Оскал хохлатого дрозда

Сергей Жоголь

Выросший на постоялом дворе среди докучливых пошляков и пьяниц мальчик-сирота по имени Пит знакомится с таинственным незнакомцем. Гость делает заманчивое предложение, но ставит условие… Пит озадачен и напуган, он не знает как ему поступить. Маленький неряха ещё и не догадывается, что от его решения зависит судьба королевства, и вскоре ему предстоит стать одним из главных участников грандиозных событий связанных с безжалостной битвой за престол.

Часть вторая

Путешествие на остров Фроб

Глава первая, в которой Пит Неряха получит первый урок, а также очень своевременно поймёт, что лучше вовремя поделиться едой, чем самому ею стать

В пути, вспоминая оставшихся в «Мятном Кабане» долговязого Мела и Джаго Мясника и нисколько не подозревая об их скорбной участи, Рикон постоянно бубнил: «И где только Эйн отыскал этих двоих? Один сквалыга и изувер, а другой гнусавый и глуп как пробка. Как можно не учуять подобную вонь? А этот ужасный скрип? Лучше бы поручил это дело Малышу, уж он-то паренёк смышлёный…» Пит вскоре привык к ворчанию коротышки и перестал обращать на него внимание. Небо подёрнулось тучами, которые заволокли потемневшее небо. Лишь луна освещала Голхардский тракт, по которому ехали путники. Повозку подбрасывало, Пит укутался в одеяло, которое дал ему Рикон, и клевал носом. Коротышка одной рукой держал вожжи, другой зажимал нос шёлковым платком. Пит удивлялся, как же им удаётся не сбиться с пути в такой темноте. За каждым кустиком, каждым холмом Питу виделись страшные тени. Рядом стояла корзина с фруктами и вином, от мешков пахло свежевыпеченным хлебом и сыром. Очень хотелось есть, но попросить мальчик не решался.

Лорд Альберт немного отстал. Он всё время кутался в плащ, ехал, опустив голову, шевелил губами, разговаривая сам с собой. Питу очень бы хотелось узнать, о чём думает его новый хозяин, что за мрачные мысли всё время кружатся в его голове.

Они въехали в лес, стало ещё темнее. Питу всё время мерещилось, что сзади кто-то едет. Он вылез из-под одеяла и стал всматриваться в ночь. Услышав за спиной шевеление, Рикон обернулся и сказал строго:

— Если надумал сбежать, то имей в виду, Гуриец скоро нас нагонит. Вот-вот будут здесь.

— Он приедет один?

— Очень надеюсь на то, что этих двоих головорезов мы больше не увидим. Я про Мясника и Мела. Для чего было их брать с собой, лорд Альберт раньше не так сильно заботился о нашей охране. Хотя кому нужна такая охрана? Мне кажется, что эти двое не столько думают о том, чтобы сберечь нас от разбойников, сколько о том как выпотрошить наши карманы. Настоящие головорезы, каких поискать, хоть и представляются отставными солдатами. Представляешь, Джаго мне заявил, что служил под началом Джея Фармена, а сам, похоже, даже не знает, какого цвета у лангеров плащи, я не говорю про то, что он даже не знает их девиз. Зачем только Эйн их взял с собой?

— А ты знаешь, какой девиз у лангеров?

— Конечно, знаю, — нахохлился возница. — Девиз лангеров — «За короля», это знает всякий, кто хоть раз бывал в столице, или сражался под знамёнами Домоседа, Эгара Светловолосого и Редрика. Хотя теперь те времена, когда короля охраняли лангеры, прошли. Теперь всем заправляют братья Ордена. Они стерегут короля, они же борются с изменниками.

Пит затряс головой. Орден, девиз лангеров, борьба с изменниками — всё это было так ново и интересно, что Пит даже стал немного забывать про свои недавние страхи.

— А откуда ты знаешь всё это… девиз лангеров, то какие у них плащи про братство?

— Я всю свою жизнь провёл в столице, мой маленький друг. Я служил камергером при дворе самого короля Карела, которого все называли Домоседом, потом служил у Эгара Светловолосого, немного послужил и у Редрика, но лишь до тех пор, пока не возник этот проклятый Орден. Орден следит за каждым в королевстве и подозревает тоже каждого. После покушения на Редрика, меня и чуть ли не половину двора обвинили в причастности к заговору, мне пришлось бежать, чтобы спасти свою шкуру. Многих тогда уволокли в подземелья и там пытали. Публичных казней не было, но тех, кто попал под подозрение и был схвачен, с тех пор больше не видели. Из заключения не вышел никто. Орден возник как-то сразу, будто бы неоткуда, и приступил к охоте на людей. Все эти годы я перебивался случайными заработками, обучая этикету дочек и сынков обедневших лордов и даже простых рыцарей. Это было большой удачей, когда лорд Альберт отыскал меня и предложил служить ему за хорошую плату. Лорд Альберт тоже когда-то служил при дворе, был казначеем короны, но об этом… — Рикон прижал палец к губам, — Об этом мы поговорим чуть позже.

Глаза у Пита расширились, ему столько всего хотелось узнать. Поэтому, подавив зевоту, он спросил о том, что волновало его больше всего:

— Зачем я понадобился бывшему казначею? Куда он меня везёт и что за женщина, перед которой я должен предстать?

Рикон оглянулся и покачал головой.

— Любознательность — это хорошо, а вот любопытство не всегда. Слышал, что чрезмерное любопытство иногда укорачивает жизнь?

— Нет, не слышал, но я слышал другое, если лезть в реку, не зная её глубины, то можно не только намочить сапоги, но и утонуть. Я хочу знать, зачем я здесь и что меня ждёт впереди.

Рикон рассмеялся и подхлестнул лошадей.

— А ты ловкий пройдоха и не лезешь за словом в карман. Что ж, на твой вопрос я могу ответить лишь то, что знаю, а это не много: зачем ты лорду, знает лишь он сам; что касается женщины, о которой ты говоришь, так про неё я впервые услышал от тебя; а вот куда мы едем, это я тебе скажу — эта дорога на Голхард и едем мы в порт. Думаю, что там мы сядем на корабль и поплывём, а вот опять же куда…

Пит тут же оживился. Значит лорд не врал, что они увидят море.

— Ты сказал, что Джаго и Мел головорезы, а Малыш? Он что, тоже разбойник?

— Боишься его? Вижу, что боишься.

— Глаза у него как у кобры, — поёжился Пит.

— Зато видят далеко и нюх как у охотничьего пса. Малыш и Эйн следопыты. На Сафских островах Эйн ловил беглых рабов, своё умение преследовать беглеца он передал Малышу. Он же научил его и сражаться. Не вздумай с ними шутить. Эйн родом из Гурии, — это порт на юго-западе. Не слышал? Он отделён полоской моря от островов Малой Сафы.

— Он наёмник?

Рикон покачал головой.

— Не совсем. Наш лорд однажды спас Эйна, поэтому он с хозяином не ради денег.

— Спас от смерти?

— От рабства, их с Малышом собирались отправить на галеры.

— Значит Гуриец преступник? Ну… раз его продали в рабство.

Рикон оглянулся. Лорда Альберта не было видно, был слышен лишь стук копыт его лошади.

— Меня бы тоже казнили, если бы я тогда не сбежал от правосудия, хотя я ни в чём не виноват. Братья Ордена слишком ретиво взялись за дело, и многие невинные стали его жертвами. И вообще… Ты задаёшь слишком много вопросов. Преступник Эйн — или нет, мне нет до этого дела. Он предан хозяину, и это главное. Если тебе так это интересно, попробуй как-нибудь расспросить его сам.

— Ну уж, нет.

— И правильно сделаешь.

Повозку качнуло, Пит, чтобы не упасть, ухватил Рикона за рукав. Тот вырвал руку, отстранился и зажал нос рукой.

— От тебя воняет ещё хуже, чем от этой проклятой подводы. Отодвинься.

«И этот туда же! — Пит надул губы и отвернулся. — Ничем он не лучше Ульри и Джулии, такой же вредный».

Снова вспомнился «Мятный кабан» и жизнерадостная Нолли и пироги Толстухи Ханны. Спустя какое-то время Пит задремал.

Разбудила мальчика утренняя прохлада. Он протёр глаза и огляделся.

Редколесье окончилось и дорога шла через густые дебри. Справа и слева Пит сквозь туман видел целую стену раскидистых деревьев. Их кроны шуршали от ветра, птичьи трели щекотали слух. Кохни ехал рядом, его лошадь храпела, отгоняя хвостом оводов и мух.

— Правь туда. Остановимся, — лорд указал Рикону на съезд с тракта, ведущий к зарослям.

Они въехали в кусты и, проехав сотню шагов, остановились на небольшой поляне у ручья. Пит соскочил с повозки, подбежал к ручью, присев, зачерпнул пригоршней воды и стал пить.

— Лучше бы умылся, грязнуля, — послышался за спиной голос Рикона. — В лес без меня ни шагу.

«Ну вот, опять, — рассердился Пит, — даже лорд на меня не кричит, а этот… Надо будет как-то его проучить».

— Ты же умеешь обращаться с лошадьми? — сказал Рикон, — Распрягай повозку и стреножь их, да побыстрее.

Сам он, набрав веток, принялся разводить костёр.

Пока Пит возился с лошадьми, лорд Альберт отстегнул притороченную к его седлу походную сумку, достал одеяло и, выбрав место посуше, завалился спать.

Рикон, разведя костёр, достал из повозки какой-то ящик, открыл его и выложил на траву его содержимое: несколько дощечек, металлические трубки и ещё один ящик, поменьше. Пит заинтересовался, всё было таким маленьким и изящным, точно в детской игре.

— Что это?

— Сейчас увидишь, — ответил коротышка и собрал из дощечек и трубок стул и небольшой столик. — Я заказал это специально для тебя. Можешь присесть.

— Заказал для меня, — удивился Пит, — но когда?

— Не важно — когда, важно зачем. Говорю же, садись!

Присев на разборный стул, Пит положил руки на столик.

— Не сутулься, выпрями спину и подбери, — сказал Рикон строго.

Пит засунул руки под стол и положил на колени. Рикон тем временем с важным видом поставил на стол маленький ящик, открыл его и вытащил несколько ножей и вилок.

