Русский характер

Сергей Донской, 2007

Оборотистый делец Карл Шарко раздобыл пятьсот килограммов алмазов на якутских приисках и переправил все за пределы России, чтобы там нанять ювелиров – тогда ценность алмазов подскочит в сотни раз. Но не знал он, что в это время перед ФСБ поставили задачу возвратить ценности государству. И два спецназовца – Олег Белан и Иван Долото, уже отправились в гости к Шарко, чтобы изъять драгоценности. А в помощь взяли с собой девушку Таню, чтобы она в качестве массажистки вошла к жулику в доверие. Но делец оказался не так прост и приготовил взрывное устройство. Одно нажатие на кнопку пульта, и контейнер с алмазами взлетает на воздух…

Глава 1

Торг платежом красен

1

Восточная оконечность Крымского полуострова, пышущая жаром, шипела, омываемая морскими волнами. По другую сторону Керченского пролива точно так же накалялась на солнце Тамань, но это была совсем другая земля, русская, а значит, чужая.

Теперь чужая, отметил про себя человек, подъехавший к офису керченской фирмы «Бриз».

Фирма занималась недвижимостью, являлась откровенно посреднической и была далека от процветания. Один телефон, два персональных компьютера, три штатных сотрудника, десяток постоянно сменяющихся агентов — вот и все ресурсы: материально-технические и людские. Чем богаты, тем и рады, говорят в подобных случаях, однако директор был далек от радостного или хотя бы просто благодушного настроения.

Губы у него были бледные, глаза — тусклые, волосы — редкие, а довершала непривлекательный образ не слишком благозвучная фамилия Багнюк.

Он как раз вдумчиво штудировал книгу «1001 способ сделать свой бизнес успешным» когда в гулком коридоре раздались шаги приближающегося человека. Багнюк молниеносно убрал книгу со стола, отставил чашку с остатками кофе, погасил сигарету и весь подобрался. Кажется, пришло время совместить теорию с практикой.

В кабинет вошел незнакомый мужчина лет пятидесяти, от которого за версту несло дорогим одеколоном, которым он щедро окропился по случаю несусветной жары, чтобы перебить, по-видимому, запах тела. Одет он был не вполне по-курортному: светлый строгий костюм, застегнутая на все пуговицы рубаха, кожаные туфли. Если не считать ушей, глаз и загорелой лысины, то голова и шея вошедшего были покрыты плотным волосяным покровом, местами выбритым до синевы, местами жестким и курчавым, черным, с редкими проблесками седины. Пружинились волосы также из-под воротника, непокорно торчали из манжет, топорщились на пальцах.

— Шарко Карл Маркович, — представился мужчина, после чего, не тратя времени на расшаркивания, по-хозяйски опустился в кресло напротив Багнюка.

Тому пришлось слегка привстать, чтобы поприветствовать посетителя рукопожатием через стол. Ладонь у Шарко оказалась безволосая, липкая на ощупь. Не стоит ему расхаживать по такой жаре в костюме, пусть даже летнем, подумал Багнюк.

— Очень приятно, — сказал он, поддевая ногтем выложенную перед ним визитку. — Я Виктор Павлович Багнюк. С ударением на первом слоге.

— Павлóвич? — удивился Шарко, переиначивая отчество на сербский лад.

— Имеется в виду фамилия, — натянуто улыбнулся Багнюк.

— Та-ак. А с именем у нас что? Ударение на первом слоге или на втором, как у Гюго?

Шарко с ироничным видом шевельнул угольными бровями. Багнюк разобиделся и моментально позабыл все 23 способа расположить к себе собеседника, усвоенные с утра.

— С Гюго в родстве не состою, — сухо произнес он. — Вы насчет аренды жилплощади? Вам в центре или поближе к морю?

Шарко поморщился:

— При чем тут море?

— Тогда, — сказал Багнюк, — есть приличные квартирки возле автовокзала. Или возле рынка.

«Что, впрочем, одно и то же», — добавил он мысленно.

— Я не нищий, чтобы ютиться в ваших клоповниках, — отрезал Шарко.

Это было заметно невооруженным взглядом. Одни только его часы стоили дороже всего офисного оборудования фирмы. Сознавать это было неприятно. С другой стороны, вступление казалось обнадеживающим.

— Есть конкретные пожелания? — осведомился Багнюк.

— Мне нужен дом, — ответил Шарко. — Большой, отдельно стоящий дом, и чтобы никого рядом. Ни соседей, ни отдыхающих.

