Детоубийцы

Сергей Донской, 2013

До приезда детей в лагерь отдыха «Зорька» оставалась всего неделя, а охрана территории до сих пор не была организована. Дело в том, что два дюжих мужика, подрядившиеся на лето сторожами, по невыясненным причинам сбежали. Директор лагеря начал искать замену, но вдруг проблема разрешилась сама собой. К нему обратились братья-близнецы Беридзе, представились грузинскими беженцами и попросились охранниками. Директор с радостью принял беженцев на работу. А спустя несколько дней, когда территория лагеря наполнилась смехом и щебетанием ребятни, братья Беридзе взяли в руки автоматы и хладнокровно расстреляли более трех десятков детей… Страна погрузилась в траур, ужас парализовал людей. Президент России собрал экстренное совещание и приказал силовикам найти и покарать убийц. Любой ценой.

Глава 4

Рука Москвы

Встречая в аэропорту так называемого «специалиста», Петраков рассчитывал увидеть настороженного, сурового мужчину лет сорока и не сразу обратил внимание на достаточно молодого, темноволосого мужчину с большой спортивной сумкой, который стоял в стороне от пассажирского потока, терпеливо дожидаясь, пока к нему подойдут. Увидев на сумке наклейку несуществующей авиакомпании «Аэрорусь», Петраков приблизился и поздоровался. Молодой человек протянул для приветствия не правую, а левую руку, как было предусмотрено организаторами встречи.

— Добро пожаловать в Африку, — улыбнулся Петраков.

Ответной улыбки не последовало. Молодой человек лишь поблагодарил и представился:

— Олег Белов. Ваш временный внештатный сотрудник.

Петракову он не понравился. Подчеркнуто отстраненный, явно заносчивый, самовлюбленный пижон в светло-голубых джинсиках и белой приталенной рубахе. Посланнику Москвы было никак не больше тридцати, а держался он так, словно успел повидать все на свете и дослужился, по крайней мере, до звания полковника. Чересчур смазливый Олег Белов нисколько не походил на тех лихих вояк, которые обычно выполняли грязную работу. Глаза его показались Петракову не голубыми, а водянистыми, а легкая небритость — нарочитой. Словно Белов пытался компенсировать недостаток грубой мужественности на своей физиономии героя-любовника.

— Прошу к машине, — сухо произнес Петраков и зашагал вперед, не расщедрившись на новую улыбку.

— А в Кампале не жарко, — заметил Белов, идущий позади.

Ах, какие мы наблюдательные!

— Во-первых, это Энтеббе, — сказал Петраков. — До Кампалы тридцать пять километров.

— А во-вторых?

— Во-вторых, хотя мы находимся возле экватора, климат здесь мягкий. Плоскогорье. К тому же озера кругом. Температура здесь никогда не поднимается выше тридцати градусов.

Сообщая эти сведения, Петраков не поворачивал головы. Тон его сохранял ту нейтральную вежливость, к которой прибегают дипломаты, когда хотят выразить собеседнику свое неудовольствие. Белов, разумеется, этого не понял.

— Я видел стадо антилоп, когда мы снижались, — неожиданно произнес он. — И жирафа.

Это прозвучало до того по-детски, что Петраков все-таки оглянулся.

— Да, диких зверей здесь хватает, — подтвердил он. — Слоны, бегемоты, буйволы, леопарды. А самые опасные из них — муха цеце и малярийный комар. Советую приобрести ультразвуковой отпугиватель насекомых или инсектицидную лампу.

Но Белов успел надеть прежнюю маску высокомерного красавчика.

— Я не за покупками приехал, — отрезал он.

Слышать эту отповедь после мальчишеских восторгов по поводу антилоп и жирафов было странно. Петраков пожал плечами, решив не обращать внимания на капризы гостя. Неуравновешенный мальчишка, что с него взять?

— Еще одна напасть — перебои с мобильной связью и Интернетом, — продолжал Петраков как ни в чем не бывало. — И никогда не пейте воду из крана.