— У нас мало времени и мы начнём обучение прямо сейчас. Конечно, для начала тебя стоило отмыть и причесать… Ладно, не будем пока об этом. Я думаю, что раньше тебе не приходилось пользоваться вилкой. Вот так она выглядит, — Рикон вложил в руку Пита одну из вилок.

Это был не просто кусок металла, а целое произведение искусства: двузубая, из нержавеющей стали, с костяным наконечником и узорным теснением у самого основания.

— Я знаю, что такими едят мясо. Мы будем есть мясо? — Пит оживился.

Рикон снова выпрямился и сделал важное лицо.

— Я бывший камергер, в своё время я лишь следил за королевской трапезой, но никак не готовил еду сам, потому что я не повар. Тем более я не умею готовить пищу на костре. Поэтому завтракать мы будем чуть позже, когда нас нагонят Эйн и Малыш. Сейчас же мы начнём твоё обучение. Времени у нас мало, так что не отвлекайся. Возьми в правую руку нож и держи его не всей пятернёй, а лишь двумя пальцами.

Пит скривил рожу, коротышка, похоже, спятил.

— Если мы не будем есть, что же мне тогда резать?

— Реж воображаемое мясо. Главное не спеши, делай все грациозно.

Пит ткнул вилкой в поверхность стола и провёл по столешнице ножом.

— С ума сошёл? Ты же испортишь поверхность! Это же далийский мрамор! Посмотри, какая осталась царапина! — Рикон и вырвал из рук Пита нож. — Я же сказал, что нужно резать воображаемое мясо, а не царапать железом по столу стола. О-о-о!.. Давай покажу как нужно.

Кода коротышка уселся и принялся водить вилкой и ножом по воздуху, при этом вытягивал шею как гусь и задирал подбородок, Пит рассмеялся.

— Ты невыносим, над кем ты смеёшься? Надо мной?.. Бессовестный мальчишка, грязнуля и невежа. Я учу тебя этикету, я обучал лучших, и даже дети лордов желали получить у меня уроки придворного этикета. И вдруг мне приходится заниматься со смешливым зазнайкой, который привык есть рагу руками, а мясо срывать зубами от вертела. Ты же дикарь…

Крики бывшего камергера разбудили спящего. Лорд Альберт приподнял голову и открыл глаза. Узнав, что случилось, лорд Альберт покачал головой и отвернулся, накрывшись при этом с головой. Видя, что поддержки ему не видать, Рикон, надувшись, бросился к повозке, укутался в одеяло и завалился спать. Он долго ворчал, ворочался, а когда затих, Пит подошёл и потрогал коротышку за плечо. Тот не шелохнулся.

Пит развязал лежавший в повозке мешок, порылся в нём, отыскал огромную головку сыра и несколько слегка зачерствевших ковригу. Отломив от найденных яств по небольшому куску, Пит сунул еду за пазуху, вытер руки о траву и побежал в сторону леса.

Лес встретил прохладой и мягким шелестом листвы.

Сначала Пит двигался осторожно, пригнувшись, потом, зашагал быстрей и перешёл на бег. Стена из деревьев всё не кончалась и, запыхавшись, мальчик припал на поваленное дерево. Туман понемногу рассеялся, и выглянувшее солнце добавило настроения.

Сейчас главное оторваться, чтобы его не догнали. Потом он отыщет тропку и выйдет на какую-нибудь дорогу. Ну а потом… потом он придумает как вернуться домой. Всё что наобещал этот лорд, который к тому же ещё и нанимает на службу преступников, могло оказаться обычным враньём. Нет, он привык к жизни на постоялом дворе, и хотя Ульри частенько поколачивал его, но ведь он и кормил и давал вещи и одежду. Он вернётся и Ульри уже не станет его выгонять. Лорд Альберт торопится и не станет возвращаться за своими деньгами.

Потом он шёл, но лес и не думал кончаться. Стало страшно, а вдруг он не сможет выйти отсюда никогда. Он влез в какие-то заросли, потом ему попался ручей, он остановился и съел все украденные из мешка припасы. Затем снова пошёл вперёд. Задумавшись, он забрёл в какие-то заросли. Зелёные столбики с мохнатыми листьями жгучей крапивы окружили беглеца. Выбравшись, он уселся на траву. Руки и лицо покраснели, он начал чесаться, но тут назойливые комары, облепили вспотевшее тело. Пит понял, что надо выбираться на открытое место. Он снова побежал вперёд. Пробежав с полмили, он споткнулся о корягу и грохнулся на землю. Боль пронзила щиколотку. Пит сел, закатал штанину и снял башмак. Место сгиба немного опухло, но кость была цела и это успокаивало. Слёзы потекли по щекам, Пит изо всех сил сжал зубы.

В траве что-то зашуршало. Ящерица?.. а может змея? Откуда здесь змеи? Змеи здесь не водятся. Вот на Сафских островах — так все говорят — змей полно…

И пауков!..

И скорпионов!..

Длинный серый хвост выгнулся и тут же исчез в траве. Пит постоял, и когда понял, что опасность миновала, присел, сунул руки подмышки и просидел так несколько минут. Когда боль в ноге утихла, он привстал, сделал шаг…

Боль была сильной, но терпимой. Пит сделал ещё шаг, потом ещё.

Когда в траве снова что-то зашуршало, мальчик дёрнулся и, потеряв равновесие, упал, разодрав ладони в кровь. Отчаяние охватило мальчика. Он закричал и, что было сил, и стал стучать о землю кулаками. Его крик вспугнул сидевших на ветках птиц и эхом прокатился на сотни шагов вокруг. Он катался по земле, кричал, выл, захлёбываясь слезами и дёргая волосы на голове. Потом резко замер, уселся и, выплюнув землю и траву изо рта, плотно сжал губы.

Отыскав толстый сук, он опёрся на него как на костыль и встал. Боль в ноге обжигала, но он стиснул зубы. Ничего, он будет терпеть. Он двинулся вперёд. Должен же когда-нибудь кончится этот лес.

Но лес не кончался!

Правда вскоре заросли поредели, и плотная вереница кустов сменилась редкой стеной ровных как сваи сосен, сквозь верхушки которых понемногу стал пробиваться утренний свет. Пит пошёл увереннее. Он перелазил через поваленные стволы; без страха быть услышанным наступал на усыпавший землю сухой валежник; длинным прутом, который он оторвал от дерева прямо на ходу, сшибал макушки с цветов; срубал, словно мечом, и преграждавшие путь макушки подсохших папоротников. Вскоре боль в ноге совсем утихла, или он просто к ней привык? Пит отшвырнул палку, служившую ему костылём. Шагнул… боль чувствовалась, но была какой-то вялой. Довольный собой, Пит двинулся вперёд.

В таком лесу очень просто затеряться, а Эйн и Гук — они ведь не собаки. Вот Нолли, пожалуй, смогла бы его отыскать. Пит с грустью вспоминал соседскую псину — единственное живое существо, показавшее ему свою привязанность. Ничего, он обязательно ещё увидит её. Они снова будут играть и носиться, валяться в сене, он будет таскать её за уши.

А ещё он попросит прощения у Ханны, за то что был с ней груб. А у Джулии… Нет, у Джулии он не станет просить прощения, и у мэтра тоже. Просто придёт и скажет, что вернулся. А что потом…

Пит и сам не знал, что будет потом.

Когда ноги начали заплетаться, Пит отыскал удобное место под сосной и улёгся на землю и почувствовал, что снова проголодался. Он огляделся и не увидел ничего похожего на еду Вокруг валялись лишь шишки.

Пит понял, что поступил опрометчиво. У него нет ни оружия, ни снасти, ему нечем даже развести костёр. Кто же знал, что этот лес будет таким большим? А вдруг он не найдёт дорогу до наступления ночи? Этот мерзкий коротышка Рикон так вчера разозлил его, что он думал лишь о том, как бы поскорее сбежать. Чтобы ловить рыбу, нужны удочки или сети, чтобы охотится — лук и стрелы, а у него нет даже ножа. Пит прислушался. Где-то вдалеке раздавался негромкий щебет. Можно попытаться убить птицу камнем, или палкой? Пит хорошо умел кидать камни и попадать в цель. Птицу можно будет ощипать — это не кролик, шкуру снимать не нужно, вот только сможет ли он есть сырое мясо… Пожалуй, лучше поискать орехов или грибов.

Целый час поисков почти ничего не дал. Он нашёл несколько кориченвых грибов с тонкими ножками, правда обнаружил небольшую полянку, на которой рос щавель. Грибы есть, он побоялся, поэтому набил рот щавелем и принялся жевать кислую траву. Вскоре появилась оскомина, скулы свело. Пит выплюнул остатки зелёного месива и уселся на поваленный ствол. Да, он, конечно же, поступил глупо, когда побежал, не подумав о том, чем будет питаться в лесу. Недолго думая, Пит подошёл к большой сосне.

Чтобы добраться до первых редких веток, Питу пришлось ползти по толстому стволу, как по канату. В считанные мгновения его руки и одежда пропитались смолой. Пит выругался и спрыгнул на землю, решил отыскать другое дерево. Подходящий ствол он отыскал почти сразу. Это был клён, не слишком толстый, но достаточно прочный. Раздирая одежду и царапая руки и ноги, Пит взобрался довольно высоко, но окружавшие его сосны по-прежнему закрывали обзор. Лезть выше было страшновато. «Если я грохнусь, то сверну себе шею. Здесь меня никто не найдёт, и я умру, — от подобных мыслей Питу стало совсем тоскливо, он уже собирался слезать как вдруг, сквозь деревья, разглядел небольшой просвет. — Ну, наконец-то».

Пит спустился и побежал. К великому сожалению мальчик понял, что вышел не на равнину, а просто обнаружил лесное озеро.

От окружённого густыми зарослями водоёма веяло прохладой, в покрытой лёгкой рябью глади словно купались воздушные отражения облаков и мягкая голубизна утреннего летнего неба. У берега шелестели камыши, листья кувшинок покрывали части озера там и тут, торчащие над ними белые цветы плавно колыхались на поверхности. Вдалеке, Пит разглядел утиный выводок, но, тут же, отбросил мысль об охоте. Он скинул одежду и, стиснув зубы, вошёл в воду. Прохладная вода будоражила и тут же успокаивала. От холода Пит забыл про все свои страхи, нырнул и погрузился в другой мир, красивый и загадочный. Он на время позабыл про всё плохое.

