутинную спинку. Все тело занемело и казалось чужим, рядом стоял «волчонок» и обрабатывал мне подбородок медицинским тампоном. Я с трудом приподнял отяжелевшую, словно после похмелья, голову и поискал глазами, но неприятный тип уже успел бесследно испариться. Дьюсид осталась. Так и сидела — за столом напротив, кажется, даже не изменив позы. Наши взгляды встретились, и она едва заметно кивнула.

— Как себя чувствуешь?

— Спасибо, хреново, — хрипло выдавил я, поразившись незнакомому голосу, которым заговорил. — Что… что произошло?

— Он тебя ударил, господин, — вежливо сообщил «волчонок» то, что я уже и сам понял. — У него на пальце кольцо с шокером, поэтому минуту ты был в отключке.

Права была Зайда, вяло мелькнула мысль — на улицах Волчьей Челюсти нет честных драк. Я только что в этом убедился. И, похоже, еще легко отделался.

— А что с моим лицом?

— Ничего особенного, пара царапин, — через стол усмехнулась Дьюсид.

Я заметил свежую ссадину на щеке малолетнего официанта, возившегося со мной, словно нянька, и не смог не поинтересоваться:

— Ты сам-то как?

— Нормально, господин. Вызвать полицию?

— Конечно. — Вопрос меня удивил. — А почему ты этого еще не сделал?

— Я запретила, — спокойно произнесла Дьюсид.

— Это еще почему?

— За ту минуту, что тебя с нами не было, кое-что произошло.

— Тогда расскажи мне, из-за чего не следует вызывать полицию, — раздраженно сказал я, отмахиваясь от настойчивых услуг «волчонка», не желавшего отставать от моего лица со своим тампоном. Тот понял и отступил.

— Спасибо, господин, — очень серьезно поблагодарил меня парнишка.

— За что? — Я даже не сразу сообразил, в голове все еще прилично шумело. — А, на здоровье.

— Есть еще какие-нибудь пожелания по сервису, господин?

— Свободен. — В голосе Дьюсид проскользнули повелительные нотки. Когда «волчонок» послушно исчез, она повернулась ко мне: — Ты в курсе, кто был тот человек?

— Этот красномордый тип? — вяло уточнил я. — Нет. И знать не хочу.

— Напрасно. Его зовут Ктрасс, он человек Змеелова.

Имя показалось мне смутно знакомым. Где же я его слышал? Погоди… Я сверился по лоцману. Так и есть — капитан «Шипящих Гадов», команды, вышедшей в полуфинал «Волчьих Игрищ». Это имя я слышал сегодня в местных новостях еще утром. Но что с того?

Недоумение длилось недолго.

— Благодаря моему вмешательству в вашу маленькую ссору, — невозмутимо добавила Дьюсид, прервав мои сумбурные размышления, — у меня с ним сегодня поединок на Арене. Через три часа. Мой «Вурдалак» против его «Костолома». Так что теперь это вопрос чести, моей чести, и тебя данная проблема уже никоим образом не касается. Тем более — полиции.

— Ты заступилась за меня? — не сразу поверил я. Но это вполне могло быть правдой. Хотя бы потому, что красномордый не успел отколотить меня как следует, пока я пребывал в отключке — я не чувствовал на теле никаких повреждений, только челюсть ныла после первого и, видимо, последнего удара. Странное поведение Дьюсид просто ставило в тупик. Она спокойно смотрела на то, как этот придурок ударил мальчишку, но стоило мне с ним из-за этого сцепиться, как она тут же вмешалась. Хотя уже знала, что я ничем ей с работой помочь не могу и, по сути, должен быть безразличен так же, как и этот пацан.

— Не понимаю. Ты ведь меня едва знаешь, что же заставило тебя так рисковать?

Естественно, я не ожидал никаких признаний во внезапных симпатиях к своей персоне, это было бы нелепо, дешевый трюк развлекательных программ. Но того, что она сказала в ответ, тоже не ожидал.

— На то имелось несколько причин. — Дьюсид посмотрела на меня с каким-то странным сожалением и легкой иронией, словно удивляясь моей непонятливости. — И одна из них состоит в том, что ты уже взрослый и дееспособный человек в отличие от этого пацана, а потому твоя жизнь имеет большую ценность для общества. Остальные причины касаются только меня самой.