— Кто сейчас пьет воду из крана? — удивился Белов.

Они вышли из здания аэропорта, очутившись под открытым небом с полупрозрачными мазками облаков. Вокруг галдели туристы и аборигены, яркие и беспокойные, как тропические птицы. На этом пестром фоне резко выделялась большая неподвижная фигура темнокожего полицейского в оливковой рубахе с короткими рукавами. Судя по черным погонам, он был майором. Скользнув по нему взглядом, Петраков хотел пройти мимо, когда что-то заставило его присмотреться к майору повнимательнее. В грудь его словно всадили осиновый кол. Не в силах сделать ни вдоха, ни выдоха, Петраков зацепился ногой за ногу и замер на месте.

— Что случилось? — сердито спросил Белов, едва не налетевший на него.

Затравленно глядя на приближающегося полицейского, Петраков ничего не ответил.

— Майор столичной криминальной полиции Феликс Кулафье, — представился полицейский.

Петраков и его спутник тоже назвали себя.

— Я хотел бы взглянуть на ваш паспорт, — обратился Кулафье к Белову.

Паспорт Петракова его не интересовал. Он был заочно знаком с русским послом. Они уже виделись вчера ночью, а потом общались по телефону. По поводу смерти Генри и на другие неприятные темы. Петраков не сразу узнал Кулафье, потому что сегодня тот был в полицейской форме, а не в красной майке, обнажающей могучие плечи и бицепсы.

— Пожалуйста, — сказал Белов, протягивая паспорт.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Кулафье.

Идеальный полицейский, стоящий на страже законов Уганды. Петраков подавил нервный смешок. Он все сильнее и сильнее убеждался в том, что измена жены — не самая большая беда, которая может приключиться в Африке.

* * *

Лейтенанту Олегу Белову не нравился полисмен, не нравился посол, не нравился аэропорт, да и сама Уганда ему тоже не нравилась. А ведь в детстве (не таком уж недавнем) он мечтал побывать в Африке, которую воображал похожей на страну вечных приключений в стиле Индианы Джонса.

Причина недовольства крылась не в местном колорите, а в характере задания, полученного лейтенантом. Предстояла ЛИКВИДАЦИЯ. Его прислали в качестве ИСТРЕБИТЕЛЯ. По сути, он был киллером. В роли заказчика выступало государство.

Не то чтобы Белов жалел братьев Беридзе, расстрелявших несколько десятков детей на побережье Черного моря. Подобно всякому нормальному человеку, он ненавидел их лютой ненавистью и проголосовал бы за их казнь обеими руками. Все дело в том, что Белову предстояло расправиться с братьями СОБСТВЕННОРУЧНО. Это в корне меняло дело. Несмотря на службу в спецназе Антитеррористического Центра, лейтенанту еще ни разу не доводилось убивать людей. Стрелять — он стрелял, причем великолепно, в том числе по живым мишеням. Однако вести огонь с дальней дистанции — это одно, а стрелять в людей в упор — совсем другое.

Короче говоря, Белов терзался сомнениями, сумеет ли он выполнить приказ или нет. Он чувствовал себя, как плохой ученик перед экзаменом, только в сто раз хуже. Отсюда была его нервозность и некоторая заносчивость. Таким образом Белов скрывал свое истинное состояние. От окружающих и от самого себя.

— Отчего этот полицай ко мне прицепился? — спросил он, когда, получив свой паспорт обратно, шел к парковке рядом с Петраковым.

Посол казался совершенно больным. Его лицо было серым и влажным, он беспрестанно облизывал маленькие губы таким же маленьким, острым языком.

«Что с ним? — обеспокоенно подумал Белов. — Заболел, что ли?»

— Обычная проверка документов, — пробормотал Петраков, открывая желтый «Форд».

— Но у вас-то паспорт не попросили, — напомнил Белов. — И не спросили, где вы намереваетесь остановиться.

— Ну и что? — Петраков пожал плечами. — Я здесь давно примелькался. А вы — человек новый, к тому же из России. Так что интерес майора Кулафье к вашей персоне оправдан.