Пит подплыл к коряге, засунул под неё руку и почувствовал шевеление, сжал пальцы в кулак и стал ворошить илистое дно. Огромный рак вылез из-под камня и пополз, подняв дымное облако из ила. Он пятился задом, грозно шевелил усами, то и дело, поднимая над головой свои корявые клешни. Пит подплыл ближе и резко выбросил руку, схватил рака и, оттолкнувшись от дна, вынырнул на поверхность. Воздуха едва хватило. Следующий раз он будет действовать осторожнее.

Положив добычу на большой камень, Пит оторвал ему хвост. Очистил и засунул в рот. За неимением лучшего эта пища показалась довольно сносной. Потом Пит высосал мясо из клешней. Через несколько минут, Пит снова зашёл в воду. Заводь в которой он очутился просто кишила раками. Завязав штанины узлами, Пит, словно в мешок, складывал в них свою добычу. На ловлю ушло несколько часов. Когда весь измученный, но довольный, Пит в последний раз вынырнул с добычей, у него почти не осталось сил.

Ещё некоторое время маленький раколов потратил на то, чтобы вырыть яму в песке. Сделав это, он вывалил в неё весь свой улов и не удержался, чтобы ещё раз не оценить свою добычу. Раки были разные: огромные, величиной с предплечье взрослого мужчины, и маленькие, размером с ладонь; зелёные, цвета тины, и бурые, словно подгнившая древесина. Они забавно шевелили клешнями, стремясь ущипнуть за палец или удрать. Пит отловил их с полсотни, но насытился, съев лишь пять или шесть. Завалив яму ветками и камнями, Пит решил немного отдохнуть. Он только сейчас вспомнил, что не спал всю ночь. Прополоскав штаны, мальчик повесил их на куст, сушиться и стал думать о том, как соорудить себе ложе. Собрав небольшую кучку из веток, Пит свалил их под деревом, улёгся, но почувствовал холод от земли. Уже вечерело. Пит снова стал ломать ветки, и когда куча стала высотой ему до пояса, улёгся на неё. Теперь ложе стало гораздо мягче и теплее, Пит закрыл глаза и тут же уснул.

Разбудили Пита шуршание и какая-то возня. Открыв глаза, он понял, что наступила ночь. Небо заволокло тучами, отчего луна и звёзды выглядели как бледные и тусклые пятна. Странные звуки доносились со стороны озера.

Шуршание и слабый скрежет чередовались с глухим урчанием и ещё одним незнакомым Питу звуком, который сильно смахивал на кошачье мяуканье.

Пит присел, отполз в тень большого дерева и стал яростно тереть глаза. Когда глаза привыкли к темноте, мальчик разглядел у берега нескольких мохнатых зверьков. Они сгрудились в одну кучку, суетились и скребли землю. «Они же добрались до моих раков, — мелькнула мысль. — Сколько же их там? Три? Четыре? Пять? Отсюда не разобрать». Пит огляделся, подобрал с земли увесистый камень и швырнул в зверьков. Он не попал. Камень упал в двух шагах от наглых воришек, но зверьки переполошились. Двое из них привстали на задние лапки. Сейчас уже Пит смог их разглядеть — мохнатые, с пушистыми полосатыми хвостами, остромордые, каждый величиной с большого кота.

Еноты.

Пит отыскал длинную палку и быстрым шагом двинулся в сторону ночных воришек. Своё оружие он поднял над плечом, готовый в любой момент бросить палку, или ударить. То, что произошло потом, насмерть напугало не только Пита, но и стайку маленьких полосатых зверьков.

Шагах в двадцати, в кустах послышался хруст и громкое урчание, ветви раздвинулись, и на берег вывалился огромный медведь. Он не бежал, шёл, оставляя за собой широкую дорожку примятой травы. Шерсть на звере играла, даже при свете звёзд было видно, как с повисших губ капала слюна.

Еноты бросились врассыпную. Два или три проскочили в такой близости от мальчика, так что при желании он мог бы достать их палкой. Но Пит боялся пошевелиться. Зверь подошёл к разграбленному енотами тайнику, понюхал, полизал землю их языком, что-то прихватил зубами, стал жевать. Пит с замиранием сердца слушал, как хрустят на зубах хищника хрупкие панцири навсегда потерянных для него раков.

Питу приходилось наблюдать, как охотники на повозках или волокушах привозили на постоялый двор медвежьи туши, видел он и отрубленные головы этих зверей, видел и их выделанные шкуры, но живого медведя, да ещё такого огромного мальчик увидел впервые.

Длинная густая шерсть, местами бурая, торчащая клочьями, местами почти чёрная с отливом, длинные жёлтые клыки, маленькие глаза и короткие уши — всё это казалось таким ужасным, что Пит продолжал стоять с поднятой рукой несколько минут. Потом, увидев, что медведь не обращает на него внимания, мальчик попятился.

Попытаться залезть на дерево или убежать?

Пит слышал, что лишь маленькие медвежата умеют карабкаться по деревьям. Но он слышал и другое — взрослый медведь очень быстр. Вспомнив свой не совсем удачный опыт лазания по деревьям, Пит засомневался: стал сомневаться: эта громадина порвёт меня на куски, разгрызёт мой череп, как грызёт сейчас панцири моих раков. О том, чтобы вернуть потерянный улов, Пит даже не помышлял. Тут медведь прекратил свою трапезу и поднял голову. Пит увидел, как зверь поднял уши, вытянул нос, тряхнул головой.

Зверь зарычал, тихо, но злобно, тряхнул головой. Пит бросился к первому попавшемуся дереву, на которое хотел взобраться, и услышал движение за спиной. Медведь тоже бежал. Пит вцепился руками в ствол, он карабкался как мог и лишь поднявшись довольно высоко, обернулся.

Медведь бежал, но совсем бежал в другую сторону, будто сам убегал от Пита.

Когда животное исчезло в кустах, Пит ещё долго просидел на дереве. Когда руки и ноги затекли, он спустился вниз.

— Думаешь, уже не вернётся? — раздалось за спиной.

Из тени большого дерева появился человек, затем появился ещё один, оба держали в руках обнажённые мечи. Несмотря на темноту, Пит узнал обоих.

— Я же говорил, что присматриваю за тобой, — сказал Эйн Гуриец, продолжая коситься на кустарник, в котором скрылся медведь. — Но ты решил опять со мной поиграть. Напрасно. Наверно за это нужно было скормить тебя этому косолапому. Верно Малыш?

— Хозяин был очень расстроен исчезновением паренька, — ответил Малыш Гук. — А так бы было очень интересно посмотреть, как эта громадина будет есть его на десерт.

Гуриец убрал в ножны меч и приблизился к Питу, тот всё ещё боялся пошевелиться. Малыш Гук подошёл к берегу и осмотрел разворошённый тайник, в котором когда-то лежали раки. Пощупал ладонью вмятины на прибрежном песке.

— Ушёл. Теперь точно не вернётся.

— Сейчас лето, еды вдоволь, нашему парню повезло, — усмехнулся Гуриец.

— Спасибо, что спасли мне жизнь, — произнёс Пит. — Прогнали медведя.

— О, он нас благодарит. Ну надо же, — Гуриец ухватил Пита за руку и стиснул её так, что на глазах мальчика выступили слёзы. — А ты мнишь, что я тебе сказал при нашей последней встрече?

— Что ни один чердак не станет для меня пристанищем, — сказал Пит.

Гуриец рассмеялся. Пит рванулся, но мужчина держал крепко. Тогда Пит вцепился зубами в державшую его руку. Гуриец резко втянул воздух носом, но руку не выдернул. Он терпел боль, даже не поморщился.

— А этот сопляк начинает мне нравиться, — Эйн повернулся к приятелю. — Гук, что бы ты сделал с ним? Как бы наказал?

Малыш Гук пожал плечами, скривился, глядя, как из-под зубов Пита стекает кровь:

— Делай, что хочешь, но если ты не стряхнёшь с себя эту пиявку, ты можешь изойти кровью.

Всё это время Пит висел на руке Гурийца, продолжая сжимать её зубами.

— И в самом деле, довольно.

Эйн пнул мальчика в живот, тот разжал свою хватку и упал на землю.

— Всыпь ему, пусть немного остынет, — сказал Малыш Гук и, подойдя к росшей у воды иве, срезал несколько прутьев и протянул приятелю. — Вот, возьми. Стяни с него штаны и высеки как следует.

— Ты бы сделал именно так?

— Почему нет? Щенок заслужил порку.

— Ну, нет, — произнес Эйн, слизывая с руки кровь и сплёвывая её на песок. — Посмотри, он сражался как зверь, так что розги не для него.

Пит поднялся, его глаза светились ненавистью.

— Мальчик проявил себя, доказал, что он мужчина. Поэтому я не стану обнажать его зад и сечь розгами.

Эйн подошёл, Пит сжался, в это же мгновение кулак Гурийца врезался ему в лицо.

Глава вторая, которая начинается с небольшой перебранки и заканчивается тем, что Гуриец его спутники разочаровывают портовых шлюх

— Ты с ума сошёл. Я просил тебя, отыскать мальчишку, а не уродовать его.

— Это просто синяки. Он мне чуть палец не отгрыз, — Эйн показал забинтованную руку.

— Мне плевать на твой палец!.. на все твои пальцы! Я спрашиваю, что ты сделал с его лицом? Во что его превратил?

Гуриец пожал плечами, проворчав:

— Нос не сломан, кости целы, а эти синие пятна пройдут, даже следа не останется.

— Ты называешь это пятнами? Он же весь оплыл. Сколько будут сходить твои пятна? День? Неделю? Месяц? Ты же знаешь, что мы и так потеряли уйму времени из-за того, что вы слишком долго бегали по лесам. — За всё время из знакомства Пит впервые видел лорда Альберта таким.

— Если бы Рикон лучше следил за парнем, нам с Малышом не пришлось бы его искать, — сказал Гуриец.

Малыш сидел у костра, покусывая губы.

— Не тебе указывать, что мне делать, — вмешался возмущённый коротышка. — Моё дело обучать мальчика, а не следить за ним… Скоро ты и милорда обвинишь в том, что мы его не доглядели.

Он сделал возмущённое лицо, достал из кармана платок, тряхнул им и небрежно вытер каплю пота с виска. Лицо Рикона выглядело помятым, заспанным… — лицо, но не одежды. Кафтан по-прежнему изящно облегал нескладную фигуру коротышки, башмаки блестели, от банта на шее пахло духами.