— Не понял. — Я машинально потер болезненно нывший после удара подбородок. — Проясни, пожалуйста, вот этот момент про ценность. Хочешь сказать, что эта сволочь могла убить мальчишку, а ты и пальцем бы не пошевелила?

Черт, что же это я несу? И это вместо слов благодарности? Впрочем, не чувствовал я никакой благодарности. Ничего не чувствовал. Потрясение еще не прошло.

Дьюсид поднялась одним четким, пружинистым движением, всем своим холодным, отстраненным видом говоря, что делать ей здесь больше нечего.

— Извини, но мне пора. Пора готовить «Вурдалака» к выходу.

Не успел я открыть рот, чтобы ее остановить, как она шагнула за пределы подсвеченного столом пространства и мгновенно исчезла в темноте.

А на меня как-то запоздало накатила нервная реакция на все случившееся. Какой же я придурок. Даже руки затряслись от едва сдерживаемых эмоций. В безотчетном порыве я обеими руками схватил и стиснул бокал, желая его раздавить. Чтобы осколки впились в ладонь, до крови Бокал оказался слишком крепким, а злость по-прежнему требовала выхода. Злость не на этого подонка, обломавшего мне знакомство с Дьюсид и испортившего хороший вечер, даже не на Ухана с Мараной, развлекавшихся в тот самый момент, когда меня избивали, и так ничего и не заметивших. Нет, я злился на себя самого. За состояние унизительной беспомощности, в котором позволил себе оказаться. Этот тип вырубил меня, как какого-то щенка… Права Марана, необходимо «качать» не только «железки», чтобы уметь постоять за себя. Главное — быть морально к этому готовым… А я, как видимо, не готов. Щенок и есть.

Помнится, последний — и единственный раз меня били много лет назад, когда мне стукнуло всего четырнадцать, и после того случая у меня было так же погано и мерзко на душе, как сейчас. Дело было так: я катался на трассере по ночным улицам Ляо — в северной части города, в районах, считающихся слегка «неблагополучными». Ухан с Мараной предпочли остаться дома и мило поворковать наедине, а у меня тогда девушки еще не было, с Сонатой я познакомился позже, да и особо не интересовали меня в том возрасте проблемы пола. Поэтому той ночью я был один и наслаждался «сопливой» романтикой, с ревом проносясь на предельной скорости по малознакомым улицам. А в самый пик кайфа трассер возьми и заглохни. Как я ни пытался его «оживить», ничего не выходило, пришлось плюнуть и вызвать по лоцману общественный транспорт. Для ориентировки я дал диспетчерской ближайший перекресток и отправился к нему пешком. Помню, когда я топал к тому перекрестку, я думал о чем угодно, только не о том, что меня могут избить. Такое в Ляо случается очень редко, поэтому подобная возможность даже не пришла мне в голову. Я просто шел, дышал свежим воздухом и уже почти перестал досадовать на свой некстати заглохший трассер, когда заметил, что на этой улице уже не одинок. В кильватер пристроились двое неизвестно откуда взявшихся подростков, один — на полголовы выше меня ростом, второй чуть пониже. Причем пристроились молча, не отставая от меня ни на шаг. Я их не знал. Вот тогда я и подумал о разборке. Подумал с некоторым удивлением. В человеческой подлости у меня и сейчас не слишком обширные познания, а тогда и того не было, поэтому как-то не верилось, что будут бить. За что, собственно? Мысль даже показалась забавной и отчасти волнующей. Одно приключение сменилось другим. Когда они поравнялись со мной, я решил заговорить… а потом случилось то же, что и сейчас — сознание словно остановилось. Я обнаружил, что сижу на корточках, упираясь ладонями в асфальт, во рту сразу сделалось липко и солоно, по подбородку струилась кровь. Сознание возвращалось медленно, я плохо соображал, но, почувствовав рядом чужое движение, остался сидеть, инстинктивно закрывшись руками от следующего удара. Предчувствие не подвело, но удар пришелся в скулу слева. Он был намного слабее и не смог сбить с ног, как первый. В голове бродила сплошная муть, хотелось вскочить и кинуться на эти смутные силуэты с кулаками… Я ничего не сделал. Не нашел в себе смелости. Темные силуэты драчунов, видимо, решивших, что для меня вполне достаточно, быстро удалялись — все в том же пугающем безмолвии… А я так и сидел, в злом и растерянном бессилии, тщетно пытаясь вытереть с губ кровь, рука, блестевшая в отсветах Савана — спутника Полтергейста, была вся в крови, а та струилась безостановочно, заливая подбородок, шею, руки. Я не мог понять, откуда она так сильно течет, но от шока не испытывал боли. Пугал лишь сам факт обильного кровотечения. Потом меня нашло вызванное ранее автотакси. Воспользовавшись зеркалом и аптечкой, я обнаружил глубокую рваную рану на верхней губе справа — губа была пробита насквозь. Подумав, я пришел к выводу, что удар был нанесен кастетом… Кастет в Ляо — нонсенс. Я никому не рассказал правду о том случае. Даже Ухану, своему лучшему другу. Сказал, что споткнулся. И впоследствии никогда не слышал, чтобы еще кто-нибудь пострадал в том же районе. Видимо, те двое свою жажду приключений вполне удовлетворили по-своему и больше не возвращались к подобным экспериментам. Золотая молодежь Ляо иной раз такое откалывает, что диву даешься…