Вот так сюрприз! На ловца и зверь бежит. Сердце Багнюка учащенно забилось. Наконец-то нашелся купец на его товар. Вот уже два года он безуспешно пытался сбагрить особняк, переписанный на него младшим братом, осужденным за разбой на больших крымских дорогах. Тот, в свою очередь, отобрал недвижимость у кого-то за долги, а может, и просто так, по дурости.

Дом торчал посреди безлюдной равнины между гнилым озером Камыш-Бурун и крохотным поселком Героевское. Море далеко, трасса еще дальше, проселочная дорога состоит из одних булыжников и ухабов. Электричество, правда, подведено, но водопровода нет, а так называемые удобства во дворе, что уже и не удобства вовсе, а сплошной дискомфорт. В подобных условиях только дикарям жить. Ни один нормальный коммерсант, депутат или прокурорский работник не пожелали обосноваться в такой глуши. И вдруг — этот залетный жук, этот мохнатый шмель Шарко. А что, если удастся его охмурить?

2

— Есть у меня на примете один особнячок, — забросил удочку Багнюк, старательно жмурясь, чтобы не выдать себя алчным блеском в глазах. — До шоссе рукой подать, вокруг живописные курганы, из окон второго этажа открывается великолепный вид на море…

«До которого два километра с гаком», — уточнил он про себя.

— Да что вы привязались ко мне с этим своим морем, — раздраженно произнес Шарко. — Я, знаете ли, не какой-нибудь там Айвазовский. И я покупаю дом, а не виды из окна.

Покупаю, он сказал: покупаю!

Сердце Багнюка было готово выпрыгнуть из груди, адамово яблоко разбухло и, казалось, едва умещалось в гортани.

— Понимаю, — просипел он.

— Сколько туда езды? — деловито спросил Шарко.

Фортуна начала поворачиваться к Багнюку спиной. Сказать правду? Но кому захочется селиться в двадцати километрах от города, где ни магазинов, ни кафе, ни автозаправок?

— Это смотря какой езды, — выдавил из себя Багнюк. — Вы как, с ветерком любите?

— С триперком, — грубо ответил Шарко. — Так сколько?

— Если по времени, то…

— В километрах.

— Ну, — Багнюк кашлянул в кулак, — километров тринадцать-пятнадцать набегает. Как когда.

— Не понял, — нахмурился Шарко. — Там дорога резиновая, что ли? То растягивается, то сжимается?

Дорога, ведущая к дому, была каменистая и пыльная. Снизу по днищу булыжники барабанят, а сверху корпус пылью в палец толщиной покрывается: не намоешься. Багнюк пару раз в свои владения наведался и охладел к ним. В доме ни мебели приличной, ни телевизора, ни холодильника. Весь дизайн — грошовые плакаты с девками да чугунные решетки на окнах. Поверх дубового паркета настелены такие убогие ковры, что приличному человеку о них и ноги-то вытирать неловко. Грязь, запустение, строительный мусор.

«Подвел ты меня, брат, ох как подвел», — подумал Багнюк, а вслух произнес:

— Буду с вами предельно откровенным, Карл Маркович.

— Неужели? — Лицо Шарко приняло непроницаемое выражение, которому позавидовал бы сам Будда.

— Я никогда не хитрю с клиентами, не пытаюсь их обжулить, — продолжал Багнюк, пропустив саркастическую реплику мимо ушей. — Мой принцип: честность и еще раз честность…

— И еще раз честность.

— Что вы сказали?

— Бог троицу любит, — пояснил Шарко, неопределенно усмехаясь.

Сбившийся с мысли Багнюк ожесточенно потер переносицу.

— Так вот, — заговорил он, поминутно покашливая. — Дом — что надо, не дом, а конфетка. Но несколько, гм, удален от цивилизации. Путь туда, прямо скажем, не близкий. Зато полная изоляция, тишина, птички поют… — Багнюк вспомнил, как досаждали ему неумолчный стрекот кузнечиков и жужжание мух, хорошенько прочистил горло и брякнул: — Короче, удовольствие это обойдется вам в сто пятьдесят тысяч. Долларов.

— Дорого, — покачал головой Шарко. — Ну и цены у вас. Прямо-таки столичные.

— Ну, в Киеве такие особняки за полмиллиона улетают, — заявил Багнюк, никогда не прогуливавшийся по Крещатику. — Со свистом.

— С художественным.

— Как-как?

— Я не киевлянин, — заявил Шарко, — и даже не украинец. Но кое-какая собственность в Москве у меня имеется, так что в ценах я разбираюсь, да. И выкладывать сто пятьдесят штук баксов за развалюху посреди степи я не намерен.