— А я вот не запомнил, как его зовут.

Петраков опустил голову, поправляя коврик перед водительским сиденьем.

— Очень плохо, — буркнул он. — Люди нашей профессии обязаны помнить каждую мелочь.

— У нас разные профессии, — сказал Белов, усаживаясь на переднее сиденье.

Сумку он взгромоздил на колени. Можно было сунуть ее в багажник или на заднее сиденье, но Петраков предлагать не стал. У него расстроился желудок и, кажется, началась аллергия на московского пижона. Тоже мне, «рука Москвы»!

— А знаете, — сказал Петраков, включая зажигание, — последнему обстоятельству я несказанно рад.

— Я тоже, — обронил Белов и умолк, уставившись прямо перед собой.

На язык так и просилась какая-нибудь колкость, но Петраков лишь покрепче стиснул зубы. Вовсе ни к чему ссориться с человеком, присланным по распоряжению самого Воротникова. Разумнее наладить с Беловым хорошие отношения. Ведь если он не будет доверять Петракову, то майор Кулафье может рассердиться, а тогда…

Петраков заставил себя не думать, что будет ТОГДА. Ведь по натуре он был оптимистом, а не пессимистом. Ну, старался быть. И до вчерашнего дня это у него худо-бедно получалось.

Гоня прочь тягостные мысли, Петраков смотрел на привычный пейзаж: буйволы, пасущиеся вдоль обочин, крестьяне на грядках с уклоном градусов в шестьдесят, грудастые негритянки, кормящие своих похожих на обезьянок младенцев, продавцы огромных гроздьев бананов, подростки, моющие свои грязные мопеды в не менее грязных лужах. Но главное занятие сельского населения заключалось в том, чтобы, сидя возле своих убогих хижин, пялиться на проезжающий транспорт. Нет, это была не та страна, которая могла явить миру новое экономическое чудо…

Двухполосная дорога не позволяла развить приличную скорость, поэтому порой приходилось тащиться то за медлительным автобусом, то за маршруткой, разваливающейся прямо на ходу. Кроме того, в асфальте зияли выбоины, а шоссе то и дело пересекали «лежачие полицейские», размещенные в самых неожиданных местах. Ведя машину, Петраков нервно кусал свои маленькие губки и отмалчивался. Лишь добравшись до центра Кампалы, он овладел собой настолько, чтобы начать делать комментарии по поводу местных достопримечательностей. Показал гостю торговый комплекс «Оазис», вполне современный супермаркет «Накуматт», затесавшийся в скопление обшарпанных домишек, облюбованный рынок сувениров на пересечении Колвии-стрит и Кимати-авеню.

Слушая гида, Олег Белов ничем не выдавал своего любопытства. Оживился он лишь при виде демонстрации на площади, на которую обрушились мощные струи водометов.

— Почему вода розовая? — спросил он, глядя в окно.

— Таким образом власти помечают недовольных, чтобы отлавливать их после демонстрации, — пояснил Петраков. — Краска несмываемая. России не мешало бы взять этот прием на вооружение.

— Россия — не Уганда, — сказал Белов. — Против чего протестуют эти люди?

— Президент Мусевени им не нравится, — ответил Петраков. — Всегда чем-то недовольны. Забыли, как предшественник Мусевени скармливал оппозиционеров крокодилам или приказывал сбрасывать их в водопад. — Он хихикнул. — Кстати о крокодилах. Я ужасно проголодался. Приглашаю вас пообедать в одном замечательном ресторане. Заодно обсудим дела.

— Неплохая идея, — согласился Белов. — Главное, своевременная.

Было непонятно, к чему относится это замечание: к совместной трапезе или к предложению обсудить дела. А может быть, москвич намекал, что ему надоело болтать на отвлеченные темы?

Петраков обиделся, однако заставил себя изобразить улыбку. Самую широкую, на которую был способен.