Это воспоминание до сих пор, спустя годы, жгло стыдом и вызывало гнев. Никогда мне еще не приходилось испытывать столь унизительного чувства беспомощности и уязвимости, как в ту ночь. Вот и не мог его забыть. Ситуация повторилась, но сейчас все было иначе. Не знаю, что имел в виду Дьюсид, говоря, что я взрослый человек, но это и впрямь так, и мне вовсе не доставляет удовольствия, когда всякие подонки так со мной обращаются. Пусть даже эти подонки — квалифицированные пилоты боевых роботов. Настоящих ИБРов, а не того виртуального хлама, с которым я привык иметь дело в Ляо. Это еще не дает им права так себя вести с окружающими…

Внутреннее состояние настоятельно требовало выхода. Какого-то действия, поступка. Любого. Если я так и останусь сидеть, сжимая кулаки от бессильной злости, то просто взорвусь. Требовалось что-то срочно сделать, и не слишком противозаконное — в отличие от этого Ктрасса, я стараюсь не срывать свое раздражение на первых встречных, не имеющих к моим проблемам никакого отношения…

Я полез в Сеть за дополнительной справочной информацией.

Итак, «Противостояние» в этом клубе-баре длится непрерывно уже несколько лет. Игра превратилась в культовую, а ее известность шагнула за пределы данной звездной системы, не добравшись только до нашего захолустья — Полтергейста. Все, как и рассказывала Дьюсид — выбывших тут же сменяют другие желающие, которым несть числа. Все игроки по степени подготовки делятся на четыре категории — новички, рейдеры, ветераны и элитары. Последние — самые маститые игроки, в совершенстве владеющие всеми классами роботов и любым вооружением, и потому они — самые опасные. Очередь на их участие расписана далеко вперед, так как по существующим правилам больше двух элитаров одновременно в игре участвовать не могут, иначе быстро перебьют все, что «шевелится». А вот новички всегда принимаются вне очереди, «подражатели» охотно идут на обновление и пополнение состава своего клуба. Разумно — привычки и уловки старых, притертых между собой «вояк» знакомы друг другу до мелочей, а новый игрок тем и интересен, что его манера поведения еще никому не известна, что само по себе способно внести элемент интриги в давно устоявшийся процесс. Как раз мой случай…

До поединка Дьюсид Зин с Ктрассом — три часа, время у меня есть. Для себя я уже решил, что обязательно попаду на этот поединок хотя бы в качестве зрителя — элементарное проявление благодарности к той, которая выручила меня из передряги. Хоть поболею за нее. Нелегко ей придется, черт… «Вурдалак» Дьюсид весит шестьдесят пять тонн, «Костолом» Ктрасса — восемьдесят. Робот тяжелого класса против штурмового. Разница по весу на первый взгляд не слишком большая, но если учесть, что суммарный залп «Костолома», с его двумя тяжелыми гаусс-пушками «линия», процентов на сорок перекрывает соответствующий показатель «Вурдалака»… Черт возьми, да я заранее сочувствовал Дьюсид. Шансы на победу у нее куда ниже, чем у Ктрасса. Но я, кажется, догадывался, зачем она это затеяла…