— Вот именно, — выкрикнул Альберт. — Мы сейчас обсуждаем не его побег, а его синяки. Мальчик нужен мне с чистым лицом, а ты превратил его в отбивную.

— Простите, милорд, — Гуриец вдруг сбавил тон. — Вы поручили мне мальчика, и я слежу за ним. Его побег — это полностью моя вина и обещаю больше не распускать руки.

— То-то же, — лорд Альберт тоже убавил пыл. — Так что же нам теперь делать? На корабль мы ещё успеваем, но его лицо…

— Я могу приготовить мазь, которая поможет свести синяки, — вступил в спор Малыш.

Все посмотрели на юношу, тот лишь пожал плечами.

— Делай же скорей свою мазь и будем отправляться, — заторопил лорд Альберт.

Малыш потёр подбородок, потянулся за своей сумкой, порылся в ней и заявил:

— После того как мы попадём в город, мне нужно будет купить необходимые снадобья. На изготовление мази уйдёт несколько часов. Ну, а после того как я начну лечение, синяки сойдут примерно за неделю.

— Отлично! — воскликнул лорд Альберт. — Я надеюсь на тебя.

Пит сидел у костра и краем уха слушал разговор, при этом жадно хлебал из чашки тушёную с луком и кореньями фасоль. Когда Малыш наложил ему повязку, нога и вправду перестала болеть, что же касается синяков… Живя на постоялом дворе, Пит почти всегда и ними ходил, так что это его не особо печалило. Он представлял себе море, корабль и женщину, к которой вёз его лорд Альберт. Кто же она? Может быть жена лорда, или его дочь? Питу представлял красивую женщину в чистом платье и с распущенными волосами. У неё были добрые глаза, а от её рук пахло молоком.

Рикон расправил плечи и поднял палец вверх.

— Есть ещё кое что, милорд.

— Что такое? — встревожился Кохни.

— Даже если Малыш и вылечит этого мальчика, я не гарантирую, что смогу выполнить ваш приказ. Думаю, в городе мы подберём ему подходящий наряд, приведём в порядок причёску, но манеры…

— Что манеры?

— Вы просили привить ему основы поведения в обществе, а для этого, я уже в этом убедился, понадобятся целые месяцы, а может быть и годы. Вы только посмотрите на него, посмотрите, как он ест. Он чавкает, давится и вытирает рот рукавом. Ещё он шмыгает при этом носом и сутулится… О-о-о… и зачем я только согласился на всё это?

Пит, услышав всё это, едва не поперхнулся, робко отодвинул миску. Гуриец и Малыш переглянулись, сдерживая усмешки, Лорд Альберт в отчаянии махнул рукой.

— Делай своё дело, Рикон, делай, как можешь, а ты, — лорд Альберт повернулся к Эйну, — не смейся и больше не прикасаться к лицу мальчишки.

Этот такой разговор произошёл между спутниками Пита после того как они вернулись к повозке и лорд Альберт увидел лицо беглеца, покрытое синяками.

До этого они долго шли лесу, пробираясь через гущу леса. Эйн то и дело упрекал Пита за то, что тот шёл слишком медленно, но повреждённая нога не давала возможности двигаться быстрее. Пит терпел боль, как мог, не желая показывать мучителям свои слёзы, тогда-то Малыш и отыскал какое-то растение, оборвал с него листья и, разжевав их, привязал к месту ушиба обрывком ткани. «Этому меня научили хаабские невольники, — сказал он. — Это снимет отёк и приглушит боль». После этого Малыш наложил такой же компресс Гурийцу на то самое место, где побывали зубы разъярённого Пита.

Дорога к побережью заняла пару дней. Они останавливались лишь однажды, чтобы перекусить и немного поспать, лорд Альберт хотел наверстать упущенное время. Не смотря на то, что остановка была очень короткой, Рикон не позволил Питу есть со всеми на расстеленном на земле плаще, а снова достал свои стол, стул и столовые приборы. Только на этот раз они ели холодную варёную курятину, так что Питу пришлось резать не воображаемое мясо. Чтобы хоть как-то насытится, несчастный мальчик не стал на этот раз противиться и приложил все усилия, чтобы его поведение за столом хоть как-то удовлетворило маленького тирана. Получив лишь пару оплеух и удар по спине, он сумел наконец-то досыта набить живот.

В течение всего пути Пит пытался заговорить с Риконом, что бы расспросить его про таинственный Орден, которого тот так боялся, но не смог. Гук и Эйн всё время ехали рядом, а Рикон демонстративно не отворачивался и надувал щёки, не обращая на мальчика никакого внимания. Вскоре они вышли к побережью и увидели окраины большого поселения.

Местечко называлось Меловая Бухта. Это был не просто город, а настоящий город-порт, начинавшийся на краю прибрежной равнины и выходящий к берегу моря. Словно втиснувшись в широкий проём — образованный высокими прибрежными скалами, серыми и мрачными, с одной стороны, а с другой пологими холмами с зелёными вершинами — поселение условно делилось на три большие части: рабочие окраины, торговый центр и конечно же сам порт. Окраины Меловой Бухты представляли собой огромное количество неказистых хижин и лачуг, в которых проживали работяги-ремесленники, а также разного рода палаток и шатров, жильцами которых являлись люди самых сомнительных профессий: попрошайки и нищие, комедианты и трубадуры, мелкие мошенники и воры-карманники, а также многочисленные беглые рабы с расположенных по соседству Сафских островов. Такого скопления народу Пит ещё не видел ни разу.

Когда путники миновали окраины и въехали в центр, Пит понял, что если не брать во внимание окружённые высокими заборами особняки местных воротил, купцов и крупных торговцев, то на площадях и рынках Меловой Бухты обитает народу ещё больше, чем на окраинах города. Здешние обитатели, сновавшие туда-сюда, буквально наступали друг другу на пятки. Особенно это касалось рынков и базаров. Эти места общественной торговли, заставленные шатрами и палатками, торговыми павильонами и обычными рядами из неприкрытых навесами длинных столов, были просто завалены самым разнообразным товаром.

Здесь можно было купить всё, от самого маленького гвоздя до огромной статуи какого-нибудь мифологического героя, от канарейки до целого стада самых жирных и откормленных бычков. Когда они остановились, лорд Альберт спросил Малыша:

— Сколько тебе нужно времени, чтобы купить свои снадобья и приготовить мазь?

— В том конце я видел палатку далийских купцов. Думаю, у них есть всё, что нужно. Как только я всё куплю, можем следовать дальше. Мазь можно приготовить и на корабле.

Лорд Альберт спрыгнул с лошади и вскоре юноша скрылся в толпе. Как только они остались втроём, Пит услышал голос Рикона:

— Не люблю такие места, только и гляди, чтобы тебе не вывернули карманы. Здесь даже страшнее чем в лесу. Столько народу.

Гуриец усмехнулся.

— Да, город — опасная штука. Ведь тут скопились самые злобные существа на свете.

Пит не выдержал и вступил в беседу:

— Кто?

— Люди, посмотри как их здесь много, а ведь многие из них будут пострашнее того медведя, который съел твоих раков.

В этот момент Пит заметил стайку местных мальчишек. Один из них, примерно такого же возраста, что и Пит, вдруг отделился от общей своры. Он приблизился к мужчине в округлой шерстяной шапочке и в бархатной жилетке с узором, ловко срезал с пояса кошелёк и тут же растворился в толпе. Пит даже присвистнул.

— Ты никогда не должен так поступать, — лорд Альберт тоже заметил проделку воришки и строго посмотрел на Пита.

— Поступать как? — спросил Пит.

— Когда та избавишься от своей глупой привычки всё время переспрашивать? — раздражённо ответил лорд Альберт. — А говорил, что ты никогда не должен брать ничего чужого — не должен воровать.

— Почему вас это так волнует, милорд. Я не воришка и не беру чужое, разве что иногда… еду, но это лишь тогда, когда очень голоден.

— Когда ты попадёшь в другую среду́, ту, которая тебе уготована, ты будешь окружён предметами, которые, возможно, тебе захочется взять без спросу. Так вот, ты не должен будешь этого делать.

В этот момент мужчина в бархатной жилетке заметил пропажу и разразился грубой бранью, причём мешал знакомые Питу слова со словами на непонятном языке. Мужчина набросился на стоявшую в сторонке толпу мальчишек, те тут же бросились врассыпную.

— Давай отъедем, скоро сюда прибудет городская стража, — тихо сказал лорд Альберт Гурийцу. — Это торговец с Сафских островов. Он будет жаловаться из-за пропажи кошелька. Я не хочу, чтобы нас привлекли как свидетелей.

— Я думаю, что лучше не суетиться, милорд. Если боитесь, что вас узнают, лучше отойдите один, мы с мальчиком и Риконом останемся, чтобы никто не подумал, что мы убегаем, — ответил Гуриец. — Не думаю, что здесь окажется кто-то из тех, кто ведёт охоту на нас с Малышом. Вы же — другое дело. Встаньте за тем зданием и ждите, как только Малыш вернуться, мы к вам подъедем.

Значит наш лорд ещё больший преступник, чем Гуриец, сделал вывод Пит. Ему стало ещё любопытнее. Лорд Альберт кивнул и зашёл за угол. В это время к обокраденному мужчине приблизились двое облачённых в кольчуги и яйцевидные шлемы мужчин, в плащах, с алебардами в руках. Человек в бархатной жилетке разразился ещё пущей бранью и стал сильнее размахивать руками.

— Кто это? — указывая на вооружённых мужчин, спросил терзаемый любопытством Пит.

— Городская стража, — ответил Гуриец.

— Это их испугался наш лорд?

— Это местные. Их нам бояться нечего, но шумиха может привлечь сюда кого-нибудь из братьев Ордена. Ручаюсь здесь полно молчунов, в таких местах, где можно вынюхать что-то интересное, они просто кишат.

— А кто они такие, эти молчуны? Рикон ничего о них не рассказывал.

— Молчунами называют одну из тайных лож Ордена. Они очень опасны и могущественны, — пояснил Рикон.

Пит насторожился. Рикон снова заговорил об Ордене.

— Орден охотится на тех, кто строит заговоры против короля? Значит наш лорд заговорщик? И что же он натворил?