* * *

Замечательный, по мнению Петракова, ресторан представлял собой открытую площадку, слегка затуманенную горьковатым дымом от гриля. Усевшись за стол, Белов ощутил толчок и увидел громадного пса весом, наверное, в целый центнер. Бодая косматой башкой стулья посетителей, африканский полкан требовал к себе внимания. Боязливые посетители покорно гладили его по свалявшейся шерсти и скармливали ему объедки. Белов ограничился тем, что пнул раскормленную тушу под ребра. Разочарованно взглянув на него, пес отправился на поиски более сговорчивых двуногих друзей.

Выбирать блюда он предоставил спутнику, предупредив только, что излишнюю экзотику не одобряет. Кисло улыбнувшись, Петраков сделал заказ, после чего решил провести небольшую политинформацию.

— Вообще-то, — сказал он, — не удивительно, что террористы нашли убежище в Уганде. Тут царят дикость и беззаконие.

— Почему их паспортами занимается генерал Тананзе? — спросил Белов, убедившись, что их никто не слышит.

— Ну, генерал — не совсем генерал, — сказал Петраков. — Он давно в отставке. До этого был правой рукой Йовери Мусевени. Его солдаты подавляли восстания на севере страны. Сжигали деревни вместе с жителями, насиловали, пытали, убивали. Потом Тананзе подал в отставку, поселился в загородном дворце и стал наслаждаться награбленным добром. Теперь в Уганде он самый богатый и уважаемый человек после президента. Но, думаю, запасы его сокровищ постепенно истощаются. Вот почему он взял террористов под свое покровительство. За деньги. За большие деньги.

— А мальчик как туда попал? — поинтересовался Белов.

— Генри, он, э-э…

Петраков умолк, гадая, как назвать Генри: ПРОСТИТУТКОЙ? ПРОСТИТУТОМ?

— Он занимается проституцией, — нашелся Петраков. — Тананзе специализируется на мальчиках, понимаете, что я имею в виду?

— Понимаю.

— Вот я и подсунул ему Генри.

— А ему отрезали голову, — кивнул Белов.

— А не надо было сбегать! — запальчиво воскликнул Петраков и тут же понизил голос: — Я не виноват, что он захотел передать мне копии как можно быстрее. Кстати о копиях. Хотите на них взглянуть?

Оглянувшись, посол приготовился запустить руку во внутренний карман пиджака. Белов остановил его жестом:

— Я видел отсканированные снимки. В Москве.

— Ах да, конечно.

Мужчины замолчали, ожидая, пока официант расставит на столе принесенные блюда. Главным из них был своеобразный африканский гуляш из курятины, сушеной рыбы и сладкого картофеля. Вместо хлеба полагались кукурузные лепешки с овощной начинкой, а роль десерта выполняли вареные бананы в меду. Пиво тоже подали банановое. Все это разнообразие стоило не дороже обеда в привокзальной забегаловке.

Вначале Петраков намеревался угостить гостя по-настоящему роскошным обедом, но потом передумал. Уж слишком сильно Белов задирал нос. Вел себя так, будто был полновластным хозяином положения.

Не будучи психологом и знатоком человеческих душ, Петраков не понимал, что Белов лишь напускает на себя важный вид. В действительности он испытывал все большую и большую неловкость и оттого, что общается с послом в подобном тоне, и от собственной скованности, и потому, что не знал, как будет добираться до братьев Беридзе. В сущности, он был еще неопытным юнцом, все подвиги которого совершались на полигонах и в учебных классах. В свои двадцать девять лет Белов не был женат и не имел постоянной подруги, которую можно было бы назвать «своей». Он еще робел перед отцом и нуждался в материнской ласке. Здесь, в Уганде, ему предстояло стать не просто мужчиной, а воином, готовым пролить кровь собственную и способным пустить кровь чужую. Вот что его пугало. Он боялся, что не сумеет совершить то, что требовали от него командиры, долг, родина.

