Возвращение к истокам

Сергей Деркач, 2014

Техногенная цивилизация планеты Сатан, так называемые Лучезарные, начала необъявленную войну против цивилизации нашей планеты, боясь, что волхвы Земли первыми сумеют достичь Божественного начала. Спустя несколько сотен веков, уже в наше время, Алексею Пригожину предлагают пройти обучение в центре подготовки волхвов. Там он знакомится не только со своей второй половинкой, будущей берегиней Правидой, но и с командой единомышленников. Никто и представить себе не мог, что среди них окажется предатель, и Алексей будет вынужден стать на тропу войны, чтобы предотвратить вторжение и отомстить за гибель близких. В книге «Возвращение к истокам» Сергея Деркача любой выбор может стать роковым, если ты воин, в руках которого – судьба всего человечества.

ГЛАВА 4

Дверь закрылась, отсекая сразу все шумы. Радик поволок Алексея дальше. Из-за боли, потери крови и пережитого нервного напряжения парень слабо соображал, где он находится. Вдруг навалилась страшная слабость. Ноги подкосились, глаза заволокло туманом, все поплыло. Алексей уже не воспринимал мир, проваливаясь в забытье. Он еще чувствовал, как чьи-то руки бережно опустили его на что-то мягкое, а потом наступила ночь.

В себя Алексей приходил постепенно. В чувство его привела боль в плече. Она уже не обжигала и не пронзала раскаленной спицей. Нет, боль была ноющей, надоедливой. Хотелось отмахнуться от нее, послать подальше, но не получалось. Алексей даже слабо шевельнул рукой, но, вздрогнув от нового болевого разряда, застонал. Тут же где-то рядом послышался знакомый голос:

— О как! Уже оклемался.

Голос звучал глухо, словно уши были забиты ватой до предела. Но с каждой минутой глухота отступала, слух восстанавливался.

— Ты бы глаза открыл, мил человек.

Интересно, подумал Алексей, значит, их двое. И оба мне знакомы. Парень с трудом разлепил веки, посмотрел перед собой. Над ним склонились Радик и мужик с озера. Оба улыбались.

— Сколько пальцев на руках? — спросил Радик, показывая два из пяти.

— Четыре, — ответил Алексей, переваливаясь на бок.

Ладонь сразу же утонула в густом мягком мху. Ощущение было такое, словно оперся на пуховую перину. Алексей и не догадывался, что простой мох может быть таким, таким…

— Давай поможем, — предложил Радик.

Раненого аккуратно подхватили с двух сторон и оперли спиной о что-то твердое, наверное, дерево.

— Ну, как сейчас самочувствие? — спросил Радик, присаживаясь на корточки перед парнем.

— Отлично, — выдохнул Алексей, прислушиваясь к себе.

Ему действительно было намного лучше. Слух и зрение полностью восстановились, рука онемела. Она еще немного болела, но на боль уже можно было не обращать внимания.

— Вот и славно, — обрадовался Радик. — Честно говоря, умеешь ты заставить понервничать!

Алексей слабо улыбнулся. Уж кто бы говорил!? Внезапное появление волков в лесу чего только стоило, чуть не обделался со страху! Кстати, было бы неплохо узнать, откуда они здесь взялись. Алексей ни разу не слышал, чтобы в лесопарке, кроме ежиков и белочек, водилась еще какая-либо живность. Разве что зайцы.

— На вот, выпей, — мужик поднес к губам Алексея кружку с дымящимся отваром.

Алексей осторожно отхлебнул. Напиток был одновременно горячим и прохладным, приятным на вкус. Он обжигал и остужал рот, глотку, бодрил и наполнял энергией. Парень в несколько глотков опустошил кружку, прислушался к себе. Кровь побежала веселее по сосудам, в раненую руку вернулась чувствительность. При этом боль отступила, затаилась и лишь изредка напоминала о себе короткими импульсами. Алексей посмотрел на руку. Она была перевязана по верху комбинезона чистым куском белой ткани, бережно подвязана к шее повязкой.