Рикон строго сказал:

— Хоть наш лорд и просил тебя не воровать, однако сам он не всегда придерживался этого правила. Он кое-что украл, украл у короны, поэтому уже много лет находится в бегах. Ты всё равно ещё не раз об этом услышишь, поэтому скрывать это — глупо. После смерти прежнего короля наш лорд похитил королевскую казну и подался в бега. Иначе откуда у него столько золота.

Коротышка неодобрительно посмотрел на Гурийца, тот отвернулся, не посмев возразить. В этот момент из торговых рядов показался Малыш с корзиной в руках.

— Дело сделано, — радостно заявил он, — а где милорд?

— Садись в повозку и правь туда, — Гуриец указал на дом, за которым скрылся лорд Альберт и, подтолкнув Пита, взобрался в седло. — Милорд не желает быть замеченным, нельзя долго оставаться на одном месте.

Почти полдня Пит и его спутники пробирались через это плотное скопище народу. Протискивались через узкие ряды лотков и палаток, пахнущие особой смесью ароматов, самыми сильными из которых были запах навоза, копчёной рыбы и каких-то заморских пряностей. Пит, как известно, не особо гнушался неприятными запахами, а вот Рикон испытывал особые неудобства. Он всё время зажимал нос, не забывал при этом следить за собственными карманами, хоть и сидел при этом на козлах повозки, что отделяло его от толпы.

Когда путники добрались до пристани, Пит наконец-то увидел море.

Вся мостовая вдоль берега была вымощена дорожным камнем, деревянные причалы, опираясь на торчащие из воды мощные сваи, походили на добротные мосты, по которым с лёгкостью проезжали запряжённые парой, а то и четвёркой лошадей, гружёные доверху повозки. Помимо пришвартованных к причалам лодок, Пит увидел несколько больших кораблей. Ему тут же вспомнилось обещание лорда отправиться в море. Они остановились возле сваленных в кучу мешков и каких-то бочек, лорд Альберт, Малыш и Эйн спешились.

Пит с интересом рассматривал выстроенные в ряд домики в несколько этажей, которые отдалённо напомнили «Мятного кабана». Лишь только повозка и всадники остановились, из ближайшего домика вышли две обшарпанные девицы с ярко накрашенными лицами и подошли к повозке. Сразу же разобрав, кто здесь старший, они устремились прямиком к лорду Альберту, но Эйн преградил им путь.

— Ваши услуги нам не понадобятся, — рявкнул Гуриец так, что обе женщины отшатнулись. — Лучше подскажите, где мне найти «Полосатую медуза» — это корабль, и её капитана по прозвищу Прыщ.

Одна из женщин, с торчащими, словно пакля, волосами, указала рукой на стоявшее в сотне шагов судно.

— Вон «Медуза», там же найдёте и капитана. Меня зовут Гелла, так что если вдруг передумаете…

— Проваливай, — грубо перебил Гуриец, — и, ведя коня в поводу, двинулся к кораблю.

Вся процессия последовала за ним.

Глава третья, в которой Рикон испытывает некоторые неудобства от качки, а Пит знакомится с довольно «симпатичным» членом команды «Полосатой медузы»

«Полосатая медуза», по словам Рикона, оказалось посудиной ни чем не лучше повозки, купленной у Транжиры Ганза — такая же развалюха, только с мачтами и без колёс. Вот только пахло от неё как-то иначе… не рыбой. Штопанные, местами потёртые паруса, одна мачта с трещиной, усиленная стальным листом и в двух местах перемотанная канатами. На палубе тоже творился полный кавардак. Ящики и мешки с зерном были свалены в кучу. Возле бочек растеклись огромные лужи. Однако Пта судно привело в полнейший восторг. О бегстве он уже давно не помышлял. Никого из членов команды на борту не наблюдалось, поэтому лорд Альберт и его спутники взошли на борт без спроса. Первым, кого они увидели, оказался молодой темноволосый крепыш лет двадцати пяти в белой заляпанной жиром рубахе и закатанными по локоть рукавами. Он вылез из трюма, не заметив чужаков на борту, прошёл на корму и вывалил через борт ведро с помоями. У него было круглое лицо и мощные плечи. Парень повернулся и только сейчас заметил посторонних на корабле.

— Кто вы? — спросил он недовольно.

Увидев незнакомца, лорд Альберт отошёл в сторону и накинул на голову капюшон. Гуриец и Малыш Гук вышли вперёд.

— У меня уговор с капитаном этого корыта. Я плыву на нём на острова. А вот ты кто такой? Я знаю всех моряков с этой посудины, — Гуриец покосился на Гука. — Малыш, ты когда-нибудь встречал этого парня?

Тот отрицательно покачал головой. Он прошёлся по палубе и, прислонившись к мачте и, сложив руки на груди, встал у темноволосого за спиной.

— А он и не может меня знать, приятель. Я здесь совсем недавно, — попытался улыбнуться темноволосый.

— Я тебе не приятель, — огрызнулся Эйн, — и куда, скажи на милость, подевался сам Прыщ?

— Капитан Нел говорил, что у нас будут пассажиры. Для вас приготовлены каюты. Судно готово, трюмы загружены, так что думаю, что скоро мы отправимся в путь. Вы ведь плывёте на Фроб?

— Будет лучше, если ты позовёшь капитана.

— Нет проблем. Меня зовут Лачи, но капитан Нел его люди уже окрестили меня Кочерыжкой, — парень снова робко улыбнулся. — Не очень-то красивое прозвище, но я не обижаюсь. Дело в том, что я кок; я здесь вместо Хилса.

— Ваш капитан тоже носит не слишком звучное прозвище, — усмехнулся Гуриец. — Но с его рожей, оно подходит ему как никакое другое. А что с Хилсом?

— Он навестил местный бордель, а на утро его нашли мёртвым. Шлюха, с которой он провёл ночь, перерезала бедолаге горло и сбежала. Местные власти до сих пор не могут её найти. Никто не знает, зачем она это сделала.

Гуриец кивнул.

— Я же говорил, что местных девиц к себе лучше не подпускать. Хилса прирезали, шлюха пропала… занятная история. Сделаю вид, что я в неё поверил. Так что, Кочерыжка, зови капитана и будет лучше, если ты поторопишься.

Парень с ведром сбежал по лестнице вниз и вскоре из трюма вышел невысокий, довольно жилистый малый, лет пятидесяти, с обезображенным оспой лицом. Одет он был в распахнутую на груди рубаху, поверх которой сидел мягкий кожаный жилет. Коричневые просторные штаны из овечьей шерсти были утянуты в талии широким куском атласной ткани, намотанным в несколько слоёв. Штаны капитан Нел заправлял в кожаные сапоги — короткие, с широким раструбом — весьма популярные у всех окрестных мореходов: тех, кто бороздил здешние воды, начиная от Мелового моря и Бухты Корт и заканчивая самыми дальними островами Малой Сафы. На голове Прыщ носил красный платок, завязывал его крупным узлом на затылке. Левое ухо капитана украшала золотая серьга с вставленной в неё белой жемчужиной, величиной с ядрышко земляного ореха. Увидев этого прожжённого моряка, Пит испытал настоящий восторг. Однако капитан тут же рявкнул, обращаясь к Питу:

— Надеюсь, ты не станет бродить по кораблю и совать свой нос куда не следует? Мои парни — ребята суровые, если он попытается что-нибудь украсть или что-то сломает… На море случается всякое…

Пит нахохлился и дерзко заявил:

— Лорд Альберт сказал, что мне дадут постоять у руля, а вот воровать я и сам не собирался.

— Постоять у руля? Тебе? — окрысился капитан.

— Если кто-нибудь из твоих бездельников хотя бы прикоснётся к мальчишке, я лично вышвырну его за борт. Ты же меня знаешь, старина Нел, — улыбаясь сквозь зубы, произнёс Гуриец. — У нас был уговор, и будь добр его выполнять.

Заметив, что при этом Эйн стиснул рукоять меча, капитан тут же сменил тон. Лицо его тут же приобрело выражение, такое же, какое возникало у мэтра Ульри, всякий раз, когда тот встречал богатого постояльца. Капитан сдёрнул платок и все увидели огромную залысину на его голове.

— О, Эйн! Прости, дружище! Прости! Я и не заметил тебя. Приветствую тебя на борту этой славной посудины, мой старый друг…

— Не ври, мы с тобой никогда не были друзьями.

— Для тебя, Гуриец, на моём корабле всегда найдётся тёплая и сухая каюта, для тебя и твоих друзей. Просто я не знал, что этот мальчик — важная особа.

Пит только сейчас вспомнил о своих синяках и отвернулся.

— Ты опять врёшь, Прыщ. Кому как не мне знать, что на твоём корабле нет сухих кают, — Гуриец убрал руку с меча. — Лучше расскажи мне, куда ты дел Хилса.

Нел Прыщ поведал историю про бордель, а так же рассказал, сколько трудов потратил, чтобы найти подходящего кока.

— Этот парень настоящий мастер своего дела. Он готовит такое замечательное рагу, что мои матросы готовы вылизывать тарелки. Его тушёная капуста — настоящий кулинарный шедевр. Поэтому мы и зовём его Кочерыжкой.

— Я не люблю капусту, а мой хозяин не привык есть помои. Надеюсь, этот увалень сумеет ему угодить, и мы будем жрать не одну капусту?

— Что ты? Как ты и велел, мы заготовили продукты: овощи, буженина, индейка. Кочерыжка по моему приказу приобрёл несколько бочонков лучшего белого вина, какое только можно купить в нашей дыре. Пойдём, я тебе всё покажу.

— Пусть всё это покажет твой кок, и покажет ему, — Гуриец указал на Рикона. — А ты проводи меня и моего господина в его каюту. Я думаю, вы хотите отдохнуть с дороги, милорд.

Эйн указал лорду Альберту на трюм, и они спустились туда втроём. Вскоре на палубу снова вышел кок, и они с Риконом отправились осматривать корабль, Пит увязался за ними.

Молодой кок показал Рикону все запасы. Тот со знанием дела осмотрел мясо и птицу, попробовал вино, проверил овощи и фрукты на зрелость. Молодой кок, вёл себя очень доброжелательно, старался угодить. Причём не только Рикону, но и Питу. Попутно Кочерыжка рассказывал о парусах и о том, как ими управлять.

