Выползина

Сергей Е. Динов, 2023

Если ты не тварь дрожащая, сопротивляйся…Авантюристка Вероника украла у ювелира из Польши подделки изумительного качества, пыталась доставить ценный груз в Санкт-Петербург для подмены бесценных экспонатов Эрмитажа через своих подельников из криминальной среды северной столицы. Череда убийственных событий, связанных с преступниками, посланными устранить воровку и вернуть груз, невольное вмешательство скромного компьютерщика Фёдора Ипатьева, его друзей, содействие подполковника Тарасова из Москвы, не без участия оперативных работников следственного отдела Петербурга, создали хаос среди бандитских группировок и не позволили провести подмену исторических экспонатов Эрмитажа, в том числе, одного из шедевров Карла Фаберже.

Паника

Минут через десять щекастая проводница Светик, босая, в чёрной комбинашке, обтягивающей бугристые телеса, вызывала по рации бригадира и наряд милиции. Кривоносый ухажёр неопределенной национальности, с полосатых трусах и майке, трусливо улыбаясь, заблаговременно сбежал в третье купе, закрылся на все запоры.

Проводница Светик замаскировалась домашним байковым халатом у хрипящей матом радиостанции и ныла, чтоб Фёдор не проболтался о её любовных утехах.

— Ага, — дрожал Фёдор от страха и перевозбуждения, — придут органы, а я, значит, должен молчать как рыба?

В вагон с грохотом тамбурных дверей ввалились две перекошенные багровые рожи в милицейских фуражках. Фёдор успокоился и повеселел. Наши. Родные. Которые стерегут и берегут. Но «наши» повели себя странно, а именно — никак не повели, стояли и тупо спрашивали Светика:

— Осталось у тя? Осталось?

Рыжая небритая ряха под серой форменной фуражкой бригадира поезда выползла из тамбура со значительным опозданием и долго материла Светика, умирающую от испуга. Старший из багровых, тоже сильно нетрезвый младший сержант, наконец, обернулся к свидетелю Фёдору, принялся уточнять факты его биографии: год и место рождения. Несколько раз переспрашивал фамилию, хотя она была, как пень, проста — Ипатьев. Для таких суровых и тупых персонажей у Фёдора даже актёрских сравнений из кинематографа на тот волнительный момент не нашлось. Когда Фёдор дотащил не вполне трезвых милиционеров до баллончика у стенки купе, они изумленно успокоились. За то ещё раз разволновался сам Федор. Вспомнил, как в это самое купе под римским номером «VI» он входил, уставший, но вполне счастливый, что скоро вернётся домой.

Проводница Светик достала спецключ, хотя дверь купе было приоткрыто, принялась нервно тыкать им в замочное отверстие. Рыжий бригадир Лёха Петрович потянул волосатую руку к ручке двери, но Фёдор его удержал.

— Не открывайте! Там чем-то резким, мер воняет! Какой-то отравой. Надо вытяжную вентиляцию включить. Или у вас только приточная?

На сложные вопросы пассажира бригадир поезда неопределённо дёрнул плечами, повелительно кивнул своей подчинённой. Проводница Светик убежала в служебное купе включать вентиляцию.

Через некоторое время рыжий Лёха-бригадир не выдержал стояния в бездействии, решительно откатил дверь купе.

На всякий случай Фёдор отступил подальше, но вытянул шею, пытаясь разглядеть, что же там случилось в купе под номером «VI».

Саркофаг купе, мигающий от пробегающих станционных огней, проявился в синем призрачном свете дежурного освещения скомканными простынями и тёмным горбами по обе стороны от мирного столика с яркими пакетиками дорожной снеди. Из-под простыни развалились колени в сине-лиловых кальсонах. Из-под другого — безжизненно свешивалась и моталась в такт движению поезда пухлая женская рука с перстнями и кольцами на толстых пальцах.