— Спасибо, — сказал Алексей, благодарствуя сразу за все.

— На здоровье, — ответил мужик. — Ну, раз все в порядке, можно и поговорить. Для начала давай познакомимся. Как тебя зовут, я знаю. Меня же все кличут Славимудром. Заметь, не Славиком, не Мудром, а именно Славимудром. Если имя, данное тебе при рождении, урезается, вместе с ним урезается и сила человека, его возможности.

— А как же Радик? — не удержался Алексей.

— Я же говорил тебе, что меня зовут — Ратибор, — ответил тот весело. — А Радик — это так, для конспирации.

— Типа псевдоним?

— Типа того. Нет ничего общего между именами Ратибор и Радик. Усек?

— Усек.

— Пойду, пройдусь, — сказал Радик, поднимаясь на ноги.

— Ты к пчелам загляни, — посоветовал Славимудр.

— Добро.

Алексей провел его взглядом, впервые обращая внимание на место, где находится. Он лежал на ковре из мха, большом и мягком. Спина упиралась в широкий ствол дуба, который отбрасывал густую тень. Дальше, метрах в двадцати, плескались волны. Была ли это широкая река или большое озеро — непонятно. По берегу рос камыш и какие-то кусты. Вокруг того места, где сидел Алексей и Славимудр, ковром расстилались цветы. За спиной, там, куда ушел Радик, виднелась роща. И никаких строений видно не было.

— Где это мы? — спросил Алексей.

— В Храме, — серьезно ответил Славимудр.

— Да ну?

— Видишь ли, наш мир многогранен и многолик, — тщательно подбирая слова, словно рассказывая о чем-то сложном маленькому ребенку, продолжил Славимудр. — Мир, в котором сейчас живет человек, имеет три измерения: длина, ширина, высота. К ним можно добавить четвертое: время. Человек уже давно понял, что кроме нашего мира существуют и иные миры, где измерений больше или меньше, а в некоторых из них число измерений не всегда кратно целому числу. Кажется, об этом писал российский писатель Головачев. И был абсолютно прав. Так вот, Храм построен по законам дробных измерений, когда здание снаружи кажется меньше, чем изнутри. Как видишь, это уже и не строение даже, а нечто большее.

— То есть вода — это то самое озеро, — догадался Алексей.

— Именно!

— Тогда подскажи, где стены Храма?

— Они сейчас невидимы. К тому же мы находимся в так называемом кармане. То есть мы как бы и в нашем мире, но, в то же время — вне оного. Ты заметил, что здесь сейчас светло, хотя еще совсем недавно наступил вечер? Там, — Славимудр махнул рукой в сторону озера, — уже давно ночь. Люди работают при свете прожекторов. Но мы их не видим, как они не видят нас.

Алексей задумался над словами Славимудра. Все это было похоже на горячечный бред душевнобольного. Может, ранение так подействовало на сознание, что начались галлюцинации? Разве что пули были отравлены. Но ведь мох — реален, как реален дуб, на который опирался Алексей.

— Трудно в это поверить, — согласился Славимудр, словно прочитал мысли парня. — Но ты спрашивай, не стесняйся. Время здесь не ограничено.

— Как возник этот карман?

— Я его создал.

— Как? Без техники, без приспособлений?

— Именно так. Сейчас я не смогу тебе доходчиво объяснить, как я это сделал, со временем, даст Бог, сам научишься. Скажу только, что возможности человека изначально были такими огромными, что любая техника не только ограничивала их, но и заставляла регрессировать. Я связан напрямую с такими силами космоса, которые позволяют творить чудеса. Ты же сам видишь, что вокруг тебя. Это все создано без технической поддержки, как сказал бы современный строитель. Сугубо силой воли и мысли.

— Но ведь растения все — они же живые?