«Полосатая медуза», небольшое двухмачтовое судно с навесным рулём и прямыми штевнями, оказалась набитой доверху тканями и кожей, которые капитан Нел вёз на продажу на острова. Видя неподдельный интерес мальчика, молодой кок не скупился на слова. Он всё больше и больше нравился Питу, потому что ходил вразвалочку, как все моряки, при этом сильно размахивал руками, говорил с хрипотцой, употреблял разные морские словечки.

— Ты не подумай, — важно заявлял Кочерыжка, пока Рикон рылся в мешках с продуктами. — Я ведь не какой-нибудь сухопутный поварёнок, неспособный отличить грот от бизани¹ — я самый настоящий матрос. Уж можешь мне верить, старина.

— А это для чего? — то и дело спрашивал Пит, тыкая пальцем в очередной канат или парус.

Кочерыжка ни разу не запнулся. Он знал о кораблях и море всё, чем вызвал у Пита настоящий восторг.

Закончив осмотр Пит, Рикон и Кочерыжка спустились в трюм. Пассажирам выделили две каюты. В одной из них поселили лорда Альберта, в другой разместили остальных. Несмотря на тесноту, каждому досталась отдельная койка. Пока Рикон перетряхивал свою постель, ворчал и фыркал, оглаживая одеяло и подушки кончиками пальцев, Пит завалился на свою кровать и уснул.

Проснулся Пит от громкого стона.

Он встал с койки и почувствовал, что пол под ногами ходит ходуном. Мальчик спрыгнул на пол и почувствовал, что тот покачивается. Стон повторился. Пит обошёл кровати, на которых спали Гуриец и Малыш и увидел сидящего на полу Рикона. Лицо мужчины было бледным, на лбу поблёскивали капельки пота.

— Это морская болезнь, — выдохнул коротышка. — Она всегда донимает меня, стоит только оказаться в море. Похоже, мне придётся у тебя помощи. Принеси мне сейчас же кадку или ведро.

— Зачем? — поначалу не понял Пит.

— Беги скорей и не задавай глупых вопросов.

Пит догадался и бросился наверх.

Оказавшись на верхней палубе, мальчик увидел четверых. Двое стояли у левого борта и о чём-то беседовали, третий стоял у руля, четвёртый натирал палубу огромной щёткой. Эти четверо (это Пит узнал позднее), помимо капитана и кока, и составляли всю команду «Полосатой медузы». Матросы, внешностью и повадками, довольно сильно походили на своего капитана: все — не моложе сорока, худощавые, с заросшими щетиной лицами.

Пит робко приблизился к тому, что драил палубу и спросил, где он может взять ведро.

— Укачало, — понимающе сказал матрос, — Иди на камбуз, Кочерыжка найдёт тебе посудину. Только поторопись, если заблюёшь мне палубу, я тебя взгрею.

— Это не для меня, — Пит нырнул в трюм и по запаху отыскал владения своего нового приятеля кока.

Камбуз оказался маленьким, душным закутком с небольшой печкой, обшарпанным столом, табуретом и здоровенной кадкой в углу, на крышке которой лежал здоровенный зелёный кабачок и миска с сырой репой. На стенах висели связки лука и чеснока, засохшие веники из ароматных трав, которые перебивал кислый запах квашенной капусты и рыбьих потрохов. На печи стояла небольшая кастрюля, в которой что-то бурлило. Всё это напомнило кухню, в которой Ханна и Джулия готовили еду для постояльцев. Пит отогнал воспоминания.

Возле стола на табурете восседал Кочерыжка и чистил лук.

— Тебе чего, приятель? Проголодался? Обед ещё не скоро. Придётся потерпеть.

— Простите меня, мэтр. Одному из моих спутников понадобилось ведро, его укачало.

Кок добродушно рассмеялся.

— Не стоит называть меня мэтром, от такого обращения мне становится не по себе. Можешь, как и все, звать меня Кочерыжкой. Я уже привык к этому прозвищу.

— Я знаю, ведь вы любите капусту.

— Терпеть её не могу, но на этом корыте целые залежи этой дряни. Эти запасы сделал прежний кок. Насколько я знаю, Кочерыжкой раньше называли именно его. Мне же эта кличка досталась по наследству. Но ты не волнуйся, для вас я приготовлю своё лучшее блюдо

— А что вы будете готовить для нас?

— На обед я подам запечённую рульку с травами и румяной корочкой, а к ней миску дымящейся гороховой каши. Как тебе такое блюдо?

— В нашем заведении, основным блюдом считалась запечённая в мяте свинина. Правда, её подавали не с гороховой, а с гречневой кашей. Мне же обычно давали фасоль, которую варила Толстуха Ханна в большом котле. Джулия варила гречневую кашу лишь для богатых посетителей..

— В вашем заведении? Ты что же, приятель, тоже работал поваром, как и я? Получается, что мы с тобой занимались общим делом, — кок достал из кармана небольшое яблоко и протянул Питу.

Пит тут же впился в него зубами.

— Я не умею готовить. Мне доводилось чистить овощи и мыть посуду. Иногда я прислуживал гостям. Мой прежний хозяин держит постоялый двор на Голхардском тракте.

— Так далеко? Вон значит как. А кто такая эта Джулия? Она, наверное, действительно мастерски готовит, раз её стряпня предназначалась для богатых постояльцев.

Пит так рассмеялся, что несколько кусочков яблока вылетели у него изо рта.

— Джулия умеет готовить, но основная её заслуга не в этом.

— У неё пышное тело и сладкие губы. Признавайся, я ведь угадал?

Пит поднял с пола вывалившейся кусок яблока и сунул его в рот.

— Друзьям лорда Альберта Джулия не приглянулась. Да и сам лорд назвал её трактирной девицей.

— Ну ладно лорд, а ты сам-то, наверное, не раз похлопал эту Джулию по её упругой попке. Признавайся, тебе она по вкусу или нет?

Пит покраснел и замотал головой.

— Я ещё мал для таких дел, к тому же Джулия часто поколачивала меня и называла грязнулей. Меня любила только Толстуха Ханна, но всё равно не так сильно, как своих карапузов. Их у неё двое.

— Ну а деревенские красотки, такие, кто помоложе, они что, не приставали к тебе, не звали на сеновал? — Кочерыжка хитро́ подмигнул. — Ты же настоящий красавчик, или тебе не нравятся девчонки?

Пит покраснел ещё сильнее, потом откусил от яблока очередной кусок и произнёс с набитым ртом:

— Мне очень нравятся некоторые девчонки, но они тоже избегают меня, называют Неряхой и смеются надо мной. Зато некоторые постояльцы проявляют вовсе нездоровый интерес, такие как мэтр Шлохо.

— Он к тебе приставал? — кочерыжка вытер ладонью глаза, которые слезились от лука и отложил нож.

— Терпеть его не могу. Когда он меня схватил, я специально вылил на него пиво. Слышали бы вы, как он орал. Правда, за это хозяин устроил мне такую трёпку. Признаюсь, что когда лорд Альберт приехал на наш постоялый двор, я сначала подумал, что ему нужно того же… того же, что и Шлохо. Но лорд Альберт был со мной добр, он даже отругал Эйна, когда тот избил меня. Лорд Альберт влюблён в какую-то женщину и именно к ней мы держим путь.

— Похоже, твой хозяин везёт тебя в бухту Зелёных Лоз. Он называл тебе это место, ведь так?

Пит перестал жевать и уставился на кока.

— Куда мы едем не знает даже Рикон. Гуриец точно знает, возможно, Малыш тоже. А что это за бухта Зелёных Лоз.

Кочерыжка воровато огляделся, потёр подбородок и, приблизившись к Питу, прошептал:

— А кто-нибудь из твоих друзей называл имя Луизы-затворницы?

Пит почувствовал волнение и шагнул к двери.

— Я зашёл лишь за тем, чтобы попросить ведро…

Кочерыжка придержал мальчика рукой, потом достал целую корзину яблок и поставил перед Питом.

— Вот, бери сколько хочешь. А что за друзья, с которыми у вс на постоялом дворе встречался твой лорд? Расскажи, сколько их было, о чём они говорили.

— Я ничего не знаю, знаю лишь, что стряпня Джулии им пришлась не по вкусу, они даже эль пить не захотели. Вы дадите мне ведро, а то Рикон будет меня ругать?

Кочерыжка подошёл к двери, приоткрыл её и выглянул в коридор. Потом плотно прикрыл дверь. Питу стало страшно.

— Ешь яблоки, это всё для тебя, только постарайся вспомнить, о чём говорил твой новый хозяин и те люди, с которыми она встречался в вашем заведении.

Пит отодвинул корзину.

— Мне просто нужно ведро. Я лучше пойду.

Пит снова рванулся к выходу, но кок ухватил его за руку и силой усадил на табурет. Их простоватого добряка Кочерыжка в одно мгновение превратился в злодея. Он скривил лицо и резко притянул Пита к себе.

— А ты случайно не врёшь?

— Пустите же. Мне больно.

— Мне нужно знать, кто были те люди, и о чём говорил с ними твой лорд. Если не скажешь, я удавлю тебя, щенок, а потом выброшу за борт.

Кок так сжал руку Пита так, что мальчик взвизгнул.

— Пусти меня! Я больше ничего тебе не скажу…

Он не закончил фразу, потому что дверь распахнулась. В дверном проёме стоял Малыш Гук.

— Я уже выбился из сил, бегая по всему кораблю, — сказал Малыш.

— Рикон послал меня за ведром.

— Мальчик действительно приходил за ведром. Я угостил его яблоками, и мы немного поболтали, — Кочерыжка заслонил Пита собой.

— Значит, Хилса прирезала шлюха, и Прыщ тут же взял тебя на корабль, — тихо сказал Малыш Гук. — Кто ты такой? Говори!

Кочерыжка попятился.

— Я всего лишь новый кок. Вот ведро…

— Стой, где стоишь!!!

Но Кочерыжка шагнул к печи, схватил кастрюлю и швырнул её в парня. Тот успел прикрыться рукой. Кипяток опалил плечо и ладонь, юноша взревел от боли. Кочерыжка отшвырнул от себя Пита, тот ударился о край стола. Кок схватил со стола нож и полоснул согнувшегося Малыша по плечу. Меч, который тот успел обнажить, с грохотом ударился об пол. Из руки Малыша брызнула кровь.

