15 интервью с Эдмундом Шклярским

Сергей Горцев

В книге представлены интервью с лидером питерской рок-группы «Пикник» талантливым поэтом и музыкантом Эдмундом Шклярским, взятые в разные годы во время гастролей в Смоленске, Крыму и Санкт-Петербурге. Первое интервью датировано 1991 годом, последнее – 2020 годом.Книга позволяет проследить творческую эволюцию «Пикника» и содержит много интересных фактов из жизни её лидера.Безусловно, сборник будет крайне интересен как поклонникам группы, так и просто любителям музыки.

1991 год

«Огонь зажгли в нас «Битлз»…

Боже мой, как давно это было! Восемь лет назад на одной из дискотек меня отыскал старинный друг и вручил магнитофонную катушку: «Послушай — потрясающая музыка!» На пленке оказались две записи «45» (В. Цой + А. Рыбин) и «Дым» («Пикник»).

В то время песни этих альбомов на всех произвели потрясающее впечатление, в том числе и на меня. До сих пор берегу эту катушку и считаю лучшей в своей коллекции. Если кто-то вновь захочет ощутить атмосферу того времени, советую найти и послушать эти первые вещи В. Цоя и Э. Шклярского. Они и сегодня звучат удивительно свежо, оригинально и талантливо.

В начале этого года, после 3-летнего молчания, «Пикник» выпустил очередной, пятый по счету, великолепный альбом «ХАРАКИРИ» и последние концерты подтверждают, что группа в отличной форме и способна не только играть превосходную музыку, но и наполнять атмосферу зала чем-то таким, что отличает рок-концерт от всех других. И зрители очень точно это оценивают, дружно подпевая, штурмуя подступы к сцене, выстраиваясь в очереди за автографами, прося Шклярского расписаться на сценических коробках и даже на одежде. Кто сказал, что рок-н-ролл мертв?!

Готовясь к встрече с лидером «Пикника», я перетряс свои архивы и обнаружил всего лишь два материала «по делу». Один — в ленинградской «Смене» (23.09.83), другой — в «Московском комсомольце» (25.09.87). Представьте мое удивление, когда, сравнив их, обнаружил, что вторая статья, подписанная «Дмитрий Шавырин» — почти дословное повторение статьи в «Смене» М. Садчикова! Да, как говорится: «Хочешь жить…».

С темы «Пикник» и средства массовой информации» и начался наш разговор со Шклярским сразу после одного из концертов.

— Эдмунд, как ты думаешь, почему журналисты так мало пишут о «Пикнике»? Может быть, их смущают слова твоей знаменитой песни: «На все вопросы рассмеюсь я тихо…»?

— Да нет (улыбается). Просто мы с теми, кто пишет о музыке, движемся в одном направлении параллельным курсом. Может быть, когда-то наши пути пересекутся, и тогда не будет твоего вопроса.

— Многие считают, что ленинградские группы чем-то похожи. Как ты думаешь?

— Я, в принципе, согласен. Есть, наверное, в нашем городе что-то такое… История, архитектура, сам воздух — особые. По-крайней мере, московские команды играют по-другому. Это как американская и английская музыка. Язык один, а звучат по-разному. Ленинградская музыка, по-моему, более утонченная.

— Ваше звучание тоже трудно с кем-то спутать. Многие считают, что чувствуется влияние «Джетро Талл». Кто вообще повлиял на твое мироощущение?

— О, это очень сложно. Но попробую выделить три вещи. Первое — живопись Сальватора Дали. Именно его полотна дают мне ощущение внутренней свободы, независимости в суждениях и творчестве. Второе — это китайская философия. Она учит думать. Третье — музыка. Здесь трудно кого-то выделить, это — «Битлз», «Роллинг Стоунз», «Крим», «Лед Зеппелин», «Дип Пепл», «Йес», «Дженессис», «Джетро Талл», Хендрикс, Сантана и еще десятка два имен. Они повлияли не только на меня — если помнишь, они перевернули сознание целого поколения. Сейчас тоже много хорошей музыки. Но вот, чтобы создать волну, вызвать новые чувства — этого нет. Многое дала семья. Моя мама преподавала в консерватории, поэтому в доме постоянно музицировали, был даже свой семейный ансамбль.