Оборвав размышления, я решительно вызвал путеводитель бара. На полу тут же загорелась светящаяся голографическая стрелка, готовая провести по погруженному во мрак залу к месту, где располагался симулятор «подражателей». Теперь главное — не передумать. Судя по полученным сведениям, «Противостояние» — идеальное' средство для выяснения одного весьма волнующего меня вопроса. А именно — что же я представляю собой на самом деле и есть во мне хоть немного истинного мужества? Пора, пора все-таки узнать, что такое настоящая боль, и получить полезный жизненный опыт. В конце концов, кто, как не я, один из лучших игроков Туманной Долины?

Поймав себя на том, что колеблюсь в своем решении, я разозлился еще больше. Хватит. Хватит, черт возьми, этого гнилого слюнтяйства. Этой проклятой мягкотелости. Сыт по горло. Если я и пожалею об этом позже, пусть это будет потом. А сейчас я это сделаю, и точка. По крайней мере, если все-таки проиграю вчистую, оставлю своего виртуального двойника Сокте на память. Тоже дело…

Я быстро набросал в диалоговом окошке виртуалки сообщение для Ухана и поставил его на десятиминутный таймер. Пусть новость дойдет до адресата, когда отговаривать меня будет уже поздно. Затем порывисто поднялся и двинулся в направлении, указанном ИскИном бара.

Если немного покопаться в истории, то существующие ныне боевые роботы были когда-то созданы с подачи именно таких компьютерных игр, как, к примеру, «Железные Болваны», в которых я «рубился» у себя дома, на Полтергейсте, или «Противостояние» — игры, популярной на Сокте. Нашлись люди, у которых страстное желание ощутить вкус реального сражения совпало с их немалыми финансовыми возможностями. Они-то и сумели воплотить свои безумные желания в действительность. Забавный факт, но первое же, с чем эти энтузиасты-создатели столкнулись, — несоответствие общепринятого в играх веса машин с их размером. Представьте внешний облик пятнадцати — или семнадцатиметрового человекоподобного монстра, рядом с которым человек выглядит как мышь по сравнению с самим человеком. Представили? Начините этого монстра орудийными установками соответствующего размера и мощи, чтобы залп из них выглядел не как вспышка спичечной головки на фоне газовой плиты, а как смертоносный, всесокрушающий ураган из огня и стали. Готово? Теперь многократно продублируйте цепи питания и передачи данных всех его внутренних механизмов, систем ведения огня, навигации. Засандальте в брюхо главный и вспомогательный двигатели, нашпигуйте многотонными контейнерами с боекомплектом, батареями радиаторов и теплообменников для сброса излишков тепла, натыкайте тысячи датчиков и сенсоров, чтобы гиганта невозможно было ослепить в ходе боевых действий даже при очень сильных повреждениях. А в завершение снизу доверху обшейте весь корпус мощными плитами дифференцированной брони и усильте защиту наиболее важных узлов ходовой части за счет навесных, легко заменяемых при повреждении бронеэкранов. Ну и как, по-вашему, — сколько подобная штукенция должна весить? Ладно, не буду, как говорится, тянуть кота за причинное место — создатели на то и создатели, они не стали гадать, они сели за расчеты. В результате у них вышло, что стандартный игровой стотонник, если использовать для его изготовления обычные, давно зарекомендовавшие себя в военном производстве материалы и сплавы, будет на самом деле весить в три, в четыре раза больше, чем нужно. Было от чего схватиться за голову. Дело даже не в том, что понадобились бы значительно более мощные двигатели и узлы, чтобы привести такую махину в движение — проблема заключалась в самом весе. Шагающий робот ведь назван «шагающим» именно потому, что у него из «задницы» ноги растут, а не, к примеру, гусеницы-траки, как у среднестатистического тяжелого танка далекого прошлого — времен, предшествовавших изобретению антигравов. Поэтому весь этот огромный вес должен распределяться на площадь всего двух стоп, и какими бы большими они ни были… С лыжами вариант не предлагайте, не прокатит. Робот все-таки, а не снегоход. Короче — существующие дороги смололись бы в песок, вздумай такой здоровяк прогуляться по ним вместо обычного транспорта. А променад по бездорожью, по пересеченной местности любой сложности, ради чего, собственно, было затеяно дело, отпадал тем более — получился бы траншеекопатель, а не боевой робот. Полная бессмыслица. Конечно, с моделями полегче, чем гипотетический стотонник, разговор попроще, но фанаты сразу задались целью решить проблему целиком, по максимуму.

