То, что хотел сказать манкурт

Сергей Гордин

Правда ли: стоит иногда задуматься над тем, что вокруг нас, куда идем и к чему стремимся? в этой книге нет громких или пафосных фраз. Тут только те эмоции и переживания, которые испытывал ты сам. Тот мир – богатый внутренний мир, который сосредоточен в тебе.

© Сергей Гордин, 2022

ISBN 978-5-0056-6167-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

То, что хотел сказать Манкурт

Тяжело бывает сделать выбор. Можно представить наше сознание как бесконечный коридор с тысячами дверей, по которому мы идем. В этом коридоре двери все абсолютно разные: большие и маленькие, амбарные и хлипкие, которые висят на честном слове, громоздкие, как вход в замок, или круглые, такие как в Шире, из дерева или металла, монументальные и не очень, с тяжелыми на-весными замками и с простым китайским замочком. Мы мечемся среди них, дергая за ручки, пытаемся снести этих створчатых монстров. Но они все закрыты. Тогда мы хватаем подручные инструменты и начинаем их взламывать: трещат дверки, петли жалостно стонут под натиском наших потуг, нервничаем и истерим напрасно, забывая о том, что все это время ключ от всех дверей зажат у нас в руке. Просто. Зажат. У нас. В руке.

Хочу выразить огромную благодарность двум очень хорошим и близким мне людям, без которых я бы не смог осуществить то, что давно задумал:

Светлячок спасибо за то, что показала мне как можно улыбаться всему тому, что происходит вокруг, что, несмотря ни на что во всем найти позитив, найти силы радоваться этому миру, хотя порой он бывает очень груб.

Анюта спасибо огромное за жизненный пример в том, что разбившись на тысячи кусочков можно снова себя собрать — новым и окрыленным.

Спасибо Вам огромное

«И убегает мой мир Убегает земля

Бежит далеко-далеко Куда-то далеко-далеко»

Гражданская оборона

ЛУННЫЙ ПОЛУСТАНОК

ПРОЛОГ

Вечер на темном полустанке играл звуками и красками запахов. Где-то вдали затянула песню иволга, видимо недалеко есть распадок с небольшим озерцом или ключ, который, как настоящий трудяга, день ото дня пробивался на поверхность, под — тачивая залежи известняка и лёссовидной глины, чтобы вынести на поверхность свои холодные спасительные воды.

Полустанок был обыкновенным. Когда-то давно по этой ветке ходил поезд, здесь была остановка для дозаправки водой и углем, но время шло, машины развивались и об этом полустанке стали забывать, как, впрочем, и обо всем, что здесь было. Вечер потихоньку уступал в правах ночи. В тишине ночи горит одинокий фонарь, мерно покачивающийся от дуновения ветра. И белый луч, также ритмично покачиваясь, освещал новое пространство. В его свете, словно купаясь, в такт кружила мошкара, также спеша за этим кусочком жизни. Степь жила своей жизнью, а полустанок

— своей. Самым главным был здесь луч этого света — желтый, те — плый, со старым плафоном, с давно несмазанными петлями, кото — рые ритмично скрипели сочленениями.

В течение ночи посетителями этого света становится не только мошкара, но и пролетающие мимо летучие мыши, которые на короткий миг выхватывают из света его маленький кусочек, унося с собой. Одна из них облюбовала арку крепления старого светильника с металлическим колпаком и повисла на нем, наблюдая за смешной возней мошкары. Это было ее излюбленное место охоты. Вот летит новая жертва — мотылек, ударившись об лампу «Ильича» и поломавшись, начинает падать на землю. Уви — дев это, ночной завсегдатай, спикировав, выхватывает из раструба света очередную жертву и, вернувшись на место, начинает упоенно нажёвывать мотылька, разгрызая его хитиновое тельце.

В его свете цикады поют любовные песни, привлекая противоположный пол к полночным романсам вдвоем. В этот миг жизнь замирает, и кажется, ничего здесь уже не изменится. Отсюда ушел человек, оставив оборудование, место, материалы, запчасти для текущего содержания. Иногда, когда со степи дует порывистый

ветер, раскачивая старый плафон, круг света успевает лишь на мгновенье выхватить случайно или нарочно брошенный костыль путевого обходчика, которого время уже не помнит. Инструмент уже начал врастать в траву, становясь незамысловатым пейзажем брошенного полустанка. Трава, поедая полотно за полотном, становится здесь полноправным хозяином, осваивая владения и посылая свои семена все дальше, как разведчиков, иногда инспектируя своими бутонами — головами: как идут дела с захватом новой территории. Да, люди ушли отсюда. Перестали ходить поезда на этот запасной путь, поэтому работника этого инженерного сооружения просто отправили на пенсию. Его домик отдыха — наливная станция с ручной помпой — остался ждать следующего хозяина.

Эта ночь не была обычной. Этой ночью произошло горе — электромонтёр, проводя работы на старой подстанции, обнаружил неучтенное подключение и, согласно производственных инструкций, сделал отключение с разбором управляющей цепи.

Погас свет. Мошкара, играющая с ним, потеряв инте — рес к происходящему, улетела по своим важным мошкариным делам. Цикады перестали петь любовные романсы, непрерывно размашисто хлопая перепончатыми крыльями, взлетели с полустанка и, невзирая на законы Дарвина, сместились дальше в степь. Мотылек, непривлекаемый светом от лампы, стал здесь нечастым гостем, а летучая мышь начала охотиться у распадка, где иволга поет грустную песню, прощаясь с солнцем.