Зажгли общее освещение в вагоне и купе. Фёдора болезненно ярко полоснуло светом по глазам, будто вспышкой электросварки. После дикого вопля проводницы и хриплого ругательства бригадира, ему стало плохо от жуткого вида жёлтой, вспученной пены на синюшных губах несчастного толстяка, что лежал неподвижно со стеклянными выпученными глазами. Фёдор развернулся в сторону коридорных окон, отвалился лбом к прохладному пластику, под которым пряталось расписание движения поезда. Заскрежетали, зашипели милицейские рации, уточняя причину истерических воплей наряда.

Через полчаса Фёдора уже расспрашивал в купе юный прыщавый лейтенантик в помятой форме, быстро чирикал по бумажке шариковой ручкой, записывал его медлительные и невразумительные ответы.

–…д-двое, в тёмном, лиц не разглядел… Часа в четыре ночи… — мямлил Фёдор. — В-вышел за кипятком и заметил… Потом следы…

— Двое, свидетель? Вы точно разглядели? Може, было три али один? Точно было двое? — переспрашивал лейтенантик.

— Двое, — тупо повторил Фёдор, сознание будто прояснилось, вспомнились до мелочей тёмные фигуры у дверей купе номер «шесть». — Один был в натянутой по уши лыжной шапочке, другой — коротко стриженый. Под Керенского²⁰…

— Под кого?! — удивился лейтенантик.

— Не важно, — просипел Фёдор.

— Сами ж говорили: было темно… Мелькали огни… Как же вы рассмотрели стрижку издалека?!

— Зрение обострилось от страха… А сейчас будто сознание прояснилось, — признался Фёдор. — Будто при вспышке фотоаппарата. Вот и запомнил.

Как главный свидетель, он расписался под протоколом, забрал со столика свой смешной, для данных обстоятельств, читательский билет. Как только назойливый и нудный лейтенантик удалился, оставил его в покое, выскочив в коридор на командный призыв начальства, Фёдор с изумлением огляделся. Следов присутствия попутчицы в купе не обнаружил. Вместе с брюнеткой исчезла его дорожная сумка, пухлый от сложенной теплой куртки и плаща клеенчатый баул и его джинсовая верхняя куртка. На дворе — октябрь, совсем не тепло. По сводкам погоды, Петербург завесило холодными дождями и усыпало «мокрым снегом». Фёдора всегда удивляли подобные сообщения в новостях. Разве может снег при дожде быть сухим, а не мокрым? На выходные синоптики обещали похолодание до минус трёх.

Растерянный Фёдор пересмотрел багажные отделения в купе, легонько пнул под столом клеёнчатую сумку попутчицы, чуть меньшего размера, с меньшим содержимым по объёму, чем его такой же «челночный» баул с плащом и тёплой курткой, открывать не стал, расстроился, отказываясь что-либо понимать. Похоже, эта брюнетистая гнусь перепутала их сумки. Так он и задремал, сидя, переутомлённый бурными событиями ночи, отвалившись спиной в уголок между отодвинутой дверцей купе и стенкой. Разбудили его вполне вежливо, деликатно потрепали по плечу. Над ним склонился в милицейском кителе пожилой лейтенант, но с большими звёздами на погонах. Так, во всяком случае, показалось Фёдору со сна в замутнённом сознании. Пожилой напоминал доброго и усталого актера Басилашвили. Он печально и участливо созерцал Фёдора круглыми глазами, покрасневшими от недосыпа и беспокойной старости, прокашлялся с нутряными хрипами заядлого курильщика:

— Гражданин Ипатьев, вам придётся сойти на станции Бологое, помочь в расследовании, по горячим, та сазать, следам.

— Уж-же г-гражданин? — заикаясь, прошептал Фёдор. Пожилой не обратил внимания на его реплику. Он тяжело присел напротив, принялся рассуждать, спокойным, отеческим тоном со своей характерной присказкой «та сазать»:

— Что мы имеем на данный момент, та сазать… Нашими сотрудниками… с вашей помощью, обнаружены в купе номер «шесть» два трупа. По предварительной версии: отравление газом неизвестного свойства. Экспертиза установит природу отравляющего вещества, что привело к смертельному исходу двух человек. Мужчина и женщина, примерно, сорока — сорока пяти лет обои. Личности устанавливаются. Документы имеются. Одевайтесь, гражданин Ипатьев. Скоро станция.