И решили-таки благодаря применению весьма дорогостоящих технологий, позволивших получить новые сверхлегкие и сверхпрочные материалы — так называемые нанокомпозиты. За их счет вес основных деталей каркаса и брони робота удалось свести как раз к тем цифрам, которые указывались в компьютерных играх, так что внешняя сторона самой идеи индивидуальных боевых роботов была полностью соблюдена. Конструкторы пошли даже немного дальше. К субатомному движку, служившему основным энергоисточником машины, питающим ходовую часть и оружейные системы, был присобачен электромагнитный генератор для создания защитного электромагнитного поля, попав в которое низкоскоростные снаряды и ракеты, развивающие скорость до тысячи километров в секунду, в большинстве случаев разрушались либо отклонялись в сторону. А затем, подумав, в духе нынешнего времени добавили и антигравитационную установку, при включении вообще ополовинившую вес гиганта. В результате среднее удельное давление на грунт удалось уменьшить до двадцати-сорока килограммов на квадратный сантиметр — цифры примерно соответствовали показателям вышеупомянутого гусеничного танка.

Все эти исследования и разработки вылетели в астрономическую сумму, но, когда несколько моделей были созданы и опробованы, на них обратили внимание не только любители компьютерных игр. Самоходная наземная крепость с колоссальной огневой мощью и невероятным запасом живучести, способная быстро перемещаться практически по любым типам местности, прельстила военные и силовые структуры Гэгвэя — планеты, принадлежавшей Галактической Федерации миров и уже известной ранее производством малых экзот-роботов для охранной и диверсионной деятельности. Проект назвали «Шагающая Смерть». Уже сконструированные и воплощенные в жизнь модели, что называется, были закуплены на корню, тщательно модернизированы, оснащены специально доработанным или заново спроектированным вооружением и предложены желающим.

Желающие нашлись.

Нашлись во многих мирах, достаточно богатых, чтобы позволить себе столь дорогие игрушки. Более того, «Шагающая Смерть» стремительно вошла в моду и превратилась в непременный элемент престижа власть имущих. Президенты и диктаторы любых стран или планет стремились заполучить хотя бы звено ИБРов из трех-четырех машин для своей личной гвардии…

Время текло, ажиотаж спадал, технологии совершенствовались. А производство роботов удешевлялось и в конце концов стало доступным не только экономике отдельных государств, а просто очень богатым людям. Вот тогда все и вернулось на круги своя — роботов начали приобретать и использовать те, для кого они и были задуманы изначально — любители игровых баталий. Было выбрано место проведения Чемпионата — Сокта, выработаны правила ведения схваток, оговорено использование определенных типов вооружения, и…

И пошло-поехало.

Я шагнул внутрь симулятора — цилиндрическое помещение около семи метров диаметром, уставленное по всей окружности сенеложами, и остановился, с интересом осматриваясь.

В отличие от бара, здесь освещение было нормальным. Центральная оперативно-тактическая голограмма, парившая посреди зала в воздухе, демонстрировала с высоты птичьего полета весьма протяженную территорию, представлявшую собой сильно пересеченную гористую местность. Миниатюрные фигурки роботов, разбросанные друг от друга на разные расстояния, при таком масштабе напоминали игрушечных солдатиков, сцепившихся между собой в многочисленных дуэлях, а связывавшие их воедино огненные трассы ракет и лазерных плетей не воспринимались всерьез.

— Новенький? Хочешь попробовать?

Меня окликнул оператор — молодой светловолосый парень в серой мешковатой униформе. Он сидел в легком вертящемся кресле за управляющей консолью — плоской горизонтальной панелью с датчиками слежения, диагностики и коррекции, вынесенной к его рукам на тонкой стойке, и сосредоточенно наблюдал за процессами, происходящими на голограмме. Но стоило мне войти, как его внимание сразу же переключилось на потенциального клиента.

