Под тремя солнцами. Часть 1. Ярышма и прочие неприятности

Сергей Гришин (2024)

Это мир, где по очереди светят три солнца. Где правят несколько разумных рас, включая существ с металлической оболочкой. Где лучшими скакунами являются огурцы, а тыкверы и арбозени могут поспорить силой со слонами, о которых здесь и не слышали. Здесь магия просто витает в воздухе, хотя пользоваться ею могут далеко не все.Трое героев получают от главы шерров разные задания, но на своём пути они встречают неприятности, более серьёзные, чем, Ярышма, третье солнце, под лучами которого живые существа гибнут. Впрочем, к Ярышме здесь уже приспособились. А вот преодолеют ли герои прочие неприятности?

Малая Копна. Четвердень месяца облаков.

Жал Пышкович разрядил оба пистоля по мишеням, не прекращая движения. Несколько болтов вонзились в дощатое ограждение там, где он только что стоял. Пока верхние руки перезаряжали пистоли, нижние, короткие и трёхпалые, бросили в цели громовые шишки. Прежде чем бабахнуло, Жал присел и укрылся за перевёрнутой телегой. Земля сотряслась. Поднялось песчаное облако, сквозь которое трудно было что-либо разглядеть. Полумеханоид быстро высунулся из-за укрытия и разрядил оружие. Раздался рёв клаксона.

— Все цели поражены, — прогремел смотритель полигона Кол Брагин. — Семнадцать секунд.

Песок потихоньку прекратил своё бешеное кружение в воздухе и опал. Жал поднялся и вышел из-за телеги. Не успел он сделать и пяти шагов, как со стороны уничтоженных целей прилетел ещё один болт. Пышкович отмахнулся полой тяжёлого плаща, и снаряд отлетел к смотрителю. Тот зажал его своей клешнёй и загрохотал раскатистым смехом.

— Кто-то сказал, что все цели поражены, — Жал подошёл к Колу, неспешно заряжая пистоль.

— Мир полон неожиданностей, Чайник, — Брагин, громадина в полтора раза выше Пышковича, смял в железной ладони болт и отбросил в сторону. Его проволочные усы-мочалки завибрировали в такт смеху. — Продолжай кипятиться! Сохраняй давление в системе, и ничто не сможет тебя убить. Кстати, почему ты не использовал запасные стволы? Так ты мог выиграть от двух до пяти секунд и установил бы новый рекорд.

Пышкович поставил пистоли на предохранители и убрал в поясную кобуру. Потом взглянул на смотрителя из-под широкополой шляпы.

— Потому что мир полон неожиданностей, Брага. Сам же сказал.

Кол захохотал ещё громче, и усы его окончательно запутались. Тогда смотритель достал из кармана железную щётку и принялся их расчёсывать.

— Слышал, шерры уже используют пятизарядные пистоли, — сообщил Жал. — Там барабан такой хитрый, сам крутится. Револьвер называется.

— А пули к нему какие? — заинтересовался смотритель. — Наши обычные подойдут?

— Вроде бы, другие. Но точно не знаю. Надо будет у Лавра спросить.

— Откуда у нашего снабженца такие новинки? — отмахнулся Брагин. — Это если только у крысюков заказывать. Они что угодно достанут.

— Чайник! В штаб! — проорал в рупор адъютант начальника лагеря Штоль Похин.

Жал и Кол переглянулись.

— Похоже, что-то затевается, — довольно проворчал Брагин.

— Поглядим, — Пышкович поправил шляпу, встряхнул плащ и потопал в штаб.

— Держи в курсе! — в спину ему потребовал смотритель полигона.

— Если не секретно — расскажу за склянкой минералки, — отмахнулся Жал.

— Да кому ты нужен с этими секретами?

*

Спустя два часа Жал Пышкович брёл по лагерю, опустив голову и изредка поглядывая из-под полей шляпы на собратьев-полумеханоидов. Пнул горошину, перебегавшую дорогу от одной казармы к другой. Толкнул механика-ляга, идущего куда-то с ящиком инструментов. При этом инструменты рассыпались по песку, а Чайник отбросил ногой подальше здоровенный разводной ключ.

— Что за проблемы, Жал? — возмутился Наг Потрескун, маленький шестиногий и восьмирукий полумеханоид, заведовавший складом запчастей. — Что ты себе позволяешь?

— Не твоих шестерёнок дело! — рявкнул Пышкович.

Потрескун помог лягу собрать инструменты, косясь на сбрендившего Чайника. А Жал Пышкович отправился в сторону таверны.

— Склянку скипидара! — велел он, взгромоздясь на барный стул перед стойкой. Потом подумал и заявил: — Хотя, нет. Давай ведро.

Крысюк Вассер скептически поглядел на клиента, но всё же выдал требуемое. Душевный Жал никогда не пил в долг, а потому был весьма уважаемым, хоть и редким, посетителем. Если у него есть желание потратить половину жалованья и вырубиться — надо уважить. Хотя с ведра скипидара полумеханоид может и шалить начать, но на этот счёт есть договор с комендантом лагеря о возмещении убытков, причинённых кадровыми рейдерами.