— А что ты сейчас чаще всего слушаешь?

— Да у меня и магнитофона-то нет. Проигрыватель был, но дети сломали (улыбается). Но это не важно, — слушаю я других или нет. Важно, что внутри есть что-то такое, что заставляет вновь и вновь сочинять… Этот огонь зажгли в детстве «Битлз», и он горит независимо ни от кого.

— У тебя оригинальные тексты, интересные образы. Как вообще рождаются песни? Бывает ли конкретный повод или все как-то по-другому?

— Это трудно зафиксировать в какой песне есть свой толчок, свое «зерно». Например, песня «Иероглиф». Я как-то прочитал польскую книгу с названием «Человек, который назывался «Прикоснись пирожного с кремом». Потом это впечатление вертелось года три в голове и в конце концов появилась песня. Иногда толчком является какая-то интересная фраза, брошенная кем-то в разговоре.

— Если бы я попросил тебя назвать пять самых удачных песен, какие ты бы выбрал?

— Как ни странно, но я назову те же, что выделяют зрители на наших концертах: «Ночь», «Иероглиф», «Великан», «Мы как трепетные птицы», «Настоящие дни».

— А как ты составляешь альбомы? Есть ли какие-то принципы или ты объединяешь песни по мере написания?

— Альбом — это, конечно, не случайный набор песен. Главное — настроение. Так было у «Пинк Флойд», так же составлен «Эбби Роуд» «Битлз». Концерт — это вообще особая статья. Здесь главное — зрелищность, сценичность.

— Интересно, а как ты пришел в рок-музыку? Неужели как все — самоучкой?

— В восемь лет мама подарила гитару, т. е. случилось то, что и со многими сверстниками. Но самоучкой я не был. Пять лет отучился в музыкальной школе по классу фортепиано, потом еще год по классу скрипки! После школы, отец (а он у меня крупный инженер, даже Лауреат Государственной премии) уговорил поступать в Политехнический. Так я получил специальность «Проектировщик атомных электростанций» и три года по распределению отработал в одном из НИИ. И только после этого уже был «Пикник», танцы в Юкках и первый альбом «Дым». Кстати, из того первого состава я остался один…

— Вы были среди тех, кто создавал знаменитый сейчас ленинградский рок-клуб. Помню, «Пикник» стал лауреатом первого фестиваля и даже предоставил всем его участникам уникальную по тем временам аппаратуру. Но среди участников юбилейных концертов, посвященных 10-летию клуба, вас почему-то не было.

— Ты знаешь, за эти 10 лет в рок-клубе по сути ничего не изменилось. Практически того же уровня осталась техника, организация. Буфет только, по-моему открыли… Я вообще не любитель тусовок. Это как в семье — когда слишком часто встречаешься, не только мысли, но и слова, выражения, жесты становятся похожими. Так ведь? Вот когда пробить что-то или кого-то надо, то тогда конечно — собрались, пошли, стукнули кулаком… А для творчества все это лишнее. Может быть, поэтому наши пути с рок-клубом и разошлись.

— Ты упомянул о своем образовании. А нужно ли рок-музыканту образование?

— Ответ у тех, кто имеет образование — один, кто его не имеет — другой. Он сам напрашивается. Мне же ближе ответ Армстронга на аналогичный вопрос: «Ноты музыканту знать не обязательно». Чувствуешь — не обязательно?! То есть, Армстронг не дает однозначного ответа — каждый должен решить для себя сам.

— Обычно музыканты по-разному относятся к своим зрителям — одни любят, чтобы пошумели, другие наоборот — любят, когда вдумываются в тексты. Как у вас? Что ты ждешь от зрителей на концертах?

— Мне все равно — шумят они или мечтают, потому что человек — индивидуален и у каждого своя психика, свое восприятие жизни и своя реакция. Меня радует, что у нас на концертах никто не ломает стулья, никто не бьет другому морду. Мы уже были в 112 городах. И я чувствую, что наша музыка вызывает положительные эмоции, несет положительный заряд. Может быть это главное?

…Концерт окончен. Зрители расходятся по домам. Ночной воздух дарит пьянящие запахи. В голове застыла звучавшая недавно мелодия:

Я — пущенная стрела,

И нет зла в моем сердце,

Но

Кто-то должен будет упасть всё равно…