Я вежливо кивнул:

— Возможно. Но сперва хотелось бы осмотреться…

— Нет проблем. Выбирай любое свободное ложе и осматривайся, сколько хочешь. Если передумаешь, то никто удерживать не будет. Вступительный взнос у нас чисто символический — десять кредо. Кстати, ставками интересуешься? Видишь вон того парня? — Оператор махнул рукой в сторону ложа справа, где в кресле с полуопущенной спинкой уже сидел участник, готовившийся к погружению — симпатичный темноволосый паренек лет четырнадцати. — Это Рамзес.

Взгляд парня тоже был сосредоточен на оперативно-тактической голограмме, но на комментарий оператора он отреагировал моментально — улыбнулся и приветливо помахал мне рукой, после чего снова уставился в экран. На его лоцман наверняка сейчас поступала масса подробнейшей информации по всем баталиям «Противостояния», так что особо отвлекаться ему было недосуг.

— Ты не смотри, что он такой улыбчивый и «зеленый» на вид, — доверительным тоном поделился оператор, видимо желая приобщить меня к местным секретам и тем самым подвигнуть к участию в игре. — Он у нас из элитаров, сейчас на него ставки десять к одному — на то, что не проиграет ни одной из двенадцати схваток «цикла Чемпиона».

— «Цикла Чемпиона»?

— Ну да. Ты что, даже правил не знаешь?

— Ах да, извини. Понял. — Я немного смутился. Действительно, только же читал — три схватки на роботах каждого из четырех классов. Получается ровно двенадцать побед, и ты в «дамках», то есть в чемпионах. — Нет, ставками я пока не интересуюсь. Только самой игрой.

— Да ты проходи, проходи, выбирай ложе, — оператор нетерпеливо махнул рукой, — справа, слева, любое, свободных у нас сегодня хватает, в игре масса ветеранов, а они предпочитают подключаться из своих квартир…

Чистая правда — я насчитал двенадцать сенслож, и только одно оказалось занято — тем самым Рамзесом, да и то еще не подключено. Странно, подумал я, подходя к ближайшему ложу, раз он элитар, то по идее тем более должен иметь для игры собственное оборудование, а не таскаться по клубам, как какой-то новичок…

— К Рамзесу это не относится, — продолжал беспечно трепаться оператор, — его оборудование недавно погорело, так что временно он снова почтил нас своим присутствием. Чтобы поставить на себя и заработать на обновку.

Этот парень что, читает мысли? Или их так просто прочесть на лице такого провинциала, как я?

— И то хорошо. А то от скуки и спятить недолго, у меня смена двадцать часов, и торчать здесь в одиночестве мало радости.

— Санч, будь добр, заткни хайло, — спокойно попросил Рамзес, не отрывая сосредоточенного взгляда от голограммы.

— Рамзес у нас исключительно вежливый малый, — насмешливо оскалился неугомонный Санч. — Даже гадости говорит с доброжелательной улыбкой, обижаться вроде как-то неудобно.

Невольно хмыкнув, я осторожно уселся на вытянутый овал ложемента, откинулся на полуопущенную спинку, поерзал, прислушиваясь к ощущениям. Удобно. Хотя модель и незнакомая, но весьма удобно. Сразу возникает своеобразное ощущение приятия. У меня дома техника стоит попроще — «Сфера». Я покосился на прозрачный колпак, нависающий сверху. Этого в моем игровом комплексе нет. Там лишь кресло и нейрошлем. Провинция, черт возьми. Надо будет поговорить с Дедом, чтобы заказал модели поновее, как в этом клубе.

Перехватив мой взгляд, Санч тут же принялся объяснять то, что мне и так было известно, видимо приняв за полного ламера:

— Популярно объясняю, как все это работает. Колпак необходим, чтобы отсечь от игрока внешний мир и сократить акустические, тактильные и визуальные ощущения до минимума. Видишь манипулятор справа от твоей головы? Не пугайся его вида, он вполне безобиден. На его конце гнездо коммуникатора — когда подключаешь его к лоцману, ИскИн симулятора передает необходимые ощущения прямо в мозг и регистрирует ответные реакции. Возникает двусторонний обмен, создающий полную иллюзию пребывания в мире Глубокого погружения.