— Конечно. Ты никогда не задавался вопросом, что такое природа? Как возникла первая живая клетка, почему она стала размножаться, кто сделал так, чтобы одноклеточный организм превратился в многоклеточный, разделился на животный и растительный? Кто заставил эволюционировать живой мир, расти, видоизменяться, усложняться, вымирать, выживать, развиваться, пока, в конце концов, на арену жизни не вышел человек? Природа? Тогда почему мы ее не видим? Почему она не общается с нами напрямую? Какая она с виду? На кого похожа? Видишь, сколько вопросов, а ответов — нет пока.

— И кто же, по-твоему, создал все живое на Земле?

— Ратибор при вашей первой встрече вскользь упомянул о Божественном Начале. Ты зря улыбаешься, — нахмурил брови Славимудр, глядя на Алексея. — В моих словах нет ничего смешного или невежественного. Наша вселенная делится на множество миров. Материальные мы видим, не материальные — так называемые тонкие — нет, но очень часто ощущаем их присутствие, хотя большинство людей даже не осознает этого. Астральный, ментальный миры — слыхал, наверное?

Алексей кивнул.

— Это нижние миры, миры эмоций и мыслей. Они тяжелые, имеют по семь уровней. Каждый из них перетекает друг в друга, постепенно поднимаясь до следующего, божественного мира. В нем тоже много своих уровней, на вершине которого — Божественное Начало. Человек, постигший его, может создавать свои миры, Вселенные, пространства.

— Прости, но ты говоришь, что это может делать только человек, я правильно понял?

— Правильно.

— А не попахивает это, так сказать, галактическим расизмом? Ведь во Вселенной множество других разумных форм жизни, и все они имеют право на постижение Божественного Начала.

— Ты прав, но только отчасти. Давай обратимся к Библии. Не смотря ни на что, там есть правда об истинном положении дел. Например, там сказано, что Бог создал человека по своему образу и подобию. Значит, Бог тоже был когда-то человеком. Он, создавая свою вселенную, проводил множество экспериментов, создавал разные формы жизни, пока не пришел к единому правильному выводу: ничего лучше, чем человек, не создашь. Даже здесь, на Земле, Он продолжал свои эксперименты. Вспомни легенды древней Греции? Сколько раз в них упоминаются различные, с людской точки зрения, мутанты? Те же циклопы, Минотавр, Горгона Медуза, кентавры, сирены? А китайские, европейские, индейские драконы? А боги Египта? Продолжать? Кстати, это не выдумки. Сейчас археологи находят много чего интересного, начиная от пятиметровых скелетов великанов до останков так называемых людей-рыб с хвостами вместо ног.

— Кто же тогда создал первого Бога?

— Понятия не имею. На твой вопрос мог бы ответить только тот, кто постиг Божественное Начало и подключился к Божественной Сфере Знаний.

— Ладно, оставим это. У меня другой вопрос. Скажи, Славимудр, зачем Богу идти таким сложным путем, путем эволюции? Не проще ли было сразу создать человека и всех современных животных, минуя там всяких вымерших динозавров, рыб, хвощей и так далее?

— Нет, не проще. Как думаешь, на голой скале будет расти дерево?

— Нет, конечно.

— А на песке?

— Нет. Для этого нужна земля.

— Правильно. И не просто земля, а удобрения, с полезными веществами, то есть перегноем. А перегной есть продукт жизни и смерти других растений и животных. Так вот, для появления мыслящего существа тоже нужен своеобразный перегной. Многие миллионы лет жили и умирали различные формы жизни. Они развивались, учились мыслить, решать сначала простейшие, а потом и более сложные задачи, чтобы, в конце концов, перед рождением первого человека появилась еще одна необходимая ему оболочка — так называемая ноосфера, информационная сфера Земли. Это банк данных, в который записано все, что было, есть и будет. Без него разум, каким бы он ни был продвинутым, деградирует до животного уровня.

— А разве нельзя было создать его сразу, вместе с человеком?

