Искры в таёжной ночи

Сергей Жоголь

Получив задание редакции написать статью об известном сибирском охотнике и одновременно мастере по изготовлению чучел, Женька и не подозревает о том, что ему самому вскоре предстоит принять участие в весьма необычной охоте.

Иллюстратор Сергей Жоголь

© Сергей Жоголь, 2017

© Сергей Жоголь, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-2874-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Несмотря на резкий рывок, первый зверь не ослабил хватки. Поджал задние лапы, съёжился. Нужно остерегаться крепких и острых копыт. Шерсть на затылке вздыбилась, жёлто-серые глаза сияют яростным блеском. Будущая добыча не слюнявый телок с дрожащими ножками: крупный самец-трёхлеток с толстыми рогами и мощной грудью. Такого так просто не свалить. Зубы хищника подёрнулись красным, челюсти напряжены. Он целил в шею, но жертва сумела увернуться, и клыки сомкнулись чуть ниже — где-то между лопаткой и плечом. Но это ничего. Теперь главное удержаться, и помощь придёт. Второй хищник уже изготовился для решающего прыжка.

Этот не похож на первого. Тот молодой и крупный, а этот…

Матёрый старик с рваным ухом и полинявшими впалыми боками; поджарый и худой. Он уже нанёс свой первый удар — полоснул оленя клыками и теперь, сжавшись точно пружина, приготовился к очередному броску.

Тёплая кровь приятно щекочет язык, смешивается с потом и слюной, подавая сигнал прямо в мозг: «Прыгай и убей! Убей же скорее! Убей!»

Но старый охотник не привык поддаваться одним лишь инстинктам и полагаться только на ярость и силу. Он действует хладнокровно, продумывает каждый шаг. Выжидает, выцеливает.

Жертва испуганно озирается. Рот приоткрыт, из рваной раны на боку бьёт алая струя. Олень косит испуганным взглядом, не зная, что предпринять: попытаться сбросить с себя того, который висит на боку, или сначала увернуться от второго.

Тот опаснее. Как же жутко светятся его глаза!

С каждым шагом бежать становится всё трудней, силы покидают оленя, но медлить нельзя, ведь малейшее промедление — смерть!

Последний рывок, последняя попытка спастись…

— О, Боже! Сколько драматизма. Замечательная работа. Вы настоящий волшебник. Очень!.. очень убедительно! — светловолосый прикоснулся к оленю, погладил по спине, потом постучал одного из волков по голове. — А что у них внутри? Папье-маше? Пенопласт?

В мастерской пахло карболкой и палёной кожей. Мастер, худой седовласый мужчина в заношенном свитере и выцветших джинсах, сидел на табурете и обстругивал маленьким фигурным резцом бесформенную дубовую корягу. Рядом, на столе, лежали обрезки шкур, ванночка с соляным раствором и гипсовый слепок лисьей головы. Тут же, прямо на полу, валялся потёртый деревянный костыль.

— Сейчас все делают каркасы из полиуретана, но я предпочитаю работать по старинке — с натуральным материалом. Кстати, череп этого волка настоящий. Зубы, естественно, тоже.

— Настоящий череп. Настоящие клыки. И насколько всё это долговечно?

Мастер беззвучно рассмеялся:

— Уж поверьте, эти волки, как и этот олень, ещё нас с вами переживут. У меня свои секреты. Хотя работать с натуральными материалами довольно сложно. Сложно, но интересно. Плюс — это требует больших временных затрат. Хотя мне это даже нравится. Меня это заводит.

— Вы сами добыли эти шкуры? Я слышал, что вы неплохой охотник.

— Я был им, но всё хорошее когда-то кончается.

Мастер положил свою корягу на стол, поднял с пола костыль и, опираясь на него, подошёл к столу. Он потянул за ручку выдвижного ящика, достал какую-то папку и долго рассматривал лежащие в ней фотографии. Потом бросил их в стол и продолжил:

— Всё должно быть достоверно. Даже коряги должны выглядеть естественно, как часть живой природы. Ну, вы понимаете.

Светловолосый нахмурился:

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Про шкуры? Нет. Я больше не хожу в тайгу. Был — охотник, теперь — калека.

— Неудачный случай на охоте? Схватка с хищником?

— Неудачно упал.

— На охоте всякое бывает, особенно после трёх-четырёх стаканов, — хохотнул второй гость — здоровяк в камуфляже и высоких сапогах.

Мастер нахмурил брови и отвернулся, его рот превратился в узкую полоску. Костяшки, сжимавшие костыль, побелели.