— Насколько я понял, — сказал Багнюк, — вы ищете уединения.

— За разумную оплату, уважаемый, за разумную оплату…

— Особняк в викторианском стиле не может стоить дешевле.

Утверждение прозвучало так, словно Багнюк, никогда в жизни не удалявшийся от Керчи более чем на пятьсот километров, постоянно курсировал между туманным Альбионом и Новым Светом.

— Это что-то новенькое, — хмыкнул Шарко, заправляя под воротник непокорные пряди волос, щекочущие шею. — Волчье логово в викторианском стиле, надо же!

Он знал, как сбивать цену, и умышленно выводил из себя директора агентства недвижимости. Нервничающий человек теряет бдительность и способность рассуждать здраво. Торговаться с таким — одно удовольствие. А торг предстоял важный. От успеха во многом зависело будущее Шарко. Приобретение особняка было для него если не вопросом жизни и смерти, то залогом свободы и безопасности — это точно.

3

Критические замечания посетителя возмутили Багнюка до такой степени, что он мысленно обозвал его вонючим шимпанзе. Сравнение получилось удачным. Повышенная волосатость действительно придавала облику господина Шарко нечто обезьянье, да и запах…

Запах вольера!

Чем дольше велась беседа, тем резче, тем тяжелее становился он, перешибая парфюмерный аромат, расползаясь по комнате, подобно отравляющему газу. Встать и демонстративно распахнуть окно пошире? Выставить Шарко, сославшись на занятость? Хорошо бы обзавестись телохранителями, подумал Багнюк. Подходят к наглецу, хватают за шиворот и выволакивают прочь, подгоняя пинками. Но телохранителей нет. Они имеются лишь у по-настоящему состоятельных людей. Сперва оборотный капитал, а потом уж все остальное.

— Напрасно вы иронизируете, — произнес Багнюк, мысленно прицениваясь к облачению собеседника и к его пухлой борсетке. — Сто пятьдесят тысяч — деньги немалые, но и особняк на побережье — это, знаете ли, не сарай в дачном кооперативе.

— Сараями не интересуюсь. — Шарко встал и сунул руки в карманы. — Похоже, я обратился не по адресу. — Он дал понять, что намеревается развернуться и уйти.

Глаза Багнюка сделались тоскливыми, как у голодного пса, из-под носа которого уплывает аппетитнейший кусок мяса на косточке. Гримаса, исказившая его лицо, никоим образом не могла служить рекламой агентству недвижимости. Наоборот.

— Погодите! — крикнул он, теряя самообладание вместе с ускользающей надеждой.

— Ну? — Шарко застыл вполоборота, сжимая в обоих карманах по большой мохнатой фиге.

— Сто тридцать, — сипло произнес Багнюк. — Таких фантастических скидок вы больше нигде не найдете.

— Сто десять. И это при условии, что вы располагаете всеми необходимыми документами.

— Располагаю. — Багнюк извлек из стола папку и принялся суетливо выкладывать из нее бумаги, чертежи и фотографии. — Но о ста десяти тысячах и речи быть не может. Это ни в какие ворота не лезет.

— Тогда сто, — безмятежно сказал Шарко, качнувшись с пятки на носок. — Для круглого счета. Если вы согласны, то я готов продолжить переговоры.

Он готов продолжить переговоры, Кинг-Конг вонючий!

— Уговорили, — сладко улыбнулся Багнюк.

Шарко сел, бегло просмотрел документы и занялся придирчивым изучением ногтей, словно специально для этого прикатил в Крым из России.

— Когда будем смотреть, гм, объект? — нарушил затянувшуюся паузу Багнюк.

— Уже видел, — огорошил его Шарко.

— Как?

— Катался вдоль побережья.

Багнюк страдальчески скривился. Дал маху! Если этот волосатый москаль рыскал по Керченскому полуострову в поисках пристанища и дом на отшибе ему приглянулся, то не стоило спешить со скидками. Что ж, больше уступок не будет. Ни шагу назад!

— Оплата наличными, — предупредил Багнюк.

Судя по нервному подергиванию губ, он уже мысленно пересчитывал переходящие из рук в руки пачки денег. Заглотил наживку, теперь не сорвется. Решив так, Шарко закинул ногу за ногу и обворожительно улыбнулся:

— А вы молодец. У вас настоящая коммерческая жилка. Такому палец в рот не клади.