— Я, конечно, не Бог, но могу ответить тебе со своей точки зрения. Ноосфера так же индивидуальна и неповторима, как образ мышления каждого отдельного человека. На нее откладывает свои отпечатки все: и параметры планеты, и ее эволюция, и погода, и состав звездной системы, где находится планета. Если хочешь, это своеобразная утроба, в которой живет нерожденный ребенок до своего рождения. Она появляется не сразу, выстраивается постепенно, очень тщательно, и только для одного, именно этого, ребенка, чтобы тот чувствовал себя комфортно. Не может сначала вырасти плод, а потом появиться плодная оболочка, верно? Так и с ноосферой. Но вернемся к современным животным. Возможно, Бог экспериментировал даже на Земле, создавая человека, но перед этим он экспериментировал с животным и растительным миром. Отсюда и эволюция. Ну что, я ответил на твой вопрос?

Алексей кивнул. Говорить не хотелось. На его голову свалилось столько информации, что требовалось время, чтобы все это переварить, а, главное, поверить. Славимудр, понимая его состояние, кивнул и сказал:

— Думаю, пока хватит с тебя. Пойдем, покажу тебе свои владения.

Он помог Алексею подняться. Парень стоял твердо на ногах, но голова еще немного кружилась, так что идти пришлось очень неторопливо. Хозяин гостеприимно показывал все и объяснял:

— Карман я расположил на острове площадью около полукилометра. Сейчас мы идем по медоносной поляне. Здесь я собрал много видов цветов, которые произрастали на территории Руси с незапамятных времен. Не буду утруждать тебя их названиями, ты все равно не запомнишь. Главное, пчелам нравится их пыльца, а мед получается просто изумительный.

Только теперь Алексей обратил внимание на насекомых. Пчел действительно летало много, но кроме них над цветами порхали еще и бабочки. Причем самых разных размеров и расцветок. Одна, огромная, с ладонь размером, раскрашенная яркими полосами некоторое время летала вокруг Алексея. Казалось, что в воздухе машет крыльями частичка радуги.

— Изучает, — с улыбкой пояснил Славимудр. — Это Радуга. Правда, похожа?

Алексей только кивнул в ответ. Казалось, он попал в сказку. Цветы, над которыми порхали бабочки и деловитые пчелы, были разных цветов и размеров: от маленьких ландышей до огромных, в рост человека, колоколов алого цвета, которые, тем не менее, легко раскачивались от легчайшего дуновения ветра.

— Долго ты создавал эту красоту? — спросил Алексей.

— Да уж пришлось немного повозиться, — уклонился от прямого ответа Славимудр.

Они подошли к роще. В ней Алексей увидел как привычные — ели, клены, березы, липы, дубы — так и неизвестные, но смутно знакомые деревья.

— Это реликтовые растения, — пояснил Славимудр. — Многие из них вымерли много миллионов лет назад. Мне было непросто воссоздать их, но оно того стоило. Знаешь, сколько кислорода дает, например, только один этот хвощ? А их тут много.

Роща была ухожена, деревья посажены не то чтобы под линейку, но все же чувствовалась заботливая рука человека. Воздух действительно был замечательным. Легкие его пили и не могли насытиться. Даже голова закружилась с непривычки. По ходу дела Славимудр рассказывал, что за деревья им встречаются на пути и в какую эпоху они росли.

Вдруг из-за деревьев показались большие, в пояс, волки. Они неспешно вышли навстречу людям и остановились на почтительном расстоянии, что, впрочем, не помешало бы им в случае чего за несколько секунд оказаться рядом.

— Не пугайся, — положил Славимудр на плечо Алексея свою руку. — Это мои помощники и сторожа. Впрочем, ты уже знаком с ними. Они помогали тебе во время прорыва.

— Так вот откуда взялись волки в лесопарке! — догадался парень.

— И не только волки, если ты заметил. Там еще и собачки были.

— И где они теперь?