Вассер считал себя не только умным, но ещё и везучим. Когда он собирался открывать заведение в лагере рейдеров, его сородичи над ним смеялись. Говорили, что он вернётся сразу же, как только наглые и сильные полумеханоиды разломают его повозку и утащат весь товар. Но шёл уже шестой год, а дело только разрасталось.

Крысюк сорвал пломбу и оторвал крышку, защищавшую окружающих от запаха, а потом поднатужился и выволок ведро на стойку. Очки его при этом съехали на самый кончик длинного чуткого носа и чуть не шлёпнулись прямо в скипидар. Побыстрее отстранился, потирая нос.

— Гулять изволим? — спросил Вассер, выставляя рядом с ведром блестящую железную кружку.

Вместо ответа Жал напялил свою шляпу крысюку на голову, закрыв не только уши, но и глаза, а сам поднял ведро и влил его содержимое в распахнутую пасть. Его сапфировые глаза бешено завращались в глазницах, а из небольшой трубки, что торчала сзади на манер одинокой косички, вырвалась струйка чёрного дыма.

— Хорошо, — проскрипел Пышкович, захлопнув пасть. — Все шестерёнки прочистились. Теперь можно поспрашивать народ о смысле жизни.

С этими словами Жал содрал с пребывающего в дезориентации крысюка шляпу и водрузил на положенное ей место. После чего повернулся на стуле и обозрел помещение.

— Ой-ёй-ёй! — пробормотал Вассер, как-то вдруг осознав, что без дебоша не обойдётся.

Других рейдеров внутри таверны не оказалось. Да и вообще никого, кроме парочки хрюмзелей, приехавших продать скот, и одного ляга, задумчиво поглядывающего на небо сквозь стакан. Время было такое, что все жители лагеря ещё пребывали на местах службы.

— В чём смысл жизни, братцы? — обратился Пышкович к скотоводам, зависая над их столом.

Те в ответ прохрюкали что-то нечленораздельное.

— Отсутствует, — констатировал Жал и бесцеремонно плюхнулся прямо на стол. — Пасёте свой скот, свинячите там же, где живёте. Никогда вам не стать цивилизованными, как шерры.

Хрюмзели то ли что-то возразили, то ли просто хрюкнули в ответ.

— Что? — Пышкович приблизил лицо к пятачку одного из скотоводов, отчего оба хрюмзеля явственно напряглись. — Считаешь, что и шерры гадят? Ну, в этом ты, пожалуй, прав. Но шерры ничего просто так не делают. Даже если и нагадят, то получат с этого если не награду, то хотя бы удовольствие. Они и нас-то создали лишь для того, чтобы мы делали за них грязную работу. — Тут он резко приблизил свой палец к пятачку другого хрюмзеля и прошипел: — Только они просчитались!

— Душевный Жал, — донеслось от окна, рядом с которым сидел ляг. — Прошу прощения, душевный Жал, но, смею заметить, что нельзя так говорить о шеррах.

— Это ещё почему? — Пышкович слез со стола и уставился на ляга.

— Они создали полумеханоидов, они построили Федерацию, они несут культуру и свет, — восхищённо затараторил тот.

Жал неторопливо подошёл к нему.

— У тебя в голове что? — спросил он без тени издёвки.

— Говорят, мозги, — пожал плечами ляг. — Но я сам не видел.

Полумеханоид присел на стул рядом и задушевно поведал:

— Нет, не мозги.

— А что? — заинтересовался ляг.

— Помои, которые вливают вам в уши шерры! — рявкнул Жал так, что его собеседник тут же юркнул под стол. Стакан, правда, он прихватил с собой.

Доставать оттуда ляга Пышкович не стал. Вместо этого он повернулся к хозяину таверны, опасливо выглядывающему из-за стойки, и пожаловался:

— Ну что у тебя за унылое заведение? Даже нормально подраться не с кем!

В задумчивости полумеханоид сделал шаг в направлении стойки. Потом вдруг резко повернулся, схватил стол, под которым сидел ляг, и запустил им в окно, высадив раму целиком. Наклонился к испуганному посетителю и поинтересовался:

— Будем проверять, кто из нас прав? Я, знаешь ли, неплохо вскрываю черепные коробки, — он выдернул из-за пояса короткий изогнутый нож.

Ляг так быстро замотал головой, что она, казалось, вот-вот отвалится.

— Как хочешь, — не стал настаивать рейдер и тут же переключился на хрюмзелей, оживлённо хрюкающих за своим столом: — Чего такого смешного?

Он решительно шагнул к скотоводам, но тут в проломе окна появилась фигура полумеханоида.

— Что за беспорядки? — прогудел рейдер с красной повязкой на рукаве рыжего плаща. — Пышкович? Что за ржу ты тут творишь?