— Водка и впрямь многих сгубила. Те, кто не знает меры, здесь долго не живут. Большинство местных народов вообще алкоголь не употребляет. Здесь тайга — особые условия, особый закон. Тайга ошибок не прощает.

— Были мы в вашей тайге, знаем. И местных ваших знаем — пьют и ещё как пьют.

— Неправда это.

Здоровяк махнул рукой.

— Хватит меня лечить, вы ж не доктор. Говорю, без бухла везде тоскливо, а вот после стакана… хоть на кабана, хоть на лося… да хоть на чёрта лысого…

— Вам доводилось ходить на сохатого?.. Нет?.. Может быть на медведя?

Скулы здоровяка напряглись, он бросил мимолётный взгляд на светловолосого и прорычал:

— Не ходил! И что с того! Я, зато, в таких переделках побывал… Да тебе такое и не снилось. Я, мать твою, я может быть… Да мне только скажи, я хоть на кабана, хоть на бизона.

— Простите моего человека. Он у нас чересчур горяч. Он не хотел вас обидеть, — светловолосый строго посмотрел на своего приятеля, тот отвернулся.

Мастер положил костыль и, обвёл комнату взглядом.

— Понимаю. Так вот, когда завязал с промыслом, пришлось искать новую работу. Теперь добываю пропитание изготовлением вот этих зверюшек.

Светловолосый закивал.

— И в этом преуспели! Однако я так же слышал, что вы берётесь не за всякую работу.

— Я, скорее, художник, чем ремесленник. Поэтому занимаюсь лишь тем, что мне нравится, и дело имею!.. лишь с теми, кто мне по душе.

Мастер хмуро посмотрел на здоровяка, но тот, похоже, уже утратил интерес к разговору. Он рассматривал висевшую на стене оскаленную кабанью голову. Рядом с кабаном располагались чучела тетеревов, рябчиков, раскинувших крылья сов; в углу, на небольшом помосте притаилась лисица с повисшим селезнем в зубах. Но гостя, видимо, мало привлекали птицы и лиса. А вот кабаньи клыки, определённо, вызвали у здоровяка неописуемый восторг.

Когда эти двое заявились к нему, на ночь глядя, представились охотниками из Москвы, он не сразу сумел разглядеть их при свете фонаря. Позже, когда гости вошли в дом, он сразу понял, что это любители.

Светловолосый был одет в светло-коричневый комбинезон от JahtiJakt¹, носил дорогие часы, его ногти явно обрабатывали в каком-нибудь престижном салоне. Пахло от гостя дорогим парфюмом. Мастер даже поморщился. Такого охотника зверь за версту учует. Здоровяк казался менее нахохленным, но и он вовсе не походил на бывалого охотника — скорее на спортсмена-борца. Мастер усмехнулся, забавная парочка, но ему приходилось общаться со всякой публикой. Пришли поглазеть на чучела или хотят сделать заказ?

Светловолосый отошёл от композиции с волками и уставился на грызших тоненькую осинку бобров. Наклонился, щёлкнул одного из мохнатых грызунов по носу.

— Словно только что вылезли из воды.

— Это особый лак, ну… и ещё кое-что. Говорю же, у меня свои секреты.

— Не зря мои друзья советовали мне обратиться именно к вам.

— Хотите сказать, что слава о моих зверушках дошла до самой столицы?

— Вот именно. Алексей, скажи, — светловолосый посмотрел на своего спутника.

Тот что-то буркнул, не отводя взгляда от кабана.

— По-моему вы преувеличиваете, — мастер отложил свою корягу и улыбнулся.

— Ничего подобного. Вас называют одним из лучших чучельников этих мест. В Москве конечно много ваших коллег, но мне сказали, что вы не уступите ни одному из них.

Мастер ухмыльнулся:

— Сейчас развелось много самозванцев, которые лишь считают себя мастерами. Они делают штамповки и обирают людей. Я знаю, в Москве есть лишь парочка настоящих умельцев, с которыми стоит иметь дело — остальные мошенники.

— Совершенно с вами согласен. Я тоже не терплю мошенников, поэтому я здесь. Я очень рад, что встретил настоящего мастера. Ваши работы — настоящие произведения искусства.

Мастер беззвучно рассмеялся:

— Да. Мои работы кое-чего стоят. А всё потому, что я привык работать на совесть. Не терплю халтуры…

— Кстати о халтуре, — перебил гость. — Думаю, вы уже догадались для чего мы здесь. Алексей! Оставь в покое эту чёртову свинью!