— Многие так и остались лежать, там, — вздохнул Славимудр. Чувствовалось, что говорить ему об этом тяжело. — Не было у меня иного выхода. Стая теперь осиротела, ждет появления нового вожака. Мы не видим, но там, в чаще, есть несколько новых выводков, среди них довольно интересные волчата. Я не предлагаю тебе идти смотреть на них, ну, хотя бы потому, что волки не допустят, хотя еще совсем недавно были готовы отдать за тебя свои жизни. Ты для них чужой, возможно, таким и останешься.

— А сейчас меня не трогают, потому что ты рядом?

— Догадливый. Ладно, идем дальше.

Волки некоторое время постояли, пропуская людей, а потом исчезли так же бесшумно, как и появились.

Впереди, среди деревьев, показалась широкая поляна. Посреди нее находилось несколько больших, по пояс, пней, возле которых возился Радик. Алексей заметил, что последний отрезок пути их сопровождал гул пчел, которые строгими линиями, словно воздушным коридором, летели на поляну.

— Жаль, тихо подойти не получится, — усмехнулся Славимудр. — Тогда бы ты увидел, как Ратибор общается с пчелами.

— А почему не получится? — не понял Алексей.

— Ты заметил, сколько пчел пролетает над нами? Каждая из них несет в свой улей информацию обо всем, с чем столкнулась в полете, и о нас — в том числе. Эта информация попадает к матке, а уж она реагирует на нее тем или иным способом. Сейчас, я думаю, матка уже рассказала о нас Ратибору. У них любовь.

Алексей и Славимудр уже вышли на поляну, а последние слова хозяин специально произнес чуть ли не громогласно, так что Ратибор только повернулся к ним лицом, держа на ладони крупную пчелу:

— Конечно, любовь, а как же иначе!? Я от всего сердца дарю королеве подарки, она тоже одаривает меня. Разве это плохо?

— Чем одаривает? — спросил Алексей.

— Медком, вестимо, да воском. А еще теплотой и лаской. Я же, в свою очередь, гостинец приношу всякий раз. Давеча вот нектар цвета папоротника подарил, а сейчас — споры глубинного мака с Европы. Это спутник такой у Юпитера. Он весь покрыт льдом, а под ним — живой океан. Водица теплая, почти как у нас. Живность там какая-никакая есть, а еще растения. Будет возможность, покажу.

Алексей смотрел на Радика, раскрыв рот и не понимая, смеются над ним или говорят всерьез. Славимудр понял его состояние, поэтому сказал, обращаясь к Ратибору:

— Давай, заканчивай свидание. Мы на Лебедином мысе будем, ужинать пора.

— Добро.

Они оставили Радика наедине со своей пассией, а сами уже через десять минут вышли на берег острова. Алексей понял, почему этот небольшой мысок был назван Лебединым. Здесь и вправду плавало несколько десятков пар лебедей, черных и белых. Они плыли степенно, гордо, иногда пары встречались, и птицы церемонно раскланивались, чтобы через несколько минут повторить церемонию уже с другой парой. Все это больше походило на балет. Алексей впервые видел такое поведение гордых птиц.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил Славимудр как-то невпопад.

Алексей оторвался от созерцания шоу и только сейчас вспомнил о ране. Она уже не болела, только немного чесалась, словно заживала. Слабость ушла окончательно, головокружение исчезло.

— Вот и хорошо, — обрадовался Славимудр. — Тогда на тебе костер. Дрова вон там, — он указал рукой на дровяную кучу, лежавшую в ближайших кустах. — Спички есть?

Алексей кивнул. Какая разница, спички или зажигалка.

— Ну и ладно, — Славимудр направился к роще. — Я пошел за мясом.

Алексей быстро сложил из небольших веток шалашик, как учил его отец, подложил вниз несколько кусков сухой коры и мха, щелкнул зажигалкой. Огонь охватил кору, весело заплясал по веткам. Когда пламя разгорелось устойчиво, Алексей начал докладывать в него сухие поленья. Вскоре огненные языки взметнулись уже высоко, жар растекся по воздуху, так что пришлось отойти к воде.