— Адъютант Штоль! — воскликнул Жал, оборачиваясь к коллеге. — Присоединяйся! Давай вместе разнесём эту убогую хибару!

Штоль Похин выдрал поломанные доски и втиснулся внутрь таверны. Был он крупнее Пышковича, но имел только одну пару рук.

— Скипидар? — спросил он у крысюка. Тот кивнул на пустое ведро. — Жал, с какого переклина ты наклюкался? На работы захотел?

— Да брось, адъютант, — отмахнулся Пышкович. — Мы же эта… элита. Мусорщики Федерации. Вот я и решил — а что мы всё убираем и убираем за шеррами? Дай-ка и я помусорю.

— Что за разговоры, Жал? Мы все давали клятву верности Федерации и шеррам. Подобное недопустимо. И убери уже нож, а то граждане нервничают.

— Как скажешь, — Пышкович взмахнул рукой. Нож прожужжал к потолку и срезал трос, крепивший люстру на двадцать свечей. К счастью, они не были зажжены по причине ясного дня. Но люстра оказалась достаточно тяжёлой, чтобы сломать стоявший под ней стол.

— На день работ ты уже натворил, — констатировал адъютант.

Жал издал противный звук и выдавил из своей трубки-косички чёрное облако.

— Хорошо, на два, — согласился Похин. — Пойдём, пока не стало хуже.

— Никуда я с тобой не пойду, — заявил Жал, устраиваясь на столе скотоводов. — Ты прихвостень шерров. Почему все перед ними преклоняются, Штоль? Ну, ладно там ляги. Они простаки и недотёпы. К тому же сделаны из мяса. Но почему мы? Мы же сильны, умны и почти бессмертны! — Он задумался на секундочку и добавил: — Их стараниями.

Адъютант нахмурил тряпичные брови, цитриновые глаза неожиданно приобрели рубиновый оттенок. Он схватил рейдера за отвороты плаща и приподнял над столом.

— Не смей так говорить! — прогудел он. — Это нарушение присяги! Пять тридней работ!

— Меньше чем на десять я не согласен, — заявил Жал и боднул адъютанта головой прямо в один из глаз. Тот завращался в глазнице, дезориентируя полумеханоида.

От неожиданности Штоль отпустил дебошира, а потом ещё пропустил два удара в голову. Но затем обхватил руки наглеца, и они затанцевали по таверне, круша мебель и доламывая стену.

Хрюмзели шустренько спрятались к крысюку за стойку. Ляг продолжал дрожать на полу, лишь придвинувшись к стене, и пока ему везло.

На улице образовалась толпа из лягов и полумеханоидов, но никто не решался вмешиваться. А какой-то крысюк, не иначе, как родственник Вассера, стал принимать ставки на комбатантов.

— Что за шум? — к толпе зевак приближалась группа полумеханоидов, двое из которых были рейдерами довольно высоких чинов, а в крупном представителе этого народа с высоким цилиндром на голове мы могли бы узнать Матта Кремлина, присутствовавшего на собрании в Диком Пне.

И надо же было такому случиться, что как раз в этот момент Жал изловчился и, опрокинувшись на спину, перекинул через себя оппонента. Адъютант, успев в полёте произнести несколько довольно специфических ругательств, врезался в подошедшее начальство, погребя под собственной тушей полковника Шедля и самого Кремлина.

Пышкович поднялся, готовый продолжать схватку, но, увидев копошащихся в пыли полумеханоидов, брякнулся в проломе стены и громко захохотал, указывая на них пальцем.

Спутники Кремлина справились, наконец, с освобождением подопечного и помогли ему подняться. Даже цилиндр вернули на почтенную голову. Душевный Матт посмотрел сначала на согнувшегося в раскаянье адъютанта, потом перевёл взгляд на хохочущего рейдера и указал на него тростью из красного дерева, которую носил для солидности.

— В шахты его! — заорал полковник Шедль, продублировав жест Кремлина пальцем.

Сразу шесть рейдеров шагнули к Жалу Пышковичу, закрыв его своими массивными железными телами от взглядов зевак.

*

Незадолго до восхода Ярышмы в кутузку ввалился Кол Брагин. Не обращая внимания на дежурного, прошёл по коридору к камере, в которой лежал, закинув ноги на стену, Пышкович. Плащ и шляпу ему оставили. А вот оружие всё, разумеется, отобрали.

— Что случилось, Жал? — взволнованно спросил смотритель полигона, прислонясь к прутьям решётки. — Ты словно взбесился после похода в штаб!

Пышкович только надвинул на глаза шляпу.

— Чего они тебе там наговорили? Я ходил, спрашивал. Все молчат. Ну хоть ты-то расскажи мне, что там у вас произошло?

Жал лязгнул пятками о стену и положил правую ногу на левую.

— Так и будешь молчать? Не будь сволочью, я же твой друг!

Друг молчал.