Белов видел снимки детей, расстрелянных в Лазаревском, однако не побывал на месте преступления и не заглянул в глаза безутешных родителей. Он был осведомлен о том, как погиб малолетний информатор Генри, но не представлял себе, как выглядит обезглавленный и кастрированный труп подростка. По этой причине ненависть к убийцам, испытываемая Олегом Беловым, была не настоящей. Он ненавидел их, как ненавидят подонков все нормальные люди. А тут требовалось гораздо более глубокое, сильное, всепоглощающее чувство. Чувство, позволяющее нажимать на спусковой крючок без малейших угрызений совести.

— Зачем Беридзе понадобились угандийские паспорта? — спросил он, ковыряя ложечкой сладкую закуску. — Думаете, они решили остаться здесь?

— Нет, — покачал головой Петраков, давно разделавшийся со своей порцией. — Я полагаю, что паспорта нужны им для того, чтобы уехать и затеряться в каком-нибудь уголке земли. Если они до сих пор не уехали.

Белов почувствовал, как в его груди затеплилась надежда. Отъезд братьев Беридзе из Уганды, конечно, не отменит операции «Кара», санкционированной самим президентом России, но скорее всего Антитеррористический Центр отправит в погоню кого-нибудь другого или хотя бы обеспечит Белова надежными напарниками. Скрывая свою мелкую, эгоистическую радость, он нахмурился и строго осведомился:

— Вы приняли какие-то меры, чтобы не дать им уйти?

— У меня нет возможности проводить силовые операции, — начал оправдываться Петраков. — В моем подчинении всего три кадровых разведчика, да и те не годятся для оперативной работы.

— Вы ведь тоже разведчик?

— Да, но мои обязанности состоят главным образом в прослушивании бесед между посольствами, а также в том, чтобы убеждать президента Мусевени смягчать диктаторский режим. — Воровато оглянувшись, Петраков наклонился к Белову: — Хотя его воинственные замашки России только на руку. «Уолл-стрит джорнал» утверждает, что недавно Уганда приобрела партию российских истребителей и танков на полмиллиарда долларов. Естественно, российская сторона это отрицает, но…

Петраков подмигнул. Белов снова нахмурился и принялся вытирать губы салфеткой.

Принесли кофе с теплой, аппетитно пахнущей выпечкой. Петраков тут же впился в булочку зубами. Белов свою щипал и совал крошки в рот, явно не чувствуя вкуса.

— Я должен точно знать, где сейчас находятся братья Беридзе, — пробормотал он.

— Если они еще здесь, то как вы с ними поступите? — поинтересовался Петраков.

Белов посмотрел ему в глаза. Его взгляд был непроницаем.

— Я получил инструкции, — сказал он. — И мне понадобится хороший пистолет, как вас, должно быть, предупредили.

«Такой молодой, а уже убийца, — подумал Петраков. — Безжалостный, хладнокровный».

— Насколько я понял, участь Брейвика им не грозит, — пробормотал он.

— Мы не в Норвегии. — Белов пожал плечами. — Там Брейвик получил по три-четыре месяца за убийство каждого подростка. Срок отбывает в санаторных условиях, выйдет из тюрьмы не молодым, но отнюдь не дряхлым человеком.

— Наверное, это и есть гуманизм.

— По отношению к кому? К Брейвику? А почему не по отношению к жертвам и их родным? Государство не сумело сохранить жизнь детей, зато печется о благополучии убийцы. Гнилой какой-то гуманизм получается.

Не найдясь с ответом, Петраков решил задать вопрос:

— Вы собираетесь проникнуть в резиденцию Тананзе?

Белов пожал плечами. «Да не знаю я, что собираюсь делать, не знаю!» — пронеслось у него в голове.

— Война план покажет, — буркнул он.

«Цедит слова сквозь зубы, давая понять, что я лезу не в свое дело», — подумал Петраков.

Не сговариваясь, они полезли за бумажниками. Петраков успел первым, сунув в меню деньги с умеренными чаевыми. Мужчины встали и пошли к выходу.