Славимудр появился вовремя. Почти все дрова уже были сожжены, превратились в потрескивающий уголь, когда подошел хозяин и положил на землю несколько свертков из огромных листьев лопуха.

— Молодец, — похвалил он старания гостя. — Зайчатину любишь?

— Не ел никогда, — пожал плечами Алексей.

— У тебя появился шанс попробовать. Помогай мне.

Он развернул один лист и достал освежеванную тушку килограмма на три.

— Держи, — протянул Славимудр мясо Алексею. — Помогай нанизывать.

Несколько метровых толстых прутьев уже лежали у ног Славимудра. Когда они появились, Алексей не заметил. Может, он принес их с собой. Пока гость рассматривал мясо, хозяин достал из кустов несколько длинных рогатин и засунул их в землю. Потом они вдвоем споро нанизали четыре тушки на прутья, повесили их над углями.

— Откуда мясо? — не удержался от вопроса Алексей, доставая пачку сигарет.

— Волки подарили, — ответил Славимудр. — А вот курить бросай, в центре этого не приветствуют.

Из его тона снова было непонятно, говорит он всерьез или шутит. Алексей со вздохом бросил всю пачку в угли. Сигареты тут же превратились в пепел.

— Волки вольны перемещаться из кармана в обычный мир, — продолжал объяснять хозяин, не забывая следить за мясом. — Думаешь, почему в окрестностях Винницы их популяция уменьшилась, но вот экологическое равновесие сохранилось? Волки выходят только на охоту. Они кормятся в лесах, заодно и мне гостинцы приносят. А я их лечу, если вдруг подранили там кого или приболел кто из них, защиту даю, если охотники слишком назойливы.

— Это как?

— Давай об этом позже, ладно? Вообще-то я здесь многих животных выходил. На острове создалась как бы нейтральная территория. Здесь никто никого не убивает, не ест. Волки, коль им надо, просто уходят в мир, там находят пропитание, а потом возвращаются.

— Но они же дикие животные! Ты приручил их, что ли?

— Да нет. Они живут здесь, потому что это их выбор. Тут нет клеток, я не кормлю их. Просто карман — их дом. Здесь — кусок дикой природы, не такой жестокой, как там, в мире, но и не домашний. Здесь так же холодно зимой и жарко летом, здесь льет дождь и падает снег, а лед сковывает озеро. Здесь временами тоже нужно уметь выживать.

— Но на помощь мне они пришли?

— Потому что я попросил.

— И они послушались?

— Конечно, ведь я…

Славимудра на полуслове прервал Радик. Он вышел из рощи, распевая во все горло. Лебеди, заслышав такое соло, на всякий случай отплыли подальше от берега.

— Ты знал, когда прийти, — констатировал с укором Славимудр.

— А как же! — весело подтвердил Радик. — Запах жареной зайчатины слышен даже в миру.

— Мог бы и раньше явиться.

— Зазноба не пускала, — вздохнул Радик. — Все жужжала и жужжала, глазки свои фасеточные строила, крылышками помахивала. Ты же знаешь ее!

— Ладно, балабол, хоть мясо с огня сними.

Радик снял один прут, довольно споро разобрался с мясом, разрезав его на куски и сложив на листья лопуха, потом взялся за второй, третий. Когда мясо горками было разложено перед каждым, Ратибор попросил хозяина:

— Ты бы приглушил свет?

— Зачем? — Славимудр сделал вид, что не понимает собеседника.

— Романтики хочется.

— Не юли. Пчелы попросили?

— Ага.

— И то правда, — согласился Славимудр. — День-то сегодня длиннее, чем обычно, был.

Алексей слушал их, силясь разобраться, в чем подвох. Кто из людей может разговаривать с пчелами, да и на каком языке? Что за непонятная любовь между человеком и пчелиной маткой? И потом, волки мясо приносят, кормят человека, лебеди танцы танцуют. Кто сошел с ума, он, Алексей, или эти двое? Или это просто сон? Стоит захотеть — и он закончится?