Малыш, стиснув зубы, прыгнул на кока и попытался вырвать нож. Кочерыжка был гораздо крупнее, но его противник был вёртким как кошка. Выбить нож не удалось, но Малыш ловко ударил кока по голени. Тот смог удержаться на ногах, но ослабил хватку, и тут Малыш ударом кулака наконец-то смог обезоружить своего врага. Кон напоминал разъяренного зверя.

Малыш отскочил, поднырнул под летящий ему в лицо кулак и выбросил руку вверх. Он целил пальцами в горло, но кок успел прижать подбородок и удар пришёлся в челюсть. Голова Кочерыжки лишь слегка дёрнулась. Малыш истекал кровью. Здоровяк сгрёб его в охапку и повалил. Пит бросился на кока и вцепился ему в горло. Кочерыжка отшвырнул его, точно куклу. Пит отлетел и расквасил о край стола нос. И тут на камбузе появился Гуриец. Он был в одной рубахе, но был вооружён до зубов. Увидев Малыша на полу и сидящего на нём кока, Эйн не стал хвататься за меч и вынул кинжал. Далийский клинок вошёл меж рёбер по самую рукоять. Кочерыжка дёрнулся и захрипел. Гуриец вырвал нож из раны и нанёс ещё несколько ударов. Кок повернулся к своему убийце. Гуриец оттолкнул здоровяка ногой, тот рухнул. Малыш с хрипом отполз в сторону. Он держался за горло и громко хрипел. В этот момент на камбузе появился лорд Альберт.

— Что здесь происходит? — Кохни покосился на Пита, у которого из носа текла кровь, и сдвинул брови. — Ты снова изувечил мальчишку?

— Это не он, милорд, — прохрипел Малыш, потом кивнул Питу. — Спасибо, приятель, я не забуду того, что ты хотел для меня сделать. — Он тяжело дышал, его лицо было кроваво-пунцовым. Сделав несколько глубоких вдохов, Малыш поднялся, подобрал свой меч и сунул в ножны. Потом он подошёл к мертвецу и перевернул его. — А ты не погорячился, Гуриец? Может его стоило расспросить?

— Я думал о том, как спасти тебе жизнь, дурак.

Гуриец приблизился к трупу и, припав на колено, разорвал рубаху на его груди.

— Он не просто так оказался на этом корабле, убедитесь в этом сами, милорд.

На груди мертвеца, прямо под левой ключицей, красовался выколотый чёрной краской рисунок — длинный меч, перерубающий хвост скорпиона.

***

Глава четвёртая, в которой Малыш перевоплощается в цирюльника, а Пит получает «небольшой» урок истории и вдруг проявляет интерес к тому, чему собрался обучать его Рикон

— Я не знал, что он шпион, Гуриец! Клянусь! Когда шлюха прирезала Хилса, мне понадобился кок. Я ждал вас, как мы и договаривались. Времени оставалось мало, а этот парень подвернулся очень кстати. Вот я и взял его на корабль, — Нел Прыщ стоял на коленях, Гуриец лезвие кинжала к его горлу. — Я и знать не знал, что он из братства, будь оно не ладно.

Малыш сидел на перевёрнутой бочке возле грот-мачты и правил на кожаном ремне свой далийский кинжал. Свой меч он вынул из ножен и зажал между колен. Все четверо матросов сгрудились вдоль борта и опасливо поглядывали то на своего капитана, то на мёртвое тело кока, лежащее у трапа. Рикон и Пит стояли в стороне, лорд Альберт не пожелал участвовать в допросе. Накануне он, пошептавшись с Гурийцем, спустился в свою каюту.

— Если бы я не знал тебя столько лет… — Гуриец зло скалился. — Только это удерживает меня от того, чтобы не проткнуть твою шею немедленно.

— Да-да, конечно, мы же старые друзья.

— Кроме Малыша у меня нет друзей, а ему сегодня обожгли лицо и едва не свернули шею, и всё это случилось по твоей вине.

— Конечно-конечно, я виноват, прости.

— Так вот, если я узнаю, что ты навёл на нас людей Энмара Ридли, или ещё кого-то из их гнусного братства, моя рука не дрогнет, и я без всякого сожаления перережу тебе глотку.

Эйн надавил на клинок, Прыщ заорал:

— Нет-нет! Не делай этого, Эйн! Я докажу, что не предавал тебя.

— Прикажи своим людям снять рубахи, ну а потом Малыш продемонстрирует нам, как он умеет стричь. Он не цирюльник, но ему приходилось видеть, как пастухи стригут своих овец, так что со своей задачей он справится. Он уже обрил многих из тех, кто попадался нам на пути и не вызывал доверия. Думаю, что потерять волосы не так страшно, как лишиться головы. Ну-у!

Гуриец подтолкнул капитана, тот, прямо на коленях подполз к матросам и рявкнул:

— Чего уставились, идиоты? Сказано вам, раздевайтесь!

Прыщ поднялся с колен и дёрнул одного матроса за рукав. Тот быстро стянул с себя рубаху. Остальные тоже разделись по пояс. Гуриец внимательно осмотрел грудь и бока каждого. Потом настала очередь Малыша. Он проверил о ноготь остроту своего клинка и приступил к работе. Матросы хмурились, но ни один из них не посмел возразить. Видимо все они знали, что Эйн не любит шутить. Бритьё голов заняло не так уж и много времени, по крайней мере меньше, чем предполагал Пит. Он изредка потирал ушибленный нос и, открыв рот, следил за тем, что происходило на верхней палубе.

Убедившись, что тела матросов чисты, Эйн сорвал рубаху с самого капитана.

— Голову брить не станем, твоя лысина и так нам хорошо видна, — оскалился Эйн. — А теперь забудем об этом. Ты и твои матросы должны молчать. Надеюсь, они не сильно болтливы.

— Я ручаюсь за них. Можешь не сомневаться.

Гуриец пнул тело лежавшего кока ногой.

— А теперь выкиньте эту падаль за борт, и пусть каждый займётся своим делом.

Матросы поспешно натянули одежду. Двое из них, подхватили тело Кочерыжки и швырнули его за борт. Пит дёрнул Рикона за рукав и прошептал:

— Зачем он приказал раздеть команду?

— Ты видел татуировку на теле у своего дружка? Эйн должен был убедиться, что среди наших матросов больше никто не носит этого знака. Пойдем отсюда, малыш. Нам больше нечего здесь делать.

Когда они спустились в каюту, Рикон уселся на стул, опустил голову и просидел так несколько минут. Его всё ещё немного мутило. Вскоре в каюту вошёл Малыш, подошёл к сундуку и достал небольшой стеклянный сосуд.

— Пока ты бродил по кораблю в поисках ведра, я не сидел без дела. Эта мазь поможет быстрее свести синяки. Ей неплохо бы настояться, но можно начать лечение уже сейчас.

Из баночки пахло уксусом и какими-то травами. Пит, вздохнув, уселся на табурет, Малыш прямо пальцем принялся натирать лицо мальчика.

— Ну как? — спросил Малыш.

— Я почти ничего не чувствую, — ответил Пит.

Глядя на Малыша Пит не удержался.

— Этот кок поначалу вёл себя очень дружелюбно, а потом…

Малыш улыбнулся и убрал склянку в сундук.

— Ты вёл себя бесстрашно, я благодарен тебе за это. Гуриец тоже. Но, прости я не могу тебе рассказывать больше того, что рассказывает Рикон и сам лорд. Потерпи, ты скоро всё узнаешь.

В этот момент в каюту вошёл лорд Альберт.

— Скоро синяки начнут спадать. Не гарантирую, что его лицо очистится полностью, но скоро вы его не узнаете.

— Хорошо, — лорд Альберт достал из кармана заветную монету и принялся крутить её между пальцев, сел на табурет.

Какое-то время он сидел молча, потом выпрямился и с серьёзным видом посмотрел на Пита.

— Рикон просит разрешения открыть тебе кое-какие секреты. Ему трудно обучать тебя, так как он не знает, что можно тебе доверить, а что нет. Малыш сказал, что ты храбро вёл себя, когда молчун напал на него, но перед этим слишком много болтал, но в этом нет твоей вины. Ты же не знал, что можно рассказывать нашим врагам, а что нет.

— Почему вы зовёте Кочерыжку молчуном? И что это за знак у него на груди? И что это за Орден, о котором все говорят? — Пит сыпал вопросами.

Лорд Альберт заговорил:

— Орден состоит из четырёх лож, каждая из которых возглавляется собственным командором. Есть ложа всадников — это лучшие рыцари, которые являются беспощадным оружием Ордена, поэтому их командора и называют не только Первым Всадником, но ещё и Карающим Мечом. Второй ложей являются тени, все они — женщины. Тени делятся на милашек и фурий. Первые — это лучшие мастерицы обольщения, вторые — настоящие воины ночи, и те и другие — безжалостные убийцы. Их командором является леди Энга, Первая Тень. Ещё есть молчуны — тайные шпионы, способные просочиться в любую щель и выведать всё, что является угрозой для Ордена и короля. Их командор Энмар Ридли. Последние — самые таинственные и злобные из всех членов братства. Они занимаются колдовством и чёрной магией. Все четыре ложи соперничают друг с другом, если это соперничество не назвать настоящей враждой.

— И все они носят этот знак?

— Кто-то под рубахой, но самые избранные носят татуировку под волосами. Орден служит королю Редрику, ищет тех, кто готовит заговоры против короля. Себя они представляют тем самым мечом, которым они отрубят скорпионье жало и обезвредят изменников. — Лорд Альберт усмехнулся. — Такие как Кочерыжка считают меня мятежником, но это не так, и я могу объяснить почему.

Пит покосился на Рикона и Малыша.

— Мятежником я называю того, кто предал своего законного правителя, — сказал Альберт. — Чтобы ты всё понял, для начала, я хочу, чтобы ты узнал историю королевского дома. Попросим об этом Рикона, ведь никто лучше его не расскажет тебе её.

Рикон, поклонился лорду и заговорил:

— Много лет короли из династии Колендейлов правили этими землями. Они основали королевство, они же и владели его троном. Однако сотню лет тому назад в горах, что за Меловым морем на севере, появились многочисленные племена чужаков.

Длинноволосые бородачи, покрывавшие свои лица краской, пред тем как отправиться в бой. Они были привычны к жизни в горах, там же растили зерно и пасли коз. В бою они были бесстрашны и дики, не знали пощады к врагу. Они поклонялись древним богам, известным лишь им одним и приносили в жертву девушек и мальчиков, таких же как ты. Они не знали вина и пили хмельной мёд, они же воевали друг с другом, использую отравленные стрелы.