Багнюк показал мимикой: «Да уж не лыком шиты». И строго осведомился:

— Готовы ли вы заплатить задаток?

— Берем быка за рога? — Улыбка Шарко расширилась сразу на пару сантиметров. — Куем железо, пока горячо?

— Куем. Почему бы и нет?

— Потому что у меня есть одно дополнительное условие.

— Какое? — насторожился Багнюк.

— Маленькое. — Шарко показал на пальцах, каким маленьким представляется ему условие. Размером с кончик мизинца.

— А конкретнее? — Багнюк заерзал.

— Пожалуйста.

Расстегнув барсетку, Шарко извлек оттуда бархатный мешочек, потянул за шнурок и высыпал на стол горстку сверкающих камней.

— Здесь алмазов на сто тысяч баксов, — сообщил он. — После огранки цена увеличится вдвое или втрое, если не поскупитесь нанять хорошего ювелира. Поздравляю с удачной сделкой, Виктор Павлович. Можно сказать, что вы поймали жар-птицу за хвост.

4

Камешки сияли. Багнюк — нет.

— По-вашему, я похож на сумасшедшего, Карл Маркович? — угрюмо осведомился он. — На лоха сохатого?

— Вы не производите впечатление лоха, — вежливо произнес Шарко. — Именно поэтому я предлагаю вам столь выгодные условия.

— Выгодные? Не смешите меня и уберите это. — Багнюк показал глазами на алмазы. — Без денег разговора не будет. Если вам больше нечего мне предложить, то всего хорошего.

На этот раз Шарко вставать не стал, а как раз наоборот — поудобнее расположился в кресле.

— Алмазы настоящие, — сказал он, сделавшись вкрадчивым, как змей-искуситель. — Что касается наличных, то таких денег я при себе не ношу, как вы сами понимаете.

— Существуют кредитные карточки, — обидчиво напомнил Багнюк.

— На кредитках одни кошкины слезы, — отмахнулся Шарко. — Я недавно возвратился из Ниццы, а там сами знаете как нашего брата обдирают.

— Нас здесь не обдирают. Мы здесь ученые.

Багнюк гордо вскинул голову.

— Но ведь никакого риска. Сейчас мы вместе садимся в мой «мерс» и едем к любому ювелиру, которого вы выберете. Он осмотрит камни. Оценит их…

Не переставая говорить, Шарко все сильнее налегал грудью на стол, постепенно понижая тон до доверительного.

«Черт, как же все-таки от него несет, — подумал Багнюк, отстраняясь. — Не моется, что ли? Или из навоза выковыривает свои камушки? А вдруг настоящие? Вдруг после огранки они действительно потянут на четверть миллиона? Вот сейчас возьму и поеду по ювелирам. За спрос не бьют в нос».

От собственной решимости у Багнюка забурлило в животе, а лоб покрылся липкой испариной. Были времена, когда он верил всяким заманчивым обещаниям, а потом кусал локти, кляня себя за бестолковость. Но времена изменились. И особняк — не фунт изюму, который можно забрать без ведома хозяина. Соглашаться на экспертизу или не соглашаться?

— Рискованно, — произнес Багнюк с сомнением. — Очень рискованно.

— Все мы чем-нибудь рискуем, — ударился в философию Шарко. — Было бы во имя чего.

— Я всегда полагал, что у состоятельных людей не бывает проблем с деньгами, — пробормотал Багнюк, прислушиваясь к внутреннему голосу, все настойчивее призывающему воспользоваться шансом.

— Проблемы бывают у всех.

Что можно было возразить против этого? Пока безуспешно подыскивался контраргумент, Шарко еще сильнее ошарашил собеседника следующим заявлением:

— Но у того, кто обладает достаточным количеством алмазов, проблем не бывает. Если я не куплю ваш дом, то найду другой. Не хотите продавать, не надо. Я уже и сам жалею, что поспешил. — Зажав один из камешков между пальцами, Шарко повернул его таким образом, что сверкающие искры, казалось, брызнули в глаза Багнюку. — Нелегко расставаться с этими красавцами. Готов любоваться ими с утра до вечера. Как сверкают, как переливаются, как играют всеми цветами радуги! — Шарко потянулся к мешочку. — Убирать камни?

— Не надо, — твердо произнес Багнюк. — Алмазы так алмазы. Но недвижимость и сопроводительные документы перейдут в ваши руки не раньше, чем подлинность камней подтвердят три ювелира. Только так, и никак иначе.

Шарко кивнул: да, только так, и никак иначе. Этого он и добивался.