— Пока что мне нужна информация, — сказал Белов. — Любая. Чем больше, тем лучше. Как сами понимаете, раздобыть ее самостоятельно я не могу. Для меня это чужая страна, и я здесь никого не знаю.

«Ага, поджал хвост!» — торжествующе подумал Петраков.

— Я сведу вас с одной местной красоткой, помогавшей мне в щекотливых вопросах, — пообещал он. — Ее зовут Дада. Местная журналистка из газеты «Инсайд Уганда». Разузнает все, что потребуется, и возьмет не очень дорого. Также может оказаться полезным другой журналист, Айк Келли.

— Англичанин?

— Американец. Но на родину не спешит. У него тут любовная связь образовалась. У него и любовницы на родине семьи, а здесь им никто не мешает.

Белов кивнул, подбирая слова для следующей, жизненно важной просьбы. Излагая ее, он перешел на небрежный тон, каким, в его представлении, должны разговаривать бывалые киллеры:

— И вот еще что, чуть не забыл. Наперед никогда не знаешь, как сложатся обстоятельства. Возможно, для силовой акции мне понадобится помощник. Не из числа служащих посольства. Ведь речь идет о нелегальной акции. Есть у вас на примете подходящая кандидатура?

— Есть, — подтвердил Петраков, пропуская спутника вперед. — Но я не советовал бы прибегать к его услугам. Тип опасный, непредсказуемый и абсолютно неуправляемый. Настоящий головорез.

Впервые за всю беседу Белов стал выглядеть заинтересованным и оживленным.

— Кто такой? — быстро спросил он.

— Один бывший украинский прапорщик, — неохотно ответил Петраков. — Фамилия Приходько, зовут Остап. Во время очередной гражданской он подрядился военным консультантом, заработал неплохие деньги и остался. Во-первых, пристрастился к чернокожим женщинам. Во-вторых, на родине его ждет трибунал, потому что из украинской армии он дезертировал. И вообще, думаю, за ним много чего числится. Одно слово: наемник.

— Как его найти?

— Он обосновался среди дикой природы, возле живописного озера. Я сброшу вам на мобильник адрес и маршрут.

— На чем туда можно добраться? — не унимался Белов.

Губы Петракова растянулись в сдержанной пятисантиметровой улыбке.

— На служебном автомобиле, — сказал он, вручая Белову ключи. — Для вашего удобства я распорядился установить электронный навигатор. Теперь не заблудитесь.

— Спасибо, — с чувством произнес Белов.

Его очень воодушевило известие о существовании опытного наемника-головореза. Он надеялся получить от Приходько как минимум несколько дельных советов, не говоря уже о реальном содействии. Город засверкал новыми красками, посол оказался вполне милым человеком.

— Ваш «Субару» стоит на стоянке у отеля «Сирена», — продолжал этот милый и дружелюбный человек. — Там вам забронирован номер. Отель приличный, находится почти в самом центре. Бесплатная парковка, Интернет, собственная служба безопасности, круглосуточный обмен валюты. Не вздумайте менять деньги у таксистов или в лавках. — Лицо Петракова приняло озабоченное выражение. — Надуют, как пить дать надуют. Курс шиллинга к доллару знаете?

— Поинтересовался, — закивал Белов, которому после долгого перелета и сытного обеда захотелось остаться одному.

— Вас подбросить? Или пешком дойдете? Минут десять ходьбы. По прямой.

Петраков вытянул руку, указывая направление. Было видно, что он тоже подустал от общения.

— Я сам, — сказал Белов, улыбнувшись.

— И правильно. Заодно город посмотрите.

— Конечно.

Улыбка Белова сделалась напряженной. Каким бы милым и предупредительным человеком ни был посол, его общество начинало угнетать все сильнее и сильнее.

— Тогда до встречи.

Петраков протянул руку. Белов ее пожал.

— До встречи, — сказал он. — Про пистолет не забудьте.

Уже без улыбки он повернулся к Петракову спиной и быстро пошел прочь.

«Скотина неблагодарная», — подумал Петраков, злобно глядя ему вслед.