Лейтенант с большими звёздами на погонах вышел из купе, но мимо него скользнул ужом и уселся напротив прыщавый лейтенантик с маленькими звёздочками на погонах. Не подумайте, что усталый и сонный Фёдор придуривался. Именно так в его замутнённом сознании всё и выглядело в ту кошмарную ночь, как дурной сон и жуткое наваждение.

— Ну? — сказал лейтенантик.

— О чём «ну»?

— Вам было приказано: одевайтесь, гражданин Ипатьев. Станция Бологое через три минуты.

— Опять гражданин? — обречённо вздохнул Фёдор, вытащил из-под столика клетчатый баул своей бывшей попутчицы. Снова, для верности, убедился, что чужая «челночная» сумка, была, как и у него, но чуть меньшего объёма. Не может такого быть, чтоб бурная брюнетка перепутала багаж!

Фёдор распустил замок-молнию, деловито порылся в чужой сумке, будто разыскивал что-то, перебрал женское барахло: платочки, кухонные полотенчики в целлофановой упаковке и мелочь, типа, косметики, коробочки с парфюмерией и, похоже, подарочные сувениры. Вскрыл плотный, чёрный, полиэтиленовый пакет, заклеенный скотчем, внутри вскрыл ещё один из плотной бумаги, так же смело оторвав полоски скотча. Обнаружил коробочки с сувенирами. Сначала расстроился. Но тут заметил, что его слегка развеселило, но не сильно обрадовало такому обмену: за спиной лейтенанта на спальном месте у окошка лежал пушистый комок смятой песцовой шубки попутчицы. На всякий случай, Фёдор ещё раз приподнял обе постели, приподнял и лейтенанта, заглянул в багажные отделения под сидениями, в надежде, что найдётся его спортивная сумка на «молниях», его клетчатый баул и джинсовая куртка с паспортом и деньгами. Пустоту под местом, где присел лейтенант, Фёдор высматривал особенно долго и тупо, словно размышляя, отчего там так пусто и неуютно.

— Чо? — спросил лейтенантик с прыщиками на щеках юношеского недомогания, выглянул из-под мышки пассажира.

— Ни — че — го, — грустно ответил Фёдор. — Пус — то — та.

Брюнетисто-блондинистая тварь удрала со всеми его вещами. Пришлось забирать сумку попутчицы, надевать её шубу, что вызвало у лейтенанта немой восторг.

— Ах, блин, а косил под капитана! — возмутился он. — Транс-с-свистит, что ли?!

— Не свистит, но — дилер²¹, — нашёл в себе силы пошутить Фёдор.

— Киллер?! — откачнулся лейтенантик к двери, в готовности бежать за подмогой.

— Дилер, дубина, — коммерсант!

Этот набор слов стал для лейтенантика непреодолимым для восприятия.

— Дилер. Дубина. Коммерсант, — задумчиво повторил он, туго размышляя над сложными определениями. Похоже, его достали из очень глубокого сна или из дальней провинции.

Поезд начал замедлять ход.

— А-а-а! Так шутишь?! — сообразил, наконец, лейтенантик, тут же нахмурился, покраснел всеми юношескими прыщами на впалых щеках. — А за дубину, — он погрозил мальчишечьим кулачком, — да ещё при исполнении… нарвётесь на трое суток, гражданин.

— И с уток получу, и с индюков, — обречённо вздохнул Фёдор. — Выходим, лейт, в открытый космос! А то я тут задыхаюсь…

Примечания

20

Керенский Александр Федорович (1881-1970гг.) — российский государственный и политический деятель, министр, председатель Временного правительства (1917 г.).

21

Дилер от англ. — dealer — торговец.