Здоровяк вздрогнул, тут же позабыл про кабана, подхватил мешок, который всё это время лежал у его ног и подошёл к стоявшему в углу деревянному настилу.

— Сюда что ли?

— Доставай, — распорядился светловолосый.

Здоровяк вывалил из мешка косматую тушу.

— Это первый зверь, которого мне удалось добыть, — похвастался светловолосый. — Он огромен, но думаю, вам попадались и побольше. Я решил, что этот зверь станет первым экспонатом моей коллекции, и чучело из него должен изготовить лучший мастер из всех, кого я знаю.

Мастер, опираясь на костыль, подошёл к помосту, достал из кармана очки в толстой простенькой оправе и водрузил на нос. Брови мужчины сдвинулись, на лбу выступили морщины. Светловолосый подошёл к помосту.

— Что-то не так?

— Он огромный, ни разу таких не видел. Когда вы его убили?

— Скажем так — на днях. Мы не стали его потрошить. Предпочли, чтобы это сделал профессионал.

Мастер склонился над зверем, раздвинул пасть, надавил пальцем на зубы. Понюхал и сморщился.

— Что такое? От него воняет? Неужели мы его испортили? — встревожился светловолосый.

— Запах, напротив, слишком слабый.

— Разве это плохо?

— Где вы убили его?

— В лесу! Где же ещё? — вмешался здоровяк. — Надеюсь, ты не станешь проверять у нас лицензию? Ты же не егерь?

— Я не егерь. Хотя если лицензии нет, у меня могут возникнуть проблемы.

Глаза светловолосого сузились:

— Если такое случиться, я всё оплачу, — он вынул из кармана бумажник набитый купюрами и процедил: — Мне нужно, чтобы из этой твари сделали чучело! Причём самое лучшее чучело, чёрт меня подери! Сколько вы хотите за работу?

Мастер потёр подбородок, снял очки и принялся их тереть краешком свитера.

— Не думайте, что я собираюсь на вас нажиться…

— Говорите сколько?

— Если я возьмусь за работу… Это будет стоить… Двести пятьдесят долларов, с учётом того, что я рискую.

— Даю триста, если сделаете за три дня.

— Но, нет. Это вам не белка и не утка. Вы же не хотите, чтобы ваш первый трофей в течение полугода сожрала моль. Если шкуру как следует не просушить…

— Когда я получу свой заказ?

— Моя цена двести пятьдесят и к следующей субботе я сделаю то, что вы просите.

— По рукам, — светловолосый хлопнул в ладоши.

Мастер снова склонился над зверем, его собеседник напрягся:

— Ну что ещё?

Мастер погладил убитого зверя, подёргал за ворс. Догадка пришла внезапно. Этого не может быть.

— Похоже что… а ведь точно, и шерсть слишком мягкая.

— Что? Что там опять?

— В нём не меньше двадцати кило.

— Это точно, — снова вмешался здоровяк. — У меня аж спина затекла, пока его до машины нёс — огромный зверюга.

Мастер снова потёр подбородок, рассуждая вслух:

— Мех светлее обычного, зубы без желтизны. Когти не сточены и без трещин, стопы не огрубевшие, да и на теле нет ни одного шрама…

— Хватит мне голову морочить, — не выдержал светловолосый. — Стопы ему не нравятся, зубы. Что же плохого в том, что шрамов нет. Значит шкура не лопнет, когда сдирать будешь.

— Шкура-то не лопнет. Не в этом дело. Я просто понять не могу, как же он при всём при этом, такой вес набрал. Вот гляньте, — мастер приподнял зверя за хвост. — Анальные железы совсем не развиты.

— И что?

— Взрослые самцы всегда метят территорию, а этот не метил. Когти и зубы в идеальном состоянии, значит, он ни разу не дрался за самку. Похоже, он даже не охотился, а ведь это хищник.

— Как же он так отъелся? — хмыкнул здоровяк. — Гнёзда разорял? Ягодки, грибочки? А может он падаль жрал?

— Не падалью он питался.

— А чем?

Мастер убрал очки в карман и покачал головой.

— Молоком! Он питался молоком.

— Молоком? Каким ещё молоком?

— Материнским молоком. Судя по всему, отроду ему — не больше пяти недель. Вы хоть понимаете, что убили детёныша?

Примечания

1

JahtiJakt — финский бренд, является одним из самых популярных производителей одежды для охоты и рыбалки.