— Понятно. А почему Рамзес…

— Все еще не засунул свою юную задницу в самое пекло? — охотно подхватил Санч. — Элементарно. По правилам больше двух элитаров в игре находиться не должно — вояки такого класса слишком быстро раздолбят всех остальных неумех. Вот Рамзес и ждет, когда один из двух продвинутых коллег вылетит из игры. А произойдет это скоро, смотри сам.

Масштаб голограммы резко укрупнился, одновременно смещаясь в сторону, и резко остановился, когда виртуальная камера наблюдения прыгнула за невысокую горную гряду, чем-то смахивавшую на вросшую в землю челюсть великана с частично выбитыми и давно не чищенными каменными зубами. Здесь обнаружилась парочка не на шутку сцепившихся гигантов — «Разрушитель» и «Молот» — соответственно семьдесят пять и пятьдесят пять тонн. Человекоподобный «Разрушитель» в данный момент приближался к сильно поврежденному сопернику-кработу, с трудом пытающемуся подняться из многометровой воронки (видимо, выбитой в пологом склоне горы очередью из «химеры», прошедшей мимо цели). Двигался с явным намерением добить.

— Вот они, наши элитары, — откровенно любуясь, прокомментировал оператор Санч, — не упустят случая продырявить друг другу бронированную шкурку.

Пока Санч болтал, «Молот» сумел подняться на ноги. Внешний облик этого робота вполне соответствовал названию — возьмите головку от самого обычного молотка, поставьте ее горизонтально, присобачьте к ней снизу диск поворотной платформы с парой длинных голенастых лап, вывернутых коленными суставами назад, затем прилепите по бокам корпуса пару толстых, но куцых ручонок с многочисленными креплениями подвесок для разнообразных видов вооружения. А затем все это дело увеличьте в энное количество раз, чтобы получился десятиметровый гигант, от шагов которого проседает каменистая почва… Роботов с таким обликом по давно устоявшейся терминологии принято называть крабовидными или кработами. А гуманоидных, раз уж пошли определения, — гуманами.

Порыв ветра развеял густое облако коричневой пыли, окутывавшей ноги «Молота», и сразу стало видно, что его правая нога сильно покалечена, зияющие прорехи в сорванной с коленного сустава броне обнажили уже частично оплавленные внутренние механизмы и искусственные биополимерные мышцы. Хирургически точный залп — и робот может лишиться ноги. А позади него, на фоне горной гряды, уже вырастал грозный силуэт пятнадцатиметрового «Разрушителя». Рыла тяжелых ЭМУ — пушек «Химера-10» — по спарке на каждую руку, хищно рыскали зрачками стволов по искалеченному корпусу противника, выискивая, куда бы всадить следующую очередь и поставить точку в этой схватке. Впрочем, «Разрушитель» тоже не избежал повреждений — нагрудные секции брони, прикрывающие двигатель, были покороблены и оплавлены, явно удерживаясь на своем месте лишь на честном слове. Правое плечо, где раньше находилась ракетная установка, было буквально сорвано, обнажая внутренний скелет, невероятная прочность нанокомпозитных материалов тоже небеспредельна. Похоже, генератор защитных полей вышел из строя от прямого попадания, и теперь за живучесть робота целиком отвечала лишь прочность самого корпуса.

Водитель «Молота» не стал дожидаться бесславного конца. Недалеко от места схватки горы разрубала глубокая расщелина, ощерившаяся острыми зазубренными краями, словно гигантский рот, растянутый в бесконечной по протяженности ухмылке. Ширина провала в самом узком месте, судя по масштабам, составляла метров сорок. Туда-то «Молот» и подался. Из установленных на брюхе позади ног сопел прыжковых двигателей в грунт ударили яркие струи пламени, неповоротливая туша тяжело взмыла в воздух и поплыла через пропасть, плавно набирая ускорение.

«Разрушитель» судорожно дернул вслед стволами «химер» и уцелевшим лазерным орудием на левом плече прицеливался… но почему-то так и не решился всадить в соперника залп. Беспрепятственно преодолев опасный участок, «Молот» благополучно приземлился на той стороне провала и постарался как можно быстрее удрать из пределов видимости противника. Кработ качался как пьяный, заметно припадая на поврежденную ногу, но ему хватило десяти гигантских шагов, чтобы целиком скрыться за подходящим скалистым гребнем. А «Разрушитель», естественно, из-за непонятной заминки остался несолоно хлебавши — у него прыжковых движков не имелось. И догнать врага уже не представлялось возможным.