— Пока не задавайся лишними вопросами, — сказал, приподнимаясь, Славимудр. — Начнешь учиться, все сам поймешь. Только поверь, что происходящее вокруг не является ни сном, ни бредом. Все реальнее реального.

Он сделал несколько пассов руками, резко взмахнул ними и протянул ладони к небу. Свет начал постепенно меркнуть, словно в театре перед началом спектакля, пока сначала сумерки, а потом ночь не окутали все вокруг. Только языки костра освещали троих мужчин, сидящих перед ним.

— Какой небосвод желаете видеть? — интонациями заправского факира спросил Славимудр.

— Давай в режиме слайд, — предложил Радик, явно понимая, о чем идет речь.

— Слайд — так слайд.

Он махнул кистью, щелкнул пальцами, и из руки в небо рассыпался фейерверк звезд. Они заняли каждая свое место, образуя созвездия. Немного позже из-за горизонта величественно, словно примадонна, выплыла огромная желтая Луна. Как только она заняла свое место в центре небосвода, началось представление. Звезды изменяли свое местоположение, образовывая иные, не известные Алексею, созвездия, увеличивали или уменьшали яркость свечения. Славимудр объяснял, что сейчас они образовывают небосвод южного полушария, называл созвездия.

— Да ты ешь, — сказал он, наконец, заметив, что гость только то и делает, что смотрит вверх, задрав голову. — Самое интересное начнется позже, когда поедим.

Алексей едва смог заставить себя оторвать взгляд от необычного представления, по сравнению с которым лазерное шоу — детский лепет на лужайке. Парень взял в руки кусок горячего мяса, откусил и с удовольствием съел его. То ли он был таким голодным, то ли мясо приготовлено на славу, но Алексею показалось, что он уже давно не ел такой вкуснятины.

— Нравится? — спросил польщенный Славимудр. — Ешь, мяса много, так что не стесняйся.

— Может, на утро оставить немного? — спросил Алексей, принимаясь, тем не менее, за следующий кусок.

— Утром будет рыба, тебе тоже должна понравиться. Ешь, давай.

Алексей больше не заставлял себя упрашивать. Он ел, лежа на траве, смотрел в небо, совершенно не прислушиваясь, о чем говорили Радик и Славимудр. А те вели беседу неторопливо, чинно, словно давно не виделись, а тем для разговора накопилось много.

Тем временем небосвод снова изменился. Некоторые звезды погасли. Вместо них в зените вдруг ярко вспыхнула и разлетелась во все стороны мириадами мелких, похожих на пыль, частичек. Ударная волна света заполнила небосвод, который теперь был освещен не хуже, чем днем. Постепенно в центре образовалось фиолетовое пылевое облако, подсвечиваемое другими звездами, как прожекторами. Оно было похоже на живой цветок, распускающийся в глубинах космоса. Цветок жил, дышал, его лепестки трепетали под порывами звездных ветров и ураганов.

Тем временем картинка менялась неустанно. Цветок стал перерастать в две галактики, которые алмазными кругами кружились вокруг друг друга, постепенно сближаясь. Наконец, они слились воедино, и вновь созданная галактика росла не по часам, а по минутам, постепенно заполняя собой весь небосклон.

И снова картинка поменялась. Галактика превратилась в два огромных пылевых столба, между которыми плыла молодая, растущая галактика. Столбы подсвечивались множеством огромных солнц, словно прожекторами.

Так, созерцая картины из глубокого космоса, Алексей и уснул, лежа прямо у костра. Снились ему потрясающие миры, по которым он летел без космического корабля и даже без скафандра. А рядом с ним, рука об руку, летела красивая девушка. Алексей где-то уже видел ее, но не мог вспомнить, где и когда. Они подлетали к красивой звездной системе на краю пылевого облака, когда Алексея вдруг стало трясти, словно он попал в зону турбулентности. И почему-то знакомый мужской голос при этом говорил:

— Вставай, лежебока, уже день на дворе.