Эти люди называли себя апасхами, они поселились в горах и до поры до времени не пересекали границ королевства. Но всё когда-то случается впервые. Когда вожди апасхов поняли, что места уже не хватает, несколько племён, заключив договор, вторглись в королевские земли. Правил страной тогда король Эгар, дед нашего Редрика, второй в династии Колендейлов с этим именем. Эгар не любил сражений и носил прозвище Добрый. Да-да, именно так его называли.

Поэтому северные лорды не стали дожидаться помощи от короля. Они собрали войско и сразились с горцами в открытом бою. Это была великая победа. Северяне погнали апасхов в горы и там угодили в засаду. Это была настоящая резня. Апасхи смогли одолеть рыцарей, облачённых в сталь на равнине, и поняв свою ошибку, стали нападать из засад. Войско лордов с позором бежало. Лорды и заперлись каждый в своём замке и боялись высунуть носа из-за высоких стен. Тут уж северные лорды и стали просить помощи у короля.

Король Эгар отправил войско, но апасхи тут же отступили. Войско простояло лагерем почти год, за это время было построено несколько укреплённых застав, но и это не спасло северных лордов от разграбления. Апасхи больше не стремились к завоеваниям, но малыми отрядами, минуя заставы, проникали во владения лордов, грабили имения, угоняли скот. Северные лорды терпели убытки. Они стали просить короля Эгара собрать большое войско и навсегда изгнать апасхов, но король отказал. Эгар Второй не был ни героем, ни храбрецом, он не хотел воевать…

— Я знал одного человека, он жил рядом с нами. Его жилище стоит всего в десятке шагов от домика прачки Эльзы, — заявил Пит с серьёзным видом. — Когда его забирали на королевскую службу, он тоже не хотел воевать. Вот только добрым он вовсе не был. Один раз он так надрал мне уши, когда я попал камнем в одну из его куриц. Они очень часто заходили к нам во двор и клевали овёс, приготовленный для лошадей постояльцев.

— Не стоит сравнивать деревенских лентяев с особами королевской крови, — возмутился Рикон. — Слушай и не перебивай. Добрый не хотел воевать, но не таким был его сын Карел. После смерти отца Карел Шестой взошёл на трон и призвал всех своих вассалов на большую войну. Уж этот-то умел нагнать на врага страху. Карел не лез в горы без разведки, и создал небольшие пешие отряды рыцарей, взял из местных проводников и изрядно потрепал горцев. Они жгли деревни, приглашали вождей отдельных кланов к себе на службу и использовали их, для борьбы с соседями. За успехи в битвах, этого Карела прозвали Завоевателем. Он мог навеки вырезать всех апасхов на корню, но его обвели вокруг пальца.

Один из вождей, горец по имени Гориск Синяя Кожа, сам пришёл к королю и предложил помощь в борьбе со своим соседом Фелеоном Седым. Он обещал показать, дорогу через горный перевал и вывести рыцарей Завоевателя к тому месту, где Седой разбил свой лагерь. Завоеватель был не так прост, первыми он отправил разведчиков, и вскоре те доложили, что лагерь действительно есть. Однако путь к деревне горцев лежал через ущелье, которое было очень удобным для засады. Завоеватель к тому моменту так уверился в своей удаче, что не увидел обмана. Тем более, что Гориск с десятком своих людей лично вёл королевское войско через горы. В ущелье произошло страшное. Огромный камнепад обрушился на рыцарей короля. Когда закончились камни, в оставшихся в живых рыцарей полетели отравленные стрелы. Немногим тогда удалось уйти. Карел был одним из них. Место, где Завоеватель потерпел поражение, стали называть Ущельем Смерти.

Горис, заключивший союз не только с Фелеоном, но и ещё с несколькими могущественными вождями кланов, вторгся в земли королевства, и лишь храбрость и отвага северных лордов и их рыцарей помешала апасхам завоевать весь север, включая Гиблые пущи. Был заключён мир, по которому Завоеватель отказался от всех завоёванных земель, отдал Гориску всех захваченных накануне пленников и заплатил много золота. В битве, которая произошла в Ущелье Смерти, король был ранен отравленной стрелой. Лучшие лекари столицы и Сафских островов пытались вылечит его, но тщетно. На престол вошел сын Завоевателя, очередной Карел, но уже Седьмой. Для простоты будем называть его тем прозвищем, которое ему дал народ — Домосед.

— Забавное прозвище, — хихикнул Пит.

— Не догадываешься, почему его так прозвали?

— Наверное, потому же, почему его деда прозвали Добрым — он не хотел воевать.

— Верно! — улыбнулся Рикон. — Хотя и не совсем. Домосед просто жаждал отомстить, но не желал выезжать со двора. Он был хром на левую ногу, подслеповат и плохо держался в седле. Он жаждал отомстить Гориску, который к тому времени стал верховным вождём всех апасхов. Домосед решил послать на север своего брата Редрика. Редрик согласился, но поставил условие…

Видя неспособность армии состоящей из рыцарей противостоять горцам на их земле, Редрик предложил королю создать регулярную пехоту. Домосед не стал возражать. Редрик назвал новое войско лангой. Он сам набрал в него первых солдат. Командующим ланги стал старый друг Редрика Джей Фармен, воевавший ещё в армии Завоевателя и имевший изрядный боевой опыт. Вдвоём они разработали целую стратегию и обучали лангеров сражаться меньше чем за год. Только после этого они отправились воевать. Редрик управлял конницей, а Джей Фармен вёл за собой лангеров.

Ланга показала себя в боях. Лангеры носили лёгкие доспехи, которые почти полностью прикрывали их тела от отравленных стрел. Они умели выстраиваться в ряды и создавать стену щитов, защищаясь как от прямого попадания, так и от стрел, падающих с высоты. Редрик и лорд Джей одержали много побед и захватили в плен самого Гориска Синюю Кожу. Вождя апасхов доставили в столицу. Домосед сгорал от желания поквитаться за отца, поэтому приговорил Гориска к мучительной смерти.

Редрик был против этого. Он убеждал короля оставить вождя апасхов у себя. Гориск ведь среди своих считался не только вождём, он был ещё и верховным жрецом. Редрик был уверен, что пока Гориск жив, апасхи не станут нападать, опасаясь расправы над своим вожаком. Но король не послушал брата. Гориска распяли, и он умер мучительной смертью. Из-за этого между братьями произошла ссора, а Джей Фармен вообще, узнав о казни апасха, публично назвал Домоседа глупцом. Король пришёл в бешенство. От смерти обоих полководцев спасло лишь то, что новое войско было готово взбунтоваться, узнав о том, что король хочет придать их суду за измену и казнить. Король отменил суд и казнь, но и держать Редрика и лорда Джея возле себя не стал. Редрик был сослан на острова, а Джей Фармен отстранён от командования лангой.

Вскоре Домосед был убит. Его настигла отравленная стрела, когда он гулял в парке своего дворца. В смерти короля винили апасхов, которые отомстили за Гориска, винили и Редрика, были даже такие, кто полагал, что короля приказал убить его сын Эгар. Наследник трона боготворил Редрика и лорда Джея, героев войны, и осуждал отца за то, что тот не высовывает носа из собственного замка. Эгар Третий был отчаян и горяч, статен и красив, его нарекли Светловолосым и полюбили. Взойдя на трон, Эгар вернул лангерам их вожлдя, а Редрика призвал ко двору.

Апасхи, не зная об этом, окрылённые смертью короля, снова напали.

Рикон умолк и Пит поспешил вмешаться:

— Я слышал и эту историю. Её мне рассказывала Толстуха Ханна. Светловолосый с небольшим отрядом попал в засаду и погиб, а лорд Редрик стал королём.

— А твоя Толстуха не сказала, кто предал молодого Эгара? — гневно выкрикнул лорд Альберт. — Светловолосый был отчаян, но слушал Редрика и лорда Джея, можно сказать смотрел им в рот. Редрик был с молодым королём, когда тот погиб. Как он мог позволить Эгару оставить войско и бросится, сломя голову, в глухой лес? Как? Лишь Редрик и несколько лангеров выжили в той битве. Спроси, меня почему? Потому что Редрик это подстроил! Как только Светловолосый пал, войска, верные Редрику, провозгласили его королём. И что сделал Редрик после этого? Пришёл к королеве, жене Эгара, и попросил её руки. — Лорд Альберт с силой стиснул застывшую в его руке монету, его губы дрожали. Он подскочил к Питу и притянул к себе. — Я хочу восстановить справедливость. Король Редрик должен покинуть трон, который он не вправе занимать.

— Но как вы собираетесь это сделать?

Лорд Альберт оттолкнул Пита и выпрямился.

— После покушения на Редрика, новый король перестал быть тем, ке до этого был. Он живёт в келье и позволяет Ордену бесчинствовать по всей стране. Сегодня тем, что творят братья, недовольны многие. Орден нагнал страху, но не сломил народ. Многие готовы выступит против Ордена и короля, нужно их лишь подтолкнуть. Я не любил Светловолосого, но его любил народ. Любил он и его королеву.

— Значит та женщина, о которой вы говорили, и которую я должен покорить… — Пит замер.

— Её называют Луиза-затворница, а когда-то она звалась по-другому. Было время, когда она являлась повелительницей Лессвирских равнин, земель Макома, Делы и Юктоса, правительницей всех прочих земель королевства от Гиблых пущ до Гурии, повелительницей острова Дали и других островов Северной Сафы. Завтра мы высадимся на южном побережье Фроба, в бухте Зелёных Лоз. Там у самого побережья на взгорье и находится замок, в котором и живёт Луиза-затворница — бывшая королева, вдова павшего в бою с апасхами Эгара Светловолосого. Теперь ты знаешь всё, кроме одной крохотной детали, о которой я скажу тебе лишь тогда, когда ты очаруешь мою Луизу.

Лорд Альберт убрал монету в карман и выбежал из каюты. Малыш улыбнулся и тоже вышел. После того как они остались вдвоём, Пит подошёл к Рикону и дёрнул коротышку за рукав.

— Доставай свой столик и вилки и что там ещё? Обещаю, что буду тебя слушать и делать всё, что ты скажешь.

Примечания

1

На малых двухмачтовых парусных судах: грот-мачта — первая от носа, бизань-мачта — вторая.