— Какого черта? — Я удивленно покосился на оператора. — Он же мог его запросто добить…

— Еще одна победа, — охотно пояснил Санч, — и Бола уйдет на отдых. Я имею в виду водителя «Разрушителя». Вот он и не торопится. Народу сегодня в симуляторе много, так что найти другую цель и разнести ее в пух и прах ему труда не составит. Да и Марс на своем «Молоте» вполне еще может завалить какого-нибудь новичка. Не про тебя будь сказано, конечно. — Оператор насмешливо подмигнул. — У Марса, кстати, ситуация с точностью до наоборот — еще один проигрыш, и он бесславно вылетает из «Противостояния» до лучших времен. Даже элитарам иногда крупно не везет.

— Бола просто экономит на снарядах, — ломким мальчишеским голосом проворчал Рамзес. — Его «Разрушитель» в игре уже больше двух часов, а боезапас «химер» не резиновый. Но из-за его скупердяйства я снова остался не у дел.

Санч хмыкнул, многозначительно показывая мне глазами на Рамзеса.

— Кстати, мой тебе совет — больше опасайся Рамзеса, чем этих двух. В каком бы он «мехе» ни сидел, он всегда чрезвычайно опасен. Непревзойденный боец, добраться до титула Чемпиона для него давно не проблема. Чтобы подольше оставаться в симуляторе, он иной раз сознательно идет на одно-два поражения или отпускает противника, как сейчас Бола.

Рамзес самодовольно ухмыльнулся и согласно кивнул:

— Мой девиз — хоть чума, хоть война, но игра должна продолжаться.

— Надеюсь, ты окажешься хорошим игроком и сможешь быстро перебраться в категорию рейдеров, у нас давно не было толковых новичков, — заявил вдруг Санч с таким видом, словно я уже дал согласие.

— А что для этого нужно?

— Одержать шесть побед над противником, что же еще. — Видимо, заметив, как у меня вытянулось лицо, Санч поспешил успокоить: — Да нет, ничего страшного и невыполнимого здесь нет, это же не «цикл Чемпиона», режим вполне щадящий, хотя бы по одной победе за сеанс погружения, и ты — в рейдерах. Правда, некоторые «деятели» не могут заработать этот статус и за полгода, — тут же уточнил Санч. — Ведь по условиям, если первая же схватка заканчивается поражением, то игрока просто выбрасывает из симулятора, чтобы избежать чрезмерного болевого шока… Но ты ведь не из таких слабаков? — Оператор поощрительно осклабился. — Ну так как? Ведь по глазам вижу, что ты готов, чего тянуть-то?

Я с трудом сдержал досадливую гримасу. Похоже, предложение придется принять, хотя бы для того, чтобы избавиться от его болтовни.

— Ладно. Что от меня требуется?

— Да ничего, — Санч азартно потер руки, словно только что свершил сделку века, — я все сделаю сам. Отслюнявь со своего банкоса десять кредо, и дело в шляпе.

Из кресла под правую руку тут же выехал короткий пенал с идентификационной панелью — устройство банкоприемника. Я положил на него запястье, окольцованное черным браслетом банкоса, и мысленно разрешил операцию на перевод денег со своего счета в кассу клуба.

— Принято, — весело сообщил Санч. — Отлично, теперь приступим!

Спинка кресла подо мной слегка подалась назад, сверху плавно опустился колпак, отрезая внешние звуки. Возле головы шевельнулся хобот манипулятора, мягко прикладываясь к виску. На виртуалке лоцмана развернулась сводка таблиц сканирования моих мозговых характеристик, пустые окошки отдельных параметров стремительно заполнялись фиксированными цифрами, вспыхнуло сообщение: «Предварительный тест пройден успешно».

— Ну что, новичок, поехали?

Под колпаком голос оператора изменился, срываясь на рокочущие басы явно благодаря звуковому синтезатору.

— Я готов, — сухо ответил я. Своим неуемным весельем этот тип меня здорово утомил.

— Тогда добро пожаловать в ад!

И голос этого клоуна вдруг перешел в ревущий демонический хохот.

В тот же момент меня замкнуло.